Вокруг неё до самого горизонта простирались горы. Чёрные и серебристо-серые, синие и лиловые, они поражали своими причудливыми формами. Одни напоминали дворцы, другие диковинных животных и даже человеческие фигуры. Высоко в небе стоял туман, сквозь который белел солнечный диск. Туман был серым, но местами отсвечивал золотым, розовым и голубым. Кое-где темнели тучи, вернее, что-то похожее на тучи.
"Наверное, это скопления какого-то вещества, — предположила Амнита. — Может быть, марр?"
С каждым мгновением становилось всё теплей и теплей. Солнце, упорно пробиваясь сквозь "туман", украсило горы разноцветными бликами, от мокрых камней поднимались испарения. Видимо, недавно растаял образовавшийся за ночь иней.
Амнита медленно пошла по тропе между пологими склонами, с удовольствием наблюдая, как меняется пейзаж. Скалы высыхали, их цвета становились более мягкими и глубокими. Солнечные лучи скользили по дальним вершинам, выхватывая из полумрака причудливее силуэты. Всё вокруг жило и дышало, всё было в движении, и Амнита не сразу сообразила, что движение это — вовсе не иллюзия. Сначала она решила, что тропа просто сужается, и каково же было её изумление, когда она обнаружила, что гора справа медленно приближается к ней. Каменный склон напоминал густую массу, которая стекала вниз, словно стремясь захлестнуть её. Амнита в ужасе кинулась обратно, к пещере, но путь ей преградила другая каменная волна. Причём эта волна катилась гораздо быстрее. Жидкий камень! Амнита и не предполагала, что такое бывает. Она принялась карабкаться вверх по тому склону, который пока оставался твердым, и, казалось, состоял на обычного камня. Выбравшись на широкую ровную площадку, Амнита увидела пещеру и кинулась туда. Ей хотелось где-нибудь укрыться. К своему ужасу она заметила, что вход в пещеру становится всё меньше и меньше — как будто смыкается пасть чудовища, поймавшего добычу и готового проглотить её. Амнита еле успела выскочить из этой ловушки и едва не наткнулась на гигантскую руку, которая тянула к ней множество каменных пальцев. Амнита пыталась убежать, но рука настигала её, словно огромная змея, ползущая со склона чёрной горы, и сама гора сползала вниз сверкающей тёмной волной. Поблизости была ещё одна пещера, но Амнита не решалась туда войти. Вдруг это очередная ловушка? Она в панике огляделась. Каменные волны и змеи уже ползли к ней со всех сторон. Амнита вздрогнула, почувствовав, что кто-то охватил её за руку. Мохнатый человечек! Откуда он взялся? Он что-то произнёс высоким гортанным голоском и потянул Амниту к пещере. Она не знала, спасает он её или заманивает в ловушку, но сопротивляться не стала. Самой ей всё равно не спастись.
Гора, в которую вела пещера, оказалась настоящей. По крайней мере здесь ничто не двигалось и не меняло очертаний. Мохнатый карлик стремительно увлекал Амниту вниз по узкому сильно петляющему тоннелю. Становилось всё теплее и теплее, впереди мерцал свет, слышались голоса. Вскоре они очутились в просторном зале с мощными колоннами и низким потолком. Вдоль стен висели тяжёлые металлические светильники, точнее, приспособления, в которые были вставлены факелы. В центре зала ярко пылал очаг, а вокруг него сидело множество мохнатых человечков. Кажется, они что-то пели, но, увидев Амниту, разом умолкли и вскочили со своих мест. Молчание длилось недолго. Мохнатые существа пришли в страшное возбуждение. Амниту окружили со всех сторон. Маленькие четырёхпалые ручонки осторожно щупали её одежду, волосы. Она едва не оглохла от нестройного хора звонких, писклявых голосов. И ещё она боялась пошевелиться, чтобы случайно на кого-нибудь не наступить — малыши крутились у самых её ног, некоторые были ей по колено. Самые высокие из взрослых особей едва достигали её груди. Все они — и взрослые, и дети — наперебой стрекотали на своём гортанном языке, и хотя в этом гомоне очень трудно было что-то разобрать, Амнита уловила одно слово, которое постоянно повторялось, — "аль-даан".
— Аль-Даан! — восторженно верещали мохнатые, заглядывая ей в глаза.
Может, они её так называют? Тот, кто привёл её сюда, что-то громко крикнул. Хор писклявых голосов немного стих. Карлики расступились, и спаситель Амниты опять куда-то её повёл. Миновав несколько узких коридоров с металлическими дверями, украшенными затейливым литьём, они оказались в комнате с большой прямоугольной печью, каменной мебелью и железными светильниками на стенах. Амнита обратила внимание на то, что печь, стол и скамьи вокруг него покрыты искусно выполненными рельефами. Она очень удивилась, когда её спаситель обратился к ней на вполне сносном сантарийском:
— Добро пожаловать в наши ханнары, Белая Звезда.
И он указал ей на скамью. Амнита села и огляделась. Из пяти светильников горели только два, и в комнате было темновато. Мохнатый как будто понял, о чём она подумала. Он взял стоявший в углу за печью длинный факел, зажёг его, а потом — с его помощью — остальные три светильника. Амнита увидела, что в комнате есть ещё одна дверь, тоже металлическая, довольно массивная и украшенная узорами. Она была приоткрыта, и за ней темнел коридор.
— Там вода, — пояснил мохнатый. — Источник и озеро. Для тебя одной. Таннах сказал, что ты дочь воды.
Вошли трое карликов. Один принёс несколько свёртков не то ткани, не то кожи и принялся застилать ими большую скамью в углу комнаты. Двое других поставили на стол красивое железное блюдо с чем-то аппетитно пахнущим, чашу с тёмно-красным напитком и тут же удалились. Третий, быстро приготовив постель, поспешил за ними.
— Утоли пока голод и жажду, — сказал спаситель. — Таннах скоро явится.
— Таннах? Кто это такой?
— Повелитель, который меняет тела. Он защищает нас от живых камней. Он нас многому научил, в том числе своему языку... Наш Таннах уже давно с нами. Когда одно тело стареет, он берёт себе новое. Из-за этого кто-то умирает, но иначе нельзя. Таннах должен быть с нами, и когда он имеет тело, он сильнее. Есть и другие таннах. Некоторые сильнее, чем наш, но им нет до нас никакого дела.
— Другие? Это кто?
— Они летают, — карлик взмахнул руками, как крыльями. — А один появился недавно. Мы называем его Ар-Даан. На вашем языке это значит "чёрная звезда"...
— А белая звезда — это Аль-Даан?
— Да. Это имя мы дали тебе. Мы знаем, что Ар-Даан тебя любит. Ты ведь сделаешь его добрее? Мы знаем, ты можешь. Он могущественный таннах. Он хозяин камней и сын тьмы, которая затянула всё небо над нами и двигает горы. Ты смягчишь его сердце, и тьма над нашим миром рассеется. И в небе загорится белая звезда. Я видел её во сне. Небо станет чистым, земля снова будет давать вкусные плоды. Живые камни съели всё. Они съедают всё живое, и тебя хотели съесть. Живые камни — это смерть. Когда они живы, всё остальное мертво. Когда они уснут навсегда, всё оживёт. Ты ведь поможешь нам, Аль-Даан?
— Я бы с удовольствием вам помогла, но, боюсь, ты считаешь меня более сильной, чем я есть на самом деле. Ты же видел, что я чуть не погибла... Кстати, как твоё имя?
— Я не стою того, чтобы ты произносила моё имя.
— Ну зачем же так? Я хочу знать имя моего спасителя.
— Спасаем мы кого-то или губим — это свершается не по нашей воле. Во всяком случае воля таких, как я, почти ничего не значит. Ты — другое дело. Но если ты хочешь знать моё имя, я скажу его. Маня зовут Канхи. Я должен тебя оставить, Аль-Даан. Ешь, пока пища не остыла. Таннах скоро придёт.
Амнита понятия не имела, из чего приготовлено жаркое, но оно ей понравилось. Мясо было приправлено каким-то солоноватым и острым коричневым порошком. Темно-красный напиток показался ей кислым, зато она сразу ощутила его благотворное действие. Он бодрил и одновременно успокаивал. Амнита только сейчас почувствовала, что страх отпустил её. Но эти живые камни она никогда не забудет.
Едва она покончила с трапезой, в комнату вошёл кто-то из мохнатых. Амнита решила, что он хочет убрать со стола, но вошедший остановился напротив неё, и по его цепкому, пронзительному взгляду она поняла, что перед ней тот, кого здесь называют Таннах. Канхи же говорил, что он живёт среди его народа, меняя тела.
— До того, как я оказался здесь, я прожил очень много жизней на Эрсе, — сказал Таннах. — Но такой красоты я ещё не видел. Хиссаны дали тебе подходящее имя. Впрочем, они всегда делают удачные сравнения.
— Значит, когда-то ты был человеком, а сейчас ты танх... Почему ты живёшь среди этих существ?
— Они мне нравятся, — ответил Таннах, усевшись на скамью возле печи. — Хиссаны сообразительны, смелы, трудолюбивы. Они хорошие каменотёсы и кузнецы. У них богатое воображение. А главное — среди них есть те, кто обладает довольно сильным анх. Кое-кого я даже научил немного воздействовать на марр, точнее, защищаться от него, если не вовремя оказался на поверхности. Когда-то хиссаны жили наверху. После катастрофы те, кто уцелел, спустились в подземные пещеры. Теперь тут целый город, и они его неплохо благоустроили, и всё же они мечтают, что когда-нибудь тьма рассеется и они снова смогут жить под открытым небом.
— Тьма, которая нависла над Танхаром, это облако марр? Я думала, эти облака вообще не пропускают свет...
— Они бывают разные. Облако, которое когда-то давно окружило эту ангаму, было гораздо более плотным, чем сейчас. Часть его осела на поверхности, покрыв землю твёрдым панцирем, а часть осталась в атмосфере и окружила Танхар такой вот оболочкой, похожей на туман. Это очень разрежённое марр, но оно влияет на плотную субстанцию, которая осела на поверхности ангамы. Хиссаны называют её живым камнем, поскольку в тёплое время суток она приходит в движение. Я научил хиссанов отличать марр от обычного камня. К счастью, он здесь ещё остался. Марр уничтожает всё живое, как недавно хотело уничтожить тебя, но уничтожить камни оно не может.
— Но ведь камни — это тоже марр. В чём же разница...
— Первичное марр пронизано силой Танхаронна. Создавая каменное царство, танхи спрессовывали вещество марр, извлекая из него энергию танн. Думаю, нумады Эрсы до сих пор называют её именно так. В результате эти танхи-формовщики стали сильней и получили другое название — камарны. Или просто камы. Сами они стали сильней, но вещество марр они как бы обезвредили. Почти. Из него и состоят горы большинства известных нам миров. Марр, которое содержится в атмосфере Танхара и покрывает большую часть его поверхности, — первичное марр, полное энергии Танхаронна. Оно обладает более рыхлой структурой, чем камень. Если ты поживёшь здесь подольше, то научишься их различать. Я не позволяю марр проникать в пещеры, где живут хиссаны. Я не даю этому веществу похоронить под собой настоящие горы.
— Я не понимаю... Ты танх. Чему ты служишь — добру или злу?
— Что за детский вопрос, Аль-Даан? Разве Танхаронн — воплощение зла? Ты же знаешь — свет рождается во тьме. И бесконечный свет — это бесконечная тьма. Даже странно слышать такой вопрос от тебя. От той, которая влюблена в тёмного демона...
— Он человек!
— Не совсем. Его могущество велико. Ему подчиняются ванги. Многие из этих демонов в обличье птиц сильнее меня. Будучи человеком, я стремился к власти, не особенно выбирая средства, но так и не добился желаемого. И даже став демоном, не попал в разряд высших... Я поселился среди хиссанов, потому что мне хотелось стать властителем хотя бы среди таких существ, но со временем я понял... В двух словах это не объяснишь... Я понял, что власть — это не главное. Хиссаны настрадались и умеют терпеть. Зло они воспринимают как неизбежность, но им хочется верить, что она временная. Они умеют верить. И любить. Я тоже полюбил их. Хиссаны — как дети. Придумывают сказки и верят в них всей душой. Канхи недавно увидел сон. Ему приснилось, что над Танхаром светит белая звезда. Так ярко, словно в небе нет никакого марр. Я спросил у него, откуда он знает, как светят звезды. Он и наше солнце-то видел только как мутноватый диск, выглядывающий из тумана. Он обиделся и сказал, что раньше он действительно не видел, как светят звезды, но теперь увидел. Он же знал, что звёзды есть и что они могут ярко гореть. Он всегда пытался себе это представить и вот наконец увидел. Хиссаны считают, что сны — это тоже правда. Что одну правду они видят наяву, а другую во сне. И то, и другое истинно, просто наяву видишь то, что есть сейчас, а во сне можно увидеть то, что было или будет. Всё это не лишено смысла. Я давно живу среди хиссанов и заметил, что им довольно часто снятся вещие сны. А вчера Канхи и ещё несколько хиссанов увидели, как вы прилетели на птицах. Ap-Даан и ты. Его хиссаны и раньше видели. Они его побаиваются. А вот увидев тебя, они очень обрадовались. Канхи сказал: "Наконец-то рядом с чёрной звездой засияла белая. Наш мир будет спасён!" Они тут же придумали сказку о прекрасной спасительнице, которая станет возлюбленной прекрасного, но злого демона и сделает его добрым. Тьма над их миром рассеется, и в небе засияет яркая белая звезда. Хиссаны уже не одну тысячу лет верят, что весь этот тёмный ужас кончится, что наступят времена, когда они, как их далёкие предки, будут жить под ясным небом, видеть солнце и звёзды, собирать на земле плоды. Хиссаны — вечные дети, добрые и наивные. Их воображение уже нарисовало картину чудесного спасения...
— Я бы рада им помочь — рассеять тьму и зажечь над их миром звезду. Но ты же знаешь, что это невозможно.
— Не знаю. Я знаю одно — слишком часто происходит то, что многие считают невозможным.
— И что же ты от меня хочешь?
— Ничего. Канхи спас тебя. Если ты намерена вернуться к своему Ар-Даану, мы проводим тебя к пещере Чёрной горы.
— Я не хочу к нему возвращаться. Он сделал меня своей пленницей. Я хочу вернуться на Эрсу. Она в опасности, а у меня есть связь с ангамой, несущей моему миру гибель...
— Ты говоришь о Каме?
— Да. Эта связь оборвалась, но я хочу восстановить её. Я хочу выведать у Трёхликой тайну, которую она так тщательно скрывает от всех, особенно от меня. Быть может, выведав у Камы её тайну, я смогу найти путь к спасению. А Диннар считает, что этот путь может привести меня к гибели.
— Возможно, он прав, — помолчав, сказал Таннах. — Есть учение, согласно которому каждый, живущий на той или иной ангаме, имеет небесного двойника. Учение спорное... В том смысле, что я не стал бы распространять его на каждого. Ты — не каждый. Возможно, Кама действительно твой небесный двойник. Тогда её гибель — это и твоя гибель. Я знаю, чем Трёхликая грозит твоему миру, который когда-то был и моим. Или погибнет Эрса, или Кама, а вместе с ней и ты.
— Значит, третьего не дано?
— Я сказал — если Кама действительно твой небесный двойник. Но, быть может, твой двойник — белая звезда.
— Звезда, которую придумали хиссаны? — усмехнулась Амнита. — Мне бы очень хотелось, чтобы наша жизнь походила на сказку. Сантарийцы в это верят...
— Хиссаны тоже. И возможно, они правы. Давно у тебя связь с Трёхликой?
— Похоже, с самого рождения. Я родилась во время взрыва на Каме, когда она была близко к солнцу и Танхару. Говорят, особенно сказалось воздействие на неё Танхара...
