Спустя мгновение они вновь оказались внутри дома и Лариэс спросил:
— Ваше Величество, для чего вы делаете все это?
— Делаю что?
— Учите меня.
— Думаю, причину ты уже знаешь. Ридгар просто обязан был назвать ее, — ответил сковывающий, внимательно изучая Лариэса.
— Господин Ридгар говорил о том, что сноходцев слишком мало для того, чтобы пренебрегать обучением хотя бы одного выявленного.
— Именно.
— А еще он говорил о том, что в случае возникновения проблем, лично убьет меня.
— И это правильно, — спокойно и даже как-то равнодушно согласился Корвус. — Хотя лично я хотел бы избежать подобного развития событий. Волукриму нет нужны враждовать с Дилирисом, а, стало быть, вреда от твоего обучения не будет.
И все-таки они что-то недоговаривали. Оба. Лариэс чувствовал это, но никак не мог взять в толк, что же именно скрывают два Ступивших на Путь Вечности, а те, естественно, не спешили его просвещать.
— Если у тебя имеются вопросы, задавай их, — проговорил Корвус, выходя на улицу, и Лариэс не заставил себя долго ждать.
— Ваше Величество, ворон на плече — он ненастоящий? — задал виконт вопрос, давно терзавший его.
Корвус резко обернулся и усмехнулся.
— Ты только что узнал про то, что находишься не в волшебном мире снов, а на Грани. Ты сумел пройти сквозь Зеркало Снов и даже воздействовать на мир внутри него, ты, наконец, получил возможность задать вопрос мне, и все, что тебя интересует — это реальности Ании? Серьезно?
— Привыкай, Корв, — рассмеялся Ридгар, — это только начало. За то время, что осталось до утра, он успеет буквально забросать тебя вопросами на все темы, до которых только додумается.
Сковывающий погладил ворона.
— Прямо как Паллидий.
— Нет, даже тот не такой зануда, — тотчас же отозвался Кающийся.
— Надо же. Не думал, что подобное возможно, — со вздохом произнес Вороний Король и обернулся к Лариэсу. — Что ж, отвечу на твой вопрос. Нет, Ания не иллюзорна. Она — настоящая.
— Но разве ворона...
— Ания — не ворона, она — ворон или corvus corax, если мы перейдем на древнюю латынь.
— Прошу прощения, разве обычный ворон, — Лариэс запнулся, поймав на себе взгляд восьми алых глаз, — ладно, даже необычный ворон может проникнуть на Грань?
Корвус фыркнул и щелкнул пальцами. И во второй уже раз неведомая сила закружила их и перенесла в иное место. На сей раз на самую вершину огромной башни, а точнее — на балкон, опоясывающий ее крышу.
Лариэс прищурился и заметил в отдалении городские стены.
— Где мы, ваше величество?
— Это — Государственный Волукримский университет магии и технологии, а точнее — его отражение в междумирье.
— Государственный университет? — переспросил Лариэс.
Каждое из слов было понятно, но все вместе они вызывали недоумение.
— Да, — кивнул Корвус, — название придумывал не я, а один... знакомый, мне оно понравилось. Так вот, отвечая на твой вопрос. Как ворон может оказаться на Грани? Никак. Но Ания — уникальная, она одна такая, единственная и неповторимая, верно?
Последние слова она произнес ласково и почесал огромную птицу по иссиня-черной макушке. Та зажмурилась от удовольствия и издала звук, отдаленно напоминающий мурлыканье.
Лариэс сдержал усмешку и подошел к ограде, заглянув внутрь. Университетский двор был огромен и выстроен в соответствии с определенным замыслом. По краям — массивные четырехэтажные здания, образующие восьмиугольник, затем — ряд сооружений поменьше, выстроенных ромбом и, наконец, высокая башня, на которой, собственно говоря, и находились они втроем. Но и это еще было не все, как вдруг понял виконт. За пределами восьми зданий, на расстоянии в добрых полмили одна от другой поднимались трехэтажные массивные строения, лишенные крыш, окон и балконов. Виконт принялся считать их.
"Тридцать две штуки, интересно, а насколько это место близко к оригиналу"?
Корвус заметил его повышенное внимание и произнес:
— Эти башни предназначены для студентов сковывающих, которых преподаватели допустили до магической практики.
— Такое большое расстояние...
— Да, сковывание в руках неподготовленного неофита крайне опасно для окружающих, поэтому мы стараемся изолировать студентов, дабы снизить потери. Кстати говоря, даже находясь на Грани, не советую приближаться. Остаточные эманации могут просочиться и сюда.
— Ну да, вы так мощно постарались, что Университет теперь намертво отпечатался на Грани и живет тут своей жизнью, — раздраженно проворчал Ридгар, — не могли с Микаэлем придумать чего-нибудь получше.
— А как по мне — отличная идея, — возразил чародей.
— Ну да, ну да, — вздохнул Кающийся, — концентрация абитуриентов, факультативное обучение и множество других умных слов.
Корвус пожал плечами, давая понять, что спорить не намерен, и добавил:
— У тебя остались какие-нибудь вопросы?
О да! Вопросов у Лариэса было не просто много, а очень много. Они роились внутри черепной коробки, давясь и отталкивая друг друга метафорическими локтями, пытаясь пробраться как можно ближе к языку, чтобы прыгнуть на него и быть заданными. Столько всего хотелось узнать, но...
"Но я должен расставлять приоритеты. Сперва — основное".
— Ваше величество, расскажите немного про Грань.
Кажется, этот вопрос понравился обоим Древним, потому как они переглянулись и одновременно кивнули.
— Грань, — начал Корвуса, заложив единственную руку за спину, — есть пространство меж двух миров. Оно отделяет мир, в котором мы живем — мир вещественный и материальный, в котором действуют единые законы физики, от мира духовного и нематериального. Причины возникновения и назначение этого пространства в данный момент не существенны. Важно знать следующее: Грань тонка, как волос и громадна, как вселенная. И реальный и духовный миры отбрасывают на нее свою тень, благодаря чему на Грани можно повстречать отражения практически любого места в Интерсисе.
Древний говорил размеренно и четко, с уверенностью ритора, победившего не в одной сотне словесных баталий или профессора, выпустившего в жизнь множество студентов. При этом он не оставался на одном месте, а мерял площадку шагами взад-вперед, заставляя слушателей следить за собой.
— Грань тонка и невообразима одновременно, она и материальна, и нематериальна. По сути, данное пространство есть когнитивная реальность, ввиду чего она крайне восприимчива к мыслям. Пример последнего мы наблюдали совсем недавно. Попав в чужой сон, ты имел возможность влиять на него, перестраивать по собственному желанию. Перемещаться из точки в точку ты уже умеешь, как я успел убедиться. Впрочем, подобными манипуляциями взаимодействие с Гранью не ограничивается, прошу прощения за каламбур, впрочем, об этом тебе расскажет Ридгар, причем в другой раз.
Он резко повернулся, отчего Ания зашаталась и, чтобы не упасть, крепче схватилась за искалеченное плечо чародея.
— Итак, это — самое простое и легкодоступное из того, что я могу рассказать про Грань. Теперь пара слов о сноходцах. Как ты уже, наверное, понял, сны напрямую связаны с междумирьем. Когда организм отдыхает, какая-то часть рассудка продолжает бодрствовать, более того, она становится податливой и восприимчивой к духовному миру, а точнее — к его отражению. Благодаря этому, находящийся на Грани может заглянуть в чужой сон, и, к примеру, оставить послание. Если, конечно, отыщет нужного человека. Это далеко не так просто сделать, даже если знаешь, где тот находится в данный момент. Но для простого смертного даже такая малость невозможна. И вот тут-то мы подходим к феномену сноходчества. Немногие из рода людей и лунксов, а также некоторых иных народов, ни одного из которых сейчас уже и не встретишь в Интерсисе, обладают уникальным даром — их души могут покидать тела и переноситься на Грань. Если честно, мы не до конца понимаем механизм данного феномена, однако это не мешает использовать его себе во благо. Могу с уверенностью сказать, что мозг сноходца не отличается от мозга обычного человека, по крайней мере внешне, стало быть, дар имеет отношение не к материальной, а к когнитивной стороне индивида. К рассудку или даже — душе. Все ясно?
Лариэс, прикладывавший титанические усилия для того, чтобы понять каждое из произнесенных Древним слов, яростно закивал и, воспользовавшись образовавшейся паузой, тотчас же вклинился с вопросами:
— Ваше величество, а сколько сейчас в мире живых сноходцев, ну, помимо нас троих.
— Двоих, — поправил его Корвус, — Ридгар — не сноходец.
— Но как тогда... — начал было Щит.
— Потом, — оборвал его Кающийся. — Быть может, когда-нибудь я расскажу тебе об этом.
Тон Древнего не подразумевал возражений и Лариэс не без неудовольствия наступил на горло своему любопытству. Ответ оставлял шанс больше, что ж, значит, можно и подождать.
А Корвус, поймавший, кажется, кураж, продолжал.
— Из-за своего местоположения Грань является как нематериальным, так и материальным пространством, она объединяет эти противоположные качества, в результате чего получается некий синтез. Как результат, на Грань можно попасть как в духовной оболочке, так и в телесной.
— В телесной? — пораженно открыл рот Лариэс.
— Именно. Впрочем, я рассказываю тебе это лишь для того, чтобы ты понимал природу места, которым учишься управлять. Вряд ли тебе повстречается хотя бы один путник, пришедший сюда во плоти через прорехи в реальности.
— Почему, ваше величество?
— Грань безумно опасна для тех, кто не является сноходцем.
— Почему? — повторил Лариэс.
Корвус замер и его тяжелый взгляд остановился на полукровке, отчего у того душа ушла в пятки. Нет, определенно, этот чародей и безо всякой магии был способен запугать практически любого.
— Потому что на Грань ведут прорехи не только из реального мира. Твари из-за Грани также могут попасть сюда. Понимаешь, о ком я говорю?
— О... — только и смог сказать виконт.
Он понимал, еще бы не понимать. Не на одной и не на двух мессах юноша слушал о ужасах, что обитают за Гранью, а потому лишние разъяснения не требовались.
— Именно. И эти существа крайне любят людей. Впрочем, и без них Грань — не то место, где следует бродить в материальной оболочке.
— Не пугай неофита, — усмехнулся Ридгар, — а то снова откажется от мира фиолетовых небес.
— Не откажусь! — горячо возразил Лариэс.
И, сказав это, он понял — да, действительно, уже не откажется. Грань или мир снов, или как там еще, неважно, это место было настоящим кладезем тайн и загадок и, единожды преодолев свои детские страхи, телохранитель принца с головой бросился в новое и неизведанное.
— Вот и хорошо. Что ж, предлагаю остаток ночи, раз уж все так обернулось, посвятить практическим занятиям, — провозгласил Корвус. — Нет возражений?
— Я за, — отозвался Ридгар.
Мнения Лариэса, судя по всему, никто не спрашивал, а потому тот и не стал ничего говорить.
— Вот только... — Вороний Король чуть задумался и машинально провел пальцами по перьям Ании, — Лариэс...
— Кар, — довольно сказала птица.
— Да, ваше величество? Ты пришел к нам до того, как Ридгар успел дать полный отчет о бое. Прежде чем мы продолжим, я хотел бы услышать некоторые детали.
Требование это было вполне справедливым, а потому Лариэс ответил, не задумываясь:
— Спрашивайте, ваше величество.
— Я так понял, что вас преследует очень сильный сковывающий, связанный с Культом Изначальных. Он уже совершал несколько покушений, последнее из которых стоило отряду шестерых. Сегодня же вы были атакованы большой группой жуков под командованием легата, все верно?
— Да, ваше величество. Во время боя я получил тяжелые ранения и против своей воли оказался здесь, поэтому не знаю, как обстоят дела у остальных. Могу лишь повторить сказанное раньше: с вашей дочерью все в порядке. Более или менее.
Чародей нахмурился и переспросил:
— Более или менее, значит?
— Удар легата отправил ее в полет и сбил маску. Но я успел вернуть ее до того, как потерял сознание, и, если правильно помню, Целительница уже была рядом. Так что, думаю, все хорошо. Жаль только, не знаю, сколько моих подчиненных погибло.
— Всего двое, — проговорил вдруг Ридгар. — Каждому снесли голову. Еще двоих Орелия воскресила.
Последние слова он произнес без особой радости в голосе и Лариэс с Корвусом сразу же уловили это. Сковывающий посмотрел на своего старого друга и уточнил:
— Сколько раз она вырывала души из объятий смерти?
— Вместе с сегодняшним днем это будет пять раз.
— Многовато, — вздохнул Древний, — впрочем, я не удивлен, она никогда не берегла себя и вряд ли мы с тобой сможем как-то повлиять на Святую.
— Перед тем, как мы с тобой встретились, Корв, я предупредил Орелию, что в следующий раз свяжу ее. Она и так получила сегодня слишком серьезные повреждения.
И тут Лариэс вспомнил, что, действительно, Древняя выглядела как-то иначе.
— Точно. У нее же не было руки! — воскликнул он. — Как такое возможно?
— Отрастит, — пожал плечами Ридгар, — ей не впервой, вот только это значит...
— Что силы Целительницы иссякают и ей необходим отдых, — закончил за него Корвус. — Но мы оба понимаем: она ни за что не согласится бросить вас и вернутся в Кастэллум или Сентий, а значит, следите за ней и не давайте лишний раз перенапрягаться.
— Постараемся, — безнадежно вздохнул Кающийся.
— Будет исполнено, ваше величество, — четко отрапортовал Лариэс.
"Не знал, что все настолько плохо. Видимо, придется также приглядывать и за своевольной Древней", — подумал он, — "но это будет значить, что ей нельзя больше давать воскрешать никого, кроме принца и принцесс. Ну, и еще Мислии — без ее чародейства принц не сможет сбежать в случае угрозы".
Но выбора не было — если сказанное ему было правдой, силы Древней следовало поберечь для главного сражения. Он не совсем понимал, почему несокрушимая металлическая броня неожиданно сломалась, но сейчас не стал задавать этот вопрос вслух.
"Выясню, когда проснусь", — подумал полукровка. — "А сейчас меня ждет урок".
Глава 19
Лариэс пришел в себя от запаха паленой плоти и чудовищного жара. Открыв глаза, он увидел возносящиеся к небу языки пламени. Моргнув несколько раз и сфокусировав зрение, полукровка понял, что огромный костер полыхает на расстоянии в добрую сотню футов от него, а жар доходит досюда лишь по причине размеров пожарища.
Он поднялся, с удовлетворением ощутив, что целебные чары Орелии в очередной раз помогли — никакой боли в избитом теле не чувствовалось.
— Очнулся? — раздался голос у него из-за спины.
Лариэс повернулся и обнаружил Мислию. Первая Тень лежала, укрытая сразу несколькими одеялами, и на ее бледном лице отражалась невыносимая усталость.
— Как ты? — обеспокоенно спросил юноша.
— Бывало и лучше, — поморщилась Тень, извлекая из-под одеяла руку и внимательно разглядывая розовую и гладкую, как у младенца, кожу. — Одна из этих тварей достала меня. Если бы не Целительница, осталась бы без руки.
