Кое-как обретя власть над своими голосовыми связками, я умудрился спросить:
— Как ты нашел нас?
Молча посмотрев на меня и будто прикинув, стоит ли оно того, он все же снизошел до ответа:
— Точно так же, как делал это всегда — проследил за маячком, который прицепил к лакею. — А усмехнувшись нашим с Дианой вытянувшимся физиономиям, прибавил: — Неужто вы и впрямь думали, что мои ребята не распознали старого шпиона, среди всего мусора лаборатории Гугсы? Я, конечно, понятия не имел, кому именно он принадлежит, однако был уверен, что рано или поздно хозяин объявится. Потому-то и потрудился снабдить робота хитрым устройством слежения. — Он помолчал, давая нам возможность переварить информацию. — Кстати, именно твой... братец в свое время научил меня, как сделать так, чтобы маячок внутри железяки нельзя было распознать. Подчистив память лакею, я сделал так, чтобы при включении ни он, ни кто бы то еще не подозревали о вмешательстве.
Я почувствовал, как напрягался рядом со мной Диана. Сжав кулаки, она смотрела на Аргуса уничтожающим взглядом.
— Значит это вы были тем, кто послал сигнал?
— Логичный вывод, не правда ли? Но увы, это был не я. Все, чего я тогда хотел, это разоблачить очередную угрозу куатам, а вместо этого получил сюрприз. И какой! — дочка самой Миреи Винтерс, грязный предатель Динальт и его удивительный во всех смыслах недоотпрыск. Одним словом — мечта.
Чувствуя, как еще одна деталь огромной мозаики встала на свое место, я, тем не менее, не мог отделаться от ощущения, будто с нами играют.
Впившись взглядом в узкое лицо Аргуса, я наконец задал главный вопрос:
— Зачем ты прилетел сюда, Ди? Чего тебе надо?
Он на мгновение замер, будто всерьез недоумевал, почему я об этом спрашиваю, после чего издевательски усмехнулся:
— Разве не очевидно?
Встретившись с его холодными, как космический вакуум, глазами, сказавшими все, что нужно, я, со всей решимостью, на какую в тот момент был способен, возразил:
— Я никуда с тобой не полечу!
— Посмотрим, — пообещал он и мельком глянул на Диану. — Леди Орра свободна и может уходить, как только пожелает. Ее я не трону. Но ты, Риши... Тебя я так просто отпустить не могу. Слишком многое требует ответов, получить которые можно только с твоей помощью. Без тебя не обойтись.
— Как-нибудь обойдетесь, — внезапно резко возразила Диана, чем заставила меня преисполнится искренней благодарности за то, что не побежала, как только представилась возможность, а осталась со мной. — И с чего этот внезапный приступ милосердия?
У Аргуса же ее слова не вызвали ничего, кроме смеха. Громкий, но суховатый он наполнял забегаловку Желтого Малыша какими-то неестественными звуками.
— О милосердии здесь речи не идет, миледи, — отозвался Ди. — Просто ваша смерть не сулит мне никаких выгод и преимуществ. Впрочем, я не жду, что вы поймете меня или проявите благоразумие. Останетесь вы или нет, все равно Риши покинет эту станцию лишь вместе со мной.
Я открыл рот, намереваясь ответить, но вдруг заметил смутное и неопределенное движение со стороны шлюзового отсека и быстро захлопнул рот обратно. В излюбленной широкополой шляпе и с бластерами наизготовку, Мекет неслышно подступил к Аргусу со спины и флегматично поинтересовался:
— Ты так в этом уверен, приятель?
Я понятия не имею, почему он не спустил курок сразу. Быть может помешала излишняя сентиментальность? Впрочем, я не мог припомнить момента, когда бы Мекет ею страдал, а выяснять было некогда. Все, что я успел — заметить, как молниеносно развернулся Аргус и, выхватив собственное оружие, первым выстрелил в моего брата.
Сердце пропустило удар. Казалось, что это конец и смерть таки настигла неуловимого Динальта.
Но брат еще раз доказал, что не зря в свое время считался лучшим среди серых. Он будто бы растворился в воздухе, а бластерная очередь, призванная превратить его тело в окровавленное решето, вместо живой плоти встретилась со стеной и разбрызгала по полу пригоршню плазменных искр. Не знай я обратного, с легкостью бы решил, будто Мекет освоил способность телепортироваться.
Другое дело, что Аргуса это не обескуражило. Без выражения оглядев место, где только что стоял Мекет, он ухмыльнулся и негромко проговорил:
— Давай, прячься, как ты это любишь, Мекет. Рано или поздно все равно высунешься. И тогда я пущу заряд тебе прямо в лоб.
Пока он говорил, я решил воспользоваться удобным моментом и, бесшумно подобрав валявшийся бластер однорукого, не отказал себе в удовольствии выстрелить Аргусу в спину.
Тут надо бы отметить, что, не смотря на эффект внезапности, я вовсе не был уверен, что результат причинит ему вред. Я знал, что такие, как Аргус, — пособники куатов и Серые Стражи, — существа с неограниченным запасом сверхъестественных умений. Поэтому, когда он, услышав звук первого выстрела, развернулся ко мне лицом и с легкостью, не свойственной ни одному простому смертному, отбил все выпущенные заряды активированным энергощитом, я не удивился. Хотя и расстроился. Особенно, когда потерял бластер, выбитый из рук срикошетившим залпом.
Вскрикнув от пронзившей ладонь боли, я уставился на стража, точно мелкий песчаный кролик на пармалианского удава и ждал ответной реакции. Было видно каких усилий стоило Ди не прикончить меня на месте. Желваки заиграли на его лице, а взгляд сверкал в полутьме, метая молнии.
На всякий случай ткнув в мою сторону собственным оружием, он с пугающей холодностью произнес:
— Не вздумай это повторить.
Развернулся и двинулся вдоль барной стойки в ту сторону, где, по прикидкам, за нагромождениями грузовых контейнеров, служивших мебелью, и игровых автоматов мог прятаться Мекет.
— Долго ты еще будешь от меня бегать, Динальт? Не пора ли уже найти в себе мужество признать ошибки прошлого и встретить их результат лицом к лицу?
В царившей в таверне полутьме, едва-едва разгоняемой служебными индикаторами мониторов станции, на стенах плясали неровные тени, постоянно отвлекая внимание. Снова повисла гробовая тишина, прерываемая только негромким стрекотом аргусовского щита. Неотрывно следя за каждым его шагом, я не видел, но почувствовал, как напряглась застывшая рядом Диана и, предчувствуя неладное, насторожился сам.
Наконец послышался спокойный голос брата, исходивший, казалось, от самих стен:
— Мозголом, хватай принцесску и чеши отсюда к ней домой.
И прежде, чем я успел ответить, громко и вопросительно хохотнул Ди:
— Ты думаешь, я позволю ему уйти, Мекет?
— А куда ты денешься? — осведомился он и прежде, чем Аргус успел вычислить, откуда доносится голос, обрушился на него с потолка.
Во всей красе я смог лицезреть колющий удар энергоклинком, которым Мекет планировал пронзить старого врага насквозь. Мысль о том, что он все это время в тайне хранил у себя оружие серых, как-то даже не возникла в моем обычно весьма подвижном сознании, настолько неожиданной оказалась эта атака.
К несчастью, клинок так и не достиг цели.
Аргус, по обыкновению, был готов к такому повороту событий, и отбил удар с той же легкостью, с какой прежде сумел отмахнуться от моих выстрелов. Мекет со свистом пролетел мимо, ушел в перекат и, резко вскочив на ноги, принял боевую стойку. Если Ди и впечатлился, то виду совсем не подал. Переключив режим щита обратно на энергоклинок, он смотрел на Мекета все с той же ленивой усмешкой и, кажется, размышлял, не стоит ли попросту пристрелить врага на месте. Оба давно ждали момента раз и навсегда покончить с враждой.
— Чего ты все время лыбишься? Думаешь меня этим запугать? — поддел противника Мекет. Стоя на полусогнутых, он в любой момент был готов броситься в атаку.
В противовес ему, Аргус держал спину прямо, а оружие — направленным вертикально в пол. И его, обнажавшая зубы, улыбка при этом нисколько не угасла.
— Пытаюсь свыкнуться с мыслью, что за столько лет ты окончательно не деградировал... учитель.
— Как видишь, по-прежнему в строю, — бросил мой старший брат.
— Это ненадолго, — пообещал его бывший ученик и напал.
Их столкновение напоминало схватку двух одичалых китхов, запертых в одной тесной клетке. Волосы вставали дыбом от жгучей ненависти и злобы, горячими волнами исходившими от бывших соратников. Наконец-то Мекет и его некогда лучший воспитанник дали волю своим чувствам, отбросив все ограничения цивилизованности. Это был совсем не танец и обмен уколами, какой обыкновенно вели дуэлянты, использовавшие оружие ближнего боя, но свирепый бой хищников, чьими когтями стали энергоклинки.
— Надо что-то предпринять, — торопливо проговорила Диана, пока с треском скрещивались и разъединялись полуметровые потоки энергии, а молниеносные выпады и атаки сыпались одна за другой, схватила меня за руку и встряхнула. Как будто это как-то могло помочь мне собраться с мыслями.
Боясь хотя бы на секунду оторвать взгляд от дерущихся противников, я раздраженно прошипел:
— Понятия не имею, что именно!
— Ну так придумай! Ты же постоянно умудряешься выйти сухим из воды, даже когда ситуация безнадежней некуда! Используй этот свой талант и сейчас!
Я не нашел, что ответить. Меня душило бессилие. Я не знал, чем помочь брату, неслабо отхватывающему от более быстрого и сильного Аргуса, и от этого страшно злился.
Казалось, выход был очевидным: снова подобрать бластер и разрядить обойму в широкую спину Аргуса, пока тот занят избиением Мекета. Учитывая, что в прошлый раз у меня получилось нечто похожее, можно было бы повторить этот трюк снова. Беда состояла лишь в том, что оба противника перемещались чересчур хаотично, иногда становясь практически вплотную друг к другу. Я боялся рисковать.
А они будто бы не замечали ничего вокруг. Перепрыгивали со стола на стол, с диванов на пол и обратно, пинками расталкивая трупы с дороги, атаковали и контратаковали, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Один за одним сыпались удары энергоклинков и просто кулаков, разлетались пинки. Они резали друг друга, а когда этого оказывалось недостаточно, просто лупили по первому подвернувшемуся месту.
— Давно прошли те времена, когда ты мог заставить меня сойти с татами одним только взглядом, — между одним из особенно резвых выпадов, процедил Мекету Ди.
Успешно блокировав удар, тот напряженно ответил:
— А жаль. Ведь я многое отдал бы за то, чтобы иметь эту возможность снова.
Аргус оскалился:
— Прямо-таки многое? Как насчет руки? — Коротким взмахом он едва не отсек Мекету правую кисть. — Признаться, я предпочел бы голову, но и это для начала сойдет.
Увернувшись от следующего скользящего удара, Мекет отскочил чуть назад и, когда Аргус приготовился атаковать вновь, ненавязчиво поинтересовался:
— А как насчет моего пинка? — Понятия не имею, как ему это удалось, но Мекет умудрился перехватить Аргуса в прыжке и, прежде чем тот успел перегруппироваться, быстро скользнул ему за спину и, впечатав подошву сапога во вражеский затылок, отправил в недолгий полет с бешеной скоростью.
По идее, Ди должен был грохнуться об пол и, если уж не сломать себе что-нибудь, то хотя бы как следует приложиться о стальное покрытие. Но, несмотря на то, что попался на уловку, он не растерял сноровки и с легкостью превратил падение в кувырок и плавный переход в оборонительную стойку. Низко пригнувшийся к полу и удерживающий энергоклинок впереди себя, Аргус всем своим видом напоминал животное, каким мне прежде не доводилось его видеть: всклокоченные волосы, искрящийся лютой ненавистью взгляд, хищно оскаленные зубы, только слюна со рта не капала.
— Ты многому научился, Ди, но не выучил главное, — почти с сожалением покачал головой Мекет, глядя на бывшего ученика сверху вниз. — Ты так и не смог отделить правду от вымысла.
Укол угодил в самое сердце. Аргус взревел. Дикий, нечеловеческий рык, вырвавшийся из его груди, громким эхом заметался между стенками забегаловки. Он бросился на Мекета с резвостью, достойной снаряда, выпущенного из древней пращи, и одним мощным ударом просто смел его с ног.
Мекет слетел со стола, на котором до этого, казалось, прочно стоял, с несвойственной ему неуклюжестью, и распластался на полу аккурат между телами двух портакианцев. Он сморщился от боли и свободной рукой схватился за бок. В том месте, куда брат приложил ладонь, по одежде быстро ширилось багровое пятно. Мекет был ранен! Аргус же занял его место на крышке стола и, нависая, будто темная башня, взирал на бывшего наставника с выражением исступленной радости. Момент, которого он так долго ждал, наконец наступил, и теперь Аргусу оставалось только привести, вынесенный двадцать лет назад, приговор в исполнение.
Застыв в абсолютной беспомощности и наблюдая за тем, как стремительно разворачиваются события, которым мне никак нельзя было помешать, я отчаянно молился, чтобы все это оказалось лишь сном. Пусть бы это был один из тех кошмаров, которые мучали меня по ночам, ужасая своей чрезмерной реалистичностью! Я забыл обо всем на свете, в том числе и о Диане. А когда попытался сдвинуться с места, услышал предупреждающий вопль старшего брата:
— Стой, где стоишь, Мозголом! Не подходи!
Я тут же замер, а брат все кривился от боли и продолжал на меня орать:
— Почему ты до сих пор здесь?! Я же ясно сказал, чтобы ты убирался!
Злой оттого, что приходится разжевывать столь очевидные вещи, я, не обращая внимания на настойчивые тычки Дианы, призывающей прислушаться к совету, прокричал в ответ:
— Потому что не собираюсь бросать тебя здесь!
— Идиот! О своей шкуре лучше бы подумал!
— Я и подумал. Все равно он найдет меня, где бы я ни прятался.
— Видишь, Мекет? Он у тебя сообразительней, чем ты думаешь, — заметил Аргус, вернувший своему зверскому оскалу некоторую человечность. — Понимает, что не сможет все время бегать и прятаться.
— Зачем это, Ди? — с какой-то невиданной прежде тоскливой мягкостью обратился к нему Мекет. — Это же просто месть, не так ли? Он тебе совершенно не нужен.
— Ошибаешься, — возразил Аргус. — Еще как нужен! Риши — это ключ ко всему. Я бы сказал и больше, но тебе все равно не понять. Ты всегда был лишен способности видеть дальше собственного носа.
— Если б это было правдой, я бы так и продолжил пресмыкаться перед Метарой! — горячо возразил Мекет, уязвленный словами ученика.
— Ну хватит болтать! — раздраженно махнул своей гривой серый страж. — Пора кончать с этим цирком и заняться по-настоящему серьезными делами.
— Убьешь меня? — напрямик спросил его Мекет. — Ведь это то, о чем ты мечтал с тех пор, как я оставил куатов — отомстить мне за предательство.
Прежде, чем ответить, Аргус несколько секунд молча смотрел на бывшего наставника, словно решался на что-то, затем проговорил:
— Все это время я мечтал лишь об одном — чтобы ты увидел, кем я без тебя стал, в кого превратился. Мне были безразличны ваши с Миреей интриги против претора. Больно было лишь оттого, что ты предал меня. Но в целом ты прав, учитель, ибо финал у этой истории только один. — Он деактивировал клинок, достав из-за пояса бластер и нацелил его Мекету в лоб. — Пришла пора поставить жирную точку.
