Дружественное похлопывание раненого по плечу и попытка допроса через понимающую английский негритянку особого результата не дали — где-то за рекой, это не совсем то, что я хочу услышать. Негр явно не знает деталей.
— Дензел, спроси у нее, где документы рабов?
— Она, говорит вождь забрал.
— А где вождь?
— Погиб при неудачном нападении на конвой.
— А где их документы.
— Тоже вождь забрал.
Что тут скажешь, старая как мир практика сплачивания криминальных коллективов через отбор документов. Это мы уже проходили.
Оцепляю от общей связки негритянку, говорящую на английском диалекте человеческого, нам она может еще пригодиться. Пинками гоню ее к местной Бастилии. Пусть там посидит пока — целее будет.
Три сырых, еще бы им быть не сырыми — озеро рядом, не очень глубоких ямы, перекрыты деревянными решётками.
Связанные полосами сырой шкуры толстые палки, по краям прижаты четырьмя массивными камнями. Вырытая в твердом каменистом грунте яма метра три глубиной и полтора в диаметре. Вот и вся конструкция.
Запах от ям идет такой, что сразу ясно, такой вещи как параша местным зекам не полагалось, гадили под себя в буквальном смысле.
Первая яма пустая, туда и спихиваю негритянку. Дензел задвигает решетку и приваливает ее парой камней.
В следующей яме стоит средних лет тетка. Красивая женщина, даже несмотря на грязь, ссадины, истощенность и абсолютно седые волосы.
Откинув дерево решётки, протягиваю женщине руку.
Знаете, как утопающие хватаются за соломинку?
Я теперь знаю, две сухие ладошки вцепились в мое запястье так, что отцепить их можно только отрезав пальцы.
Без труда вытаскиваю женщину на поверхность, веса в ней не больше полста кило и это при почти моем росте.
— Але, болезная, руку отпусти, — взгляд женщины приобретает осмысленное выражение.
— Рашен?
— А то, спецотряд Ке-Джи-Би. Не ждали?
Женщина отпускает мою руку и оседает на землю рядом с ямой.
Из последней ямы через неровные квадраты деревянной решётки на меня спокойно смотрит истощенный, пожилой дядька с запавшими глазами. По виду, отставной военный, есть в мужике что-то этакое — строевое.
— Всю жизнь я готовился воевать против советов. А получилось так, что человек из Кей-Джи-Би пришел спасать меня, — дядька говорит медленно, слегка иронично и явно вспоминая давно забытые уроки языка вероятного противника.
— Чтобы не разочаровывать вас могу закрыть решетку обратно. Мне не трудно.
Молчит, смотрит.
Выдержав паузу, протягиваю дядьке руку.
Ржавая дверь морского контейнера со скрипом освобождает место для яркого дневного света, рвущегося в мрачную глубину железного зиндана.
Истощенные, смердящие, покрытые коростой грязи и запекшейся крови люди по одному выходят на свет.
Первой выходит пожилая тетка. Когда-то это была очень дородная женщина, но интенсивная физкультура на свежем воздухе и скромный рацион избавили ее от половины прежнего веса. Огромные складки пустой кожи свисают по всему телу, в особенности на руках и талии.
Следующей, крепко прижимая к себе ребенка, выходит высокая женщина с синяком на пол-лица и заплывшим глазом.
Пожилой мужчина вываливается на свет и, прижавшись спиной к стенке своей бывшей трюмы, оползает на землю. Закрыв лицо опухшими ладонями, дядька беззвучно рыдает.
За ним из контейнера выходит девушка, которую молодые негритята насиловали вчера вечером.
И еще, и еще, и еще....
Тяжела доля раба.
Не берусь сказать, кто именно был первым. Наверное, всё-таки та самая, изнасилованная подростками, первой подобрала с земли длинную оструганную палку, которой негритята стимулировали нерадивых пеонов на трудовые подвиги.
Хорошее, надо сказать, устройство, прочное, гибкое, с шишаком не полностью отрезанных веток на ударном конце.
Кто-то подобрал из кучи шанцевого инструмента лопату, кто-то мотыгу.
Наполненная мрачной животной решимостью толпа, смотрела на человека с автоматической винтовкой, стоящего возле связанных негров.
Русский прищурившись одним глазом, долго смотрел на небо. Насмотревшись, перевёл взгляд на бывших рабов. Едва заметно кивнул и отошел в сторону.
Нестройная толпа шагнула вперед.
Высокая женщина развернула ребенка лицом к себе.
Пожилая тетка сложила руки, пересохшие губы беззвучно шептали молитву.
За спиной человека с винтовкой жалобно завыли обречённые негры.
Качнувшись, толпа бывших рабов подобно цунами накрыла своих жертв.
Опущу подробности, в них нет ничего, о чем стоило бы рассказать.
Скажу только, что за исключением закрытой в яме негритянки, негров убили всех.
Совсем всех. Буквально.
Закончив с расправой, бывшие рабы без сил опустились на землю. Адреналинчик схлынул и им нужно некоторое время, чтобы истощённый организм восстановил силы и адаптировался к новой реальности.
Кто-то зарыдал у меня за спиной.
Судя по звукам, еще кого-то выворачивает наизнанку в приступе рвоты.
Собственно, я и не ожидал другого.
— Что дальше? — Грета присела рядом на край помоста.
— Принеси "Полароид". Я знаю, у вас есть, — девушка без возражений уходит в сторону нашего грузовика.
Будем фиксировать факт и количество убитых бандитов, это деньги.
Жестом подзываю к себе вытащенного из ямы отставного вояку.
— Брюс Бейкер, капитан корпуса морской пехоты в отставке, — представился подошедший.
Вышло комично. Капитан на ногах едва держится и дышит через раз, а гонору, как будто это он меня из ямы с дерьмом вытаскивал. Обратно его спихнуть что ли?
— Вот что, капитан. Постройте людей.
Мужик на пару секунд впадает в ступор, но потом что-то решает для себя и начинает действовать.
А командовать он умет, не откажешь. Буквально через минуту все население поселка явилось пред мои светлы очи, и трепетно ожидает высочайших повелений.
— Капитан, среди вас есть врач?
Врач нашёлся — та самая симпатичная тетка, что сидела в соседней с капитаном яме.
Через капитана интересуюсь, нужна ли кому-то срочная медицинская помощь. Узнаю, что врач нужен всем и сразу, но прямо сейчас никто помирать не собирается.
— Всех мужчин-негров и застреленных негритянок сложить в рядочек.
От остальных трупов избавьтесь. Да мне без разницы как, хоть сожрите. Шучу. Куда негры трупы девали? С обратной стороны скального гребня есть неглубокие пещеры? Прекрасно, в них и стаскивайте тела, потом камнями завалите.
Пока бывшие рабы возятся с переноской первой партии трупов, фотографирую разложенные в ряд тела. Раскладываю возле каждого по трофейному стволу, отснимаю пару общих видов. Потом снимаю лица с близкого ракурса.
Закончив с телами, снимаю растянутый вниз головой труп белого раба и пару общих планов лагеря.
С этой частью вещьдоков все.
Осталась самая неприятная часть — шахид, в кровавом угаре, разметавший свои потроха по стенкам фургона.
Грета собирает в кучу оружие, а бывшие рабы забирают ставшие ненужными тела.
В фургоне, как ожидалось, висит стойкий смрад дерьма, горелой плоти, и еще какой-то химии. То ли взрывчатки, то ли это так сигнальный дым воняет.
Бррр, мерзость. Хорошо хоть я не жрал с утра.
Вдоль левой стенки фургона закреплен длинный металлический стол и сильно посечённый осколками стеллаж с радиоаппаратурой.
Обидно, похоже, мощная радиостанция была.
Зато все целы, а рация дело наживное.
К правой стенке фургона закреплена двухъярусная кровать.
Нижний ярус кровати завален останками подорвавшего себя негра. Признаться, я думал, его размажет по стенкам тонким слоем. А он почти целый лежит. Тело, конечно, посекло, потроха вывернуло, и кровищи изрядно вокруг, но лежат останки компактно.
Главное, морда шахида в относительной целости. А мне большего и не надо.
С этим все. Для порядка осматриваю фургон и, не найдя ничего ценного, вылезаю на свежий воздух.
На улице моего выхода ждут двое бывших рабов и большой, пропитанный кровью кусок брезента, приспособленный под носилки.
Вот ведь, одежда впитала трупный запах. А он въедливый, зараза, проще вещи выкинуть, чем отстирывать.
— Капитан, снимите тело, — киваю на растянутый между двумя столбами труп раба. — За что его?
— Пытался бежать. Парня подстрелили, а труп повесили для устрашения.
— Похороните его достойно, он спас ваши жизни.
Капитан кивает.
— Ты и ты, начинайте готовить обед на всех. Ты и ты, на ревизию контейнера-склада. Грета, пригляди за ними, — девушка понятливо кивает. — Родители, взяли своих чад и повели их мыться на озеро, — жертвую на помывку кусок мыла из своих запасов, еще кусок добавляет Грета. — Вы трое, и еще ты, и ты, навести порядок в лагере, кровь присыпать, негритянские потроха закопать. Кто там не согласен!? Нет несогласных, то-то.
Хаотичное движение в лагере постепенно обретает осмысленные формы.
— Тебе копировальный аппарат не нужен?
— Что......? Какой, нафиг, копировальный аппарат?
Кому тут нужен копир? Нужны патроны и лопаты, бензин и гвозди. А копир, вот уж последнее, что нужно.
— Да откуда я знаю, какой. Большой, на коробке "Canon" написано.
Ладно, сейчас глянем, что за копир.
Отодрав скотч, заглядываю в коробку.
Н-дэ, солидный аппарат, по весне в контору купили два похожих, но те попроще были. И главное, новый — муха не сидела. В комплекте с копиром имелся запасной барабан и солидный запас тонера.
Со знанием дела люди комплектовались.
Возьму себе агрегат, тут он точно не нужен. А вот, когда я приеду к русским, найду на него покупателей. Там, где производство и армия, всегда наблюдается повышенный документооборот.
— А больше ничего нет? Компьютер или еще какая оргтехника?
Девушка отрицательно качает головой.
Похоже, негры тянули хабар совершенно бессистемно.
— Что дальше? Сэр.
— Не так капитан, совсем не так. Что делать? И кто виноват? Вот извечные вопросы, — поворачиваюсь к капитану.
О! Да тут целая делегация.
Стало быть, дозрели до обсуждения по-настоящему серьезных вопросов.
— А дальше, вы все напишите сочинение на тему "Как я провел лето". В двух экземплярах, с указанием фамилии, имени, позывного или псевдонима, номера Ай-Ди и прочих личных данных. Я ваши сочинения к фотографиям приобщу.
Что значит зачем? Товарищи — освобожденные рабы, вы свои Ай-Ди восстанавливать собираетесь? Или статус бомжей для вас уже привычен? У вас, что в банке Ордена денег нет? То-то. Считайте, что я готовлю законодательную базу этого процесса.
Со скрипом, ручек и карандашей хватило едва на треть "писателей", но процесс пошел.
— Грета, солнышко, морды лица "писателей" отщёлкай. Подколем к "сочинениям". Кассета кончается? Беда-беда. Тогда укладывай "писателей" крестом на землю, головами в центр креста и фотографируй по четыре человека за раз. Потом фотографию на четыре части порежем.
По секрету (только вы, уважаемые читатели, никому не говорите) признаюсь — я цинично вру о восстановлении Ай-Ди.
Если свидетельские показания бывших рабов помогут им в деле восстановления Ай-Ди — прекрасно.
Не помогут — их трудности.
Моя задача иметь на руках максимальную доказательную базу того, что трупы на фото принадлежат именно неисправимым нарушителям закона, за которых Орден платит премии.
Онли бизнес и ничего личного.
Второй важный вопрос, который я задал представителям освобожденной от оков рабства общественности. Остаются они здесь или пытаются добраться до мест более обетованных?
— Что, все уедут? — я в шоке, честно.
Кроме отставного морпеха, высокой женщины с ребёнком, пожилого мужчины и его жены — той, которая молилась, когда кончали негров, все решили ехать.
Вот молодцы!
Н-да.
Ненавязчиво интересуюсь у "молодцов".
Где?
Как?
И главное, на какие средства они собираются пережить сезон дождей?
"Молодцы" задумались. Крепко задумались. Думать — вообще полезно.
— Сэр, вы оставите нам стволы? — раздобыв где-то бритву, морпех уже привел внешний вид в относительный порядок. Чувствуется в человеке стержень.
Я молчу, выразительно молчу, ожидая продолжения.
— Сэр, я бы хотел получить назад свой М14.
— Кэп, ждешь неприятностей?
— Более того, я на них очень рассчитываю. Надеюсь поквитаться за мою старушку.
Стало быть, его "старушка" не пережила прелестей рабства.
— Вряд ли ушедшая часть банды появится.
Морпех согласно кивает, но говорит совсем друго: — И всё-таки я обожду их тут.
— Винтовки и все гладкоствольное ваше.
— Спасибо, сэр, — морпех тут же начинает суетиться вокруг оружия и пересчитывать оставшиеся патроны.
Морпех еще не успел облапать вожделенную М14, а на его месте уже стоят пожилой мужик с женой. И через Грету — переводчицу интересуются, что же им — бедолагам все-таки делать?
— Я вам что, Мать Тереза? У вас работы на три пятилетки вперед. Через день-два, максимум три такой дождина вольет, что у гражданина Ноя никаких шансов. Если не хотите отращивать жабры, переставляйте палатки выше по склону и обкапывайте все ценное и не очень водоотводными каналами. Проведите ревизию продовольствия и имущества, — на звук политинформации подтянулся увешанный винтовками морпех. Инициативный товарищ, а инициатива наказуема. — Оборудуйте на скальном гребне наблюдательные и огневые точки, перегородите нормально проход, лучше всего каменным валом. А то там какие-то горе-рогатки стояли, я их "Татрой" посшибал. И вообще, данной мне властью назначаю тут главным капитана Бейкера.
Не ожидавший такого подвоха, морпех ошалело вытаращился на меня, но строевую стойку принял чисто на рефлексах.
— Действуйте, капитан!
Мужик замялся, но "подчинённые" так выразительно уставились на новоиспечённое начальство, что морпех таки из себя выдавил набившее оскомину: — Есть, сэр!
Вот и чудно. Единоначалие то, что доктор прописал, для борющегося за выживание коллектива. Кроме отставного капитана годных кандидатов на роль лидера я не увидел.
А мне здесь больше делать нечего.
Однако просто взять и уехать не получилось. По вполне тривиальной причине из оставшихся в поселке машин на ходу был только старенький, но еще весьма крепкий полноприводный пикап — "Форд".
Забирать у поселка единственную рабочую машину, откровенно плохая мысль. Да и не отдаст его капитан. Со мной он бы спорить, скорее всего, не стал, а вот своим бывшим коллегам по рабскому ярму точно не отдаст.
Желающих покинуть ставший родным за полгода ударного труда на свежем воздухе поселок, после трезвого раздумья осталось всего пятеро.
Семья из трех человек — муж, жена, дочь лет двенадцати-тринадцати. С их слов выходило, что у них есть семья где-то на территории американских анклавов. И как мне казалось, эта самая "семья" не столько родственного, сколько криминального плана.
Молодой, раздавленный морально мужчина, сильно прихрамывающий на травмированную правую ногу. Похоже, он просто стремился оказаться максимально далеко от этого ужасного места. И никаких планов дальше, чем на день, не строил. Наркоманам вообще не свойственно строить далеко идущие планы.
