— Здесь их нет. Скорее всего пошли в степь, а так же разорять и полонить селян.
— Скорее всего... Надеюсь хан Редедя сможет с ними если не совладать, то хотя бы отогнать.
— Думаю сможет, госпожа. — обнадеживающе сказал Каздак. — Силы равны...
— Только числом. — чуть скривилась Чири. — И даже если отобьют первые атаки булгар, то хан Ибниамин сможет выделить еще столько же всадников без ущерба для осады города и тогда уже он ничего не сможет с ними поделать.
На это сказать было нечего, а потому промолчали. Все страстно желали скорейшего выздоровления черного шамана, но его дух все еще
витал где-то вне тела несмотря на все лечение и вливание крови. Крови кстати влили столько, что на троих человек хватит. Собственно в левую руку, вливали, а из правой ноги столько же сливали.
Что касается ран, то они хоть и плохо, но заживали. По крайней мере внешние, а вот как там было с кишками оставалось только гадать да молиться Великой Матери.
Прискакал переговорщик и погарцевав под стеной, выкрикнул наглым и задиристым тоном:
— Великий булгарский хан Ибниамин. да продлит его годы милостивый Аллах, предлагает вам неверным псам сдаться на его милость, выдать мерзкого черного шамана Кумана по прозвищу Ворон и тогда светлейший гарантирует вам ничтожным жизнь!
Передай своем}' хозяину, что он может проваливать к иблису! Мы не станем его рабами!!! -крикнула в ответ Чири под одобрительный гул, как янычар, так и половцев.
Выкрикнув что-то ругательное и под свист защитников, переговорщик резко развернулся и ускакал прочь.
Со штурмом Ибниамин-хан тянуть не стал.
терять время ему тоже было не с руки, запасов пищи особенно для коней мало, да и с угрозой с запада не все ясно, так что утром следующего дня все завертелось.
Сначала город попробовали поджечь. Сотня за сотней всадники скакали вдоль стены, кидая зажигательные стрелы, но то было делом напрасным, только зря растратили тысячи стрел.
Ни одного пожара так и не возникло, дома каменные, крыши черепичные, а окна закрыты ставнями, к коим с внешней стороны были в большом количестве привязаны пучки соломы пропитанные водой, которая к тому же на морозе превратилась в лед. Так что гореть было просто нечему.
А вот нападавшие серьезно пострадали от
ответной стрельбы. Защитники пускали стрелы и болты через узкие щели деревянных щитов, коими были закрыты бойницы. Конечно, не очень удобно целиться, обзор совсем мал, но зато безопасно. Тем более что приказ был стрелять не по людям, большая часть которых имела хорошую броню, а по лошадям, что как мишень значительно крупнее и слабее защищена. А там глядишь всадник
навернется и как минимум вывихнет себе руку, а то и сломает... шею. Впрочем и всадников настреляли десятка два.
— Если они решили снабдить нас дополнительным провиантом, то так тому и быть! Даже спасибо скажем! — добавила к приказу Каздака Чири.
Под стенами после обстрела оказалось до сотни
лошадиных туш многие еще были живы и жалобно ржали, суча ногами. И еще около трех сотен ускакало в булгарский лагерь с тяжелыми ранениями и надо полагать, там их и забьют.
А у защитников даже раненых не было.
Что касается павших под стенами коней, то валялись они там недолго. По ним тут же начали стрелять специально для этого сделанные
гарпунометы, этакие тяжелые арбалеты, чем-то походившие на римские "скорпионы". Наконечник гарпуна, попадая в тушу и при попытке его вытащить, раскрывался тремя штырьками тридцати сантиметров длиной. Лошадиные туши подтягивали к стене, после чего поднимали на саму стену, переваливали внутрь и уволакивали в город на разделку.
Этому попытались помешать булгары, рубя веревки от гарпунов, но их быстро отогнали
массированной стрельбой из луков и арбалетов.
только потери лишние понесли. Тела людей, кстати,
тоже насаживались гарпунами или цеплялись
кошками за амуницию и доставлялись в город, доспехи, а при удаче и оружие, лишними не будут.
2
В тот день, когда произошел первый штурм Сынтахстона, тайное посольство великого князя Юрия Всеволодовича возвратилось во Владимир.
— Что это ты взмыленный такой друже?! -удивился князь Владимирский, обнимая своего
друга боярина Дмитрия Вышенского. — Стоило ли так гнать из-за буртасов этих? Ты уж поди не мальчик чтобы так себя загонять? Если весть хорошая так и подождать мог, а ежели плохая то тем более...
— Стоило княже. еще как стоило...
— Случилось чего?
— Случилось княже. Булгары напали на вороньих
половцев наших союзных. Самого Ворона поранили сильно и неизвестно, выживет ли. нет ли...
-Хм-м...
Юрий Всеволодович призадумался. Формально договор был заключен с ханом Редедей. но в действительности всем со стороны половцев в этом вопросе заправлял черный шаман Куман и если его
не станет, то и союз под вопросом. Юн еще слишком хан, хоть и говорят что слушается черного шамана как отца родного. Так что может и не рухнет союз тайный, но...
— Буртасов нам хан Редедя уступает, но в обмен требует немедленного выступления на булгар и нанесения отвлекающего удара, — продолжил боярин, сбивая князя с мысли.
— А скажи-ка мне друже мой верный, смогут ли они устоять против булгар?
— С нашей помощью, смогут, княже, — уверенно ответил Дмитрий Вышинский.
— А без нашей?
— Хм-м... не ведаю княже, но стены у города крепкие.
— Вот только кто их защищает? Степняки все же,
-усомнился великии князь.
— Там больше янычары стены стерегут, княже. Ну и степняки тоже их увечных, что на коне уже не мастаки, да пожившие.
— Что за янычары такие?
— Рабы-воины. Из наших русичей, да из тех, что с побережья Варяжского моря.
— Рабы-воины?! Правд}7 ли говоришь, друже?!
Где же это видано оружие в руки раба давать?! То только если на потеху в Риме было!
— Истинно, княже. Вот те крест. — перекрестился боярин.
— Как же он их заставил-то?! Каким колдовством?! Разве можно на рабов полагаться? В спину же ударят или просто сдадутся врагу, ведь им что один хозяин, что другой...
— Тут княже все одновременно сложнее и проще, чем мнится...
-Не говори загадками.
— Прости княже... Так вот те рабы-воины будут биться за господина своего не за страх, а за совесть и не колдовство тому виной, а личные причины. Ведь янычары те в большинстве своем женаты, да и детьми почитай все обзавелись и живут те жены с
детишками в городе, да так богато, как и мечтать не могли в прежней жизни. За них и будут биться не жалея сил и жизни своей, при этом будут знать, что если погибнут, то не бросит их Ворон на прихоть судьбы, не допустит поругания. Своих янычар он держит хоть и в строгости, но в достатке, как и вдовам с детьми помогает, пока те новых мужей не сыщут.
— Вон оно как... — задумчиво покачал головой Юрий Всеволодович. — Умен Ворон, очень умен. Даже слишком...
Великий князь призадумался не на шутку.
С одной стороны сильная Булгария ему не нужна и есть хороший шанс ее еще больше ослабить разорив города и веси, пока войско где-то в другом месте бьется и оставшиеся войска не могут оказать
серьезного сопротивления.
С другой стороны его беспокоил такой умный и быстро набирающий силу тайный союзник. Ведь получается, что он сам кормит этого зверя и неизвестно еще, что из него вырастет. Не укусит ли он руку дающую, да не только руку, а и все остальное? В то время как Булгария враг давнишний, хорошо знакомый и рано или поздно
его все равно свалят.
— Ежели не поможем княже, то город вороний может и не возьмет Ибниамин-хан, а вот княжество воронье разорит. Людей что Куман собрал под своей рукой в полон уведет и продаст. А может и возьмет он Воронье Гнездо, на все воля божья и тогда потекут к нему золотые ручьи со стекла проданного. Ведь в отличие от Ворона
Ибниамин-хан с денег тех будет не людей выкупать, а силу военную копить, тех же половцев нанимать...
Юрий Всеволодович быстро смекнул куда клонит его ближник. Ведь главным врагом Булгарии завсегда было Владимирское княжество. Вот на него и обрушит всю половецкую орду Ибниамин-хан.
— Это мы допустить не можем.
-Истинно так.
-Выступаем!
Через день прискакал еще один гонец с сообщением, что булгары взяли в осаду Сынтахстон. А еще через день у самого Нижнего Новгорода, где продолжала стоять малая дружина, к великом}' князю заявилось булгарское
посольство.
— Прям провидцы. — усмехнулся князь Владимирский, когда ему сообщили о просителях. -Я только стронулся, а они уже здесь! Ну пригласите, посмотрим, что скажут...
После долгих приветственных и цветастых речей с пожеланиями, наконец от официальной части перешли к делу.
— Почто мир меж нами решил порушить, великий князь? — спросил Фархетдин.
— С чего это ты так решил? — сыграл удивление Юрий Всеволодович.
— К войску своем}' пришел ты, что на границе с Булгарией стоит. Племена же что меж нами и южнее под твою руку пошли и воевать их незачем.
— Черемисы на севере еще есть, — пожал плечами
князь.
— Ты мудрый человек, великий князь и должен понимать. что сначала надо с новыми приобретениями управиться, чтобы не откусить слишком много, а то ведь и подавиться недолго.
"Это ты еще про буртасов не знаешь", -усмехнулся князь Владимирский.
— Да даже если и пошел я войной на Булгарию,
вы-то откуда сие проведали так быстро, да еще успели посольство выслать загодя?! Неужто, нечестивых провидцев держите подле себя, что предсказывают вам события?
— Нет, провидцев у нас нет — ответил Фархетдин. -Колдунов у нас не любят так же как и у вас, потому и воюем нечестивого черного шамана, что должен быть тебе хорошо известен.
— Знаю такого, — не стал отрицать великий князь и
продолжил с усмешкой: — Только мне он не страшен. Сколько сходились с ним, а с божьей помощью, битый от нас он уходил.
— Даст милостивый Аллах и мы побьем... Потом}'
просим мы, не мешай нам в этом богоугодном деле,
прими дары великий князь...
По знаку главы посольства слуги внесли
несколько сундуков с золотыми и серебряными изделиями украшенные затейливой чеканкой и инкрустированные драгоценными камнями. Внесли дорогие ткани: парчу и китайский шелк. На подносах лежали дорогие сабли и кинжалы из легко узнаваемой дамасской стали.
— Думается мне, что не столько богоугодное дело творите по изничтожению мерзкого черного
колдуна вы, сколько хотите наложить на его богатство руку наложить хотите, по сравнению с которым, все что здесь лежит, просто ничего не стоящая пыль.
— Понимаю твое беспокойство великий князь, но думается мне, что черный шаман, как только поймет, что проиграл и смерть вот-вот ухватит его,
он уничтожит всех, кто хоть что-то знает о
производстве стекла и разрушит мастерские, так что секреты производства стекла никому не достанутся.
— Вполне может быть. А может и не быть... -развел руками Юрий Всеволодович. — Я уже молчу про огромный полон с его земель.
— Мы готовы продать его тебе, по минимальной
цене...
— У меня нет столько денег, даже учитывая минимальные цены. Тем более зачем покупать, если можно взять так?
Фархетдин промолчал. Он не стал предлагать отдать захваченный полон просто так. это будет уже откровенным признанием собственной слабости и только лишний раз подтолкнет хищника к нападению. Посольскую миссию можно было
считать проваленной, великий князь Юрий Всеволодович твердо был намерен вторгнуться в Булгарию и воспользоваться отсутствием основной части войска сражающейся с половцами.
В данном случае могла помочь какая-то угроза Владимирском}7 княжеству, можно было сподвигнуть на нападение на старого соперника тех же черниговцев или даже новгородцев, что всего
пару месяцев назад изгнали с княжеского стола его брата Ярослава, но было поздно, да и не дадут. Посему осталось только откланяться да уйти.
о
То. что увидел перед собой хан Ибниамин. его
неприятно удивило. Ему конечно неоднократно сообщали что кочевники строят город и сажают на землю полоняников, чтобы те выращивали зерно и косили скотине сено. Ну строят и строят, неприятно конечно, учитывая кто именно в этом городе засел, не даром же город прозвался Вороньим Гнездом, но не смертельно и ничего удивительного тоже в этом нет.
Вот они сами булгары, тоже совсем недавно были такими же кочевниками и ничего, построили же города, чего только Булгар стоит, да и про остальные забывать не след, взять хотя бы те же Сувар или Биляр. Да и что эти половцы могут построить, не имея совершенно никакого опыта строительства? Какое-нибудь хаотичное нагромождение бревен да камней, что стоит
кулаком ударить, чтобы все развалилось? А дома? Наверняка свои юрты поставят...
Но нет вместо не пойми чего, у реки стоял даже не город, а настоящая крепость с каменными стенами высотой в пять-шесть ростов человека. И как показала первая атака — разведка боем, сжечь его невозможно. Ни одного дымка не заструилось
внутри после того как за стену закинули несколько
тысяч зажигательных стрел.
А то, что сделали осажденные с убитыми тушами лошадей и даже людей вообще всех поразило. Он даже не слышал ни о чем подобном.
— Таран готов? — спросил булгарский хан у бека Шайгардана собственно и являющегося командующим Булгарским войском.
— Да, великий хан. Но осмелюсь заметить, что это
бесполезно...
— Почему? Рва нет. Сами ворота не выглядят такими уж непрошибаемыми.
— Это так, великий хан, самые обычные деревянные ворота, даже железом не обиты. Просто таранную команду сожгут до того, как по воротам успеют нанести хотя бы один удар.
— Твоя правда, — скривился Ибниамин-хан. кое
что припомнив о привычках осажденных. — Любят они с огнем баловаться. Земляного масла действительно много покупают у южных купцов. Тогда что, сразу пошлем воинов на штурм стен?
— Ничего другого не остается, великий хан. Лестницы будут готовы к завтрашнем}' дню.
Как только сколотили достаточное количество лестниц к стенам устремились булгарские
пехотинцы прикрываясь щитами и на них тут же обрушился град стрел и болтов. Впрочем редкие стрелы достигали цели, так что основная масса солдат без проблем добралась до стен и прислонив лестницы начали взбираться по ним наверх.
Дождавшись когда первые солдаты добирались до верха, защитники начали бросать вниз бревна, что в один момент очищало лестницу от
взобравшихся, калеча их и при этом частенько ломались сами лестницы.
— Проклятье! — гарцевал на коне разъяренный хан.
Первый штурм оказался крайне неудачным, десятки убитых и сотни покалеченных солдат. И было ясно, что это только начало.
И к тому7 же, защитники вновь начали гарпунить и
утаскивать в город тела убитых, коих не смогли или не успели забрать с собой отступающие.
Бек Шайгардан держался более спокойно, ведь глупо было надеяться, что первый же штурм получится удачным. Такого он вообще никогда не слышал. Собственно командующий ожидал, что придется сделать еще три-четыре неудачных ходки, прежде чем можно будет на что-то рассчитывать.
