— А как же.
— Из этого следует что? — Денис вопросительно уставился на главкома, но командор сделал вид, что вопрос адресован не ему и Денис ответил сам: — Из этого с неизбежностью следует, что продавать "Арлекин" надо вовсе не из-за денег. Нам столько не унести.
— А из-за чего?
— А из-за того, что мы больно сильно нашумели. Излишне даже... И надо, чтобы про Северных Лордов немножко позабыли, а пока "Арлекин" будет торчать у причала, как "Аврора" на Петроградской набережной, про нас вряд ли забудут. Я так полагаю.
— Правильно полагаешь, — согласился главком. — Надо навестить Алхана в "Ржавом якоре".
— Прямо сейчас?
— А чего тянуть?
— Давай. Заодно и перекусим. Не знаю, как ты, а я уже проголодался.
— Ну, ты и проглот! — сокрушенно покачал головой командор. — Такой маленький, а столько трескаешь.
— Да не больше тебя, — нагло ухмыльнулся Денис. В ответ Шэф только сокрушенно покачал головой, как бы скорбя о падении нравов среди современной молодежи.
— Сделаем так, — главком заговорил серьезно. — Я сейчас прыгну на Королевскую Горку — она сейчас покажется из-за домов, а оттуда по-быстрому доберусь до "Ржавого якоря", а ты поезжай куда-нибудь поешь. Потом встретимся.
— А чего не вместе? Не хочешь время терять?
— И это тоже, — согласился Шэф, — но главное в другом. Ничего не чувствуешь?
— В смысле слежки?
— Да.
Дэн прислушался к своим ощущениям. Что-то неопределенное, на уровне фона, вроде бы присутствовало, но мелиферы молчали, как коммунисты на допросе. Короче говоря — ничего конкретного.
— Ничего не чувствую, вроде бы... — несколько неуверенно доложил он верховному главнокомандующему. Командор понимающе покивал.
— Ведут нас профи очень высокого класса. Честно скажу, — командор недовольно прищурился, — если бы Гранд-Аудитор не рассказал, я бы и сейчас их не заметил, но если целенаправленно искать, то обнаружить можно.
— А почему я не чувствую?
— Они не проявляют враждебности, не смотрят в нашу сторону, даже стараются не думать о нас. Я же говорю — профи высший класс!
— Понятно...
— А раз понятно, действуем так: сейчас сворачиваем, ускоряемся и выезжаем на параллельную улицу. Как только свернем, я прыгаю.
— Хочешь, чтобы они потом, когда тебя не обнаружат, решили что ты спрыгнул где-то там?
— Именно. Не надо им лишнего знать, особенно про прыжки, — главком недовольно сдвинул брови, — и так больно много узнали. — Денис покивал, соглашаясь.
— Шэф, а ты уверен, что следят люди Аудитора?
— Отнюдь. Но, нам без разницы — кто бы ни следил, про прыжки им знать не надо. — Денис снова покивал, а командор продолжил: — Так, с этим разобрались, а где тебя искать?
Денис призадумался. Возвращаться в собственный особняк? — можно, но не особо хотелось. На "Арлекин"? — решительно нет! После того, что произошло у него появилось такое отношение к кораблю, какое бывает у некоторых мужчин по отношению к изнасилованной подружке. Жалкое ее, сил нет, глотку порвал бы насильнику, и часто рвут, если находят, но вот относиться по-прежнему не могут. Умом понимают, что не виновата она, что ее поддержать надо, что травма психологическая, а душа, или тело — черт его разберет, кто, не принимает.
И сам мучается и ее мучает. К ее травмам, моральным и физическим, еще и это добавляется — не жизнь, а ад на земле. В таких случаях расставаться надо, и как можно быстрее — нет другого выхода. Потом, со временем, встретит девушка другого мужчину — таких большинство, который примет ее такой, какая она есть и все будет хорошо, но все это будет потом. Наверное и такое остервенение против серых у Дениса было, что подсознательно воспринимал их насильниками. А Шэф, сука, жизнь им подарил! Ну, да ладно — будет и на нашей улице праздник.
Что остается? — можно пойти в какой-нибудь незнакомый ресторанчик, так потом еще разминешься с любимым руководителем, а ситуация сейчас близкая к форс-мажору — каждую минуту может что-то произойти, на что надо немедленно реагировать — лучше силы не распылять. Что в сухом остатке? — в сухом остатке старый, добрый отель "Империум", где и кухня очень даже неплохая и номер есть, где можно спокойно главкома дожидаться, если задержится.
— Я тебя в "Империуме" буду ждать.
— Договорились.
* * *
*
Все-таки репутация — страшная сила. Ресторан отеля "Империум" никогда не страдал из-за отсутствия посетителей, а уж что говорить про дневной час пик — разгар сиесты, когда его столики манили платежеспособных клиентов прохладой, даруемой огромными зонтиками, заботливо укрывающими каждый столик и фонтанами, охлаждающими раскаленный воздух. Но, несмотря на ажиотажный наплыв гостей, жаждущих скоротать несколько жгучих часов в ресторане "Империума", а свободный столик для Лорда Арамиса и место на закрытой гостиничной стоянке для его тарантаса нашлись моментально.
Это все из положительных моментов, но были и отрицательные: косые взгляды мужчин, которые они сразу же отводили, стоило обратить на них внимание и испуганные взгляды девушек, которые они все же не отводили, но былой игривости и огня в них не было и в помине, да и общий настрой публики заставил Дениса почувствовать себя волком в овечьей отаре. Кстати говоря, ничего приятного, если ты по жизни не кровожадный маньяк, а нормальный, приличный человек, который мухи не обидит... если, конечно, муха первая не начнет.
"Да-а... — подумал Денис, усаживаясь за столик, — а не переборщили ли мы с йохаром? Народ может и не понять..."
"Группа поддержки разбежится..." — подколол его внутренний голос.
"Да это — хрен-то с ним, — нисколечко не расстроился Денис, — все равно скоро уезжаем, да и денег у нас куры не клюют! В крайнем случае проституток наймем, если приспичит".
"А как же любофф, большая и чистая!?" — продолжил резвится голос. На это Денис пропел ему, практически не хуже Агаты Кристи, потому что пел про себя:
"Но где она живет вечная любовь, слепое знамя ду-ра-ков!" — после чего внутренний голос, то ли впечатленный исполнением, то ли по какой иной причине, заткнулся.
И вовремя, ибо на Дениса, уткнувшегося в тарелку и решительно не глазеющего по сторонам, потому что зрелище это было печальное — испуганные и косые взгляды, вместо кокетливых и задорных, пала тень, заставившая его поднять глаза. Вернее, не совсем так — Денис и до этого, разумеется, сидел под тентом, просто он обратил внимание на то, что очередная тень, вместо того, чтобы испуганно прошмыгнуть мимо его столика, остановилась и замерла.
Перед столиком стояла Адель. Увиденная картина Дениса, мягко говоря, не обрадовала. И вовсе не потому, что обычно веселая и задорная девушка была тиха и печальна. Причина для отсутствия радости у старшего помощника была более глубокой — гораздо более глубокой. Для лучшего понимания ситуации следует отметить, что появление такой девушки, как Адель, не могло оставить равнодушным любое существо мужского пола, начиная от подростковых теоретиков секса и заканчивая их коллегами из старшей возрастной категории старше восьмидесяти пяти.
У любого нормального мужика при виде Адели сразу же загорались глаза, учащалось сердцебиение и горячая кровь начинала быстрее бежать по жилам и, честно признаемся, было отчего — красивая, стройная, миниатюрная шатенка с идеальной фигурой, у нее даже ступни были маленькими и изящными, что отличает подлинную красавицу от просто красивой женщины — недаром китайцы бинтовали ноги своим аристократкам, китайцы — они большие доки по части всяческих извращений, одна казнь прорастающим бамбуком чего стоит, но толк в женской красоте знали — большие ступни присущи только простым крестьянкам и прочему негламурному элементу. Единственные представительницы женского пола, которым большие ступни не мешают, а даже, наоборот, помогают в их профессиональной деятельности, это пловчихи — они им заменяют ласты.
А кожа! Избитое сравнение с лепестками роз ничего не говорило о том чуде мягкости и нежности, которым матушка природа наградила свою любимицу. Короче говоря, проще сосчитать волны в море и звезды на небе, чем составить инвентарный список всех прелестей красавицы Адели!
А вот Денис, при виде Адели, никакой радости не испытал, а вовсе даже наоборот испытал определенное смущение. Вот только не надо сразу возводить на него напраслину — как мы знаем, с сексуальной ориентацией у него все было в порядке. Причина отсутствия радости заключалась в том, что все огромные достоинства Адели: красоту, ум и веселый нрав перечеркивал один, но колоссальный, недостаток — она, в отличие от остальной группы поддержки, не развлекалась с Северными Лордами, а искренне и глубоко полюбила одного из них. Кстати говоря, из отношения к ней Дениса следует, что поговорка: "все бабы дуры, а все мужики сволочи", не совсем верна. Хотя... насчет баб с уверенностью утверждать нельзя — это вопрос темный и исследованию не подлежит.
Денис ощущал себя бедным студентом, который по дороге в общежитие поделился купленной на предпоследние деньги шавермой (или шаурмой — хрен знает, как правильно, пусть каждый выберет вариант по душе) с приблудившейся собачкой. И теперь это кудлатое недоразумение следовало за ним, не отставая ни на шаг, преданно заглядывая в глаза. Ну, и что прикажете с ней делать? — в общежитие взять, так комендантша и так грозилась выгнать за то, что привел двух одногруппниц и оставил до утра для подготовки к зачету по "Камасутре", да и денег на жизнь в обрез — только чтобы с голоду не умереть, да проездной купить. Так что, как ни крути, а Боливар не вынесет двоих. И что остается? Прогнать? А как? Замахнуться, закричать, пнуть наконец? — совесть и врожденная интеллигентность не позволяет. Вот и думай, что делать. Короче говоря, готового рецепта у него не было и что предпринять в такой ситуации Денис не знал.
Конечно, будь ситуация иной, был бы Денис привязан к одному миру, как все нормальные люди, то и говорить не о чем — не ответить на любовь такой девушки мог бы только Железный Дровосек, Страшила, или же какой-нибудь Буратино, да и то потому, что не были они мужчинами из плоти и крови, а были сказочными персонажами, сделанными не пойми из чего. Но, Денис был ходоком и яд профессии уже глубоко проник в его душу.
"Синдром пассажира" во всей красе — человек может улыбнуться красивой девчонке на перроне забытого Богом полустанка, помахать ей, послать воздушный поцелуй, но он ясно отдает себе отчет, что больше эту девочку никогда не увидит, а если увидит через много лет и станций, когда будет снова проезжать этот полустанок, то это будет уже не она — в одну реку дважды не войдешь. Разумеется, есть романтики, страдающие сыпью и разжижением мозжечка, которые в подобной ситуации могут без памяти влюбиться и пронести светлый образ прекрасной незнакомки в своей душе до конца дней, некоторые даже могут выскочить из вагона без вещей, документов и денег, но Денис был для этого слишком рационален.
— Привет! — широко улыбнулся Денис, вскакивая с резвостью человека уязвленного в седалище лопнувшей матрасной пружиной. Он совсем уже было собрался применить стандартный идентификатор "малыш", но вовремя сдержался — девчонка и так явно чем-то расстроена, надо по возможности сделать приятное, тем более, что он хорошо помнил, как ее зовут. — Привет, Адель! — И пытаясь улыбаться еще более жизнерадостно, хотя это уже выходило за пределы физиологических возможностей, зачастил: — Как же я рад тебя видеть! — Вихрем подлетел, подвинул кресло. — Присаживайся! Сейчас закажем что-нибудь вкусное!
Усадив Адель, Денис оглянулся на кучкующихся официанток, чем вызвал немедленную реакцию — та из них, которая обслуживала его столик, опрометью бросилась принимать заказ, но девушка на нее даже не взглянула. Видя такое дело, Денис состроил виноватую мину и понятливая официантка, а они все отличные психологи, испарилась так же быстро, как и появилась.
— Мы уезжаем, — бесцветным голосом выговорила Адель. Ее голубые глазищи от непролившихся слез казались больше, чем обычно, отчего девушка выглядела еще более красивой. Красивой и несчастной.
"Началось..." — тоскливо подумал Денис.
"А что делать? Терпи, — посочувствовал ему внутренний голос. — Наверняка больше не увидитесь, так что нужно постараться!"
"Да я понимаю..."
— Я пообещала маме и папе, что уеду с ними и они отпустили меня до вечера.
... это правильно!..
... родителей обманывать нехорошо!..
... пообещала — надо ехать!..
— Ничего страшного! — жизнерадостно улыбнулся Денис. — Мы с Атосом тоже уезжаем в самое ближайшее время. Дела, — он убрал улыбку и сдвинутыми бровями попытался показать всю важность предстоящих дел, после чего вернул жизнерадостность на лицо. По этой части он мог бы смело соперничать с тетенькой из рекламы растворимого валика для туалетной бумаги. — Так что через пару-тройку десятидневок вернемся и снова встретимся!
— Мы больше не увидимся. Я знаю, — все тем же бесцветным голосом выговорила Адель.
... ну все... я тебя никогда не увижу...
... я тебя никогда не забуду...
... Юнона и Авось... с Кончитой...
... блиииин!.. ну зачем так все усложнять!?!..
... так все было хорошо!..
... радуйся жизни, и все!..
... ан, нет! - надо трагедию устроить, блин!..
— Почему!? — Денис попытался изобразить жизнерадостность и удивление одновременно, но судя по всему это у него получилось не очень.
— Ты сам знаешь, что я говорю правду, — бесцветным голосом произнесла Адель, поднимаясь из-за стола. — Пойдем. Я хочу попрощаться.
Назвать Адель ледышкой было бы в корне неправильно, но жила в ней обычно какая-то, скажем так — сдержанность. Думается, что так же вели себя в постели воспитанницы "Смольного". Не того, который штаб и колыбель Великой Октябрьской Социалистической Революции, а "Смольного института благородных девиц", у которых природный темперамент вступал в конфликт с нормами поведения приличных девушек из высшего общества, вбитых в них на уровне категорического императива. Сегодня от этой сдержанности не осталось и следа. Видимо, Адель решила напоследок взять от жизни все.
В течении четырех часов непрерывно, с маленькими остановками типа пит-стопов в "Формуле-1", Адель и Денис занимались любовью. Про Адель это можно было сказать наверняка — она именно что занималась любовью, а вот с Денисом это было сложнее — он, скорее всего, занимался сексом. Как говорится, из песни слова не выкинешь, но, с другой стороны, и не вставишь. Как бы ни хотелось ошибиться, но было очень похоже на то, что при раздаче талантов именно этот — дар любви, Денису не достался, или же он успешно его в себе задушил. Это только кажется, что любить может каждый человек. Отнюдь! Это такой же подарок Создателя, как музыкальный слух, или умение шевелить ушами.
Есть анекдот: жена решила народными методами "закодировать" мужа алкаша. Купила несколько бутылок водки, налила в большую темную — это важно! кастрюлю и бросила туда дохлую кошку, а сама ушла из дома. В темной кастрюле кошка была не видна. Расчет был на то, что муж выпьет все до дна. увидит кошку, ему поплохеет и вработается условный рефлекс. Возвращается — а муж выкручивает кошку и приговаривает: "Ну, Мурочка, ну, еще капельку!"
