— Ты много болтаешь, — хмуро ответил Санада в той мертвой тишине, что повисла вокруг. — И все же...
Хотя я не понял и половины из того, о чем говорил раненый огр-маг, а вопросов у меня образовалось сразу еще не меньше сотни, то о чем думал сейчас мэтр Санада, мне было предельно ясно. Даже если не учитывать то, что там этот тип якобы знает о моем шефе, кем он его считает и о каких пророчествах бормочет, вряд ли могло перевесить один важный факт. Если этот волшебник не врет, что в преддверии неминуемой смерти ему вроде бы ни к чему (либо он просто невероятный актер, способный ввести в заблуждение даже эмпатию баатезу!), то выходит, что сейчас моему шефу надо принять очень занятное решение. Убивать или нет первого встреченного соплеменника, хоть он и "вырожденец", который всего лишь пытался всю свою жизнь сделать именно то, чего так хотел сам мэтр Санада — возродить Империю огров и славу ее народа.
— Босс, — поняв, что мрачная пауза затягивается, и кто-нибудь (тот же "ниндзя") вот-вот может сделать то самое "о чем мы потом все пожалеем", я осмелился прилечь к себе внимание огра. — А как вы думаете? Будет ли в благородных традициях новой Империи давать второй шанс тем оступившимся, что сделали это по незнанию или случайно, но преследуя при этом исключительно благие цели?
Слегка удивленный взгляд раненого мага переместился на мою низкорослую персону. Его закованный в латы помощник, кажется, тоже чуть развернул свою маску ко мне. Санада, тем временем, задумчиво пригладил бороду и, как бы ни к кому конкретно не обращаясь, произнес в пространство:
— Традиции должны проявлять умеренную гибкость... И нельзя забывать, что не только талант и врожденное мастерство делает заклинателя великим, упорство и твердая воля ничуть не менее важные качества. На то, чтобы создать в одиночку в этом разрушенном и опустошенном месте, собирая лишь по намекам и каплям былых знаний эти древние ритуалы, должно быть, ушло не меньше сотни лет. Хотя, наверное, полторы сотни будет более точным сроком...
— Семьдесят, — с некоторым оттенком гордости выдохнул раненый маг. — Семьдесят лет назад мы пришли в это место, где не было тогда ничего.
— Что ж, этот труд был бы достоин, по крайней мере, снисхождения, если бы не...
Жесткий взгляд Санады вновь переместился на безмолвных мутантов.
— Я клянусь, что уничтожу их всех своими руками, равно как и предам забвению работы по их созданию, — поспешно произнес владыка Кёр-Кио. — Я согласен на это, если вы сохраните нам жизни в обмен на это... и позволите присоединиться к вашему делу!
Не сказать, чтобы момент для торга волшебник выбрал подходящий, но на его счастье мэтра Санаду заинтересовало совсем другое.
— Ты сказал "нам"?
— Мне и моей дочери, — ответил раненый огр, заставив мою физиономию перекоситься от столь неожиданного поворота.
А пока я, как впрочем, и мой шеф, переваривали услышанную новость, "ниндзя" одним плавным движением отцепил свою маску, открывая лицо и давая всем убедиться в полной правдивости прозвучавшего заявления. Ну что тут сказать? Если честно, то куда больше меня удивил тот факт, что с ограми-магами лицо этой... девушки имело определенно куда больше общего, чем с лицами обычных огров женского пола. Даже более, при наличии чуть загнутых назад рогов и длинных огненно-медных волос, огресса была лишена и чересчур выпирающей нижней челюсти, и слишком крупных надбровных дуг, и вообще... Если бы не характерный для этого вида цвет кожи, то при ее росте она вполне могла бы сойти за представительницу какого-нибудь куда более распространенного и не столь экзотического племени.
— Как ваши имена? — мне, может быть, только показалось, но что-то в голосе мэтра Санады при этом вопросе прозвучало очень необычно.
— Меня зовут Яцугая, мою дочь — Нохиме, — ответил отец шустрой убийцы, попортившей мне сегодня порядочно крови и отправившей в мир иной немало моих солдат.
— Что ж, исполни свое обещание, Яцугая, и я подумаю о том, что в новой Империи может найтись место для каждого, — как-то уж очень скомкано выдал Санада и повернулся ко мне. — Шванк, проследи за всем, а потом займись необходимыми мелочами.
— Понял вас, босс, все сделаем в лучшем виде.
Удержаться от хитрых подмигиваний было сложно, но я справился. А о том, что пришло в голову к моему дорогому начальству, едва оно, наконец-то, впервые, за эти долгие годы встретило представительницу высшей касты женского пола, можно было не сомневаться. Точнее, я как бы догадываюсь. Впрочем, не будем торопить события... Хотя Империи определенно нужен не только Император, но и Императрица. А еще ведь программа возрождения нации запланирована. Чувствую, что интересно на это будет посмотреть со стороны. Я про процесс налаживания отношений!!! С учетом того, что представляет собой мой шеф и тем, что показала сегодня эта фурия Нохиме, похоже, что ожидается много веселых моментов. И почему у меня такое ощущение, что мне точно придется в них поучаствовать? Ой-ёй, не было печали, называется...
А пока весь этот мысленный вихрь за одно мгновение проносился в моей голове, Санада, сохраняя достоинство, покинул место событий в сопровождении змеиной охраны. А все "житейские мелочи", как обычно, предстояло теперь разгребать одному несчастному спинагону. Хочу в отпуск. Можно даже за свой счет.
* * *
Глава 15
Шумящая базарная площадь из десятков шатров-прилавков, украшенных разноцветными тентами, забитая разномастным торговым людом, покупателями и лоточниками, осталась позади. Широкая каменная улица, по обеим сторонам которой вытянулись двумя рядами богатейшие лавки и магазины с рельефными гербами домов-владельцев над входными дверьми, была не столь многолюдна, но тоже отнюдь не пустынна. Впрочем, в Большом Ряду могли позволить себе отовариваться лишь самые сливки местного общества, хотя те вещи и яства, что здесь продавались, были неизменно высшего качества и надежности, полностью оправдывая ту цену, что просили за них продавцы-приказчики.
Однако сегодня Нильс Свартслотт не бросил ни единого взгляда в сторону выносных разукрашенных прилавков и дорогущих стеклянных витрин тех лавок, что более всех остальных кичились своим богатством. Шагая, непростительно торопливо для дварфа, позади своего деда, сопровождавшего старейшину дома на внезапное собрание городской Ассамблеи, юный семидесятилетний мастер-торговец мог лишь гадать, что же именно произошло, и почему вдруг многоуважаемый и многомудрый глава его дома решил, что будет не лишним захватить на это собрание их двоих. А в том, что Хьёрик Свартслотт не делает никогда и ничего просто так по желанию больной поясницы в одноименном клане все знали давно и прочно последние два с лишним века.
Миновав Большой Ряд, троица дварфов прошла через распахнутые ворота Внутренней Крепости и начала взбираться по крутым ступеням, ведущим к приземистому каменному коробу Цитадели. Резиденция городского магистрата по-прежнему выполняла те функции, что закладывались при строительстве этого здания, и играла роль главной опорной точки в гломстангских укреплениях, оставаясь ее сердцем, мозгом и последним рубежом обороны в самом крайнем плачевном случае. Будучи лишь на пару этажей выше мощных стен второго кольца, Цитадель возвышалась на самой вершине пологой горы, на которой и раскинулся вольный Гломстанг. И при этом, здание магистрата куда глубже уходило в земные недра, чем возвышалось над поверхностью, что и было его главным секретом для непосвященных гостей.
Пройдя через широкую начисто выметенную площадь, Свартслотты уже приблизились к двустворчатым дверям, отлитым целиком из стали, возле которых замерли караульные в полном боевом облачении. В этот момент их нагнали шаги и голос, раздавшийся позади.
— Хьёрик! Старый ты греховодник! И кто же это развел сегодня костер под задницей у старика Трувора, что он вызвал нас всех прямо в обеденный час?!
Старейшина остановился и обернулся к приближавшейся парочке. Нильс и его дед Йонг, разумеется, тоже замерли на месте, дожидаясь дальнейшего развития событий.
— И об этом ты спрашиваешь у меня, Хакон? — басовито хмыкнул в ответ почтенный Хьёрик Свартслотт. — Вот уж тогда и вправду, воистину случилось нечто из ряда вон!
Хакон Одавик, один из немногих жителей Гломстанга, что мог бы позволить себе такое панибратское обращение к знаменитому старейшине одного из самых могущественных городских кланов, в отличие от Свартслоттов был облачен не в богатый стеганый кафтан с расшитым поясом, а во внушительные доспехи из потемневшего от времени металла. Кроме тяжелой байданы, округлых наплечников и массивных латных перчаток, старый дварф не побрезговал даже шлемом и щитом, за которым при желании смог бы укрыться целиком. За спиной у Хакона на ременных петлях висела внушительная секира, а пояс, обшитый стальными бляхами, "украшали" короткий широкий меч и ребристая булава. Открытыми на теле дварфа оставались лишь слегка одутловатое лицо и роскошная русая борода, выпушенная поверх кольчужного плетения и обильно покрытая серебром седины.
Капитан Одавик командовал одним из двух наемных отрядов, что в последние годы были наняты магистратом в качестве официальной городской стражи. И поэтому ответ, который прозвучал из уст Хьёрика, был вполне понятен присутствующим. Если уж сам командир гарнизона не знает, зачем затеял собрание Ассамблеи ее председатель, то, что уж тут спрашивать об этом одного из ее членов, пускай и самого старейшего.
— Жаль, — протянул Хакон, поравнявшись с дварфами из рода Свартслоттов. — А я-то надеялся, что кто-то из вас, торгашей-прощелыг, затеял какую-то очередную пакость на радость нашему брату.
Как и всякий дварф, посвятивший большую часть своей жизни дороге путешествий и сражений, Хакон Одавик был довольно беден по меркам родного народа, что, впрочем, не мешало ему одновременно быть весьма зажиточным горожанином с точки зрения людей и гномов. И, как всякий воин и наемник, капитан всегда не упускал возможности отвесить какую-нибудь презрительную шуточку или колкую поддевку, разговаривая с членами больших торговых домов. Обмениваться подобными "шипами" между "зажравшимися негоциантами" и "нищими любителями помахать секирой" было одной из древнейших традиций дварфов Гломстанга, невзирая на то, в каких реально отношениях они состояли.
— Я же говорил тебе, что если бы что-то подобное и намечалось, то даже приказчики и лоточники в трактирах еще за три недели начали бы обсуждать это дело за кружками эля, — с легкой ноткой превосходства в голосе хмыкнул спутник Хакона.
Турр Аспен, по прозвищу Ворон, был командиром второй "половины" стражи Гломстанга и самым "заклятым другом" капитана Одавика. И то, что он сумел заполучить оба этих "поста", будучи человеком, говорило очень о многом. Обычного человеческого роста, с длинными черными волосами, короткой, отнюдь не дварфской бородой и пронзительным взглядом Турр носил неброскую, но добротную одежду черных и синих тонов, какая куда больше подошла бы купцу или главе мастерской. Прямой длинный меч с односторонней заточкой и вычурным эфесом, явно эльфийской работы, крепился на поясе у капитана в изукрашенных легких ножнах. Несмотря на то, что Аспен обладал фигурой настоящего воина, в свои неполные тридцать лет (с точки зрения дварфов возраст непозволительно молодой) он вряд ли мог бы показаться постороннему человеку опытным воякой. Однако, необычный склад ума, позволявший подмечать малейшие детали и выстраивать на их основе сложнейшие, но, как правило, весьма точные заключения, делал Турра именно тем, кем он был. Солидные познания в тактике превращали его также в неплохого командира, а незначительные магические способности еще и в опасного противника.
— О, смотрите-ка, — издевательски крякнул Хакон. — Сейчас господин Я-Же-Вам-Говорил начнет умничать и вещать о том, что он знал все заранее!
— Рано или поздно тебе придется смириться с тем, что я всегда прав, — бросил на это Турр с ответной усмешкой.
— Да скорее я начну пить козье молоко вместо пива, чем такое случится!
— Я куплю для тебя лучших коз из стада Нэда Ланддагера, — наблюдая за этой перепалкой капитанов стражи, Нильс в который раз подивился, и как им только это не надоедает. — А усвоить секрет моей правоты довольно легко, Хакон, хотя у тебя это и не получается, сколько бы раз я не говорил. На самом деле все просто — я вступаю только в тот спор, в котором уверен в своей правоте на все сто, и не вступаю в те, где у меня есть хоть какое-то малейшее сомнение.
— Трепач, — припечатал Одавик, презрительно сплюнув.
— Господа капитаны, — напомнил наемникам о собрании Хьёрик Свартслотт, указывая рукой и кивком головы на распахнутый зев дверей. — Нас ждут...
Пройдя анфиладу из пустынных залов, старейшина и его сопровождающие оказались в обширном помещении, представлявшем собой округлый колодец с тремя вертикальными рядами опоясывавших его галерей. Место дома Свартслоттов располагалось на почетном первом ярусе с другой стороны от входных дверей. Поскольку Хьёрик и капитаны были последними из приглашенных на Ассамблею, Хакон и Турр заперли тяжелые створки, обитые железными полосами, сразу за спиной у Нильса и замерли возле них в качестве стражников. Причем, как показывала история магистрата Гломстанга, роль этой стражи была, отнюдь, не символической.
Старейшина прошел к каменным перилам, ограждавшим нишу со стороны главного зала, и, опершись на них руками, замер в ожидании. В "окнах" на всех остальных ярусов уже дожидались другие представители древних домов, торговых гильдий и рабочих цехов. С внушительным металлическим лязгом из внутренних помещений зала Ассамблеи на открытое пространство вышел магистр Трувор Йоменрунг. Шорох многоголосого шепота немедленно разлетелся по залу, ведь увидеть председателя Ассамблеи облаченного в полные доспехи с тяжелой секирой, взваленной на плечо, последний раз доводилось в этих стенах, наверное, лишь добрую сотню лет назад. Несмотря на годы, склонившие его плечи к земле, старый магистр в знаменитой броне своего легендарного пращура выглядел необычайно внушительно, и у всякого дварфа, видевшего его в этот момент, будь он хоть трижды купцом, шевельнулось в груди нечто глубинное и невероятно родное.
Повернув по сторонам непокрытую голову, Трувор Йоменрунг обвел все великосветское собрание тяжелым взглядом, пригладил свободной левой рукой длинную седую бороду и, громко кашлянув в кулак, обратился к собравшимся.
— Господа магнаты и мастера! Я созвал сегодня вас на эту чрезвычайную Ассамблею из-за тех, весьма тревожных, известий, что принесли мне утром следопыты Дозора.
— Неужели в кои-то веки от них оказалась какая-то польза?! — насмешливо выкрикнул кто-то с верхнего яруса.
— Проще поверить в то, что сам Тир снизошел до откровения верховному жрецу нашего любимого храма, чем в это, — с не меньшей иронией отозвался на это звонкий женский голос из ложи дома Хольстаров.
Дерзость новой главы этого древнего гномьего клана была уже общеизвестна, как и ее нескрываемая неприязнь к церковному ордену, обосновавшемуся в Гломстанге. Вот и сейчас Ирма Хольстар, облокотившись на перила, с презрительным видом посматривала в сторону ложи, которую занимали храмовники. Верховный клирик Майер, впрочем, как и всегда являл собой образец несокрушимого спокойствия, совершенно никак не реагируя на заявление светловолосой фурии. С разных сторон, тем временем, посыпались новые насмешки в адрес Пограничного Дозора.
