Но капитан не заводился и на рога не лез. Доказывать обратное ей не собирался. Просто усмехнулся и как отец или брат сказал:
— Ты мне не мешаешь. Характер, как порох и с отцом, поди, из-за чепухи какой-нибудь поругались...
Возражать было нечем.
— Ты прав сейчас уже это не важно и я могу вернуться, чтоб не мешаться у тебя под ногами. "Чего я добиваюсь",— совсем не понимала она себя.
— Спи стрекоза, завтра воскресенье и я тебя отвезу, а сейчас, прошу не шебушись и... не лезь на глаза. Мне караул в четыре проверять, а я что-то хреново себя чувствую.
Её аж подбросило на подушках.
— Какой караул? Ты что с ума сошёл?
Он кряхтя и стараясь не задеть рану, растянулся на кровати. Отдохнув выдохнул:
— Служба. Говорить о случившемся нельзя. ЧП повесят на дивизион. Объяснительные писать замучишься.
Она насторожилась.
— У тебя что, температура?
Он не юлил, сказал как есть.
— Не знаю, кажется, да.
Ира, торопливо накинув просторную футболку, протопав босыми ногами по полу, подскочила к нему.
— Ну-ка?— её рука легла на его пылающий лоб.— Точно. Поворачивайся на живот, я ещё раз обработаю и вколю свой запас.
Он, старательно сдерживая стон, подчинился. Заодно уж и задал интересующий вопрос.
— Откуда у тебя медикаменты?
Девушка, доставая из сумочки баллончики и обрабатывая ещё раз рану, охотно объяснила:
— В дорогу беру, мало ли что случиться может.
Устроив свой арсенал на салфетке, разостланной на стуле, провела тёмно-синим баллончиком по ране. Холодная жидкость освежила кожу.
— Что это за херня?— не выдержал он.
— Обработка шва. Вместо наших иголок и ниток. Теперь заживёт, как на собаке.
— Хорошо бы и лучше по— быстрее. Ты медик? Вообще-то, глупость спросил, мало похоже...
Она возмутилась и тут же продемонстрировала ему это, определив руки воинственно в бока.
— А на что же я тяну по твоим понятиям?
— Не знаю, на дизайнера или модель...— прикинув выдал он свою версию.
Она, приготовившись с ним спорить до хрипоты, вдруг сделала шаг назад и, вздохнув, сказала правду.
— Не то, не сё. Кончила медицинский, а работать не хочу. Училась на психолога, потом на дизайнера... Но так ничего душу и не пригрело.
— Деньги значит, у папеньки водятся, если работу для души ищешь.— Сморщился от полученного вновь укола он.— Медичка из тебя хуже не бывает. Опять в сосуд попала. Солдат лучше колет. Значит, дизайнер тоже не фонтан.
— Помалкивай, а то сейчас влеплю, задёргаешься. И подвинься, я рядом лягу.— Присела на чужую кровать Ира.
"Вот это номер!" Его глаза выскочив на лоб, прыгнули обратно.
— Тю! Сдурела. А ну катись на своё место. Мне только войны с борзым папашкой или папиком, не знаю кто уж он тебе там, не хватало из-за твоей дури.
Ей стало смешно и она прыснула в кулачок.
— Ты ж на ракетах сидишь, можно было б и не бояться.
— Кисель на постном масле. Ни какого понятия,— отвернулся от неё Фёдор,— шла бы ты на свою кровать и не оголяла мне нервы.
Его бурчание не очень огорчало её. Уж, как-то он не зло отбрыкивался и ворчал.
— Что капитан, никак боишься невинность потерять?— посмеиваясь, она смещала его к стенке, по сантиметру отвоёвывая пространство.
Он демонстрировал как мог фунт презрения и интереса.
— Чёрт дёрнул меня тормознуть на той трассе,— бурчал он, обнимая её. Вдвоём на узкой кровати не вылежать, места в обрез. Хочешь нет ли, а обнимайся. "Теперь эта капризуля втянула в игру меня".— Тебя в детстве, похоже, не били совсем...
Её носик от смеха задёргался.
— Как догадался?
Он закрыл глаза, чтоб не пялиться на неё и спросил совершенно о нейтральном.
— Что ты в аэропорту делала?
— Прилетела из Америки.
Он открыл рот, а закрыв выдохнув:
— Это всё объясняет.
— Что, например?— подняла голову на подушке она.
— Твоё кривляние и распущенность,— насупился он.
Ира вспыхнула и, отстранившись, села в кровати. Но, подумав, улеглась опять и мягко сказала:
— Ты ошибаешься, внешность и первое впечатление бывают обманчивы, и я могу тебе сейчас доказать это.
Он, отмахиваясь от неё, как от назойливой мухи, разгорячился:
— Ох, только не надо ля-ля. Таких, как ты за версту видно. В барах у стоек околоачиваются и вдоль дороги шеренгами стоят.
— Да-а?! Смотри не ошибись...
— Не ошибусь.
— Раз такой щепетильный, зачем же тормозил?— с вызовом вскинув носик, глядя в глаза упрямцу, спросила она.
Он скривился то ли от боли, то ли от своего яда...
— Правильный вопрос, вот только такого же правильного ответа нет. Спи, ради Христа. Мне караул проверять.
"А правда зачем? Пожалел. Солнце печёт, асфальт топится и воняет, а эта дурёха на обочине сидит. Пожалел, естественно. Отсюда вывод — никогда, Федя, ни каких больше баб не жалеть, если дракона получить вместо благодарности не хочешь".
— Ты о чём-нибудь другом можешь думать? Караул, караул...,— провела она пальчиком по его носу.
Он тут же прошёлся по нему своей пятернёй и фыркнул.
— Рана сама о себе напоминает.
Она ткнулась губами в уголки его рта и игриво спросила:
— А обо мне?
Он отпрянул. Глупо переспросил:
— Что о тебе?
— Я лежу рядом, совершенно раздетая. — Стремительно ухватив его ладонь, она провела ей по голому, под футболкой, телу.
Он горел как в огне. Нет-нет, теперь уже не от раны. Это иной огонь и жар. Она, вероятно решила превратить его заживо в головёшку.
— Сдурела, коза. Ты чего добиваешься, а? Не выводи меня из терпения, либо спи, либо топай на свою кровать.
— Ладно, вредина,— она повернулась к нему спиной и, притворяясь спящей, уснула на самом деле. Словно попалась в паучьи сети сна и он, выпив из неё все силы, кинул её в гамак.
В четыре часа его поднял будильник. Он, торопясь, прихлопнул звонок, чтоб его настойчивый свист не разбудил девушку. "Симпатичная, и совсем на труженицу дорог не похожа",— мелькнуло в нём мысль. В ней безусловно дикость мешалась с гонором, но вот портило её это или придавало шарма, он пока не решил. Придерживая рану рукой, осторожно перелез через неё. Накинул на неё сползшее одеяло. Дверца шкафа, которую он открыл, чтоб достать новый камуфляж скрипнула. Он обернулся, но Ира не проснулась. Отлично! Вышел, заперев за собой дверь, чтоб не отчудила опять чего-нибудь. "Ни девка, а шарик воздушный, не знаешь, куда полетит и от чего лопнет". Прихрамывая, обошёл посты. На этот раз, долго не задерживаясь, к радости дежурных и солдат. Утренний ветерок приятно холодил лицо. "Угораздило меня вляпаться в такую историю",— спешил, посмеиваясь, он к себе в общежитие. На лесной тропе попала одичавшая малина. Кто-то из офицерских семей, когда-то завёл, вскопав полянку. По тем временам редкий сорт, дающий два урожая. Теперь она разрослась. Завернув в заросли, набрал, свернув из подвернувшегося листа бумаги кулёк. "Пусть полакомится!" Лес сонно молчал, только иногда, словно спросонок вздыхая, покряхтывала, работая вдалеке за офицерскими домами насосная. Да доносился лязг затворов перед караульным помещением. На пригорке встречали рассвет ромашки и досыпали, рассматривая свои сны розовые гвоздички. Фёдор пройдя мимо, после нескольких минут раздумий, вернулся и нарвал. Положив кулёк с малиной на стол, а цветы поставив в поллитровую банку, Фёдор опустился на колени перед кроватью. Девушка спала, смешно дёргая носиком. Он улыбнулся и переборол в себе взрывающее его желание поцеловать её. Осторожно поднявшись и придерживая рану, разделся, постоял над ней, как бы ещё колеблясь, и отправился на вторую пустующую кровать, моментально уснул. Иру разбудил необычный аромат. Он плавал по комнате, опьяняя и раздражая одновременно. Девушка, помучившись, поднялась. На столе стоял букет из полевых цветов и манила, упрашивая съесть, рассыпавшаяся из кулька ягода. Ира, оглядываясь на спящего парня, счастливо улыбаясь, положила в рот несколько штук, понюхала цветы и на цыпочках подошла к кровати. Присев на корточки, примерившись, нашла его губы и угадав лизнула их, парень не отреагировал, она добавила старания и получившийся поцелуй увлёк обоих. Когда её горячее тело скользнуло под него, он потерял остатки выдержки.
— Ирка, шалава, так нельзя...
Она вспыхнула.
— Устав запрещает,— не отпуская его рта, умудрилась, посмеиваясь, прошептать она, никак не отреагировав на шалаву.— Или голубой?
— Что?!— взревел Фёдор.— Будь по — твоему птичка, только чур, не чирикать потом.
Ира знала чем провоцировала, не зря же изучала психологию, теперь он просто обязан доказать ей обратное. Для неё этот предстоящий шаг не был простым. Хотелось, чтоб это был особенный день. Ей представлялось, что это произойдёт непременно на шёлковых розовых простынях после свадебного веселья, в каком-нибудь дорогом номере на экзотических островах. Она мечтала и готовилась, чтоб как в кино. Нет, она понимала, что из невинности и её потери делать культ — дело зряшное. Но когда-то ей ещё шестнадцатилетней девчонке всё про секс и роль партнёров в нём, объяснил красочно брат. И как не странно не настроенная на запреты и ханжество Ира вдруг поняла, что у мужчин и женщин различная правда и роль в нём. А потому, как Никита обращался с женщинами, с которыми имел секс, усвоила, что подстилкой для мужчины она не будет никогда. До сегодняшнего дня это поразительно легко получалось. Около неё всегда было достаточно поклонников, желающих получить в жёны девственницу, только вот сейчас в её правильной программе произошёл сбой. Ей безумно захотелось, стать женщиной немедленно и чтоб сделал её ей именно он. Решение её было хоть и неожиданным для себя, но твёрдым. Она без колебаний решила подарить ему себя. Он без всякого сомнения этого достоин. Во — первых, Фёдор спас её от этих ублюдков в лесу, от тех дебилов ей точно не вырваться бы не тронутой. Во-вторых,... а что там искать пунктики, ей просто хочется, чтоб то был он и это только её дело. Вот этот бестолковый солдафон. Правда, ей по вполне понятным причинам страшно. Фёдор опомнился, когда понял, что перед ним не разбитная шалава, а дрожащая, как от страха, так и от не терпения девственница.
— Бог мой, Ира, ты сошла с ума?! Я не могу,— замер он.
Уловив его колебания и вспомнив, что от этого ещё никто не умер, она рванулась сама к нему и тут же упала застонав.— Больно...
— Что ты наделала, дурёха.— Осыпал он поцелуями её лицо.— Прости, детка, я осёл.
— Я женщина, да? Женщина?— льющимся из глаз звездопадом залила она его.
— Да, ягодка. Но, если б я знал..., всё надо было сделать не так.
Ей казалось, что это совсем не она, уж больно странно быстро она сдалась и не просто сдалась, а напросилась и даже не так, не просто напросилась, а принудила его сама. Неужели это то сильное чувство, которое бывает раз в жизни?! Она улыбнулась и потянулась к нему:
— Ещё не поздно, начни сначала... Я хочу, чтоб это был ты. Я берегла себя для тебя. Пожалуйста!
Он собирал губами выкатившиеся из уголков её серых, как дождливое небо глаз, слезинки.— Потерпи, сейчас всё пройдёт. Он вспоминал всё, что знал о дефлорации, читал или слышал от друзей. Своего случая, не смотря на немалый опыт, пока, увы, не было. Баб на счету было не мало, но с невинностью столкнулся первый раз. Вот капитан, чувствуя ответственность, и старался. Через несколько горячих мгновений он уже заткнувшись не заикался о том — не передумает ли она потом, а действовал, качая женщину на розовых облаках. Он знал одно, что первый оргазм она должна испытать с ним до секса. И зарубив это себе на носу, мудрил сейчас с ней, удивляясь своему терпению и зорко следя за её состоянием и только заметив, что настала пора и ей хочется не меньше его, он рискнул на секс. Ира, обдумывая случившееся, с закрытыми глазами лежала на спине возле него и боялась пошевелиться. Боль в низу живота и ещё где-то внутри не проходила. Плотно сжатые ноги не унимая болевых ощущений, наоборот подавали сигналы какого-то волнения. После испытанной первой страсти её тело горело. Выбухнув оргазмом Фёдор, поймав губами её плечико, насторожённо всматриваясь в неё, лежал рядом. Её глаза, полные звёздочек и тумана, были устремлены на него. Он притянул её к себе, она, смущённо улыбаясь, уткнулась в широкую грудь.
— Это мой первый случай,— сама не зная зачем прошептала она.
— И мой, с девственной женщиной, тоже. Ты зачем это сделала, стрекоза?
— Считай, что это моё желание. Ты мне понравился.
— Вот чудо. Ты ж меня совсем не знаешь, откуда такое скороспелое решение созрело?— виновато улыбаясь осыпал поцелуями её он.
— Не знаю, наверное, это мой выбор... Ты расстроен?— очень серьёзно спросила она его.
— Мне то что... "Что я несу..." Вовсе нет. Я обалдел. Польщён и много ещё чего... Детка, ты навроде снежного человека. Встретить сиё чудо природы удаётся немногих. Хоть, получила то, что ожидала?
— Да!— прошептав, уткнулась она в плечо.
— Да-а, малышка, твоя девственность была неожиданным, но приятным сюрпризом. Как себя чувствуешь?
— Немного больно... Совсем чуть-чуть.
Ему вдруг захотелось больше о ней узнать... Помочь... И он спросил:
— Из-за чего с отцом переругалась?
Она спрятала лицо. Врать не хотелось. Правду говорить тем более. И она нашла нейтральное решение.
— Не важно...— для неё та ссора и её причина сейчас действительно были не важными.
Он зацепил её ушко пожевал в губах. Её глаза вспыхнули, а губы потянулись к его рту. Отдышавшись от поцелуя спросил:
— Ты позвонила, обрадовала, что тебя волки не съели...
Она интригующе зашептала:
— Позвонила. Я есть хочу.
Он уж думал бог весть чего, но вспомнив, что у него ею забракованный ассортимент, виновато отшептался.
— У меня вчерашний ассортимент... Ты как?
В этот раз она не привередничала.
— Свари или пожарь куриных яичек.
— У меня других и нет,— пошутил он и добавил:— Ни страусиных тебе, ни перепелиных.
Она одарила его поцелуем и попросила:
— Ни вредничай и подай мне, пожалуйста, малину.
— Отлично поклюй пока её. Полезный, экологически чистый продукт.
— Рядом с ракетами-то? что-то сомнительно?— не удержавшись съехидничала она.
— Дай сюда я выброшу,— вспылил он.
Но Ира не собиралась обижаться на капитана. Одарив его обезоруживающей улыбкой заявила.
— Не маши крылышками, половину я уже всё равно съела. К тому же мы не можем так питаться...
Он вручил ей пакетик с поцелуем и отправился на кухню.
— Я не понял, ты к чему своими этими пространными разговорами клонишь?— гудел он с кухни.
— Фёдор, я к тому клоню, что надо съездить в город и купить продуктов,— стараясь быть услышанной, прокричала она в ответ.
— Я не понял,— прискочил он в комнату,— ты разве собираешься остаться?
Её красивые бровки скаканули вверх.
— А ты против?
Он замялся. Такой поворот имел два конца. Он желал его и нет. Отсюда и бестолковое топтание. Как он сам окрестил это: "Бег на месте"
— Нет, но...
— Убедительных аргументов не желания меня здесь видеть не прозвучало... Но меня голыми руками не возьмёшь: едем за харчами.— Скорчила гримасу она, и, сдерживая смех добавила.— Командир, а помыться по — человечески здесь где-то можно?
