К тому же, последние переговоры с князем Со — дали любопытную пищу для размышлений. Сегун ныне занят завоеванием самого северного острова архипелага, отданного князю Мацумаэ. Остров большой, а вот успехи японцев по его захвату у коренных аборигенов, айнов, маленькие. Ныне, после столетия экспансии, в руках доблестных самураев южная треть острова, размер которого немногим уступает Шотландии. Такое положение вещей наводило на крамольные мысли, но мы, в который раз, проносились мимо перспективных приобретений, форсируя паруса и помогая им машинами. Взял слово с Алексея, что в следующем году...
Погода испортилась окончательно. Жаркое солнце Гаваев осталось далеко на юге, вместе с горячим песком. Не скажу, что было холодно — это японцы считали остров Мацумаэ жутким севером. На самом деле, мы находились все еще южнее Крымского полуострова по широте, хотя влияние холодного Тихого океана заметно снижало курортность этих земель, а постоянный дождь вызывал ассоциации с норвежским Бергеном.
Несмотря на торопливость, на этот раз обошли остров Мацумаэ с запада, проводя картографирование, в короткие периоды нормальной видимости. И далее пошли вдоль западных побережий островов Курильской гряды. Крюк вышел небольшой, судя по прошлогодним записям — километров триста от силы. Зато карты пополнились западными берегами интересующих нас островов. Тут было главное не увлечься, и не уйти на западный берег полуострова Камчатка в пылу картографирования.
Десять дней перехода до Курильских островов, затем еще шесть дней вдоль гряды. Затем мы все же промахнулись и два дня возвращались, накрепко запомнив, где именно находится северная точка Камчатки.
5 сентября канонерка пролетела мимо "Братской" бухты, спеша к форту "Удачному". С сожалением проводил глазами еще один нереализованный проект — город Братск. Плохо это, жить второпях.
Ночь на седьмое провели на рейде Удачного, выгружая новых, похрюкивающих, обитателей форта. Пьянку отложили, в связи с общей усталостью команд и оскудением запаса спиртного. Зато появился повод ускорить продолжение перехода, так как ледовые корабли должны были привезти новые запасы. Представляю, какая нам грозит попойка в Анадыре.
Из достижений Удачного упомяну только значительные запасы леса. Война поселенцев с аборигенами закончилась буднично — самые ярые чукчи приказали долго и мирно жить своим сородичам, и по реке Камчатке открылось вооруженное до зубов баржеходство. Губернатора Камчатки опять не было на месте, причем, уже давно. Это наводило на некоторые печальные мысли, но работе не мешало — об остальном пусть голова у Петра болит.
Население Удачного перевалило за сотню человек. Тут были и прибившиеся аборигены, и переселившиеся семьи сибирских казаков, и временно гостящие промысловики — словом, поселок рос и имел перспективы. Отрицательным фактором в этом росте стали вопросы про земли на востоке, и "морского бобра". Пришлось напомнить, что в тех землях есть хозяин с шимозной дубиной, и лезть в них не надо. Для себя сделал пометку о необходимости немедленного укрепления острова Беринга, и создания на нем большой базы для канонерок. Стройматериалы возьмем из форта Удачного, благо везти их до места назначения менее двухсот пятидесяти километров. Переговорил сразу с комендантом — пусть подготавливает груз. Пришлось поторговаться. Деньги пока были не в ходу, а резервного оборудования осталось мало — теперь каждый комендант стремился выторговать себе груз ледового транспорта.
Выйдя из Удачного сделали усиленный рывок до Анадыря, расчерчивая океан широкими галсами, не столько из соображений лавировки, сколько разыскивая идущие навстречу корабли. Погода испортилась окончательно. Теперь гавайские пляжи вспоминались с теплотой. Случайно встреченную в океане льдинку экипаж проводил печальными взглядами, осуждающе поглядывая на меня, загнавшего их в эти широты.
Чего на меня-то?! Как гавайцев замиривать, Слава царевичу, как шторм пройти, Виваты капитану, а как дождь со снегом, то виновен граф. Железная логика. Кстати, с дождем и снегом это вообще не ко мне, а к нашему батюшке — он в небесные канцелярии вхож.
Так и не встретив ледовые корабли, 16 сентября канонерка ткнулась носом в высокий мыс бухты Анадыря. Еще один круг по Тихому океану закончился. Ради интереса считал, сколько мы намотали на винты километров в общей сложности. Выходило на полторы кругосветки без маленького хвостика.
Ледовые корабли в Анадырь так и не приходили. Растаяли последние надежды, что мы разминулись. На их месте проросли тревожные предчувствия, но время еще было. В прошлый раз мы изо льдов вывалились в начале сентября. Правда, много времени отняло строительство береговых фортов вдоль ледового пути — но навигация на севере сложная, год от года различающаяся, Беринг мог и задержаться.
Седмица прошла над Анадырем косыми, холодными дождями, раздуваемыми порывистым ветром. Побережье вокруг форта стало болотом, подергиваемым по утрам тоненькими ледяными корочками на лужах.
Первоначальное возбуждение команд постепенно вымерзало под неумолимым наступлением зимы. Первую половину седмицы на берегу, вглядываясь в море, постоянно стояло несколько человек. Казалось, еще чуть-чуть и из-за мыса выплывут облака парусов. Потом мыс закрыли туманы, опустившись сумраком на души ожидающих. Настроения постепенно скатывались в хмурое неверие, и внутри экипажей начали проскакивать искры конфликтов по ерундовым поводам.
Пришлось признаться самому себе, что Беринга мы в этом году не дождемся. Шанс еще был, но пора уже подумать, как жить без ледовых кораблей. Мозг отказывался принимать действительность. Все мои виртуальные симбионты стонали в один голос, что все пропало. И даже жаба качала согласно массивной головой, поглаживая лапой спрятанные на груди списки ожидаемых товаров. Один только здравый смысл отнесся к идее еще одного года ожидания философски, коротко сформулировав мою основную проблему — "страшно не то, что корабли не пришли, а то, как на это отреагируют колонисты".
Посему, игнорировав неконструктивные стоны порушенных планов и прочих жаб, засел за планирование "отвлекающих маневров". По своему опыту в этом времени знаю одно верное средство воодушевить людей — заготовка подарков государю. Начав разрабатывать мероприятия в этом направлении — увлекся. Почему бы не провести регату? На чем? Так построить небольшие, двухмачтовые, гафельные кечи, форсированные парусами. Потом их для патрульной службы использовать можно. Кораблик маленький, но ходкий. Экипажа на него много не надо, шторм он, худо-бедно, переживет, а главное — построить можно месяца за четыре на любой нашей малой верфи при фортах.
Вот и наметился еще один этап "отвлекающего маневра". Зимой все форты строят гоночные кораблики и готовят для них команды из имеющихся при форте людей. По паре опытных матросов каждому форту выделим, а остальной экипаж пусть будет непрофессиональным. Более того, запишем в условия, что половина экипажа должна быть из аборигенов.
Записав очередной пункт в блокнотик, мысленно передернулся и отхлебнул остывшего отвара. Сушеный шиповник заканчивался, но Асада обещала пополнить запасы наших "витаминных препаратов", что радовало — привык уже к этому вкусу.
За стеной форта шипел ветер, оглаживая потемневшие бревна жилья моросью. Даже не верилось, что недавно загорал на пляже, медитируя на теплые воды океана. Одернул убежавшие вслед за перелетными птицами мысли, и попытался оторвать прикипевший к небольшому оконцу взгляд. Нечего высматривать там, среди водяных струй, корабли.
За спиной зашевелились сидящие на лавке у двери морпехи.
— Князь, поснедал бы ты?! Простыло все.
Возвращаться к планам не хотелось. Ничего не хотелось, если честно. Обернулся, обозревая картину из двух наседок, высиживающих зажатый между ними котелок, обернутый рушником. Наседки явно были из породы кукушек, и всем своим видом изображали готовность подбросить мне "яйцо". Махнул рукой на планы, сгребая бумаги и карты к одному краю стола, освобождая другой.
— Давайте. И сами ложки вытаскивайте.
— Так, поснедали уже...
Прихлопнул слегка по зашуршавшим бумагам.
— Не врать князю! Сказочники. Коли работаю, то еще не значит, будто не вижу, что за спиной деется. Неча. Подсаживайтесь.
Котелок пахнул по комнате духом каши с олениной. Жаль, свининка закончилась. Ковырялся в обеде, обдумывая обеспечение гонок. Неопытные экипажи на маленьких судах — кошмар любого организатора. Если бы они еще плотной группой шли, а то ведь растянуться по океану и отыщут все рифы, не обозначенные на картах. Обе канонерки придется задействовать, и хорошо бы корабли радиофицировать.
Стукнул ложкой по руке некой "наглой бородатой морды", пытающейся передвигать кусочки мяса к моей стороне котелка. Гонки тянули за собой целую цепь мероприятий. Будет соревнование верфей, это понятно. Долина получит "императорский" заказ на радиостанции. Но этого мало. Надо, чтоб все, до последнего человека участвовали в "празднике". Пусть гоночные корабли везут подарки государям из своих мастерских. В каком порядке гонщики финишируют, в таком и будут представлены дары и поселения при "дворе" Алексея, а потом и Петра. Главное — никто не усомнится, что до России подарки дойдут, а значит, связь с родными землями обязательно будет.
После обеда курил на крыльце, наблюдая редкие перебежки населения под усилившимся дождем. Анадырь — не Гавайи. Увы. Кто у меня остался не задействован в мероприятии? Солдаты да бабы. Спортивные мероприятия? Конкурс красоты? Хор младенцев?
Вернулся к бумагам, выкапывая папочку со списками оставшегося в фортах оборудования и материалов. Коли конкурс, значит надо заранее выдать бабам отрезы ткани — пусть готовятся. Надеюсь, остатков былой роскоши хватит на национальные и русские костюмы, а не только на набедренные повязки. Иначе меня батюшки живьем съедят. То, что русских женщин у нас практически нет, препятствием стать не должно. Даже интересно будет глянуть, как мужья объяснят своим аборигенкам про национальную одежду. Хоть посмеемся.
Награждения всего этого — отдельная тема. Будем назначать виртуальную сумму, на которую победители смогут заказать все, что их душа пожелает. Заказ привезут ледовые корабли в следующем, после соревнований, году. Надеюсь, эти награждения станут убедительным "доказательством", что корабли будут.
Что произойдет, если и следующей осенью корабли не придут — думать не хотелось. Но, на всякий случай набросал на отдельном листочке план мероприятий, как все поселения будут готовить экспедицию на родину южным маршрутом. Авантюра, конечно. На наших-то кораблях. Но других вариантов не видел.
Награждения на будущее лето расписывал широко. Даже премии фортам, которые взрастят победителей, предусмотрел. Общая сумма награждений получилась округленно в сорок тысяч виртуальных рублей. Подумав, увеличил все номинации вдвое. Если мы реализуем наше золото, то сорока "банковских" монет мне на это дело не жалко. Лишь бы корабли пришли...
Вчерне закончив "коварные" планы, напросился на аудиенцию к заскучавшему Алексею. То бишь, за завтраком отловил царевича, и намекнул, что есть дело. Аудиенция немедленно была дарована — самодержец затащил меня за рукав в комнату коменданта, захлопнув ногой дверь перед семенящей за нами свитой. В дверь немедленно постучали, но Алексей крикнул, чтоб не мешали.
— Ну, сказывай!
Создавалось впечатление, что царевич давно жаждал действий. Почему тогда плыл по течению? Придется очередными уроками заниматься.
— Ожидать больше нечего. Нас еще тьма дел зовет.
Алексей кисло поморщился, давая понять, что ничего нового не сказал.
— Это понятно. Да как ты дела сполнить собрался без припаса?
Пожал плечами.
— Сделаем, что сможем. Порой, важнее не потерять впустую время.
Алексей уселся за стол, выдвинув лавку, и крикнув в сторону двери еще раз, что занят, сконцентрировал на мне взгляд.
— Людям-то что скажем? Коли вера растает...
Под моим задумчивым взглядом царевич осекся. Повисла многозначительная пауза.
— Сам как думаешь?
Алексей побарабанил пальцами по столешнице.
— Скажем, корабли на будущий год ждем.
Покивал на вопросительный взгляд начинающего самодержца, давая ему возможность продолжить мысль. Не дождался.
— Алексей. Сказать мало. Народ устал. Поверить, наверное, поверят. Но осадок останется.
Царевич вскинулся, будто наступил ему на мозоль.
— А чего еще сделать могу!
Улыбнулся примиряющее.
— Ты сейчас правильно молвил — сделать. Не надо говорить. За правителя его дела сказывать должны.
Алексей задумался.
— Можно по поселениям объявить о сборе прошений для доставки припасов кораблями.
Приятно, что его живой ум получил достойную огранку в Академии. Уселся напротив царевича, раскрывая планшетку.
— Дело хорошее. Только то, что легко дается, ценится мало. Надобно поселениям уроки дать, дабы выбор припасов их наградой стал.
Алексей покосился на приоткрытую планшетку, понимая, что она тут не просто так. Но торопить события не стал. Решение логических задач ему нравилось.
— Так поселения дюже разные. Один урок на всех не выйдет.
Царевич поднял вопрошающе бровь, предлагая уточнить задачу.
— Подумай, Алексей. Есть то, что все форты объединяет. И дело надо ставить, дабы единство это только крепло.
В глазах почти божьего помазанника крупным транспарантом засветилось слово "Вера". Но, к счастью, он не пошел легким путем, подумав еще секунд десять.
— Люд православный.
Кивнул, соглашаясь. Хотя, много в наших поселениях и иного люда, порой православного только условно.
— Вот и давай подумаем, какой урок им дадим, чтоб никто не усомнился — корабли обязательно придут...
Полтора часа разбирали черновой план летних мероприятий. Царевич воодушевился. Наверное, ему самому стало интересно взглянуть на индианок в кокошниках. Дойдя до пункта, по которому предлагал расширить состав батюшек в поселковых церквах, Алексей споткнулся, и ехидно сказал
— Не узнаю тебя, граф. Коли бы Елеазар за своих ратовал...
Обдумывал, что ответить, под прищуренным взглядом царевича. Похоже, переборщил в его воспитании с цинизмом. Надо слегка скорректировать процесс.
— Речь не о церкви, а о людях.
В воздухе явно повис вопрос, требующий разъяснения. Поставил локти на стол, сплетя руки. Чувствовал себя не в своей тарелке.
— Просто я разделяю для себя веру и религию. Вера у человека есть всегда, какой бы он ни был. Верят в бога, в себя, в друзей. Даже на плахе осужденный верит, что у него есть шанс. Человек без веры хуже зверя.
Алексей слушал, слегка наклонив голову, будто не веря своим ушам.
— Религия, дело иное. Приравниваю церковь к обычной мануфактуре. Пусть даже необычной, но все одно, в ней есть "рабочие" и "управляющие". Есть "сырье", над которым трудятся "рабочие", и есть конечный "продукт". Если уж совсем упростить, то наша церковь, это прачечная, отстирывающая грязь сомнений и слабости с душ. И если ожидается много "грязного белья", стоит заранее увеличить число "прачек".
