Девушка из нижних ветвей захудалого рода, жаждущая любви и счастья, могла ли она сопротивляться, когда богатый и красивый СинРано обратил на нее свое внимание? Ослепленная первой влюбленностью она готова была следовать за ним, во всем послушная его воле, и бросить дом, порвав с родными казалось никчемной малостью. А уж когда народился Сарунив и вовсе. Ей казалось, Аллиан всходит и заходит с его именем на устах, и на многое любовь закрывала ей глаза. И на то, что он так и не узаконил их отношения, и на то, что она была далеко не единственной дурой в его жизни, и на то, что жить им с сыном несмотря на состоятельного отца приходилось едва ли не впроголодь, и на его частые загулы, и на то, что в пьяном угаре он не раз поднимал на нее руку... И неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, если бы однажды... Саруниву тогда было шесть, и СинРан как раз осчастливил их своим появлением, а она, вернувшись чуть раньше из магазина, где работала, случайно услышала, как разговаривая по комму и искренне считая, что ее нет рядом, СинРан договаривался о продаже Сарунива в счет долга одному из своих беспутных друзей. Нахваливая его словно шлюху в борделе, так что никаких сомнений у Лиюнэ по поводу того, что именно уготовил любящий папочка сыну, не осталось.
В тот же вечер они сорвались с сыном в бега. Хорошо, что Сарунив официально был записан на нее, и то, только по той счастливой случайности, что папаша загулял во время его рождения особенно сильно. Странно, но СинРан почему-то захотел их вернуть и с упорством, достойным лучшего применения, отыскивал их вновь и вновь. Лиюнэ боялась его до судорог и чуяла его приближение, словно загнанное животное. И бегали они таким образом до тех пор, пока Воля Госпожи не привела их к ступеням Ее Храма в столице. Где и нашла их Эйнэ, которая стала ее лучшей подругой, и Учитель, заменивший ей отца. Под их крылом Лиюнэ прожила много счастливых лет, учась и служа Миру, и ежедневно помня о милости Госпожи. Ибо в ту последнюю ночь, которую они провели под крышей гостиницы, Она пришла в ее наполненный тревогами сон и четко указала путь к Своему Храму, и ни разу Лиюнэ не пожалела, что вошла в Ее Волю. Особенно теперь, когда выпал такой шанс помочь Госпоже.
Распахнувшаяся от удара дверь вырвала ее из плена воспоминаний, и, обернувшись, Лиюнэ вздрогнула. Старшая Жрица в сопровождении верных ей сестер вошла в комнату, и ее сверкающие яростью глаза заставили замереть сердце. Лиюнэ поднялась с кровати, настороженно глядя на Хозяйку Теней, та, медленно подойдя, резко схватила ее за левую руку, выворачивая и разглядывая причудливую вязь рисунка, полностью покрывающую кисть. Проследив пальцем особо хитрый завиток, Жрица презрительно улыбнулась.
— Дарующая Жизнь? Не слишком ли ты далеко зашла, дорогая? Кто позволил тебе влезать в эти дела? Кто позволил тебе пачкать Алтарь своей кровью, недостойная? Ты даже не прошла Посвящение. — Хозяйка брезгливо отбросила ее руку, гадливо скривив губы. — Дешевка. Ты всегда слишком многое себе позволяла, но на этом, я думаю, пора закончить.
— Я в своем праве! Госпожа разрешила мне делиться с Ней жизнью, и Вы не можете мешать мне, Хозяйка Теней.
Жрица слегка улыбаясь, прошипела:
— Ты — недостойная пыль под ногами Верных. Даже то, что в тебе открылся Дар Исцеления, не иначе, как по недосмотру Госпожи, не делает тебя подходящей для этой миссии.
— Почему бы и не мне, раз Старшая Жрица пренебрегает своими обязанностями?
Подойдя ближе и улыбаясь почти нежно, Жрица поправила прядь волос, что выбилась из косы Лиюнэ, и от этого жеста, та почувствовала, как капли холодного пота скользнули по спине.
— Ты такая наивная, что это даже забавно. — Отступив на шаг и чуть склонив голову на бок, Хозяйка скомандовала. — В подземелья ее. В Дикие Земли.
Из рук ее, тонкими лентами метнулись тени и в мгновение ока спеленали Лиюнэ. Глядя в ее расширившиеся в испуге глаза, Жрица довольно оскалилась.
— Я передам милому Саруниву свои соболезнования по поводу твоей внезапной смерти, дорогая. А в Диких Землях тебе будет не скучно. Не переживай, ты будешь там не одна.
Сестры накинули на нее покрывало и вынесли из комнаты. Оставшись одна, Хозяйка Теней удовлетворенно вздохнула. Все хорошо, все просто очень-очень хорошо. А скоро будет еще лучше.
* * *
Глава 75. Значит.
Дорогие мои, Муза расшалилась, и получилась просто главища!
Так что вопли про то, что мало, не рассматриваются ;-)
И да, герои совсем отбились от рук, и автор не несет ответственности за их выкрутасы!
Валерьянку пока не пьём... наверное....))
Глава 75.
Обнимая вздрагивающие плечи Сали, я, сжав зубы, мысленно посылал кары небесные на голову этой суки Дису. Второй раз проводить брата сквозь такое...
— Соро... Соро, не расстраивайся... Возможно, нам просто не понять, что ищет Дису, что составляет его счастье. Он живой, он вменяемый, он распорядился собой добровольно, и если для полноты жизни ему нужен амин, значит, пусть будет амин.
Руки брата уже не так жестко впивались мне в спину, напряжение, сковавшее его тело, постепенно отпускало, а дыхание выравнивалось, но я чувствовал ожог на груди, там, где промочили майку горячие соленые капли. Ладонями я гладил его голову, невесомо касаясь затылка, своей нежностью гася его боль.
— Не расстраивайся, соро...
Я укачивал его в своих объятиях, словно дитя, и сердце мое рвалось от сочувствия, а невозможность вслух выматерить Дису, буквально спазмом сводила зубы. Но Сали... Сали его любил, и поэтому я молчал.
— Прости, аинэ, что-то я совсем расклеился.
Пряча глаза, Сали пересадил меня со своих колен на диван, и, встав, отошел к столу. Я вздохнул.
— Не все так плохо, соро. Дису жив, ты жив и с Ривом у вас все хорошо. Я так рад за вас. Рив хороший парень...
Брат обернулся, на бледном лице болью полыхнули глаза, у губ залегла горькая складка.
— С Ривом у нас ничего нет.
Я растерялся.
— Ну как же... Я видел, как вы целовались в медблоке...
Брат нетерпеливо мотнул головой, скрывая глаза челкой.
— Поцеловал его я. Здесь нет его вины.
— Да кто его винит-то? — Я уже ничего не понимал.
— Рив хороший парень, Алис. Хороший, но, увы, несвободный. Поэтому между нами в принципе ничего быть не может.
— Подожди-подожди, я не понял, ты хочешь сказать,.. Рив женат?
* * *
Стоя за спиной отца, ТанАису хотелось взвыть от тоски. Тронный Зал сиял во всем своем великолепии, отец, нет, уже Император, в парадных одеждах принимающий послов. И он — в качестве нарядной куклы. Ибо в таком душевном раздрае ни на что большее он был не способен.
— Соберись, Тан. Ни к чему принцу крови показывать скорбь посторонним. — Неслышно подойдя, Тарин спрятал его за своей спиной, даря драгоценные секунды передышки.
— Прости, брат, ты прав.
Вздохнув, Тан вновь натянул на лицо привычную маску безразличного спокойствия.
— Как успехи с камнями? Последний заказ так и не был выполнен.
— Пока никак, Тарин. Русы свернули торговлю. Говорят, у них какие-то бури образовались, и пока они не прекратятся, добыча камней невозможна.
— Брешут. — С величественной улыбкой, наследный принц благосклонно кивнул в ответ проходящему мимо Советнику.
— Поддерживаю. Но факт остается фактом, нам отказали. Утешает то, что всем остальным отказали тоже.
— Запаса на сколько хватит?
— Зависит от активности сарутов на границе. Я сегодня с утра поменял камни в Алтарном Зале. Если не случится ничего непредвиденного, их хватит на неделю. А, в общем, запас еще есть месяцев на восемь, вот только в последнее время менять камни приходится все чаще.
— Надо что-то решать с русами.
Тарин отхлебнул из бокала, задумчиво глядя на разодетую толпу. Проблема назревала нешуточная.
— Как твой мальчик, ТанАис?
— Давай не сейчас. — Не глядя, Тан резко опрокинул в себя бокал и потянулся за следующим. Тарин проводил это действие прищуренным взглядом.
— Какие-то проблемы с ним?
— С тем, что от него осталось, проблем не бывает, ты ведь знаешь. — Пальцы судорожно сжались на хрупком стекле бокала.
— Легче, Тан, легче. Тебе еще полтора часа тут болванчика изображать.
— Я знаю.
— Вот и успокойся.
— Я спокоен!
— Тан, ты можешь идти. — Братья склонились перед неслышно подошедшим отцом. — И, мальчики, поаккуратнее с разговорами, хоть здесь и глушится все что только возможно, от банального подслушивания никто не застрахован. Сын, иди, толку от тебя сейчас все равно никакого.
Смущенно потупившись, Тан поклонился еще раз и, кивнув Тарину, поспешил на выход. Глядя на удаляющегося сына, Император задумчиво вздохнул.
— Ничего, он привыкнет.
* * *
Сали попытался улыбнуться, но его гримаса даже на ухмылку не тянула.
— Он сказал, у него нет прав распоряжаться собой. И он бы никогда не посмел признаться, если бы не был уверен, что тогда, в боте, мы погибнем.
— У меня вот даже слов приличных нет... Сали, а ты его правильно понял? Фраза 'не могу распоряжаться собой' мне ну никак не напоминает 'извини, приятель, я слегка женат'. И ни кольца, ни ожерелья у него нет.
— Я спросил его об этом. Брак был заключен без одобрения семьи, и они его не афишируют. У Рива есть лишь родовой браслет, да и тот — хранится у матери.
— А кто?..
Брат отвернулся к столу, плечи его знакомо опустились, но тут же, будто опомнившись, он распрямился и поднял голову. Впрочем, так и не обернувшись.
— Он не сказал. Аинэ, давай мы не будем это обсуждать. Здесь не о чем говорить. Ничего нет. Ты ведь знаешь, я люблю тебя, малыш, но... Сейчас мне нужно побыть одному. Пожалуйста.
— Конечно, соро.
Поднявшись, я обнял брата, на мгновение прижавшись лицом к его спине, и вышел из комнаты. Тихо закрыв за собой дверь, я на секунду замер, определяясь с направлением. Хорошо, Сали, с тобой мы пока это обсуждать не будем, но я точно знаю, с кем сейчас просто жажду поговорить.
Решительно шагая по коридору, я пытался осмыслить все, что на меня упало. Рив женат? Да что за ерунда такая? В голове просто не укладывается... Хотя тогда становятся понятными все его заморочки по поводу невозможности их с Салебом совместного будущего. А ведь Рив любит брата. Я уверен в этом на двести процентов, да и Салеб далеко не равнодушен к нему. Я, конечно, думал о причинах его пессимистического настроя, но такое мне даже в голову не приходило!
За размышлениями я не заметил дороги, вроде кого-то видел, с кем-то здоровался, но с кем? Убейте меня — не вспомню. Очнулся только тогда, когда уперся носом в дверь Рива. Незапертую дверь. Осторожно толкнув створку, я увидел Униса, откинувшись на спинку кресла, он сидел закрыв глаза, практически в темноте. Отрешенное лицо, руки, безвольно лежащие на подлокотниках, лишь в уголках губ затаилась печаль.
— Рив?..
Приоткрыв глаза, тот усмехнулся.
— Знаешь уже?
Я кивнул, смысл отпираться, за этим и шел.
— Брат сказал, но в общих чертах.
Пройдя в комнату, я сел в свободное кресло и прикрыл глаза.
— Не хочешь рассказать?
Унис хмыкнул.
— Почему нет? — Помолчав, он продолжил. — Ты же знаешь, я воспитывался при Храме, и то лишь потому, что моя мать оказалась Целителем, нам оказали примерное благодеяние. Матери удалось устоять на грани, она скрыла лицо, посвятив себя служению, но так и не приняла Устав до конца. Ибо Посвященные не имеют семей и другой заботы, кроме тревог Мира. А ее Мир — это я, и отречься от меня она не смогла, хотя Посвященные имеют большие возможности и для учения, и для работы. Я незаконнорожденный, Алис. Ни денег, ни связей... И, словно в насмешку, и днем и ночью все мысли только о полетах, только о Дальнем Космосе... А за поступление в Летную Имперскую Академию и половину жизни было не жалко отдать... Вот только не берут туда безродных. Элитное заведение только для элиты, и будь у тебя хоть какой талант, туда ты не попадешь, если твоя кровь не связана с Благородным Домом. И когда появился шанс, я не смог его упустить.
— Но это же шантаж...
— Нет, Алис, принуждения не было, не думай. Тогда это казалось идеальным выходом. Тогда... С другой стороны, не поступи я в Академию, я бы и Салеба не встретил, и неизвестно вообще что бы со мной было... Так что не жалей меня, Алис. Все было сделано с полным пониманием ситуации.
— А расторгнуть брак?
— Чтобы поступить в Академию, мне нужно было подняться на ступень благородных, а такую возможность дает лишь Единый Путь. И это навсегда, до самой смерти, плюс в качестве бонуса полная невозможность быть с кем-то другим, ибо отдача поистине велика...
— Тогда почему ты живешь один?
Рив уклончиво повел головой.
— Алис, я не готов пока рассказать тебе больше, чем уже сделал, прости.
Мы замолчали, и тишина накрыла нас словно пуховое одеяло, гася все звуки и образы, оставляя мысли бесплодно метаться в поисках выхода.
— Скоро посадка, я поеду в Храм повидать мать и Учителя. Если хочешь, можешь поехать со мной, я вас познакомлю.
Рив пытался улыбаться, но, откровенно говоря, выходило плохо. Я кивнул.
— Да, я поеду с тобой.
* * *
От Рива я вышел совсем замученный. Голова пухла от количества информации, которую следовало обдумать, но одно могу сказать точно, мне все это активно не нравится. И сдается мне, когда Рив решит осчастливить нас остальной информацией, это будет еще тот шок.
Задумавшись, я налетел на что-то мягкое.
— О, Алис, ты ко мне идешь? — Уго радостно улыбался. — Слушай, мне сейчас немножко некогда, давай чуть попозже, скоро посадка на Гархар, парни попросили глянуть операционку.
Гархар — это здорово, но... Я цапнул его за локоть.
-Стоять! Пока не забыл, Уго, я тебя прошу, эту свою зелененькую хрень мне больше не подсовывай, я едва не умер, пока ее доел, видимо ваши деликатесы совсем не по моим вкусовым рецепторам. Лады?
— Лады. — Уго чуть покраснел. — Ты не думай, просто таип не удался в этот раз, и я не виноват, это все Ниро и твои кружева. Я здесь вообще невинная жертва.
— Дааа? Любопытно будет послушать. — Я с интересом смотрел на смущенное лицо друга.
— Да что тут слушать! Сначала он мне переодеваться мешал, я из-за него опоздал. И это было весело! Потом притащился за мной на камбуз и мешал готовить, так что пришлось даже из кухни выгнать. И вот это уже было совсем не смешно.
Представив Ниро, увивающегося вокруг Уго, и того, отмахивающегося половником, я против воли улыбнулся. А Уго продолжал вдохновленно размахивать руками.
-Короче, это не трусы, а диверсионное оружие, мозги у некоторых особей сносит напрочь. И главное ведь, минимальные затраты на материалы!
Глядя на искрящегося радостью друга, я чувствовал, как меня потихоньку отпускает печаль.
— Ага, ты еще их руководству порекомендуй для вооружения спецподразделений.
— Нет уж, это будет слишком жестоко по отношению к врагам. Ладно, Алис, я побегу, встретимся позже. Кстати, мы в город после карантина собираемся, брат Ниро требует нас к себе. А ты что планируешь?
