— И возможности, и желание? — повторила мои слова Серебряная. — Как интересно...
— Никто, — горячо продолжила я. Раз уж начала говорить — глупо было бы останавливаться, тем более, что ничего секретного я не собиралась рассказывать. — Никто, и меньше всех — сама Синди, не удивился бы, прикажи ей господин Джайгер согреть для него постель. Когда он пригласил обесчещенную наемниками дочь провинциального торговца в качестве домоправительницы, все решили, что ему от нее нужно именно это... Но он так и не прикоснулся к ней, хотя после почти каждого сколько-нибудь долгого разговора с ней мне приходиться его успокаивать...
Я залилась краской, вспоминая некоторые моменты... успокоения. И сейчас это было удивительно к месту.
— Вот как? — удивилась Серебряная. — Оказывается, Габри для которой Сила приняла имя Проныра — еще не разучилась краснеть? Похоже, твой хозяин и в самом деле — хороший человек, — нет, вывод-то она сделала правильный... но вот какими путями бродит ее мысль? Пока я не понимаю Серебряных, и не могу служить хозяину настолько хорошо, как он того заслуживает. Я должна понять. Должна! — Кстати, проходя мимо северной стены, я слышала, как молодой Ландыш говорил своей кузине, что отел бы пообщаться с господином Наместником Иргарда. Возможно, твоему хозяину это будет интересно... — "Возле северной стены", вот как? Любопытно... Очень любопытно!
— Я искренне благодарю Высокую госпожу за то, что Вы снизошли до ничтожной, и успокоили мое сердце.
Улыбка Магиры показала, что она-то как раз поняла меня правильно. И все-таки, чье послание принесла в своем клювике эта перелетная Кошка?
Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.
Кружиться по залу в объятиях практически незнакомого парнишки в цветах дома Шиповника было очень приятно. Нечасто мне достаются подобные удовольствия. Обычно молодые люди просто шарахаются от меня, как от самой Вечной леди. Юных же Шиповник вел себя уверенно, но при этом — четко осознавал границы приличия и не делал даже малейшей попытки заступить за них, чего не всегда могли избежать даже низшие, обучавшие меня искусству танца. Все-таки, как приятно иногда ощутить себя не грозным и опасным магом-убийцей а просто красивой девушкой, развлекающейся на балу без задней мысли! И пусть даже поговорить с Шиповником нам оказалось практически не о чем — я не интересовалась войной, а он — зельями, но даже и в молчаливом кружении была своя прелесть.
Делая очередной круг, я чуть не споткнулась, едва избежав позорного наступания на ногу партнеру. У стены, среди не танцующих, Магира Кошка о чем-то разговаривала с черноголовой! Нет, тот факт, что Маги не стала танцевать — еще как-то можно объяснить, хотя недостатка в поклонниках у нее никогда не наблюдалось. Но, в конце концов, девушка может просто устать... пусть и в самом начале бала, или не выспаться, или быть в плохом настроении... Но вот чтобы Серебряная Магира из дома Одуванчика по своей воле заговорила с низшей? Нет, унижать, в том числе и пренебрежением, подруга никого не будет. Но чтобы сама подошла и заговорила? Похоже, вокруг этого Шиповника творится что-то непонятное... если, конечно, я правильно поняла его взгляд на эту низшую... Кажется, он считает себя обязанным ей покровительствовать. Интересно — почему? Возможно — какой-то ценный талант? Или... или — она может родить Серебряного? Иногда Оракулы Домов выдавали и такие предсказания. Но тогда зачем тащить черноголовую на Императорский бал?
Музыка остановилась. Кажется, танец подошел к концу, а я и не заметила, погрузившись в размышления. Мой партнер отступил на шаг, и вежливо, хотя и не слишком изысканно раскланялся.
— Моя госпожа, танцевать с Вами — было честью и удовольствием, — и тут мне захотелось немного пошалить.
— Тогда, возможно, нам стоит повторить этот опыт? — и я как-то совершенно не ожидала ответа:
— Разумеется. В любой момент, когда это не будет противоречить планам Его Величества Императора, да хранит нас его свет от лжи Повелителя Ничего.
На подгибающихся ногах я отошла к креслу и почти упала в него. На что мне намекнул этот парнишка? Пытался распушить перья, намекая на некие особые поручения от Императора, да живет он десять тысяч лет... или... или Маги все-таки права?
Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.
Вежливо раскланявшись с Элате, я двинулся туда, где меня ждала Габри в обществе какой-то незнакомой Серебряной. И это было нехорошо. Очень даже нехорошо. Внимание Серебряных к черноголовым редко означало что-либо хорошее для последних... Разумеется, если у тех не было высоких покровителей. Но, хотя у Габри таковой имеется, этому покровителю стоит поспешить, пока не сделано или не сказано чего-либо... необратимого.
— Приветствую достойную дочь дома Одуванчик, — пока ничего не ясно — лучше оставаться в пределах формальной вежливости. — Я вижу, Вас заинтересовал подарок, сделанный мне по случаю падения Иргарда? — прости, Габри, но сейчас лучше обозначить тебя именно так — как мою собственность. Меньше проблем будет.
— Магира Кошка приветствует меч дома Шиповника, — склонила голову Серебряная. — Мне показалось, что Ваше, без сомнения — ценное имущество взволновано Вашим танцем с моей хорошей подругой Элате, и я поспешила успокоить девочку. Вопреки зловещей репутации, Сладкая смерть убивает далеко не всех подряд, но только тех, кто вызвал ее гнев. А разгневать дочь Лунной лилии — гораздо сложнее, чем это предполагают неосведомленные, склонные верить сплетням.
— Благодарю, — я склонился в четко выверенном формальном поклоне, — за заботу о моей советнице. Должен признать, что причиной Вашего беспокойства косвенно явилась моя ошибка. Я был осведомлен о характере и замечательных душевных качествах Вашей подруги тем, кто ошибается весьма редко, — я улыбнулся, позволив себе легкий намек на Лентана, — но не счел нужным осведомить об этом Дар Войны.
— Приятно быть хранимым, когда хранитель "ошибается весьма редко", — улыбнулась Серебряная, вернув мне намек. — К сожалению, смертным не часто удается такое ощутить.
— Возможно, нам стоило бы поговорить об... ошибках... при более близком общении? — я протянул руку дочери Одуванчика, недвусмысленным образом приглашая ее на очередной танец.
— Поговорить об ошибках? Мрр... — фыркнула Кошка. — Это действительно могло бы быть интересным, хотя бы для того, чтобы не повторять их.
И мы с Магирой закружились по залу, поскольку очень скоро музыканты заиграли следующую мелодию.
Императорский дворец. Магира Кошка.
Шаг. Еще шаг. Поворот. Аккуратно поправить неверное движение партнера так, чтобы это осталось незамеченным даже им самим. Еще поворот. Неплохо. Я уж думала, что придется поправлять снова, но он справился сам...
Все-таки, у парнишки подготовка воина, не придворного интригана. Хотя учится он быстро. Стоило намеками и обиняками указать ему на то, что не стоило поминать Императора, да живет он десять тысяч лет, столь явно, как Джайгер преднамеренно ошибся в очередном шаге, и тут же принес мне извинения, показывая, что понял меня.
Все-таки, интересный парень. И если бы не намеки Зейгрена, что некоторые планы Императора, да хранит нас его воля от коварства Тьмы, связаны именно с тем, чтобы он пока что оставался свободным, я бы попыталась заполучить его себе. Хотя бы — в качестве любовника. Ведь тот факт, что он так рванулся на помощь своей черноголовке — уже многое говорит о нем. И позволяет надеяться, что и к дочери провинциального Дома он способен отнестись с не меньшей заботой. Что ж. посмотрим. Планы — дело такое... иногда бывает и так, что они меняются!
— ...и очень поучительно было встретить в коридорах Дворца Танни, ученика инквизиторов, не правда ли?
Упс... Этот вопрос явно что-то значит для Джайгера. Беда в том, что я не понимаю: что именно. А значит, отвечать придется честно:
— Увы, но я не встречала этого ученика. Чем же он мог заинтересовать Вас, мой лорд?
Джайгер почти незаметно кивнул самому себе, явно сделав какие-то выводы. Интересно — какие?
— Жаль. Некоторые его рассуждения об искусстве и о же... женской моде — весьма и весьма поучительны.
Ого! Красноречивая запинка. И ушки у нас — заалели. Похоже, этот самый "Танни" действительно рассказывал кое-что любопытное. Надо будет поинтересоваться у Зейгрена: кто он, этот ученик инквизиторов, и где его можно встретить? В конце концов, Высокие славятся весьма трепетным отношением к своим, пусть и многочисленным, партнершам. И оказаться в уютной постельке одного из них — тоже может дать мне неплохую защиту... на всякий случай. Ведь, к сожалению, я сейчас забралась в такие области политических игрищ, где потерять голову — легче легкого... и мне любая защита отнюдь не будет лишней.
Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.
Когда музыка закончилась, я раскланялся с Магирой Кошкой, и отошел к Габри в глубокой задумчивости. Этот танец показал мне всю меру моей... назовем это недостаточной квалификацией. Нет, девушка старалась поправлять меня так, чтобы даже я сам этого не замечал. Но этот номер мог пройти один раз, ну — два... Но ей приходилось исправлять мои косяки почти в каждой более-менее сложной фигуре танца. Страшно представить, что было бы, будь моя партнерша хоть чуть менее опытной. Опозорился бы. Так что к Габри я подошел в не самом лучшем настроении.
Честно говоря, я опасался того, что после явно выраженного благоволения Магиры — к Габри пристанут некоторые пустоголовые представительницы мелких домов, желающие из зависти напакостить кому угодно, особенно тому, кто не может ответить. Но оказалось, что рядом со скромной черноголовой изволила отдыхать, пряча за веером добрую улыбку, хрупкая невысокая девушка... и этого хватило, чтобы вокруг них образовалось пустое пространство. Ибо знаки на платье отдыхающей недвусмысленно говорили о ее принадлежности к дому Лунной лилии... и каждому, имеющему хоть чуть-чуть мозгов в голове (Силлу и ей подобных не учитываем), было понятно, что злить на ровном месте Сладкую смерть — идея не самая лучшая.
Я склонил голову перед Элате, признавая за собой долг. Теперь я должен услугу. Сладкая смерть отрицательно покачала головой. Неужели она столь высоко ценит приглашение на танец? Я вопросительно поднял бровь, и девушка снова покачала головой. Ну что же. Пусть она и отказывается признать долг за мной — это не помешает мне самому помнить об этом.
Элате отошла в сторону, и возле нас с Габри немедленно появился смутно знакомый парень в цветах дома Нарцисса. За ним, как будто привязанные следовали две серебряные девушки.
Я скривился. Нравы Нарцисса были широко известны, но одобрялись лишь немногими. Эдакие гаремы для представителей старших семей из дочерей младших... И при этом они удивляются: почему это их Дом постепенно падает, теряя положение среди остальных? Но ведь магия Серебряных — это не только кровь, но и дух. И если они систематически ломают дух и волю своих девушек, то какой магии можно ждать от них, и от их потомков? Вот и получается, что при формальном равенстве самовлюбленные Нарциссы постоянно оказываются слабее магов других домов. И именно по этой причине никто никогда не возмущался их обычаями, недостойными благородных магов. Ибо благородство — благородством, но когда великий Дом падает — желающие его подтолкнуть всегда находятся во множестве.
— Джайгер! — воскликнул Критель из дома Нарцисса. При этом сын старшей семьи второразрядного Дома принял безупречно-изящную позу "беседа с равным". — Давай махнемся? Ты мне одолжишь на ночь свою черноголовку, а я тебе — одну из моих! Серебряную! Заодно и сравним...
Перед моими глазами поплыли видения того, как я стираю с лица земли это ничтожество, и мир становится чище. Донесения разведки, с которыми я ознакомился, еще только получив приглашение на бал, включали и некоторые сведения об этой... особи. Удержало меня только то, что Лентан говорил, что не потерпит убийств на Балу... а я не настолько опытный интриган, чтобы убрать этот мусор и не попасться. Возможно — это и есть цель демарша? Опозорить, а то и вовсе убрать меня? Таак... Кажется, у меня начинает развиваться мания величия пополам с паранойей. А может быть — дело не во мне лично, а в Доме? Вызвать конфликт Дома Шиповника с Императором — может оказаться выгодно многим... Но ведь Нарцисс никогда не был нашим врагом. Скорее можно сказать, что в большинстве случаев он оказывался нашим... ну, "другом" — назвать трудно, скорее "временным союзником". Да и владения Нарцисса располагаются неподалеку от наших, и частенько пользуются преимуществами соседства — все-таки, армия у нас сильная, и сильных магов — довольно много. Неужели нарциссы все-таки решились на союз с хризантемами? И как мне выкручиваться?
Впрочем, приглядевшись к хаму, я вспомнил о нем и еще кое-что... Что ж. Выход из ситуации — есть. Да и... нравится мне эта идея. Особенно — после того, как я бросил взгляд на испуганную Габри.
— Боюсь, дорогой, что услуги советницы будут весьма востребованы мной как этой ночью, так и все обозримое время.
Если слышать только слова — весьма вежливый отказ. Но вот если посмотреть при этом на жесты и позу... Взгляд чуть-чуть сверху вниз, подбородок опущен, плечи — расслаблены... В общем, если понимать этикет благородных Домов — я просто кричу на весь зал, что для меня Серебряный маг и черноголовая советница и любовница — в равном статусе. Конечно, на самом деле я слегка... неискренен. Для меня этому ничтожеству, все достоинства которого заключаются исключительно в цвете шевелюры до равенства с красавицей и умницей Гарби — как от прекрасного дворца Императора, да живет он десять тысяч лет, до кошмарного замка Повелителя Ничего на корточках. Но, к сожалению, в этикете нет ничего, что помогло бы мне выразить это. Представить, что кому-то захочется продемонстрировать, что он считает Серебряного ниже черноголовки — у создателей этикета просто фантазии, похоже, не хватило. Впрочем, оскорбление и так было едва не смертельным, а уж при таком скоплении Серебряных... Если он промолчит — отмыться будет непросто. Впрочем, я могу предпринять и еще кое-что. И я с самым благожелательным видом повернулся к Сладкой Смерти, и даже попытался что-то произнести... И к "ты, ублюдок, недостойный зваться Серебряным" добавилось еще и "слабак: я даже удара в спину от тебя не боюсь". Если Критель Нарцисс промолчит и теперь, то я уже не знаю что и делать... Хотя и делать уже ничего не придется. Трус сам поставит себя в положение "пустого места", с которым благородному Серебряному и говорить-то не о чем!
— Я... я требую удовлетворения! — ну вот, все-таки решился! Отлично.
— Хорошо, — радостно улыбаюсь я. — Как вызванный, я заявляю Кодекс стали и бой насмерть.
Тихий гул разговоров в зале начал затихать. Волна тишины распространялась от нас во все стороны, охватывая все большее и большее пространство. То, что я сделал... это не было обычным "непониманием двух серебряных". Бой насмерть не мог быть прекращен, даже если один из противников — небоеспособен. "Тхадди не знает пощады". Эти слова пришли к нам из глубины веков, и впервые были произнесены еще как бы не до Прихода Повелителя... "Устраивать смертельный бой из-за черноголовой? Вот если бы это была Серебряная..." Такие, или примерно такие мысли завелись в очень и очень многих головах.
