— Вверх!
К удивлению Шуса, он не почувствовал того порывистого ветра, разметающего все вокруг. Здесь, рядом с Втри был почти полный штиль. Его ноги оторвались от земли, а руки начали медленно сползать. Оставалось лишь молиться, чтобы полет продлился недолго.
— Получилось! — раздался победоносный голос Втри. — Не сжимай меня так. Больно же. И драконий... убери руки!
Шус не успел ничего ответь. Внезапно он ощутил что-то вроде удара бараномамонта, разъяренного тем, что у него увели подружку.
— Тревога! Они пытались сбежать!
Дальнейшее Шус помнил довольно смутно. Возможно, виной тому был шок от удара, сравнимого с лавиной средних размеров.
Спустя некоторое время, как отметил Шус, которому Каф старательно, но не слишком умело заламывал руку, довольно продолжительное, в течение которого новоиспеченный гвардеец кричал так, что разбудил, пожалуй, пол дворца, появился один из их тюремщиков. Даже не пытаясь скрыть этот факт, гвардеец бессовестно зевал. Спустя еще некоторое время раздался глухой удар тела, упавшего с высоты метров трех. Лишившись дополнительного веса, Втри вновь взмыла вверх, прилипнув к потолку. Стражник захлопнул окно и что-то приказал Фур-Дур-Кафу на келхарском. Последним, что припоминал Шус, было облегчение от того, что солдат слез с него и отпустил его несчастную руку.
— Ай! Но за что, учитель?!
— Болван, как ты только мог подумать о побеге!
— Но я ведь уже рассказывал, я не...
— Тем хуже. Ладно бы это было твоей инициативой! Вместо этого ты просто поддаешься давлению. Эта девчонка вертит тобой, как хочет!
— Но я только подумал...
— Сомневаюсь, что здесь дело в твоей голове... Впрочем, в некоторой степени тебя извиняет твой возраст.
— Что вы хотите этим сказать, учитель? — столь внезапное прекращение подзатыльников настолько озадачило Шуса, что он позабыл о всякой осторожности. Он не был точно уверен, в чем здесь дело, но что-то подсказывало ему, что подобные высказывания называются грязными намеками.
— Это все железы и биология, — уклончиво ответил волшебник.
— Я... да дело совсем не в этом, — нельзя сказать, что Шус имел хоть какое-то представление о том, что такое эта би-логия, но он был уверен, что она не имеет никакого отношения к угрозе физической расправы.
— Ну да, думаешь я не вижу, как ты смотришь на...
— На кого? — хмуро поинтересовалась Втри с порога.
— Эт-...слова застряли в горле волшебника, — от-у...тот...хлев. Так и думаешь о том, как бы похитить одну из лошадей, — нашелся волшебник.
— И в мыслях не было! — праведно возмутился Шус, который никогда в жизни не думал о чем-то вроде похищения лошади. Хотя бы потому, что они в "Заднице бога" появлялись разве что в качестве собственности вконец заплутавших путников и представляли ценность только в качестве сырья для изготовления колбасы.
— Ну да, все вы так говорите, а потом глядишь и нет любимого Пулкара, — возразил Фамбер, похоже придаваясь каким-то давним воспоминаниям.
— Так значит хлев? — уточнила ведьмочка.
В поисках помощи Шус перевел взгляд на учителя, в чьих глазах прочел не меньший страх, чем застыл в его собственных, затем на Фур-Дур-Кафа, у которого после ночного инцидента и дальнейшего допроса появился фингал, симметричный первому, и имевший все шансы не только догнать, но и перегнать его как в размере, так и в глубине цвета.
— Ну-ну... — протянула Втри.
Наконец ведьмочка перестала буравить взглядом волшебника и его ученика одновременно и отправилась к полюбившемуся ей учебнику. При этом она аккумулировала столь плотное депрессивное поле, что даже свет, соприкасаясь с ним, мерк и терял добрую половину красок. Окажись в комнате горшок с цветами, они, несомненно, засохли бы. В счастью, в халифате не было принято украшать подоконники цветочными горшками. Исключения составляли горшки с коноплей и прочими травами и грибами, которые выращивали вовсе не для производства веревок. Впрочем, они как правило размещались в темных шкафах и освещались мощными ДЖИНами. Одним из немногочисленных пунктов, в которых Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V был непреклонен был тот, что головы его поданных должны быть чисты от разнообразных веселящих грибов.
В этом состоянии Втри находилась с самого утра. Неудачный побег серьезно испортил ее настроение, за что пришлось расплачиваться всем, включая даже гвардейцев, хотя уж они несли наименьшую ответственность в срыве побега.
Причиной же, по которой Фамбер посмел назвать ее "эта девчонка" было то, что в течение последней половины часа Втри пребывала в ванной комнате. Почти все это время он потратил на выслушивание пересказа событий прошедшей ночи, то и дело прерывая его подзатыльниками и бурными изречениями.
Завтрак прошел в атмосфере давящего уныния и беспокойства. Даже несмотря на то, что Втри отказалась от еды и сидела, тупо уставившись в книгу, в паре метров от стола, пища теряла вкус. Сладкие корзиночки землянистого цвета, наполненные чем-то фиолетовым и маслянистым, так полюбившиеся Шусу, уже приобрели горьковатый вкус депрессии и хрустели на зубах, как будто бы крем смешали с толченым стеклом, а плоды, похожие на яблоки, но при этом по вкусу походившие на тушеную курицу, приобрели неуловимый, но ощущаемый привкус тухлятины.
После еды, вместо того, чтобы ходить из угла в угол, посол Лендала сидел на подушках, прислонившись к стене и пытаясь читать дневник Энфара, который мог поднять настроение лишь законченного маньяка -некрофила. Шус же тупо смотрел на спичку, которая даже воспламенятся не хотела.
В дверь постучали. Фамбер лишь поднял голову, в то время, как если бы это произошло вчера, он вскочил бы на ноги и бросился к двери. Ведь само по себе это было довольно необычно. Тюремщикам в принципе не положено предупреждать о желании войти. Что же касается данного отряда гвардейцев, то он в принципе старался не пересекаться с послом. Сами гвардейцы были в некоторой растерянности. Ведь им приказали оставаться здесь до дальнейших распоряжений уже три дня назад. И с тех пор не поступало никаких распоряжений или хотя бы смены.
— Уважаемый господин посол, пусть дождь прольется на вашу голову, разрешите ли вы мне Маза-Ульг-ахрг-Сахома-Сахрог-ра-Хаар, Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарз, войти?
— Да, конечно... — отстраненно ответил Фамбер. Пару долгих секунд он переваривал полученную информацию и когда, наконец, понял, кто пришел, вскочил на ноги, как мог расправил мантию и повторил, — то есть... Да, разрешаю.
В последнее предложение волшебник постарался вложить всю глубину гордости, каковую он испытывал, будучи послом такого великого государства, как Лендал. Господин-заведующий-первым-приемом-гостей-халифа, проявляя вежливость, присущую царедворцам халифата, дождался именно этого официального разрешения и только после этого вошел.
— Не ожидал увидеть вас, — удивленно произнес Фамбер, смутно припоминая, что этот самый старичок, который несколько дней назад говорил, что он проводит послов лишь при первой аудиенции.
— Некоторые обстоятельства изменились, уважаемый господин посол, — уклончиво ответил Эларанд.
— И какие же? — уточнил Фамбер.
Старичок проигнорировал вопрос волшебника. Вместо этого он произнес:
— Пусть дождь прольется на вашу голову, уважаемый господин посол. Я, Маза-Ульг-ахрг-Этаг-Сахома-Сахрог-ра-Хаар, Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарз, прошу богов, чтобы в тот день, когда я встретил вас, вечно лился дождь, уважаемый господин посол, и спешу сообщить вам, что величайший из великих, путь дождь вечно льется на его голову, вызывает вас.
— Вы разве уже не переставлялись? — спросил волшебник.
— Да, но... — замялся старичок, — вы должны понять, уважаемый господин посол, сложившиеся обстоятельства не совсем типичны. В ситуациях, подобных этой, церемониал обязывает... скоро вы все узнаете, уважаемый господин посол. Халиф приказал явиться не только вам, но так же вашему слуге.
— Мне? — поразился Шус. — Но я вовсе не...
— Как будет угодно величайшему из великих, — прервал ученика Фамбер, — дайте нам лишь несколько минут на сборы.
— Как будет угодно уважаемому господину послу, — произнес Эларанд после чего вышел, прикрыв дверь.
— Не нравится мне все это, — произнес волшебник. — Шус, разыщи мою шляпу. И посох... вначале стража, теперь эти намеки. Втри, девочка моя, — обратился волшебник к ведьмочке, — если мы не вернемся в течение... до вечера... то думаю, что мы уже не вернемся.
— Сделаю все, что смогу, — заверила волшебника Втри, — в конце концов, я ведь обещала.
— Только без глупостей. Не пытайся воевать со всем халифатом. Если поймешь... словом, постарайся добраться до Лендала. Тебя примут даже без моих рекомендаций.
— Вы думаете, что все так плохо, господин Фамбер? — спросила Втри.
— Все может быть.
— А что насчет договора?
— Не беспокойся об этом. Шус, поторопись!
Волшебник принял из рук своего ученика посох и шляпу. Уже у самой двери, он обернулся:
— Еще кое-что...
— Да, господин Фамбер?
Втри приготовилась услышать что-то вроде: "Втри, девочка моя, из тебя получится отличная волшебница" или "передай, что в последние дни своей жизни, когда в глубоких подземельях халифата меня скармливали разумной протоплазме, я думал о своих учениках и величии Лендала", однако вместо этого волшебник произнес:
— Втри, позаботься о том, чтобы дневник Энфара попал в руки профессор Сэйлэнара. Если же он пропадет, я тебя даже с того света достану. И не надейся, что тебя пустят на порог университета без него. Я позабочусь об этом.
Что-то в голосе волшебника не оставляло место для сомнений. Можно было быть уверенной, что именно так и будет.
— Так все-таки, что произошло? — обратился волшебник к Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарзу, — что это за изменившиеся обстоятельства?
— Боюсь, я не могу говорить об этом, уважаемый господин посол, — ответил Эларанд, — вы все поймете.
Волшебник недовольно кхмыкнул, но промолчал.
В течение нескольких минут они шли молча. Шус с трудом поспевал за учителем и старичком, хотя возраст Шуса несколько раз укладывался в возраст волшебника, а том, сколько раз он укладывается в возраст старичка, Шус даже думать не хотел, да и на больные ноги он никогда не жаловался. Но Шуса отягощал мешок, в который он собрал самые необходимые, по его мнению, вещи. Те, что он успел собрать за те пару минут, в течение которых Фамбер давал указания Втри. В список этих вещей входили: его старые штаны (верхнюю часть своего гардероба Шус не нашел), чугунная сковорода, остатки завтрака, два серебряных ножа, хоть он и понимал, что серебро — не самый прочный метал, но других во дворце не было и книжка с картинкой девушки в красивом платье на обложке.
Спустя пару коридоров их провожатый нарушил тишину:
— Скорее всего величайший из великих потребует признания.
— Признания... то есть какр признания?! — воскликнул волшебник, — вы хотите сказать...
Я не хочу ничего сказать, уважаемый госопдин посол, вы сами все увидете.
Нет, нет вы... прошу вас обясните. Вы хотите сказать, что этой ночью Халифа Хул-...
Прошу вас, остановитесь, уважаемый господин посол, не произностие того, что собирались, если хотите, сохранить жизнь, — прервал Фамбера Эларанад, перейдя на шепот, после чего продолжил как ни в чем нибывало, — до вас величайший из великих принимал послов Кэшэра, Эшского эмирата, Кастрагона, Рицендальта и Фольца.
Но... все еще не мог оправиться от потресения, волшебник... как.
Прошу вас уважаемый господин посол.
Эм...да, замясля Фамер, конечно.... Продолжайте.
Как прикажете, господин уважаемый госпоидн посол, да пролеться дождь на вашу голову. Итак, как я вам уже сказал величайший из великих принял посолов Кэшэра, Эшского эмирата, Кастрагона, Рицендальта и Фольца.
— Даже Фольца? Перед Лендалом! — решил проявить праведный патриотизм посла Лендала.
— Ваши покои располагаются дальше, уважаемый господин посол, — объяснил Эаранад, — заранее прошу прощения, но если вы позволите... Не повторяйте судьбу уважаемых господ Сий-Луй-Буй-Нуй и Дона Ла-Мусца Хуана.
— Их с позором прогнали? — уточнил Фамбер.
— Они отправились в дом лесных братьев, уважаемый господин посол, — пролил свет на ситуацию Эларанд.
— Как? — спросил Фамбер, не имевший ни малейшего представления, зачем новому халифу понадобилось отправлять неугодных послов в какой-то монастырь в лесу.
— Их головы отделили от тела, — пояснил Эларанд, истолковавший вопрос посла Лендала в несколько другом смысле.
— Я не... прямо в тронном зале?
— Слава богам, проливающим дождь на поля и крыши халифата, в одном из соседних залов. В былые времена его специально построили для этой цели. Величайший из великих возрождает давно позабытые традиции, а что может быть лучше возвращения к истокам, — последняя фраза была слишком приторной, что бы звучать искреннее.
Волшебник невольно провел рукой по шее.
— Они отказались признать э-э... величайшего из великих?
— Уважаемый господин Сий-Луй-Буй-Нуй — да, но не уважаемый господин Дон Хуан. Уважаемый господин посол Дон Хуан встал лишь на одно колено.
— Вот оно как ... — протянул Фамбер, пришедший к пониманию, что некоторые принципы не так уж важны, как ему казалось совсем недавно. Во всяком случае, он готов был поступиться ими ради того дела, ради которого прибыл в халифат.
Еще несколько коридоров, пара залов и одна лестница были пройдены в молчании. Насколько мог судить Фамбер, количество придворных существенно уменьшилось, в то время, как число вооруженной охраны существенно увеличилось. Причем гвардейцев среди них было не так уж и много. По большей части это были обыкновенные солдаты. Руководили же ими и вовсе подозрительные личности в штатском, одетые скорее по приморском моде, чем Келхарской.
— Уважаемый господин посол, пусть дождь девять тысяч лет минует мою голову и головы моих потомков до девятого калена, если вы меня не простите, — произнес Эларанад.
— А в чем дело? — осведомился Фамбер.
— Еще один скромный совет, уважаемый господин посол, — дождавшись разрешения продолжить произнес господин — заведующий — первым — приемом — гостей — халифа, — вам следует преподнести подарок величайшему из великих.
— Подарок? Надеюсь, не суверенитет Ленадала? Боюсь, что даже если бы я и хотел я бы не мог.
— Ничего такого величайший из великих не потребует. Ваша рабыня подойдет.
— Втри, но она не... я не могу! — воскликнул Фамбер.
— Прошу вас, тише, уважаемый господин посол. Боюсь, у вас нет выбора. Величайший из великих заметил ее. Он питает слабость к уроженкам приморских земель.
— Во-первых, она из Бахтир-Таль-Асы, а во-вторых, я попростру не могу... и... во имя всех темных богов, где он только мог заметить ее?
— Боюсь я не знаю, уважаемый господин посол, — развел руками старичок. — Мы пришли.
Фамбер стоял перед тяжелыми, резными дверьми, ведущими в тронный зал. Удивительным было то, что Фамберу не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы протолкаться к ним по той простой причине, что проталкиваться было не через кого. То ли публика, обычно околачивающаяся перед дверями халифа, взяла выходной то ли... посол Лендала в очередной раз подумал о зале, соседним с тронным. О плахе, которая наверняка сделана из мифрила, о специальных канальцах, которые должны отводить кровь о... волшебник закрыл глаза и помотал головой, отгоняя кошмарное ведение.
