А начала я с поиска ящериц, поскольку они были рептилиями, а значит могли вместе со мной пережить атаку. Пришлось изрядно побегать по всему кораблю, заглядывая в каюты и грузовые отсеки.
Пока искала, стало ясно, что все на борту пострадали от неведомого оружия рокхов. Люди упали там же, где их застигла атака , пардов я нашла в запертом грузовом трюме на среднем уровне. Естественно — земляне им не доверяли, да и не могли доверять. Странно, что Керру повзволили ходить свободно.
Звездолет, как я скоро поняла, был мирным грузопассажирским кораблем, поспешно переделанным в военный, когда пришла нужда. Двигатели и в самом деле находились вне корпуса, в трех больших капсулах у хвоста, наверное там же помещалось топливо, поскольку весь корабль, от носа до кормы, представлял собой сложную систему отсеков.
Звездолет был поделен на три уровня, разделенные глухими переборками. По центру корпуса шла шахта лифта, двери на каждом уровне были как в шлюзовой камере — массивные, двойные. Я поняла, что даже если целая секция корабля потеряет герметичность, остальные не пострадают.
Самый верхний уровень был одновременно и самым маленьким из— за формы корпуса; там я нашла центральный пост управления и несколько кают. Видимо, тут жил экипаж. Средний уровень — самый большой — предназначался для грузов, здесь было много отсеков, заполненных ящиками и коробками. Весь левый борт занимал большой полукруглый зал с железными лестницами вдоль стен. Там я обнаружила пардов, включая и моего бедного Тошибу. Малыш тоже потерял сознание, его сердечко билось хоть и медленно, но гораздо быстрее чем у взрослых. Несколько минут я стояла над ребенком, мысленно повторяя мантру, чтобы не взорваться от ярости.
Ящерицы, все шесть, сидели в небольшой железной каюте у самого лифта. Когда я разблокировала дверь, они в страхе прижались к стене, но при виде меня немного успокоились. Уже знакомая оранжевая вэйта моргнула внешними веками.
— Дракон! Ты жив! Мы думали, атака погубила всех на борту...
— Так и случилось, — ответила я мрачно. — Чем нас атаковали, не знаете?
Ящерица покачала головой.
— Это напоминало переход в К— пространство при отключенных экранарах, но тогда и мы должны были погибнуть.
Я коротко объяснила ситуацию. Вэйтары переглянулись.
— Ты уверена, что все на борту впали в летаргию? — спросила оранжевая вэйта.
— Куда?
— Сон с замедлением жизнедеетельности, — пояснила ящерица.
Я кивнула.
— Нигде нет никаких признаков жизни. Бодрствуем только мы. Кстати, меня зовут Хаятэ Фалькорр.
— Я Эйсет, — представилась вэйта. — Мас'эното нашего погибшего корабля. Это мои эфензеле Кийис, Такх, Нинсекоу и Меликтеи, а это — Ханас. Он самец.
Зеленая ящерица, самая маленькая в группе, смущенно опустила голову. Я сделала вид, что все поняла.
— Вы умеете управлять звездолетом такого типа? — спросила у Эйсет. — Сейчас мы куда— то летим, но я не знаю даже как включить экраны внешнего обзора.
Вэйта загнула хвост колечком. В голосе ее прозвучала неуверенность:
— Нинсекоу хороший пилот, но летать на кораблях людей нам пока не приходилось. Мы попытаемся.
Одна из ящериц, серо— стального оттенка, кивнула и быстро вышла из каюты. Остальные обступили меня со всех сторон .
— Следует положить экипаж корабля в анабиозные камеры, — сказала желтовато— серая Такх. — Летаргия может продлиться многие сегменты периода Амбаласи, без внутривенного питания млекопитающие долго не протянут. Хаятэ, где анабиозные камеры этого корабля?
Я удивленно моргнула.
— Понятия не имею!
— Мы поищем, но затем нам потребуется твоя помощь, — Такх и серая Кийис быстро ушли. Остались только Эйсет, темно— зеленая Меликтеи и молчаливый Ханас.
— Где рубка связи? — спросила Меликтеи.
— На верхнем уровне, рядом с центральным постом управления, — ответила я сразу. Это было первое место в корабле, которое я должна была захватить по плану пардов.
Кивнув, темная вэйта молча схватила Ханаса за руку и они ушли. Эйсет внимательно оглядела меня от рогов до кончика хвоста.
— У нас есть время, — сказала она . — Найдем место поудобнее, где ты сможешь рассказать о себе.
Я покачала головой.
— Не сейчас. Вначале обеспечим кораблю безопасность.
— Одно другому не мешает, — улыбнулась ящерица. — Идем.
Так мы и сделали.
* * *
Следующие два дня я не люблю вспоминать. Мне приходилось работать не покладая хвоста, и это не шутка — хвостом я оттаскивала неподвижных людей в аварийную секцию. Хотя люди еще ничего, вот пардов мы с вэйтарами тащили все вместе...
В кормовой части корабля Такх и Кийис нашли четыре аварийных катера, в каждом из которых имелось ровно пятьдесят круглых железных гробов под названием "камеры полной лучевой защиты". Такх и Кийис были целительницами ; пока я перетаскивала людей со всего корабля к катерам, они ходили следом и хором объясняли, что такие камеры есть на любом корабле, и их всегда должно быть больше, чем имеется членов экипажа. Я молчала, размышляя, как мы станем размещать в двух сотнях камер двести шестьдесят два тела.
Несмотря на все попытки, привести в чувство не удалось никого. Даже Тошиба ни на что не реагировал, хотя Такх и Кийис по моей просьбе отнесли его в медпункт и перепробовали там все лекарства, имевшиеся у людей.
Когда я перетащила к катерам землян и пардов, начался второй этап мучений. Теперь мне приходилось раздевать людей догола и по двое заталкивать в одноместные камеры, причем обязательно женщину и мужчину вместе — каждая камера имела два комплекта принадлежностей для разных полов, и только так можно было заставить ее работать с двумя людьми разом. Галину и Джона я устроила вместе.
Потом подходили Такх и Кийис, надевали людям маски и широкие браслеты с прозрачными трубками, вставляли между ног толстые резиновые рукава, закрывали стальную крышку камеры и крутили ручки на пульте управления, имевшемся возле каждого железного гроба. Гора одежды в коридоре непрерывно росла.
Когда все земляне были уложены в камеры, настала очередь пардов. Их мы укладывали по одному, только они все равно едва помещались, особенно тигры. С женщинами пардов на этом все проблемы кончились, но у мужчин было другое строение тела, и рукава, что вставлялись людям между ног, им просто не подходили. Такх и Кийис долго совещались, и наконец придумали крепить рукав широкой липкой лентой, которую мне пришлось искать по всему кораблю. В общем, скучать не приходилось ...
Пока мы занимались спасением экипажа, остальные ящерицы исследовали корабль. На исходе второго дня — я говорю "дня" только по привычке, время можно было узнать лишь по часам — на лифте приехала Эйсет и сказала, что в левом борту кормовой секции большая пробоина. Путь к шлюзовым камерам был перекрыт.
— Вы узнали, куда летит корабль? — спросила я.
Вэйта покачала головой.
— Мы не можем отыскать ни одного знакомого созвездия. Корабль движется с небольшой скоростью, в этом районе очень много звезд . Ближайщая к нам — небольшая желтая, имеет девять планет, как минимум четыре из которых могут оказаться пригодны для жизни. Нинсекоу сейчас изучает управление, чтобы направить корабль к этой звезде.
— А как успехи Меликтеи? — я устало вздохнула. За минувшие два дня мы с целительницами нашли в грузовой секции продуктовый склад и не голодали , но работа пожирала силы не хуже активной тренировки.
— Ноль, — коротко ответила Эйсет. — Нас забросило куда— то очень далеко.
Она уселась на кучу одежды и опустила голову.
— Мы никогда не вернемся домой.
Ну вот, а еще капитан спасательного корабля... Расправив крыло, я притянула к себе вэйту и ободряюще улыбнулась. Ящерица была холодная и гладкая.
— Не вешай хвост, все будет хорошо...
— Не будет, — мрачно сказала Эйсет. — Мы затеряны в космосе. Корабли, с которыми это случилось, обычно организуют новую колонию на ближайшей пригодной планете. Возвращаются единицы, это считают огромной удачей .
Она обвела рукой железную стену коридора.
— По сравнению с космосом, любой океан на любой планете — мелкая лужа. Заблудиться в космосе слишком легко. И слишком трудно затем отыскать дорогу домой.
— Зачем же вы летаете в космос? — спросила я.
Ящерица опустила внешние веки и долго молчала.
— Мы не можем иначе, — ответила она наконец. — Аксехент, космос, притягивает нас. Ты делаешь лишь первые шаги в Аксехент, Хаятэ. Ты просто не знаешь, сколь прекрасен и грозен он может быть.
Эйсет снова открыла глаза и обернулась ко мне:
— Хочешь, прочту поэму о космосе? Она называется "Нираг'аг, первый из унанле".
Меньше всего на свете я хотела слышать ее стихи, но откажусь — обидится...
— Конечно, хочу!
Ящерица вздохнула.
— Тогда слушай, — она даже привстала от волнения.
...Вот моя песня,
Чьи слова пролетели сквозь бездну веков,
Подобно бессмертным звездам освещая истину,
Насколько наш разум способен ее постичь.
Это песня о времени, когда Алакас был так юн,
Что в лесах Запада еще жил ненитеск,
А в морях Севера плавал энтисенат.
В то время содрогнулся мир и возникли унанле,
Похожие на кометы, лишенные хвостов,
Что несут свет без тепла,
Там, за солнцем.
Первым унанле был Нираг'аг, рожденный в воде,
Он хромал при ходьбе и поэтому мечтал летать,
Глупый и смешной Нираг'аг, тогда еще не унанле,
Он первым пришел в город Звезд.
Его спросили зачем он пришел, Нираг'аг сказал правду.
Тогда над ним стали смеяться, но он не уходил,
Стоял на земле и смотрел, как над ним смеются те,
Кто потом стал преклоняться перед унанле,
Что летают в месте, где нет тепла,
Там, за солнцем.
Нираг'аг построил аксехуру из ребер энтисената,
И принес четыре зуба северного манакаста,
Положил их в один котсов и начал...
К счастью, тут Эйсет прекратила читать свою... э— э— э— э, поэму? В общем, замолчала, и даже раскрыла пасть, словно прислушивалась к чему— то. Я сузила зрачки.
— Что?
— Меликтеи, — ящерица сглотнула. — Она обнаружила сигнал!
* * *
В рубке связи уже сидели все вэйтары. Мы с Эйсет ворвались туда последними, при этом ящерица зачем— то нажала кнопку на стене и закрыла дверь. Учитывая, что корабль был пуст, это выглядело несколько глупо, впрочем все мы нервничали.
Я уже открыла рот, но Эйсет опередила мой вопрос:
— Откуда идет передача?
— Из системы желтого солнца, — ответила Меликтеи. Кивнув на сложную машину у стены, она тронула кнопку и на широком светло— зеленом экране вспыхнула дергающаяся волнистая линия, в фильмах такая называлась "волна". Только мне это ничего не сказало.
Зато ящерицы, все разом, зашипели и принялись размахивать хвостами. Эйсет вцепилась мне в руку и затряслась.
— Хорошие новости? — спросила я.
— Это наш сигнал! — задыхаясь от радости, отозвалась Кийис. — Там колония вэйтаров!
Отлично! Я улыбнулась. Ящерицы починят корабль, оживят людей и пардов, а потом я вернусь домой... Ты горько пожалеешь, Валарг. Ты еще не знаешь, с кем связался. Я — Хаятэ! Никто не смеет меня оскорблять.
Однако вэйтары понемногу перестали радоваться и молча уставились на экран. Я насторожилась.
— Что случилось?
— Бедствие... — прошептала Эйсет. — Это не просто позывные, это сигнал бедствия. Наши сородичи в беде.
Дернув хвостом, она подбежала к Нинсекоу и, наверно, мысленно что— то ей передала , потому что серо— стальная ящерица кивнула и бросилась прочь из рубки, Эйсет — следом. Остальные сразу окружили меня.
— Хаятэ, мы запускаем двигатели, — Кийис нервничала. — Это может быть опасно, мы еще не знаем, много ли систем вышло из строя после атаки. Надо спуститься в аварийный катер.
Пожав плечами , я последовала за вэйтарами к лифту. Ангар с катерами находился в самой нижней секции звездолета, под палубой, воздух из которой вышел через пробоину . Между прочим, лифт больше там не останавливался — умная машина сама определила, что снаружи вакуум, и заблокировала уровень.
Катера, где спали замороженные люди и парды, формой напоминали ховеркрафт, только были немного больше, и снизу вместо бублика имели паучьи лапы, сейчас прижатые к брюху машины. Камеры лучевой защиты находились в кормовой части, посередине был двигатель, спереди — слева пассажирская кабина, справа грузовой отсек. Корма и кабина пилотов катапултировались в случае опасности, причем из фильмов я знала, что кормовая секция с анабиозными камерами могла даже самостоятельно совершить посадку на планету — она была огнеупорная и оснащена парашютами. В общем, очень надежная и безопасная машина. Жаль только, кресла на драконов не рассчитывали...
Мы выбрали катер, где спали парды и забрались в кабину. Я уселась на место пилота, ящерицы заняли кресла слева и справа, по две в каждом. Меликтеи нажала кнопку на пульте, и перед нами загорелся громадный, во всю кабину экран, загнутый по форме корпуса. Мы увидели центральный пост управления.
— Нинсекоу начала обратный отсчет, — сообщила Такх. — Десять. Девять. Восемь. Семь...
На экране были видны две ящерицы, сидевшие рядышком в капитанском кресле. Они не замечали наблюдения. Я покрепче вцепилась в подлокотники кресла, хоть и понимала, что это глупо.
— ...Три. Два. Один. Зажигание.
Корабль сильно вздрогнул, послышался глухой гул. Меликтеи быстро переключила экран на внешний обзор, и я чуть не вскрикнула. Звезды! Великолепные звезды, на которые я никак не могла насмотреться, превратились в вытянутые полосы света, точно след от горящей стрелы ночью. Но это еще ничего — пока я, раскрыв пасть, смотрела, весь космос словно выгнулся наружу из точки, где находился корабль. Это выглядело так, будто я стала маленькая— маленькая и застряла в середине кувшина для сакэ, а снаружи тренировался мастер— кэндока, и мечом наносил длинные тонкие разрезы в стенках, откуда струился свет. Удивительно!
Но не успела я по— настоящему удивиться, как все кончилось, и в черноте космоса внезапно появилось громадное, слепяще— белое солнце. Оно было раза в четыре больше, чем дома, и горело нестерпимо ярко. Мы с ящерицами закрыли глаза руками.
— Что случилось? — крикнула я.
Меликтеи ответила не сразу, она прислушивалась к чему— то.
— Прыжок прошел нормально, — сообщила она наконец. — Мы вблизи четвертой планеты, где— то здесь должен быть источник сигнала. Нинсекоу говорит, корабль в полном порядке, она еще никогда не пилотировала такой скоростной звездолет...
Запнувшись, ящерица снова прислушалась.
— Обнаружен источник сигнала. Это зонд на гелиоцентрической орбите. Нинсекоу начинает рассчет тректории для перехвата зонда.
Слева из кресла выглянула Такх и дернула меня за крыло.
— Ты умеешь управлять человеческим катером?
Я сразу вспомнила тренажер пардов, и оглядела пульт . В принципе, все было знакомо, только теперь снаружи чернел космос.
— Надо попробовать, — сказала я . — Вылезайте.
— Мы не боимся... — пискнул Ханас, но Меликтеи стукнула его по голове и ящеренок сразу умолк. Я решила потом поговорить с вэйтарами, мне совсем не нравилось, как они к мужчинам относятся. Но сейчас не было времени.
