Жужик тем временем сидит, вцепившись обеими руками в диванную подушку. Ждет, наверное, паршивец, что я его в окно вышвырну. "Что, не дыссыс? А час назад как дысал, как дысал!" — ну почему в подобных ситуациях в голову непременно лезут какие-то пошлые бородатые анекдоты!?
Ошеломление переходит, наконец, в осознание, и меня охватывает почти неуправляемая ярость. C большим трудом останавливаю порыв, ухватить поганца за шкирки, да не вломить хороших и качественных пиндюлей. Но, слава богу, справляюсь.
Главным образом потому, что Берковича банально жалко трогать. Убью еще, ненароком. Интересно, а как сама то ли жертва насилия, то ли коварная соблазнительница воспринимает произошедшее? Судя по тому, что встречали они меня, разбежавшись по разным комнатам, и Жужик при этом не плотный завтрак наминал, а "одноразовый" кофе хлебал, то вряд ли положительно. Видно, положил неудачно... Тьфу, блин!
Весь этот поток сознания вызван очень простой причиной. Я растерян, по-настоящему и без дураков. Который день собирался с Милой поговорить, выяснить, что у нас с ней было той идиотской ночью. И, если было — то продолжить, если не было — то начать. Я ведь здоровый мужик, неделю уже непьющий, так ведь можно и озвереть... Вот и озверел, блин! Пока ты подвиги совершал, девчонка, похоже, сама все вопросы и порешала ...
Теперь я просто не представляю, как себя вести и что делать дальше. То ли играть роль старшего брата, вынужденного "строить отношения" с плюгавым чмошником, только что трахнувшим любимую сестру. То ли встать в позу оскорбленного любовника — рогоносца...
— Уиктор, — плаксиво ноет Беркович, отвлекая от фрейдистско — садистских рассуждений самого мрачного толка, — Я уже знаю, что Милли несовершеннолетняя. Что теперь будет со мной?
— В тюрьму тебя, дурака, посадят, — продолжая размышлять о своем, автоматически бросаю в ответ.
Мальчишка сереет.
— Но... Но я же не знал! Не хотел! То есть, хотел, конечно! Ведь у нас все получилось, но я не желал! Точнее, не предполагал... — дурень окончательно путается, но, в конце концов, его поганые мысли приобретают определенное направление. — Я ведь могу на ней жениться!
Беркович на глазах расцветает от осознания собственной эпической крутизны и тут же, ни с того, ни с сего, добавляет, разом обесценивая предыдущий светлый порыв души:
— Как ты думаешь, а суд учтет, что я находился под воздействием медикаментов и в состоянии аффекта?
— Суд все учтет, — цежу я, радуясь, что ПБ не на поясе, а в рюкзаке. — И то, что ты сам находился в состоянии алкогольного опьянения, и что потерпевшую споил предварительно...
Алан пучит глаза и пытается прокашляться, чуть не подавившись своим пойлом.
— А насчет свадьбы, это ты вообще офигительно придумал! — меня начинает нести. Вывели они этим своим поступком из равновесия душевного! — Главное, что родительского благословения просить не надо. Папа у невесты умер-то ведь. При странных обстоятельствах!
До помраченного сознания доморощенного растлителя малолетних не сразу доходит, про что я говорю. Но когда доходит — глаза пучатся, а морда и вовсе ровняется цветом с белой чашкой, которую стебарь-перехватчик продолжает сжимать, как спасательный круг.
— Действительно! — шепчет Жужик. — А я и забыл уже... Но я готов искупить!
Еще немного, и он разревется. Захлебываясь слезами, наматывая сопли на тощий кулак. Тьфу, блин. Мерзость, а не человек. Мокрица, блин, заплинтусная. Искупитель херов. Я встречал разных убивцев, но плаксивого и совестливого одновременно — вижу впервые.
В английской разговорном я не силен. Но сказать "Фиг с тобой, Беркович!" у меня получается. Звучит, это, правда как "You is fucking bastard, Berkovich!"
Жужик дергается, но оскорбление проглатывает. Судя по выражению лица, Алан страстно хочет провалиться сквозь землю. Или сгореть в ангаре посреди аэродрома...
Да фиг ли мне все эти страдания юного Жужика? Чувствую себя даже не оплеванным, а обосранным. Оставаться под одной крышей со сладкой парочкой и вести душные пустые базары мне хочется примерно так же, как прижаться голой задницей к раскаленной сковородке. Не знаю, как с Милой заговорить. И вообще, сейчас бы пузырь накатить и по бабам. Стресс снимать и проводить интенсивную терапию против обострения хронического спермотоксикоза ...
Мое несчастное, изглумленное Фрейдом подсознание, цепляется за эту мысль, как за спасательный круг ... Бабы, водка, всепонимающая компания в кабаке, где можно часами изливать душу, только не забывай наливать новым друзьям... И хер с ней, с бомбой, куда бы эти чечены ее ни повезли из Прилук.
А вот, кстати, куда? Инженера в Русу доставили, стало быть, по меньшей мере оценивали рабочее состояние. Взорвут ведь, уроды, как пить дать взорвут. Вот только где и когда?
Ловлю себя на том, что родное сознание включается в работу и быстро забивает мысли обо всей этой ЦРУшно — русинской Санта-Барбаре в дальний угол. После коротких, но интенсивных раздумий первоначальный план — взять с собой Жужика — оставляю без изменений. Девчонка может подумать, что я увожу его на убой, но это ее проблемы. Достаточно со мной времени провела, чтобы понять — с гражданскими и убогими не воюю.
— Внимание! — объявляю на всю квартиру протокольным голосом отца-командира. — Всех прошу собраться на совещание.
Из кухни приходит Мила. Закусив губу, старается на меня не смотреть. Подчиняясь моему жесту, падает на стул, подальше от Алана. Опуская подробности, отчитываюсь о проделанной работе. Правда без тонкостей и подробностей. Котельников допрошен и покаялся, бомбу вытащили и увезли, скорее, в Прилуки. Такую же, но с перламутровыми пуговицами, в смысле с чеченами и инженером. Так что будем искать.
Информацию о том, что Берковича я забираю с собой, оба нашкодивших подростка принимают с явным и плохо скрываемым облегчением. Мой ответ на вопрос "что же мы будем делать дальше?" их вполне устраивает. По крайней мере пока.
Пока Беркович пакует зубную щетку, инструктирую девчонку на случай, тфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, "атомной войны".
— Сиди в квартире и не отсвечивай. Когда определимся, я сам выйду на связь. Если не объявлюсь в течение двух суток, или в новостях покажут, как меня, к примеру, под белы руки в автозак суют, ну или ... еще катаклизм какой-то произойдет — то в Русу не возвращайся ни в коем случае. Рви когти в Брянск к тетке. Оставшиеся деньги — в морозилке, при экономии тебе на полгода, а то и год вполне хватит. Ну а дальше — по обстоятельствам.
На глазах у Милы наворачиваются слезы, но она все так же избегает моего взгляда.
Базу покидаем без завтрака, я, как мог, подгонял Берковича, а Мила не предложила. За время моего отсутствия капот "Опеля" еще не успел остыть...
* * *
Голод не тетка. Завтракаем на веранде небольшой уютной шашлычной в нескольких километрах от Киева. Сидим на сквознячке за столиком, нас обслуживает полногрудая улыбчивая девушка в вышиванке — кафешка-то с уклоном в национальную тематику — тын, подсолнухи, рушники.
Официантка усиленно заигрывает, чего я стараюсь не замечать. С одной стороны, оброс щетиной, как дикобраз иголками — куда там с девушками знакомиться. С другой — времени катастрофически мало, чтобы "легкий деревенский флирт" разводить... А так, готов хоть сейчас в подсобке ...
— Нам, пожалуйста, вот этого и вот этого. И, будьте добры, аджички. Майонеза не надо, спасибо!
От сделанного заказа у Жужика лезут на лоб его бесстыжие зенки.
— И ты это все съешь?
— Кто как работает, тот так и ест! — снисходительно хлопаю Алана по костлявому плечу. — Тебе чего?
— Можно мне два гамбургера, картошку-фри с кетчупом, маленькую колу и кофе без кофеина?
Несколько секунд тупо смотрю на американца, пытаясь понять, всерьез он или сугубо из вредности. Но, если верить сосредоточенному прыщавому лицу, то он на самом деле хочет именно этого.
— А водки тебе безалкогольной не требуется?
Беркович, в свою очередь, недоуменно хлопает глазами, изображая барана у новых ворот.
— Вот этому инсургенту, — невоспитанно тыкаю пальцем в сторону Жужика, — кручеников, жареной картошки и квас, только не магазинный, если есть.
— У нас свой! — вставляет официантка, добавляя во взгляд поволоки.
— Тогда два. И, будьте добры, в темпе вальса. Нам ехать надо.
Привычная к вечно торопящимся автомобилистам, девушка понимающе кивает, затем испаряется, не забыв улыбнуться мне напоследок и повертеть по дороге крепкими ягодицами.
Возвращается она быстро, а еда оказывается на удивление вкусной. Прихлебывая квас, отдуваюсь после вареников. Здешними двумя порциями в любом киевском фаст-фуде можно накормить человек пять-шесть. А уж если считать в берковичах и милахсербиных, то и вовсе десяток.
Закончив с приемом пищи, в ожидании, пока Беркович вернется из туалета типа сортир, тыкаю пальцем в экранчик навигатора, запрашивая информацию про географический объект.
"Прилуки — районный центр Черниговской области, крупный железнодорожный узел. Расстояние от Киева — 135 километров, население 61 000 человек. Рядом с городом располагается бывший военный аэродром, на котором базировались стратегические бомбардировщики Ту-160",
Грустно вздыхаю и машу официантке, чтобы принесла счет.
Беркович отправляется досыпать на заднее сиденье, где, как не повернись, через полчаса что-нибудь да затечет. Посмотрим, что ему приснится. Будет стонать — выкину нахер! Сворачиваем на черниговскую трассу. По ходу дела провожу общий анализ ситуации. Точнее, заново прокручиваю в голове уже обдуманное — не ошибся ли где, не упустил ли чего.
Когда-то меня в те края заносило. Так что состояние дорог примерно помню. С какой скоростью идет по колдобинам перегруженный МАНовский тягач с негабаритным грузом? От силы шестьдесят километров в час. По маршрутному листу они пошли в обход Киева, через левый берег. Логично, ибо в столице гайцы позлее, так что нарваться на любые нештатные неприятности можно на раз. От Русы до Канева примерно полтинник, да от Канева до Прилук километров сто пятьдесят. То есть максимум часов шесть ходу. Рассчитывать, что догоним на этом отрезке, не стоит изначально.
Могли они подстраховаться и сделать по дороге перегрузку? Еще и как могли. Я бы точно перегрузился, чтобы со следа сбить. Но с другой стороны — это еще одна машина и кран, которые нужно еще раздобыть. Так что узнать об этом мы можем только в пункте назначения. А вот дальше — совсем другое дело.
Может быть, я чего-то и не знаю, но районный центр, в котором после уничтожения аэродрома самый крупный стратегический объект — это табачная фабрика, никак не тянет на цель для масштабного теракта. Стало быть, там "изделие" перегрузят и повезут куда-то еще. И это не может не радовать. Городок небольшой, а бетонная мостовая ферма — не иголка в стогу сена, на тачке ее не утянешь. Таким образом, число дорог, по которым может пройти большегрузный тягач, не так уж и велико. И почти на каждой из них имеется пост ГАИ.
Расталкиваю Берковича на подъезде. Лопоухий герой-любовник всю дорогу проспал сном праведника, и, к моему огромному огорчению, не видел ни кошмаров, ни эротики.
— Тебя в школе ЦРУ GPS-навигацией пользоваться учили?
— Это единственный предмет, по которому я получил "Б"!
— А по всем остальным "Эф" или что там у вас вместо двойки? — ехидничаю я и передаю навигатор. — Раз такой умный, то включай и отслеживай наше местоположение.
— Сэр, йес, сэр! — неожиданно рявкает Алан, сообразив зачатками своих пубертантных мозгов, что он, конечно, еще мною не прощен, но уже получил статус вставшего на путь исправления.
Ну вот, наконец, Прилуки. Сворачиваем на объездную, которая ведет на бывший военный аэродром. Где-то там, если верить проездным документам, прописан получатель "бетонной фермы" — некое ООО "Калдай".
Поворот к аэродрому традиционно не отмечен никакими указателями, и если бы не Беркович с навигатором наголо, завякавший из-за спины, мы бы его точно пропустили. Вскоре перед нами открывается летное поле. Вернее то, что от него осталось.
Взлетная полоса здесь, в отличие от Русы, была не цельнобетонной, а состояла из аэродромных плит. Когда-то состояла. Сейчас здоровенный аэродром превратился в огромный пустырь, на краю которого прилепилась небольшая промзона. Ага, а вот и нужный автопарк, где прописан наш длиномер. И вывеска "Калдай" у ворот, стало быть, правильной дорогой идем, товарищи!
Вылезаю из машины и топаю ножками, оставив американского инвалида разведывательного труда в машине. Парк обнесен сетчатым забором, на территории стоят четыре большегруза. На одном разбираю номера из заводских документов. Очень весело! Значит, сюда машина пришла, здесь и осталась. А бомба или дожидается меня где-то в ангаре, или катится куда-то в другое место, весело фоня во все стороны маленькими веселенькими изотопчиками.
Но выяснять все равно придется. Хотя бы для уточнения некоторых подробностей. К сожалению, придется быть тихим, вежливым и культурным. Не так, как вчера у чеченов!
На территорию проникаю, как лом в повидло — безо всяких проблем. Сторож, услышав, что "по делу", молча распахивает скрипящую калитку, не став уточнять, по какому именно.
Жутко жалею об отсутствии хоть какой-нибудь ксивы. Тыкая людям в лицо корочкой, ответа можно добиться гораздо проще, чем пользуясь только и исключительно харизмой и обаянием. Харизма у меня небритая и злая, но для маслопупов, ковыряющихся с грузовиками, самое то.
Минут двадцать уходит на поиск нужных людей и установление контакта. Предлог самый простой и уважаемый — давеча на бутылку перехватил денежку, теперь надо бы вернуть, а кредитор скачет по делам, как блоха по курятнику — не поймаешь. Где бы его найти, люди добрые, по приметной машинке?..
Хороший, правильный повод, вызывающий понимание и готовность помочь. Довольно быстро я узнаю много полезного. Кроме, конечно, самого главного... Да, машину гоняли, вчера вернули. Куда и зачем? А фиг его знает, водила у них свой был, точно не тот, кто мне нужен. Душевно прощаюсь с работягами и бреду обратно.
Возвращаюсь к своей машине. Хлопаю дверью. На меня выжидающе смотрит ЦРУшный обормот-казанова. Молчит, но вопрос в глазах читается легко и явственно.
Коротко говорю:
— Есть подвижки. Сейчас в город заедем, проверить надо кое-что. А там видно будет. Есть у меня одна смешная мысль...
Мысль простая и примитивная, но такие иногда срабатывают лучше всего.
Местная газетенка "Продай-купи-лоханись" обнаруживается во втором по счету ларьке. Пока напарничек бродит вокруг машины, разминаясь после долгой дороги, отмечаю нужные страницы и начинаю методично прозванивать все объявления. Девятое по счету дает нужный результат.
— Да, мы выполняем такие работы, — отвечает подчеркнуто деловитым голосом девушка-диспетчер. — Да, у нас есть машины для перевозки негабаритных грузов. Точнее — одна машина. Только сейчас она на маршруте. Вышла с утра. Повезла опоры для моста. В Щорс. Когда вернется? Думаю, что послезавтра. Но вы можете подъехать в офис, оформить заказ и внести задаток...
