Хозяин квартиры, Казимир Краснов, командир 'Енисея' лежал в постели с открытыми глазами, с маетной тоскою ожидая звонка. Несколько дней назад в штаб Варангерского отряда береговой охраны пришёл приказ из Мурманска — пятнадцатого июля встретить научное судно 'Николай Радек' и осуществить его охранение на пути к Новой Земле, где, в случае необходимости, обеспечить и первичную охрану периметра исследовательских работ силами подразделения морской пехоты и моряков, свободных от вахт.
'Странное дело, на Новой Земле разве что птичьи базары от песцов охранять' — думал Казимир, обнимая прильнувшую к его груди жену.
Усмехнувшись своим мыслям, Краснов глянул на часы — цифры, что светились мягким изумрудным цветом, показывали начало второго ночи. 'Скоро вызов' — Казимир решил встать чуть пораньше намеченного, чтобы немного дольше посидеть на кухне за чашечкой крепкого чая. Но стоило ему лишь попытатся подняться, как Мария, крепко обхватив его руками, ещё сильнее прижалась к супругу своим горячим телом. Краснов любил жену, подарившую мужу три года назад обожаемых им близнецов — Владислава и Владимира. А ведь так непросто было получить разрешение на брак от её отца Феодосия — набожного лопаря, упрямого в своём желании выдать единственную дочь только за члена общины. Но и упрямство имеет свой предел — в итоге родитель сдался — и его сердце не камень. В один из дней он сам приехал к Казимиру и молча передал ему фамильную реликвию — старинную колыбель, сделанную из сосны и любовно украшенную умелой резьбой. А на искренние слова благодарности Казимира Феодосий Койвин лишь вздохнул и, махнув рукой, укатил в свой посёлок на старом, но ухоженном автоходе.
— Пора? — открыв глаза, сонным голосом спросила Мария.
— Да, — Казимир крепко поцеловал жену, вдохнув аромат её тела, и, встав с постели, прошёл на кухню.
Там на окнах ставен не было, а потому свет заливал уютное помещение, любимое место семьи, не так часто собиравшейся вместе за большим столом. Движением руки Казимир включил видеопанель, после чего достал с полки любимую чашку, привезённую несколько лет назад отцом из Кореи, на которой красовался оскаленный дракон — символ правящей династии и открыл полку с чаями.
'...вторая научно-исследовательская станция начала свою работу с нештатной ситуации, заставив этим самым изрядно поволноваться не только сотрудников Института Освоения Луны, но и всех следивших за трансляцией...' — послышался взволнованный и одновременно торжественный голос ведущей программы новостей — Казимир, чья рука застыла у разнокалиберных баночек чая, обернулся к панели. Видеоряд показывал напряжённые лица специалистов Института, следящих за показаниями приборов, а также задымление внутри отсеков лунной станции.
'К этому часу все нарушения работы станции полностью устранены. Работа ведётся в штатном режиме. И у нас на связи заместитель начальника станции... ' — Краснов вновь вернулся к выбору напитка. Ассамский чёрный, гуандунский улун, японский лимонник, формозские сорта, ланкийские, африканские. У Казимира была неплохая коллекция от 'Русской Чайной компании' — крупнейшего продавца чая в мире, подаренная ему на юбилей дорогим тестюшкой. Панель же продолжала вещать: 'Вчера с официальным визитом Русию посетил царь Сиама Наресуан Третий, прибыв во Владивосток на борту флагмана Первой Тихоокеанской эскадры авианосце 'Семён Дежнёв'. В порту монарха встречал глава Уссурийского воеводства Федор Артемьевич Оксеншерна, председатель Совета воеводства Никита Лукич Молленс, командующий Тихоокеанским ВМФ адмирал флота Арсений Янович Вольский и другие официальные лица. По сообщению пресс-секретаря посольства Сиама в Красноярске, визит монарха связан с заключением договора на постройку шести корветов береговой охраны нового типа, а также нескольких эсминцев и десантного корабля для сиамских ВМС. Не исключена и просьба Наресуана Третьего о включении сиамского космонавта в состав одной из лунных научных экспедиций, что, несомненно, ещё больше укрепит связи между нашими странами, заявил сиамский дипломат...'
Казимир с интересом смотрел на экран панели — невысокий, лысеющий сиамец, с лица которого не сходила довольная улыбка, был в центре внимания камеры — и на борту авианосца, и в цеху судоремонтного завода, и на официальном приёме.
— Казик, чай заварился, — сонная Мария в накинутом на голое тело шёлковом халатике, расставив на столе чашки, разлила по ним горячий напиток и кинула в каждую по два кусочка окинавского сахара.
— Ну что, в отпуск в Сиам поедем? — улыбнулась она, садясь за стол.
— Вот ещё, — хмыкнул муж, — договаривались же, в Хибиногорск ещё съездить, на лыжах покататься.
— Да пошутила я, пошутила, — отмахнулась супруга. — Шуток не понимаешь, как всегда! Рассказал бы, коли такой серьёзный, что вы в заповеднике собираетесь делать или снова секретность?
— Да я сам толком не знаю, — пожал плечами Казимир, — верно, в море получим инструкции, когда "Николая Радека", пришедшего из Краловца, встретим.
— Учёных от мишек охранять? А если... — Мария не успела договорить, когда в прихожей раздалась мягкая мелодия звонка, настроенного на ночной режим. Муж вышел из кухни, направившись к переговорному устройству у двери.
— Да, пять минут, — выслушав говорившего, ответил Краснов, отпустив клавишу переговорника.
Наскоро одевшись, Казимир зашёл в детскую комнату, где спали близнецы. Он погладил их по светлым волосёнкам, тихонько прошептав нежные слова. В коридоре он ещё раз расцеловал жену и, взяв приготовленную с вечера сумку, толкнул входную дверь. На улице Казимир поёжился — из-за крепкого ветра было довольно прохладно, даже зябко. Ожидавший его водитель, молодой лопарь, видимо, совсем недавно уволившийся со срочной службы, вытянулся и приветствовал Краснова:
— Доброй ночи, товарищ капитан!
— Доброй! Ну, поехали, — ответил офицер, укладывая объёмную сумку в багажник.
Сквозь стекло, на котором появились первые капли начавшегося дождя, замелькали тёплые двухэтажные дома из красного кирпича. Минут через десять с высокого холма открылась панорама залитого светом порта, базы отряда береговой охраны и акватории бухты.
* * *
На 'Енисее' всё было как обычно — старпом доложил о полной готовности корабля к походу и бою и о штатной работе всех служб и боевых частей, после чего он передал Казимиру два запечатанных конверта. Один из них, согласно надписанным указаниям, был вскрыт Красновым сразу же. В бумаге говорилось о характере задачи, поставленной перед 'Енисеем', по сопровождению и охранению научного судна, о взаимодействии с капитаном 'Николая Радека' и начальником научной части экспедиции. В конце сообщения было написано, что второй конверт разрешается вскрыть только при возникновении чрезвычайной ситуации, либо по особому требованию начальника экспедиции.
Вскоре был отдана команда 'Аврал', а затем, с разрешения капитана, старпом объявил:
— По местам стоять, с якоря сниматься!
Фрегат Краснова встретил 'Николая Радека' в заданной точке. Обменявшись радиоприветствиями, капитаны согласовали свои действия, после чего корабли направились к Южному острову архипелага. Неподалёку от каменистого берега полуострова Утиный первая часть похода была закончена, и теперь, следуя приказам в первом конверте, оставалось ждать раннего утра следующего дня. А пока Казимир был приглашён на обед начальником научной экспедиции с 'Радека'. Но прежде радистом фрегата была получена радиограмма, в которой сообщалось об обнаружении радиолокационной станцией, находящейся на острове Медвежий, двух подлодок, движущихся в направлении к Груманту. Оттуда в воздух было поднято звено бомбардировщиков и самолёт электронной разведки.
— По всей видимости, французы заблудились, — проговорил старпом, ознакомившись с радиограммой. — Шалят они последнее время.
— Так у них выборы скоро, — усмехнулся Краснов. — Всё одно грумантские их найдут и погонят, я командира их авиакрыла хорошо знаю. Упёртый служака, сибиряк, из тех самых, ангарских.
— Лисицын, — кивнул старпом, — видная фамилия. — Отец академик, а он в полярную авиацию подался, не то, что братья, пошедшие по стопам отца в науку.
Через несколько часов катер, спущенный с борта фрегата, отвёз капитана на исследовательское судно. В кают-компании 'Николая Радека' было столь уютно, а пахло так вкусно, что Краснов, едва опустившись в мягкое кресло, согласно расхожей поговорке сразу же почувствовал себя как дома. Несколько минут прошли в непринуждённых разговорах с научными специалистами. А вскоре профессор Краловецкого университета, Павел Русаков на правах принимающей стороны пригласил всех к столу. Подали ароматнейший борщ с ржаными чесночными гренками, на второе — шницель с цветной капустой. После еды настало время кофе и, что естественно, разговоров. До самых главных вопросов дошли нескоро — поначалу поговорили о второй лунной станции, которая, наконец-то, после всех злоключений, была введена в строй и начала работу. Зашёл разговор и об экономическом кризисе в Персии, спровоцированном долгой войной с пуштунскими племенами, и об французских инициативах по объединению Европы.
— Так что же там, в заповеднике такого, что понадобились мы? — Казимир, наконец, задал интересовавший его вопрос, глядя на Русакова.
— Я не имею права рассказывать по существу, но скажу лишь, что возможно, мы станем свидетелями грандиозного природного явления, — Павел посмотрел на настенные часы, висевшие над портретом главы императорского дома Романовых, договорив после недолгой паузы:
— Которое должно произойти через шестнадцать часов и четыре минуты.
— Должно? — переспросил Казимир. — То есть...
— Да, — кивнул профессор, — у нас есть информация о скором природном явлении.
— Ну-у, если бы мы могли предсказать извержение вулкана, например, — пояснил один из помощников Русакова, увидев непонимающее лицо капитана фрегата. — Просто характер явления нам до конца не ясен. Вы сами всё увидите.
— Соответственно, если вы его увидите, то должны вскрыть второй конверт, — добавил профессор.
— А если... — начал было Краснов, но Павел перебил его:
— Никаких если! Вы же военный человек, — Русаков подался вперёд. — Следует просто исполнять инструкции.
— Ясно, — ответил Казимир, подавив в себе чувство недовольства. — Ладно, прошу извинить меня, я возвращаюсь на фрегат. Спасибо за великолепное угощение и приятную компанию.
— Я провожу вас! — поднялся с места профессор.
До открытой палубы мужчины шли молча, каждый из них был занят своими мыслями.
— Понимаете, Казимир, — выходя на палубу, Русаков вдруг заговорил, обдумывая свои слова.
Сильный ветер гулял над заливом, где стояли корабли. Влажный, будто наполненный капельками холодной воды, он мешал говорить, оттого профессору пришлось напрягать голос:
— Это очень серьёзное дело, а не просто выход в море и охранение научной экспедиции! Если произойдёт... некое явление, то оно станет исключительно важным фактором развития нашей науки! Надо просто подождать, — порывы ветра стихли на несколько мгновений и Павел, закончив фразу, с дружеской улыбкой протянул Казимиру ладонь. Пожав руку профессору, капитан отправился на свой корабль с лёгким сердцем. Павел же посерьёзнел лицом и, потирая виски, несколько раз глубоко вдохнул свежего морского воздуха, после чего отправился в кают-компанию, опустив плечи.
Ранним утром следующего дня в дверь капитанской каюты постучали, после чего из динамика переговорника послышался голос посыльного:
— Товарищ капитан! Старпом вызывает на мостик!
Казимир взглянул на часы — до отведённого профессором времени оставалось полчаса. Спустя несколько минут Краснов был на мостике, осматриваясь по сторонам — пока всё оставалось в норме. Старпом заметно нервничал, что за ним обычно не наблюдалось. Минуты тянулись мучительно долго, но когда же настал долгожданный момент... Ничего не произошло. Ровным счётом ничего. Всё те же порядком надоевшие многочисленные колонии не вставших ещё на крыло северных гусей, хозяйничающих на зелёно-красных мхах и лишайниках, покрывающих ковром низинный берег, испещрённый озерцами и протоками.
Буквально расцветший старпом, связавшись с 'Николаем Радеком', пригласил к переговорному устройству капитана, сообщив:
— Профессор Русаков!
— Доброе утро, капитан Краснов! — бодрым и даже торжествующим голосом приветствовал Казимира Русаков. — Оно действительно доброе! Теперь вы можете отправляться на базу, я желаю вам всего наилучшего, друг мой!
— А как же ваше природное явление? — спросил Краснов.
— К счастью, мы ошиблись! — чуть ли не кричал учёный. — Друг мой, от лица Академии Наук благодарю вас за вашу работу! Всё! Мы уходим обратно в Краловец! Могу я ещё поговорить с товарищем Карпинским?
До Краснова не сразу дошло, что Карпинский — это его старпом, всегда предельно собранный и всё знающий на корабле офицер.
— Откуда он тебя знает, Михаил? — недоумевая, спросил капитан.
— Долгая история, Казимир Янович, — ответил старпом. — Долгая и удивительная. Как-нибудь поведаю.
— Да ладно, — махнул рукой капитан. — Ложимся на обратный курс!
Он был рад скорому возвращению домой, к любимой жене, к обожаемым детям.
— Домой.
Жуковский 2013
