Кроме Всевидящего Ока и его помощников, имена большинства которых знал, наверное, в этом зале только сиккэн, с той же стороны от первого советника Императора расположились места верховного распорядителя дворцовых складов и его немалой свиты. Далее по кругу, где число рядов разрасталось уже с трех до семи, сидели Джэнг Мэй, верховный распорядитель военных запасов, его подчиненные из разных провинций, а также чиновники, ответственные за государственные мануфактуры, даточные угодья, дорожный надзор и содержание благотворительных заведений. По правую руку от Тэна ожидали своей очереди к выступлению дзито имперских наделов и крупных городов. Верховные приставы провинций, члены дипломатических, светских и научных советов, поверенные Императора по разным вопросам, морские мытари и сборщики налогов во главе со своим придворным руководителем замыкали кольцо.
Многие места в этот раз пустовали, но отсутствие представителей южных провинций было вполне понятно каждому. Кроме них к сбору нэйгэ не успел прибыть вовремя из-за неотложных дел только императорский наместник из крепости Нэмуни в провинции Айт. Административные преобразования недавно присоединенных земель шли сейчас полным ходом, и Сумиёси не захотел отрывать от дела людей, завершавших одно из его самых грандиозных начинаний. Добровольное вхождение народа айтов в число подданных Империи с последующим включением в состав страны их обширных территорий, богатых мехом, янтарем и рыбьим зубом, сиккэн по праву считал своей самой блестящей победой за все те годы, что провел у подножья нефритовой пирамиды.
После дзито, предельно кратко изложивших текущее положение дел в подотчетных им регионах, слово поочередно взяли главные распорядители государственных запасов. Сбивчивому докладу хранителя дворцовых ценностей, формально являвшемуся прямым начальником Джэнга, собравшиеся в большинстве своем внимали вполуха. В том, что состояние столичных складов находится в идеальном состоянии, а расквартированные в городе императорские всадники и стража обеспечены всем необходимым, никто и не сомневался. А вот куда более длинный и подробный монолог Джэнг Мэя чиновники слушали с гораздо более сосредоточенными лицами, многие скрупулезно делали пометки в захваченных с собой бумагах, а писцы выписывали каждый иероглиф с особым тщанием, зная, что копию этого выступления затребует буквально каждый второй из присутствовавших.
В тяжелые времена именно сеть военных складов была в Империи не только залогом грамотного обеспечения армии и ополчения, но еще и единственным надежным источником продовольствия, а также всего иного необходимого простому народу. Военный поход на Кемерюк и война с южными захватчиками оставили серьезную брешь в "богатствах", накопленных Джэнгом за последние десять-двенадцать лет. Былые набеги карабакуру и марш Закатной армии фактически вымели под чистую хранилища Хшмин, Хаясо, Тай-Вэй и Устья Анхэ. Только тройной ясак, поставленный вассальными каганами тиданей, который они обязаны были теперь платить после своего выступления против Нефритового Престола, и богатый урожай, собранный в Сычуяне, уберегли закатные провинции от голода. Юг был потерян полностью, но значительные трофейные ценности и продовольствие, отобранные тайпэном Ли Ханем у юнь, немного выправили ситуацию, хотя и ушли уже почти полностью на содержание и размещение беженцев. Последние остатки планировалось потратить на содержание двадцати пяти тысяч пленных, многие из которых были больны и ранены. Впоследствии все солдаты, захваченные тайпэнами в Генсоку, также должны были попасть в состав "черной рати". Склады центральных земель опустели на треть, и то только за счет больших излишков "натурального налога", поступавшего теперь с севера, благодаря возросшей подушной подати, выплачиваемой айтами и немногочисленными ракуртами, принявшими имперское подданство.
Отчет Джэнга завершился далеко за полдень, и Сумиёси к всеобщему облегчению объявил обеденный перерыв. По старинному правилу трапезы нэйгэ всегда проходили в самом зале собрания. Многочисленные слуги быстро расставили перед гостями низкие столики и принялись подавать первую перемену блюд. Тихий шепот постепенно перерастал в полноценные разговоры и, несмотря на мрачные перспективы, отраженные в последнем выступлении, настроения среди чиновников царили все более и более радужные. Сумиёси как раз едва закончил смеяться над весьма комичной историей, очевидцем которой стал Сяо Додбу, дзито Сианя, когда распахнувшиеся главные двери заставили Тэна позабыть о прежнем веселье.
В зал собраний грациозно-скользящий походкой вплывали придворные дамы из свиты Императрицы, окруженные настоящими облаками щелка, атласа и дорогих благовоний. Обритые наголо евнухи с высокомерными лицами семенили по сторонам от них с огромными веерами из пуховых перьев и металлическими шестами, увешанными серебряными колокольчиками. Хозяйка женской половины Золотого Дворца, шедшая в середине процессии, была облачена в небесно-голубое платье с высоким воротом и длинными струящимися рукавами. Платиновые волосы Императрицы, уложенные в две "свободных ленты", были переброшены на ее высокую грудь. Неброские серьги из морского коралла, жемчуга и серебра чудесным образом сочетались с тонким росчерком чувственных алых губ и идеальной фарфоровой кожей правительницы Единого Государства. Карие глаза под длинными черными ресницами взирали вокруг властно, но без надменной спеси и словно с крохотной искоркой извинения за столь высокое положение своей владелицы. Старый цзун-гун с испещренным глубокими морщинами лицом степенно вышагивал чуть позади Императрицы, смиренно сложив руки на объемном животе, значительно выпиравшем вперед под дорогим сукном желтого одеяния, отдаленно напоминавшего чиновничий каймон.
Члены нэйгэ вскакивали со своих мест, тут же, в зависимости от собственного статуса, сгибаясь в поклонах или падая на колени, и только Сумиёси, поднявшись в полный рост, приложил руку к сердцу, ограничившись почтительно склоненной головой.
— Прекраснейшая...
Узкая ладонь с тонкими изящными пальцами резко вскинулась в повелительном жесте, заставляя Всесильного Тэна оборвать приветствие.
— Прошу, у нас нет времени на полагающиеся церемонии, — тихий, но твердый голос Императрицы прозвучал в абсолютной тишине очень отчетливо. — Не знаю, следует ли считать удачным то, что мне не пришлось специально собирать большинство из вас, потому как известие, что я хочу поведать, боюсь, окажется не из приятных.
По рядам синих каймонов пролетел отчетливый взволнованный шепот. Сердце Сумиёси кольнуло каким-то неприятным предчувствием, и сиккэн вдруг понял, что ему стало трудно дышать, а лоб покрылся холодной испариной.
— К великой скорби нашей и всей имперской нации сегодня Единое Государство лишилось того, кто был поставлен предками оберегать Империю, приумножая ее богатства и славу. После продолжительной болезни Избранник Неба покинул нас, отправившись в пантеон выдающихся предков.
— Истинно так, — заверил всех дзито-вэй, замерший на пороге.
Глава императорских телохранителей, как и всегда, был в полном боевом облачении, в округлом шлеме, украшенном фазаньим хвостом, при обоюдоостром мече и в безликой "зеркальной" маске из полированной стали.
Хмурые и потемневшие лица дзито лучше всего предавали мысли наместников. Испуганные взгляды чиновников с неверием взирали на женщину, стоявшую посередине зала, в глазах которой, несмотря на беспристрастное лицо, застыли совсем не наигранные слезы. Впервые с начала собрания перестали скрипеть медные перья неутомимых писцов, а на "зрительских" местах кто-то вдруг отчетливо всхлипнул. Боль в груди у сиккэна продолжала нарастать, но Тэн не обращал на это внимания.
— И как бы ни была ужасна для нас эта потеря, каждому из здесь присутствующих следует направить все свои силы на сохранение целостности и единства Империи, все еще по-прежнему находящейся перед угрозой повторения военного вторжения со стороны подлых юнь. Лишенные прямого наследника Нефритового Трона, мы остались сейчас без возможности сформировать регентский совет попечителей. И в этой пугающей ситуации я, продолжая пока еще быть вашей Императрицей, взываю к разуму и чувству долга собравшихся. Не должно быть двух мнений в вопросах того, кто имеет право принять власть над страной, по крайней мере, до завершения войны на южных рубежах. Раскол неприемлем. Тайпэнто Синкай.
Владычица Империи обратила свой лик направо, и оттуда, раздвигая толпу плечом, через ряды чиновников уже быстро протискивался военный советник. Сумиёси готов был поклясться, что Мао нахально ухмыляется, но, оказавшись на всеобщем обозрении, Фень уже нацепил маску "скорби и потрясения". Нехорошие предчувствия Тэна продолжали расти вместе с не унимавшейся болью.
— Тайпэнто Синкай, я хочу, чтобы в эти тяжелые дни наша страна и дальше была способна отразить натиск любого врага, и потому велю именно вам принять временное руководство над Единым Государством, — Императрица обвела взглядом притихший зал. — А вас я прошу засвидетельствовать мое решение, принять его и одобрить.
— Да будет так, — буквально сразу же рыкнул дзито-вэй.
— Кто я такой, чтобы спорить с волей мудрейшей, — надменно выдавил из себя Мао Фень. — Я подчиняюсь, и да будет так.
— Да будет так, — протянул нараспев главный евнух.
— Нет...
Голос Сумиёси сорвался на хриплый кашель, а тело изогнулось в судороге. Сиккэн не понимал, что с ним происходит, но колючая тяжесть и жар больше не казались ему последствиями духовного потрясения от известия о смерти Императора. Превозмогая боль в горящих суставах, верховный чиновник Империи, попытался распрямиться, но ноги подкосились, и Тэн упал на колени.
— Нет, никогда...
Каким бы неизбежным злом не казался сиккэну Мао, Сумиёси слишком хорошо понимал, что в открывшиеся ему перспективы власти толстяк вцепиться мертвой хваткой. Сейчас допустить подобное было просто нельзя!
— Согласно традиции, — прохрипел первый советник, принимая сидячее положение, — новый Император должен быть избран главами всех чжэн-гун-вэй из числа достойных. Иное решение неприемлемо...
— К несчастью, мы предполагали, что ваша реакция, высокочтимый, будет именно таковой, — Императрица смотрела на Сумиёси с жалостью, а в ее голосе сквозило отчаяние перед неизбежным. — Высшая знать погрязнет в собственных сварах, и не исключено, что, как это бывало и ранее, споры вокруг Нефритового Престола перерастут в гражданскую войну между кланами. Именно поэтому мы решили избегнуть подобного. Я не собираюсь скрывать, что назначение тайпэнто Синкай имперским регентом было согласовано мною и многими советниками еще заранее, когда нам стало понятно, что жизнь Императора в серьезной опасности. И я готова свидетельствовать, что подобное решение было целиком и полностью одобрено моим благороднейшим супругом. Нам очень жаль, что мы не смогли включить в число посвященных целый ряд столь достойных и уважаемых мною людей. Однако опасные времена требуют крайних мер. Мне очень жаль, и я искренне прошу прощения у мудрейшего сиккэна за то, что нам пришлось совершить сегодня.
Кашель и хрип, начавший раздаваться с разных сторон, ясно засвидетельствовал для Тэна тот факт, что не он один оказался отравлен. Без малого четверть членов нэйгэ сотрясались в предсмертной агонии, и боль от осознания предательства обожгла Сумиёси еще сильнее. Так точно и выборочно яд мог попасть в пищу членов совета только по распоряжению одного человека. Человека, которому Тэн доверял почти как себе.
Почувствовав на себе сверлящий ненавистью взгляд, К"си Вонг на мгновение стушевался, но уже в следующую секунду открыто посмотрел в глаза Сумиёси, и впервые за долгие годы сиккэн увидел за маской беспристрастного безразличия яркий открытый вызов. Глава тайной службы не намеревался как-либо оправдывать свои действия, но и извиняться за них он тоже не собирался.
— Империи нужно быть крепче и жестче, ей нужно меняться быстрее, — Всевидящее Око Избранника Неба поднялся со своего месте и двинулся к Мао и Императрице. — Я свидетельствую словам, прозвучавшим здесь из уст хозяйки Золотого Дворца, я принимаю их и выношу свое одобрение. Да будет так.
Члены собрания, большинство которых все еще пребывало на грани шока и паники, ошарашено наблюдали за происходящим. Умирающие чиновники затихали на полу, и только некогда Всесильный Тэн оставался жив, несмотря ни на что.
— Я также свидетельствую и выношу свое одобрение.
Сиккэн не стал поворачивать голову, он уже знал, кто именно встал плечом к плечу с предателем Вонгом. Хотя боль, распоровшая дух Сумиёси на части, отнюдь не стала от этого меньше. Джэнг, как и К"си, был не просто ближайшим помощником Тэна, он был членом истинного правительства Империи. Тем, на кого первый советник, казалось, мог положиться всегда, во всем и везде.
— Распорядитель Мэй, — толстяк Мао Фень благодарно кивнул человеку, который последние полгода по личной просьбе сиккэна "приглядывал" за новоиспеченным тайпэнто. — С одобрения мудрейшей хранительницы Нефритового Трона я прошу вас на время моего правления занять пост верховного придворного советника. У вас достаточно опыта и знаний для того, чтобы справиться с этой работой.
Последний кусочек головоломки встал на нужное место. У каждого есть слабость и тайная страсть, и каждый может совершить что угодно для претворения в жизнь своей мечты. Чего хочет Джэнг, сиккэн знал уже давно, и даже готовил ему передачу места, собираясь уйти в отставку после войны с Юнь. Но Мао удалось опередить его...
Чувствуя, как последние силы окончательно покидают его, Сумиёси прикладывал неимоверные усилия, чтобы не закричать от жгучей рези, раздиравшей его нутро. Тэн понимал, что проиграл, абсолютно и полностью, лишившись поддержки именно тех, без кого это предательство не стало бы возможным. Мао оказался умелым противником, сумевшим переманить фигуры на свою сторону разлинованной доски. Торговые дома без сомнений были за тайпэнто, и слова урожденной Гжень, являвшейся спутницей Избранника Неба последние четыре года, были ярким тому примером. Со знатью у Мао были определенные трудности, но семья Синкай и их старые союзники из дома Вейлун, а с ними, скорее всего, и Ханкой, поддержат тайпэнто обязательно. В армейских сословиях все было тоже неоднозначно, но явный сговор с самим дзито-вэй давал опасения предполагать, что Фень поработал над этим заранее. А ведь именно чисткой в подотчетной ему среде новый военный советник и занимался все последнее время. Даже охрана самого Сумиёси, почти полностью погибшая во время расправы с Мори, была набрана заново из людей, которых отметил Фень и проверил Вонг.
Медленно открыв глаза, из которых струились слезы, умирающий сиккэн мертвого Императора увидел, что все присутствующие смотрят сейчас на него. Похоже, что последнее слово становилось теперь для Сумиёси единственной наградой за все те долгие годы службы, что он пробыл в этих стенах, кроме, пожалуй, желтого бриллианта, все еще венчавшего его круглую шапочку.
