Дав ей время, чтоб она вполне пережила ощущение первой леди и переживания себя и своего платья самой красивой на земле, я спокойно вышла вслед за ней.
Они ахнули.
Я хотела выйти степенно и спокойно, как важная леди, но у меня не получилось. Увидев ступеньку, я все забыла, и просто спрыгнула с подлучки, как маленькая девочка, вместе на обе прижатые ноги, слегка приподняв платье до колен, весело улыбнувшись зачарованно уставившимся на меня большими глазами людям. Тут же сделав им книксен, слегка разведя платье руками, словно разведя ими в стороны. Мол, извините. Оно все равно слегка поднялось при прыжке.
Я не могла понять, почему все снова смеются. Даже Логан теперь хорошо улыбался мне, как солнечному лучику. Видимо я их шокировала своим детским прыжком на обе ноги.
На всякий случай очаровательно улыбнувшись им, от чего они снова замерли, я обернулась к входу в замок. Две полные противоположности, две прекрасные девочки, мы, говорили, были просто убийственны в своей юной весне. Мужчины стояли раскрыв рот.
Я так и думала, что нам придется идти без провожатых мужчин самим, но тут, словно придя в себя, с первой кареты спрыгнул, наконец, принц. И со всех ног бросился ко мне, чтобы проводить самому. Бегом, чтоб не опередили барон Логан и Юникс, ибо они как раз это и делали, абсолютно забыв про Мари.
Снова расцвели улыбки, ибо принц буквально дернул ко мне через маленькую площадь, как настоящий мальчишка, даже споткнувшись передо мной от своего рвения. Но, бандит, нимало ни смутился этим, а преклонил передо мной колено, целуя мою руку...
Над площадью пронесся шквал аплодисментов. Мы были на возвышении, и это было всем видно.
Подоспевший Логан и Юникс, скопившиеся вокруг меня, будто это я, а не Мари была важной персоной, яростно выругались сквозь зубы.
— Логан, возьмите Мари под руку и идемте же в замок, — укоризненно сказала ему я.
Принц победно улыбнулся ему в лицо и, легко поклонившись окружающим, весело и беззаботно повел меня к замку, легкий и быстрый, как перышко. Он тянул меня, радостно раскланиваясь со знакомыми, по мальчишески счастливый, что ведет меня.
— Ты знаешь, я об этом даже и не мечтал, — восторженно сказал он мне.
— Боюсь, что после встречи с твоей мамой я буду там, где и не мечтала... — угрюмо протянула я.
— Не волнуйся, я ей такое скажу, что она забудет про все, что было до этого, — беззаботно сказал принц...
Глава 40.
Я только смеялась над непонятными шутками Джекки, когда шли сквозь огорошенных людей.
— О Боже, на ней же надето на миллион фунтов, — потрясенно сказала какая-то дама, чуть не толкнув меня от желания понюхать мое платье и потрогать его рукой. А ведь отборные аристократы, собранные здесь, вполне могли заменить собой ювелиров. — Кто же это такая?
— Один алмазик только тянет не менее чем на полмиллиона, — ошарашено проговорил ее кавалер, пожирая меня глазами. — Да у самого богатого из нас, герцога, как говорят все состояние и то меньше четырех пятидесяти тысяч фунтов...
— Боже, да мне за мою самую последнюю удачную книгу заплатили всего пятьдесят фунтов, — лопотал кто-то. — Господи, эти тряпки стоят больше казны целого государства. Из-за таких и происходят революции...
Надо помнить, что в этот период двадцать фунтов это были громадные деньги, на которые фермер работал весь год, и сорок фунтов платили автору за удачную книгу...
Мужчины завистливо провожали нас глазами, а дамы кусали губы, глядя на мое платье.
— Почему я не видела подобного платья? — злобно спрашивала своего мужа одна немолодая дама. Тот, наоборот, ежился от платья. И держался почему-то за бумажник.
— Это лихтенштенские принцессы, — слышалось в толпе раздетых гостей.
Я шла себе гордо.
— Это русские княжны...
Я намеренно сказала Джекки по-русски, что он дурачина.
— Это французские принцессы...
Я не сомневалась, что это я.
Поскольку никто ничего не знал и не мог знать, а все говорилось с полной уверенностью, то слухи расходились самые дичайшие.
— Ничего себе сестренки!!! — прошептал кто-то, открыв рот. — Они что, со звезд прилетели?!?
— И вправду Лу, ты не оттуда? — серьезно спросил принц.
Я дурашливо толкнула его под ребро.
— Веди себя прилично. На нас смотрят. Ты и так знаешь, откуда я.
Это восторженное внимание, когда все ошалело смотрят на тебя и ведут по ненормальному, начинало мне надоедать. Все хорошо в меру. Даже не высморкаться двумя пальцами. Я поняла слова мудреца, что плоды славы горьки.
— Они так и будут пожирать меня глазами? — тихо спросила я принца. — Как мы будем танцевать и веселиться, если они пялятся на меня как бараны?
Но принц, наоборот, был доволен.
— Не понимаю, почему они так смотрят на меня, — я уже начинала пугаться того, что происходит, потому что люди, рассмотрев меня вблизи, немели и делались какими-то странными. За нами тянулся шлейф тишины. — Может, им не нравится, что ты идешь с такой дурнушкой, у которой такое некрасивое лицо?
Принц странно поглядел на меня.
— Это хорошо, что ты такая, — через силу выговорил он. — Иначе мне придется остаток жизни драться на дуэлях, — загадочно сказал он.
Я удивленно поглядела на него. Он не слыл таким драчуном...
Слава Богу, не все придворные могли видеть, кто вышел из кареты.
Путь нам преградил высокий седой старик-мажордом, обратившийся к принцу с каким-то затруднением по поводу организации приема. Принц растерялся.
— А где дядя? — сказал он. — Спроси у него или мамы, я об этом не думал...
В это время я, погруженная в свои думы, услышав обращенный технический вопрос, и забыв, где нахожусь, почти механически ответила на него. Сколько раз мне приходилось отвечать и оформлять подобные дипломатические приемы графа! Идя по замку, я уже почти механически отмечала, что нужно сделать, как разместить такую кучу гостей в этих комнатах, как превратить прием в праздник, что и когда подать, что и уже сделано и что не сделано. Я сама не заметила, как это все усвоила, сколько гостей, кто, что, где...
Услышав мой ответ, мажордом удовлетворенно и восхищенно кивнул, потом вдруг внимательно взглянул на меня, брови его удивленно поднялись, и больше он к принцу не обращался, говоря о проблемах только со мной.
Слуги забегали, выполняя приказания. Странно, они все подчинялись мне беспрекословно.
— Но у нас негде будет разместить такую прорву гостей на ужин. Нужно будет прекратить танцы и расставить столы, ибо здесь нет помещений, — наконец пожаловался он. — Я уже говорил принцу, что прием из-за этого выйдет скомканным. Эта проблема в таком маленьком замке неразрешима — здесь больше нет комнат для такого большого количества людей, — проинформировал он скорей просто для информации, чем спрашивая. Он явно считал, что эту проблему с нашими средствами нельзя решить.
— Поставьте столы прямо среди цветов в оранжерее, — механически ответила я. — Это будет только изысканно. Часть столов расставьте на крыше замка по периметру, а часть в бойницах. Гости сочтут это за романтику. Вызовите еще один оркестр и посадите на крыше, пусть играет медленные танцы и пусть они танцуют под звездами. Вечер сегодня теплый и хороший... И пусть горничные осыпают их лепестками цветов.
— О Господи, как просто, чудно и быстро вы все это решили, мадам, аж не верится, — восхищенный таким решением, старик распорядитель низко поклонился мне. Сомневаюсь, что он заметил во мне женщину, скорей в нем говорил восторг мажордома.
Принц ошарашено посмотрел на меня.
— Господи, да он же никогда меня не слушался! — обиженно сказал он. — А перед тобой на цыпочках все они забегали!
Я подняла брови.
— Ты забываешь, что я горничная, и знаю, что делать...
— И как ты мгновенно все решила! — завистливо сказал он.
Я пожала плечами.
— Ты классная хозяйка. Я теперь понимаю, почему они так спешат... — потрясенно сказал он, но не договорил и резко оборвал.
— Ты долго будешь говорить загадками? — возмущенно спросила я.
— Хозяйка... Хозяйка... — улыбаясь и внимательно по-новому рассматривая меня, повторил он, очевидно вспомнив, как меня называли так в поместье. А потом радостно засмеялся, хлопнув руками. — Хозяйка!
— Это прозвучало как негодяйка? — выгнула я бровь.
— Не знаю, как это звучит, но это чудесно, — серьезно ответил он. — В моих ушах это как райская музыка...
— Что-то она там у тебя часто звенеть стала, — подозрительно спросила я. — То от моего голоса, то...
Но он внимательно рассматривал мое лицо, будто в первый раз увидев.
— Некрасивая? — глотнула слюну я.
— Алмаз тоже бесцветен, — совершенно серьезно вдруг сказал он. — Но он неожиданно вдруг сверкнет огнем или нежно лучится внутренним светом, — со всей серьезностью произнес он.
— Ну и мастер ты говорить комплименты, — осудительно покачала головой я.
— Пойдем танцевать, — весело потянул меня за руку маленький принц.
Мы вошли в зал, весело раскланиваясь во все стороны.
— ...Где вы были! — встревожено накинулась на меня Мари. — Лу, ты же обещала маме, что не будешь отходить от меня в разные комнаты. Ты еще девочка, такая маленькая, и многого не понимаешь! Я вся за тебя испереживалась! — совсем как взрослая старшая сестра проговорила она, с заботой и мудростью старшей смотря на меня с высоты своих восемнадцати лет. И приказала. — Не отходи от меня. Я боюсь, они все на тебя так смотрят!
Я хмыкнула.
— Ты совсем как мама!
— А тебе всего пятнадцать! И я боюсь за тебя! Эти люди совсем не то, что я хотела, и тебе не пара — они смотрят как звери!
Я удивленно взглянула на них.
— Жеребцы! — со злостью сказала сестра.
— Я отлично объезжаю лошадей, — потупилась я.
— Я не сомневаюсь, что они с копытами! — отрезала сестра.
— Ржут, — согласилась я, наблюдая, как в углу мужчины, барон с Юниксом, смеются над ней.
В это время принц подбежал к нам.
— Вот ваши бальные карточки! — вручил он нам те карты, на которых на таких вечерах распределяют танцы. Он только где-то неизвестно шастал только что.
Я увидела, что лицо, когда он вручил мою карточку, стало подозрительно довольным.
Я взглянула на нее, и лицо у меня, очевидно, вытянулось.
Мари не задумываясь тут же вырвала у меня ее из руки.
— Что там? — подозрительно спросила она.
И ахнула.
Моя карточка была снизу вверх заполнена именем принца, так что места просто не осталось. Он записал на себя все танцы.
— А ну немедленно принеси новую! — разозлилась Мари. — А то я ей совсем запрещу танцевать! Я все-таки старшая сестра, или кто!!!
— Ты уже старая, — довольно подтвердил принц.
— Ну так слушайся, — строго сжала губы Мари. До нее видимо, не сразу дошло, что он сказал. — А то я пожалуюсь твоей маме...
— Ей будет не до тебя... — легкомысленно сказал тот.
— Я не разрешаю Лу с тобой танцевать, — хмуро сказала Мари.
— Она тебя слушается? — с любопытством спросил принц.
Мари выругалась так, что принц, не ожидавший услышать такое от леди, побежал за новой картой.
Подошедший Логан элегантно взял карточку из моих рук.
— Можно? — спросил он. — Я запишу себя на танцы...
Я лукаво улыбнулась.
— Конечно...
Отвернувшись, я начала наблюдать зал, который во все глаза наблюдал за нами.
Сзади послышалось шипение.
— Ну нет!!! — сквозь зубы сказал Логан.
Обернувшись назад, я недоуменно увидела, как Логан с яростью рвет карточку на части.
— Ну, нет, я этого не допущу! — сквозь зубы ругался он.
В это время вернулся принц, и с ожиданием протянул карточку Мари. Я ухитрилась вытянуть шею и заглянуть в нее. Теперь он записал себя только на половину танцев.
— Ну как? — заискивающе спросил он Мари. — Можно?
Она улыбнулась.
— Ну... можно, — наконец решила она. — Изо всех зол ты, конечно, меньшее. Ты хоть малый...
Принц недовольно нахмурился.
Мари положила карточку на столик. На нее тут же опустились ладони Логана и Юникса.
— Можно? — запоздало спросил Юникс у меня. А Логан уже что-то быстро писал.
— Вы ведете себя нагло! — сказал Юникс, вырвав у него карточку. — Сначала спрашивают у дамы.
— Я ее сопровождаю, — хмуро ответил Логан. — И должен оградить ее от всяких проходимцев, — пронзительно глядя на него, ответил Логан.
— Вы ведете себя вызывающе! — тихо прошипела уже сквозь зубы Мари, чтоб не слышали окружающие. — Что вы себе позволяете? Вы, что, не соображаете, что компрометируете Лу! Вы что, не знаете, что больше трех танцев с одним мужчиной, и девушка считается опозоренной!!! — она чуть не кричала.
Принц затянул ее в комнату, дверь которой была у стены, чтоб люди не видели скандала.
— Ты слышал, принц, — нагло сказал Логан, держа в руках карточку и считая вслух его танцы. — Раз, два... десять... Я вызываю тебя на дуэль!
— Когда вы друг друга убьете, хоть дышать станет легче, — злорадно сказал Юникс. — Я могу быть секундантом...
В это время в комнату вошли китайцы.
— Всыпьте им всем! — приказала я. — Чтоб ни драться, ни появиться здесь не могли! Чего не ожидала, что воспитанные люди умудрятся скомпрометировать меня на моем первом балу!!! — гневно вскричала я. — И меня больше уже нигде не примут!!!
Они все виновато сощурились...
Я отвернулась, не в силах сдержать слезы.
В это время стремительно вошел граф Вернуэльский, который отлично знал нас с Мари и много сотрудничал со мной по разведению лошадей. По счастью, он был женат, и был для нас как дядя. Из-за его спины выглядывал довольный негодный мальчишка. Я вспомнила, что до взросления принцы не имели права драться на дуэли, и за них были специальные люди, вынужденные делать это. Граф был известный бретер, приставленный к принцу, его дядя.
Стремительно войдя, он увидел нас с Мари и с ходу остановился, будто наткнулся на невидимую стену. Он ошеломленно переводил взгляд с нее на меня, не в силах говорить.
Я обернулась к нему.
Он потрясенно разглядывал меня минуты три, а потом вдруг воскликнул, будто его ударило:
— Лу! — мы с ним недаром столько разводили коней, он хорошо меня знал, лучше, чем Логан, и очень любил. — Что происходит? Почему ты плачешь?
— Они передрались, барон Логан вызвал принца на дуэль, Юникс подъюживал, и оба они хотели убить принца, дядя Джордж, — наябедничала Мари.
— Лу попросила меня сопровождать ее на бал, — вызывающе сказали одновременно все трое, уничтожающе глядя на других. — А эти выскочки никто!
Граф взглянул на меня.
— Я не понимаю, что происходит... — на глазах моих были слезы. — Я только спросила, придет ли Логан на бал, потому что хотела показать ему свое платье; сказала Джекки, что хотела бы побывать на этом балу; и вообще сказала Юниксу, что первый танец занят... Я ничего не понимаю, что случилось... почему они так себя ведут... и что я сделала... Я так ждала этот бал, так ждала, думала танцевать, а он превратился в сплошной кошмар... — я не выдержала и разрыдалась.
