* * *
Авиация Армии 'Поможже' не могла долго праздновать, и ускоренно принялась готовиться к завтрашним боям. Выросший словно из-под земли полковник Стахон, грозно предупредил весь еще гуляющий летно-подъемный и наземно-технический состав о ранней утренней побудке, назначенной на четыре часа. В соответствии с приказом по Армии 'Поможже', за ночь все силы должны были подготовиться к отражению воздушного нападения. Истребители перемещались на полевые аэродромы и маскировались, а бомбардировочные эскадрильи 'Карасей' должны были быть готовы к вылету на бомбардировку наземных сил вторжения. Павла с трудом отыскала уже идущего к транспортному самолету генерала, окруженного свитой из подполковника Шлабовича и пары капитанов. Терновский не успел схватить напарника за рукав, чтобы остановить это очередное безобразие.
'Как там учил ненавидимый в Польше и почитаемый в России граф Суворов-Рымникский — '...у фортуны чубатый лоб, но лысый затылок...'. Вроде того, что ловить ее нужно на лобовой атаке, а в хвост заходить уже — поздняк метаться. Значит, и мы этот метод сейчас опробуем. А то, когда еще целый генерал брони до меня в другой раз снизойдет. Ну, а риск... Дальше губы-то не пошлют, и ниже подпоручника не опустят. Не зря же я в контракты заставила тот пунктик вписать...'.
— Пан генерал, дозвольте обратиться?
— Хотя это и нарушение субординации, но вы к нам прибыли недавно, и вдобавок гм... герой сегодняшнего дня... Я слушаю вас, поручник. Мне доложили, что помимо великолепных полетов, вы успели еще и позаниматься с молодежью тренировками по борьбе с диверсантами.
— Я также просил командование создать подрывные команды, готовые к уничтожению мостов через Вислу, для задержки противника...
— Хм. Вообще-то данный вопрос уже совсем не ваш, хотя эта мысль и довольно своевременная.
— Конечно, пан генерал! Ведь, уже через несколько дней для этого придется привлекать целые батальоны, а пока достаточно и всего нескольких отделений подрывников.
— Ладно, поручник, что у вас еще? Рассказывайте быстрее, а то мне уже пора улетать.
— Я сегодня уже разговаривал с паном генералом дивизии Бортновским о необходимости 'пропагандистского контрудара' по завтрашнему агрессору...
— Да, он рассказывал мне. В целом ваши предложения уже приняты. Что-то хотели добавить?
— Точно так, пан генерал. Я полагаю, необходимым устроить в Пуцке и Гдыне дежурство фото и кино корреспондентов, чтобы показать нападение немцев. Ведь туда они наверняка ударят раньше всего. И чтобы газеты уже сейчас набрали для первых полос статьи о нападении Германии на Польшу. В крайнем случае, выпуск газет можно будет и задержать... Идеальным было бы снять об этом документальный кинофильм, и тут же переправить его во Францию или в Голландию...
— Хм. Да-а, Бортновский был прав, у вас на все чрезвычайно оригинальный взгляд. Капитан Розовский, отдайте указание типографиям и редакциям нашего района, и свяжитесь по этому поводу с другими штабами. Может быть, это окажется полезным Польше. Это все, поручник?
— Пан генерал. Я также считаю, что важным пропагандистским моментом мог бы стать воздушный и наземный удар по какому-нибудь вражескому населенному пункту. Например, по германскому аэродрому или небольшому порту. Например, по базе торпедных катеров...
— Поручник! Для таких ударов у Армии 'Поможже' пока нет сил. Задача наших войск удерживать границу и оборонительные районы, а Бомбардировочная бригада подчиняется главному штабу напрямую. Местные же эскадрильи 'Карасей' будут ждать другого приказа. Так что, забудьте ка об этой вашей идее на ближайшее время. Вам все ясно?
— Ясно. Но много сил не потребуется, пан генерал. Для наземного удара было бы достаточно роты воздушного или морского десанта. Кстати, тут в Быдгощи имеются опытные инструкторы и довольно много подготовленных парашютистов. Что же до бомбардировщиков... Завтра я приму под командование эскадрилью резерва из тех самых Р-7, которым сегодня заменили моторы на более мощные. Так вот, я считаю, что эти машины могли бы нести в качестве нагрузки по одной стокилограммовой бомбе помимо нескольких более мелких. Только для надежного использования таких истребителей-бомбардировщиков нужны будут пороховые ускорители взлета. Вы ведь заметили, что у нас с подпоручником Терновским уже есть опыт таких полетов?
— Полковник Стахон! Подойдите ка к нам. Вот тут наш бравый 'американский гость' утверждает, что сможет поднять в воздух эскадрилью 7-х 'Пулавчаков' с тяжелыми семипудовыми бомбами и пороховыми ракетами. И готов даже нанести воздушный удар по ближайшим к границе аэродромам или морским портам 'тевтонцев'. Что вы об этом думаете?
— Гм. У наших 'добровольцев' имеется опыт дальнего перелета на перегруженных 'Девуатинах', и полетов с компрессорными ракетами их конструкции. В принципе идея неплохая. Остается вопрос к инженерам — выдержит ли такие доработки конструкция самих самолетов?
— Допустим, выдержит, и что это может дать?
— Прежде всего, мы могли бы получить инициативу. Враг ведь рассчитывает, что мы будем лишь обороняться, и ждать помощи от Франции и Британии. Бомбардировщиков в авиации Армии 'Поможже' всего-то с десяток. Поэтому такие налеты могут оказаться для швабов весьма неприятным сюрпризом.
— Что ж, отлично! Предоставьте поручнику Моровскому все необходимое... В чем дело подполковник, что не так?!
— Э-э... Видите ли, пан генерал. На Торуньской авиабазе и соседних аэродромах, к сожалению, не имеется для этого дела необходимого оснащения.
— Это, какого же?
— 110-ти, и 300-т килограммовые бомбы есть в Варшаве и Лодзи. Как впрочем, и бомбодержатели к ним, и наверняка, стартовые ракеты. Но везти все это оттуда сейчас будет долго и сложно. А у нас в Поможже...
— Подполковник Шлабович! Станислав, ты вроде летал вчера по площадкам четырех воеводств с инспекцией, неужели ничего такого там не имеется?
— Гм. Пан генерал. Вроде бы в Пуцке на базе авиации флота был склад тяжелых авиабомб. Насчет ускорителей, мне кажется, их все же проще привезти из Варшавы связным бортом...
— Пан генерал! Простите, что встреваю в ваш разговор. Разрешите нам с подпоручником Терновским и парой специалистов по вооружению слетать в Пуцк за этим имуществом. Может быть там, и придумаем, что-нибудь насчет ускорителей. Ведь, насколько я понял, наша резервная эскадрилья все равно еще не готова к боевому дежурству. Так может...
— Хорошо, поручник. Но ваши истребители пусть пока побудут в тылу. Перегоните их в Грудзёнз, и оставьте там для ремонта. Вы ведь получили в бою повреждения? Кстати, у вас есть опыт ночных полетов? Ах, да, тот ваш перелет... Пан Стахон! Выделите им воздушного лидера, и договоритесь с моряками об оказании помощи командированным. А вы, поручник, не забудьте, у вас максимум три дня. Идите.
— Так, ест, пан генерал!
Павла все еще не веря в успех своего нахального наезда на начальство, провожала отлет генерала взглядом, боком пятясь к группе весело шумящих авиаторов, когда уперлась в плечо Терновского.
— Адам! Куда ты снова лезешь?! Тебе было мало Чикаго и Франции?!
— Тсс. Пан шляхтич! Дуракам снова счастье. А мы с тобой как раз из этой 'счастливой когорты'. Так что, собирайся дружище, мы летим сначала в Грудзёнз, а потом в Пуцк.
— А как же наша новая эскадрилья? И вообще, зачем опять все это нужно?!
— Спокойно! Все узнаешь в дороге. В Пуцк мы полетим связным самолетом, в неведенье я тебя точно не оставлю...
'А вот про то, что, насколько я помню, Пуцк и Гдыня во вражеском плане авиаударов и артналетов стояли первыми в 'День знаний', тебе Андрюша знать совсем не обязательно. Утром, ты, наконец-то, увидишь, что такое война. Может быть, хоть это немного поубавит твой апломб и упертость. Кстати, очень удачно Шлабович про те тяжелые бомбы вспомнил, а то я ведь мимо этой темы чуть было, и не просвистела. Да-а. Интересные у нас все же дела намечаются...'.
Через полчаса аэродромной суеты и поспешных прощаний с гуляющими от радости коллегами, 'американцы' оторвали от полосы свои золотистые машины, и развернулись вслед за пассажирским аппаратом с эмблемой 'LOT' на борту в сторону не такого уж далекого Грудзёнза.
Пока летели, у Павлы было время выслушать целый водопад упреков от Анджея на свои 'гениальные идеи' по созданию эскадрильи истребителей-бомбардировщиков. Не убеждали напарника даже намеки на то, что на фотографии 'огневого взлета' такой вот авиачасти он сам, подпоручник Терновский, будет смотреться чрезвычайно мужественно. Ко всем ее доводам шляхтич оставался глух, считая очередную авантюру лишь помехой выполнению основного задания. И Павла перестала агитировать, привычно поставив соратника перед фактом.
* * *
Разглядеть побережье и авиабазу с неба не удалось. Тьма рассеивалась лишь в узком луче посадочного прожектора. После приземления Павла успела заметить лишь парящий над кронами деревьев огонь высокой каланчи маяка. Интендантского начальства по позднему времени на месте не оказалось, а с часовыми вести разговоры дело бесполезное. Применять же свои Быдгощские 'антикараульные навыки' оба приезжих по понятным причинам не спешили. Единственное, что удалось выяснить у дежурного, так это то, что бомбы в 110 кг тут вроде бы были, как и держатели к ним. Но использование этих сведений откладывалось до утра. Оставалось решить, что же им теперь делать? Ехать в город было уже поздно, и перед командированными пилотами верстовым столбом вырос вопрос размещения их бренных тел на остаток ночи.
Встретивший их дежурный капитан, снова дважды внимательно прочел приказ командования, и определил им место ожидания. Вполне логичным для него, оказалось, отфутболить пришлых ' варягов' в помещение ремонтной службы, рядом запасной полосой, ангарами и подслеповатым 'скворечником' гарнизонной гауптвахты. Но поскольку в помещении ремонтников меню разнообразием не блистало, Павла решила заглянуть к соседям 'чайку попить'. Вздрагивающий от порывов балтийского ветра Терновский поплелся следом. Начкар в чине вахмистра равнодушно прочел командировочное предписание. Хмыкнул, и повел разговор очень официально, вежливо предложив согреться чаем, и уматывать в выделенные им временные 'апартаменты'. Лишь когда Павла развязно скинув летную куртку, продемонстрировала ему пару наград на своей груди, а Терновский тут же сверкнул своей одинокой медалью, 'абориген' вспомнил о своем исконном славянском радушии.
— Так вот, представьте панове, наши патрули с 23-го боятся в Гданьск заезжать. Там эти мерзавцы Ферстера под крылом городского совета практически открыто тренируют свои боевые отряды. Бывало уже и до стрельбы доходило. Недавно мне рассказывали, что в Гдыню подкрепления чуть ли не с боем провезли. Совсем уже швабы обнаглели!
— Угум. А, скажите пан Щука, швабские военные корабли, неужели же, правда, прямо в бухте стоят, и уже даже могут прямой наводкой по фортам бить?
— Хлопаки рассказывали, что броненосец еще неделю назад чуть огонь не открыл. Может, конечно, и брешут... Но мы тут, слава Деве Марии, подальше от этих пушек сидим.
— Пушки, пушками, но ведь они могут и с воздуха стукнуть...
— Уж вот это сказки! Вы нашу базу видели?! А, ну да, вы же ночью прилетели. Ха! Вот тут швабам уж точно не светит поживиться. Мы их тут сразу за жабры схватим, и научим их самолеты под землей летать.
Терновскому надоело слушать пустопорожний треп напарника и хозяина помещения. Минут сорок помаявшись, он, наконец, оккупировал один из обшитых дерматином диванов, и сладко захрапел. Павла даже позавидовала парню. Железные нервы, или просто не верит, что война вот-вот начнется. Скорее второе.
'Молодец Андрюха. Спит себе и в ус не дует. Мне бы тоже поспать не мешало. Впереди ведь очередной военный дурдом с постоянными бессонницами. Впрочем, я ведь уже давно тренированный кадр. После Харьковских, Саковских и Житомирских 'бдений', меня уже мало что проймет. Надо бы вспомнить, как тут 'фрицы' в первый день 'резвились', но мысль не идет. Начнут они, похоже, с Вестерплатте. А вот как они этот Пуцк атаковали, ну хоть ты тресни, ни хрена ж не помню. Одно ясно. Мы здесь с Терновским завтра пустым балластом будем. Никто нас к службе не приставит. Может так случиться, что и вовсе первый военный день потерян будет'
— Гм. Ну-ну. А много ли у вас ныне 'постояльцев', пан вахмистр?
— Да, всего-то семеро нынче. Трое буянов из техников, пьяную драку у складов затеяли. Чуть не убили одного. Для этих все может и трибуналом кончиться.
— Да-а, это они напрасно. Ну, а остальные?
— Да, разные. Даже пара морячков с 'Блыскавца' загулявших остались. И один из береговых пушкарей.
— А, вот, интересно, пан вахмистр, если войну объявят, что с этими арестованными станется?
— Как это что, пан поручник? В тыл, конечно же, отправят...
— Угу. Если успеют.
— О чем это вы, пан?
— Да, о том, что одной бомбы хватит и вам вместе с ними. Здание то деревянное. Даже 'зажигалка' или трехпудовка справятся. Впустую погибнут парни, даже ни разу по врагу не стрельнув.
— Ну, это вы, пан, пошутили. Ха-ха. Если начнется авианалет, или там пожар, то дежурный по вахте первым делом, звонит в штаб гарнизона, потом он достает ключи, и...
— И не успев дойти даже до первого замка, падает с пробитой головой. А затем, уже угорая в дыму, слышит слабеющим слухом отчаянные вопли сгорающих за живо арестантов.
— Пан, поручник! Да, что вы такое говорите?!
— Вот, что пан вахмистр! Я ведь только что из воздушного боя вернулся. Несколько часов назад прямо рядом со мной швабские пули мелькали. До вражеского наступления уже пошли последние минуты. И мой вам совет, вахмистр, составьте лучше прямо сейчас документ о временном освобождении всех содержащихся на гауптвахте. Это на случай если связи со штабом гарнизона не будет. А мы с паном Терновским вам этот документ заверим. Потом, вы всех арестованных соберете в одном помещении в готовности покинуть гауптвахту...
— Вам надо к доктору, пан поручник. За такое грозит трибунал. И уж таких шуток...
— ...чтобы после первого же взрыва, сразу же вывести арестованных из здания, и организовать из них команду по тушению пожаров.
— Мне это надоело! Что вы тут о себе возомнили! Учитывая ваши заслуги, я впустил вас сюда с паном Терновским, хотя и не должен был этого делать. Все! Теперь уходите, или я вызову караульного, и он вас проводит! А будете бузить, вызову комендантский патруль и...
'Болван ты, пан вахмистр. Честный уставной болван. Хотя, наверное, ты по-другому и не можешь служить. Точно такие же уставные 'резьбисты' стояли до последнего на постах в июне 41-го. Стояли и ждали, когда разводящие приведут смену. И точно такие же уставники в штабах округов и соединений все сидели и ждали приказа от начальства, даже когда вокруг уже рвались бомбы и снаряды. Мдя-я. Может, зря я его в смущение ввожу. Может, хрен с ним и с его возможными погорельцами. Вроде бы при атаке Пуцка, и не так уж сильно тогда пострадала авиабаза...'.