— Чему вы улыбаетесь? — поинтересовалась Томпсон, запихивая внутрь еще одного дипломата.
— Жизнь полна маленьких сюрпризов, — сказал Хирш, а затем его унесло в космос, когда шесть ракет, нацеленных на удаляющуюся кабину лифта, врезались в саму кабину, разрушив ее, а также перекосив трос "бобового стебля" и послав волну вверх по тросу в зону посадки в следующую кабину. Волна разнесла палубу, отправив Хирша и еще нескольких человек кувыркаться в вакууме, и вдребезги разбив кабину, которую загружали Хирш и Томпсон, о корпус посадочной площадки. Воздух вырвался из образовавшейся дыры, выбросив нескольких несчастных в пространство под станцией.
Автоматические системы станции взяли управление на себя, заблокировав зону посадки в лифт, обрекая всех находившихся в ней — триста или четыреста представителей дипломатического корпуса Земли — на смерть от удушья.
В других частях Земной станции были установлены герметичные переборки, изолирующие секции станции и находящихся в них людей, в надежде ограничить потерю атмосферы только несколькими областями и защитить остальных людей, все еще находящихся внутри, от жесткого вакуума внешнего космоса.
Вопрос был в том, как долго это продлится.
VII.
Уилсон скорее почувствовал, чем увидел, как перед ним открылась аварийная перегородка, и увидел Харта Шмидта по другую ее сторону. Уилсон схватил Лоуэн и попытался протолкаться сквозь толпу, которая теперь была в полной панике, но толпа оттеснила его и Лоуэн назад, в свой поток. Уилсону хватило времени, чтобы увидеть потрясение на лице Шмидта, когда нижняя и верхняя переборки захлопнулись, разделив их двоих. Уилсон крикнул Шмидту, чтобы тот шел к шаттлу. Шмидт не расслышал этого из-за шума.
Крики людей, находившихся рядом с Уилсоном, достигли апогея, когда они поняли, что перегородки изолировали их. Они оказались в ловушке в этой секции Земной станции.
Уилсон посмотрел на Лоуэн, которая побледнела как полотно. Она поняла то же, что и все остальные.
Он огляделся и понял, что они находятся у пятого выхода шаттлов.
Здесь нет шаттла, — подумал Уилсон. Затем он подумал о чем-то другом.
— Пошли, — сказал он Лоуэн, снова схватив ее за руку. Он направился перпендикулярно толпе к выходу для шаттлов. Лоуэн безвольно последовала за ним. Уилсон проверил дверной проем у выхода для шаттлов и обнаружил, что тот не заперт. Он распахнул дверь, втолкнул Лоуэн внутрь и закрыл, как он надеялся, до того, как кто-нибудь из толпы сможет его увидеть.
На площадке для шаттлов было холодно и пусто. Уилсон поставил сумку, которую нес, и начал в ней рыться. — Дэни, — сказал он, а затем, не получив ответа, поднял глаза. — Дэни! — повторил он более настойчиво. Она посмотрела на него с потерянным выражением в глазах. — Мне нужно, чтобы вы разделись, — сказал он.
Это вывело ее из состояния шока. — Простите? — сказала она.
Уилсон улыбнулся; его неуместное замечание вызвало тот отклик, на который он надеялся. -Мне нужно, чтобы вы разделись и надели вот это, — сказал он, показывая боевую униформу СОК.
— Почему? — спросила Лоуэн, и секунду спустя ее глаза расширились. — Нет, — начала она.
— Да, — с нажимом произнес Уилсон. — На станцию совершено нападение, Дэни. Мы изолированы. Тот, кто это делает, способен содрать кожуру с этой станции, как с апельсина. Мы пропустили нашу поездку. Если собираемся сойти с этой штуки, есть только один способ это сделать. Мы спрыгиваем.
— Я не знаю как, — сказала Лоуэн.
— Вам не обязательно знать, как это делается, потому что я знаю, — ответил Уилсон и поднял скафандр. — Все, что вам нужно сделать, это надеть это. И поторопитесь, потому что я не думаю, что у нас много времени.
Лоуэн кивнула, взяла униформу и начала расстегивать блузку. Уилсон отвернулся.
— Гарри, — сказала Лоуэн.
Уилсон слегка повернул голову назад. — Да?
— Между прочим, я не планировала раздеваться перед вами таким образом, — сказала Лоуэн.
— Правда, — сказал Уилсон. — Потому что я планировал это с самого начала.
Лоуэн рассмеялась дрожащим, измученным смехом. Уилсон отвернулся, чтобы Лоуэн могла сохранить свою скромность и не видеть выражения его лица, пока он пытался связаться с Хартом Шмидтом.
* * *
Земная станция содрогнулась, завыли сирены, и этого было достаточно для Джастин Гет, пилота шаттла "Кларка". — А теперь застегиваемся, — сказала она и закрыла дверь шаттла.
— У меня осталось два человека, — сказала Абумве. — Мы ждем их.
— Мы уходим, — сказала Гет.
— Не думаю, что вы меня услышали, — сказала Абумве, используя свой самый холодный тон "Не шути со мной".
— Я вас услышала, — сказала Гет, пока отрабатывала последовательность действий при вылете. — Хотите подождать? Я открою перед вами дверь на пять секунд, чтобы вы могли выйти. Но я улетаю, посол. Это место взрывается вокруг нас. Я не планирую оставаться здесь, когда все развалится. А теперь выходите или заткнитесь. Можете вздернуть меня позже, но сейчас это мой корабль. Сядьте и дайте мне поработать.
Абумве несколько секунд смотрела на Гет с холодной яростью, которую та проигнорировала. Затем она повернулась, взглядом заставила одного из своих сотрудников подняться с сиденья и села.
Гет включила опцию "Аварийная продувка" на своей панели управления, которая отменила стандартный цикл откачки отсека. Раздался хлопок, когда внешний портал отсека шаттлов открылся, и атмосфера отсека, все еще находящаяся внутри, вылетела наружу через расширяющуюся дверь. Гет не стала дожидаться, пока та откроется полностью. Она протолкнула челнок наружу, повредив при этом дверь. В тот момент она не думала, что это будет иметь значение.
* * *
Шмидт увидел, как поднялись переборки, увидел, как Гарри крикнул ему что-то, чего он не расслышал, а затем снова бросился бежать к седьмому выходу, который он видел в дальнем конце секции. В этот момент Шмидт понял, что его время, скорее всего, истекло, но ему все равно нужно было добраться туда, чтобы убедиться в этом самому.
Именно так Шмидт увидел отправление шаттла — через широкое окно в зоне отдыха, как раз когда он подходил к выходу.
— Так близко, — прошептал Шмидт и едва смог разобрать слова из-за криков тех, кто был заперт в секции вместе с ним. Они все должны были умереть здесь вместе.
Он хотел бы, чтобы они не поднимали из-за этого такой шум.
Шмидт оглядел зону отдыха, пожал плечами и рухнул на одну из скамеек, уставившись в потолок зоны выхода на посадку. Он опоздал на свою поездку всего на несколько секунд. По его мнению, это было вполне уместно. В конце концов, он всегда отставал на полшага.
Где-то в глубине зала он услышал, как кто-то громко всхлипывает, напуганный происходящим. Шмидт заметил это, но сам не почувствовал эмоций. Если это и был конец, то не самый худший, какой он мог себе представить. Он не испугался этого. Он просто хотел, чтобы это произошло не так скоро.
У Шмидта сработал компад; судя по тону, это был Уилсон. Счастливый ублюдок, — подумал Шмидт. Он не сомневался, что даже сейчас Гарри пытается найти какой-нибудь выход из положения. Шмидт любил своего друга Гарри, восхищался им и даже по-своему равнялся на него. Но прямо сейчас, когда, казалось, его дни подходили к концу, он понял, что меньше всего на свете хочет разговаривать с ним.
* * *
— Запущены две новые ракеты, — доложил Лао. — Они направляются к нашему шаттлу.
— Конечно, это так, — ответила Колома. Тот, кто это делал, хотел что-то показать людям, покидающим Земную станцию.
К счастью, с этим Колома могла управиться.
Она подошла к своему персональному дисплею, пометила ракеты, направляющиеся к шаттлу, и корабль, который их выпустил. Открыла панель управления на своем дисплее и нажала кнопку.
Ракеты испарились, а корабль, который их запустил, превратился в пламя.
— Что это было? — спросила Балла.
— Нева, скажите пилоту шаттла, чтобы он летел на Землю, — приказала Колома. — Эти корабли запускают ракеты "Мильеракс". Они не рассчитаны на работу в атмосфере и сгорят там. Пусть шаттл опустится как можно глубже в атмосферу и как можно быстрее.
Балла передала приказ, а затем оглянулась на своего капитана.
— Я говорила вам, что СОК ожидали один корабль. Поэтому они подарили мне одну из своих новых игрушек: беспилотник, который выпускает пучок частиц антивещества. Он плавает рядом с "Кларком" со вчерашнего дня. Думаю, они хотели провести полевые испытания.
— Похоже, это работает, — сказала Балла.
— Проблема в том, что в нем около шести зарядов, — сказала Колома. — Я направила по одному на каждую из ракет и три пучка на этот корабль. Если повезет, у меня остался еще один заряд. Если бы там был только один корабль, это не было бы проблемой. Но есть еще пятнадцать других. И я только что выставила "Кларк" мишенью.
— Что вы хотите делать? — спросила Балла.
— Я хочу, чтобы вы отвели экипаж к спасательным капсулам, — сказала Колома. — Сейчас они не стреляют в нас, потому что все еще пытаются понять, что только что произошло. Это ненадолго. Выведите всех с корабля, пока это еще можно.
— И что вы собираетесь делать? — спросила Балла.
— Собираюсь пойти ко дну вместе с кораблем, — ответила Колома. — И если повезет, заберу кого-нибудь из них с собой.
Первый залп ракет, нацеленных на Земную станцию, всего шесть, разрушил кабину лифта и непоправимо повредил сам трос "бобового стебля". Второй залп ракет, в пять раз превосходящий по количеству первый, резко оторвал земную станцию от троса, разорвав его чуть ниже места присоединения.
Станция и "бобовый стебель" ранее находились в плену впечатляющей физики высокого порядка, которая удерживала их там, где они должны были находиться, на высоте, на которой они, возможно, не должны были находиться, построенные таким образом, которого не должно было быть достаточно. Этот физический трюк питался в буквальном смысле от самой Земли, из глубокого источника геотермальной энергии, пробитого под поверхностью планеты, добраться до которого из Найроби, расположенного более чем в миле над уровнем моря, было непросто.
Без этого почти неисчерпаемого источника энергии станция вернулась к существованию в соответствии с обычными физическими законами. Это означало гибель для нее и для "бобового стебля", через который она питалась, гибель, которая была спроектирована так же тщательно и целенаправленно, как и сама станция.
Эта гибель имела перед собой две цели. Во-первых, защиту планеты под ней (и, в зависимости от этого, космоса над ней) от падения обломков самой космической станции диаметром 1,8 километра, а также нескольких сотен километров "бобового стебля". Во-вторых, сохранение секретов технологии от попадания в руки землян. Эти две цели слились в едином решении.
"Бобовый стебель" не упал. Он был спроектирован так, чтобы не падать. Энергия, ранее направленная на поддержание его целостности и конструктивной прочности, была быстро и безвозвратно направлена на выполнение совершенно другой задачи: его разрушение. В сотнях километров над поверхностью планеты нити "бобового стебля" начали разматываться на молекулярном уровне, превращаясь в мельчайшие частицы металлической пыли. При выделении избыточного тепла выделялись расширяющиеся газы, которые поднимали пыль в верхние слои атмосферы. Воздушные потоки и турбулентность в нижних слоях атмосферы выполняли ту же задачу, что и внизу. Жители Найроби, подняв глаза, увидели, как "бобовый стебель" размазывается по небу, подгоняемый господствующими ветрами, словно угли, растертые неистовым художником.
На испарение "бобового стебля" ушло шесть часов. Из-за содержащихся в нем частиц Восточная Африка в течение недели наслаждалась великолепными закатами, а во всем мире в течение года температура была на одну сотую градуса ниже, чем в противном случае.
Земная станция, поврежденная и отрезанная от своего источника питания, начала процесс самоуничтожения организованным образом, прежде чем энергия ее вращения смогла сделать это хаотично. Смирившись с собственной гибелью, станция включила аварийные источники энергии, которые должны были поддерживать тепло и пригодность для дыхания в изолированных сегментах станции в течение примерно двух часов, что было более чем достаточно для того, чтобы доставить оставшихся на станции людей к спасательным капсулам, которые теперь стали видны благодаря указывающему освещению и автоматизированной голосовой системе, направляющей к ним попавших в ловушку и отчаявшихся. Снаружи станции оторвались панели, обнажив корпуса спасательных капсул, что облегчало их запуск после заполнения.
Как только все спасательные капсулы будут запущены, станция сама себя демонтирует, но не методом "бобового стебля", который требовал огромной направленной энергии, которой станция больше не обладала и не могла использовать, а более простым и менее элегантным решением: взорвать себя с помощью должным образом размещенных мощных взрывчатых веществ. Не останется ничего крупнее тридцати кубических сантиметров, а то, что останется, либо сгорит в атмосфере, либо будет выброшено в космос.
Это был хороший план, который не учитывал, как активно атакующие силы могут повлиять на упорядоченное самоуничтожение.
* * *
Поскольку Харт Шмидт был одним из немногих людей в своей секции станции, которые не кричали и не плакали, он был одним из первых, кто услышал автоматический голос, информирующий людей, оказавшихся в ловушке, о том, что теперь на палубе шаттлов у каждого выхода доступны спасательные капсулы. Он моргнул, прислушался еще раз, чтобы убедиться, что услышал то, что, как ему показалось, услышал, а затем дал себе минуту подумать: "Кто, черт возьми, говорит людям, что есть спасательные капсулы, когда они уже в ловушке и думают, что скоро умрут?" Затем поднялся и направился к седьмому выходу.
Который был заблокирован, или, по крайней мере, казался заблокированным; попытки Шмидта открыть его были похожи на попытки ребенка распахнуть дверь, которую держал закрытой профессиональный спортсмен. Шмидт выругался и пнул дверь ногой. После того, как нога Шмидта перестала болеть от удара по двери, его осенила мысль: дверь была такой холодной, что Шмидт почувствовал, как тепло уходит из его ботинка даже при легком ударе. Он положил руку на саму дверь, поближе к косяку; она была как лед. А еще казалось, что она засасывает его кончики пальцев.
Шмидт приложил голову к двери и сквозь шум и вопли людей услышал совсем другой звук: высокий, настойчивый свист.
— Вы собираетесь открыть эту дверь? — спросил кто-то Шмидта.
Он повернулся, отходя от двери, и потер ухо. Он оглянулся.
Это были Крюгер и трое его приятелей.
— Это вы, — узнал Крюгер. Его шея была фиолетовой.
— Привет, — сказал Шмидт.
— Откройте эту дверь, — сказал Крюгер. К этому времени небольшая группа людей, услышавших автоматическое сообщение, с тревогой стояла за спиной Крюгера.
— Это на самом деле плохая идея, — ответил Шмидт.
— Ты, блядь, издеваешься надо мной? — спросил Крюгер. — Станция вокруг нас взрывается, по ту сторону этой двери есть спасательные капсулы, и ты говоришь мне, что открывать ее — плохая идея? Он схватил Шмидта, прежде чем тот успел ответить, и отшвырнул его в сторону, прямо на скамейку. Затем схватился за дверной косяк и потянул. — Ублюдок застрял, — сказал он через секунду и приготовился сильно дернуть.
