На короткое время пламя побледнело, затем разошлось всеми цветами радуги, из густого желто-сине-коричневого дыма стал проявляться силуэт медвежье подобного человека. Те монголы, что видели его при жизни, сразу узнали Чингиз-хана. Он казался гораздо плотнее и страшнее чем при жизни, его борода отросла почти до колен и одновременно согревала жарким огнем и леденила мертвым снегом. Размерами исполин был вдвое больше самой высокой сосны, деревья нагнулись перед ним и разошлись в стороны. Каждый шаг великана сотрясал почву и, тем не менее, на сугробах куда ступал Священный правитель не оставалось следов. Все нукеры, от мала до велика пали ниц перед Небесным повелителем, лишь один джихангир Бату-хан низко поклонившись, припал на одно колено. Чингиз-хан медленно и протяжно заговорил, его сочный тягучий как мед голос скользил по ушам.

-Вы сыны мои и ты внучек, решили продолжить мое дело! Ты ушел на запад на девятьсот девяносто девять переходов от горы Бурхан-халдун, где под высоким кедром в золотом гробу покоиться мой прах. Много крови и слез было пролито на пути, сотни тысяч джигитов нашли себе могилы. И вот теперь ты стоишь перед главным станом урусов и просишь у меня совета?

Бату-хан кивнул, склонился к исполинским ногам, уткнувшись лбом в снег.

-Я твой раб и жертва! Внимаю твоему гласу и повинуюсь!

Чингиз-хан еще больше вырос в размерах, по обе руки у него появились онгононы шестикрылые тигр и дракон. Сзади подошел не многим меньший призрак Кюлькан-хана. Священный правитель слегка посторонился, пропустив вперед тень своего сына. Кюлькан-хан угрожающе завис на Бату-ханом, джихангир покрылся холодным потом, вспомнилось как еще недавно эти сильные руки пытались его задушить, а уста шептали, вернее орали — Бату-хан баба с бородой, достойная лишь доить коров! Его громовой голос ронял тяжелые слова.

-Я хотел громких подвигов и великой славы, а вместо этого пал в самом начале жизненного пути. Никто не споет обо мне песни, ни кто в былинах не будет поминать о моих славных делах. И я уже не смогу зачерпнуть руками соленой воды из последнего моря!

Чингиз-хан положил руку на плечо стоящего вровень с ним сына. Как они были похожи черта к черте, только один молодой другой старый.

-Величайший бог Сульдэ дал нам силу и власть с неисчислимой армией. Мы не спим, мы продолжаем творить подвиги, на небесах покоряя умерших из других стран, народов, воюя с враждебными небожителями. Придет время, и ты мой внук присоединишься к ним! Но прежде ты должен истребить своих врагов урусов!

Тень Кюлькана подпрыгнула, молодой хан обнажил полупрозрачный меч.

-Я никогда не успокоюсь, тот малый оголец, что убил меня, уже был в ваших руках и ускользнул, словно скользкая ящерица! В следующий раз, он должен быть скован и мучим девяносто девять лет и девяносто девять дней, а потом после казни его дух будут вечно истязать на небе! Вы должны совершить подвиг, о котором со страхом ужасом будут говорить скованные цепями ваши враги. Правнуки и внуки возгордятся нашей славной победой!

Последние слова грохотали так, что от них закладывало в ушах, шарахались кони.

Чингиз-хан поднял массивную руку. Его горящие глаза сузились.

-Силы нашего бога велики и они будут в подмогу вам! Впереди стан урусов, атакуйте, как стая волков атакует подраненного оленя. И будет огонь и будет гроза и придет победа!

Несколько сосен с треском раскололись, пламя стало в три раза выше, осветив своим светом сотни тысяч распростертых нукеров.

Онгононы закивали в знак одобрения. Тень Кюлькан-хана зависла на Бату-ханом.

-А ведь ты хотел моей смерти! Не лукавь, боги все знают!

Батый побледнел, но сохранил выдержку.

-Я лишь хотел исполнить волю Священного Правителя! Сохранить дисциплину в войсках и дойти до последнего моря! В армии должен быть один полководец назначенный всевышним!

-Я прощу тебе смерть своего сына, и он простит тебя. — Чингисхан грозно зыркнул, Кюлькан кивнул исполинской головой в ответ.

-Я прощу если ты, победишь урусов и пленишь страшных белых мангусов. Тогда моя тень получит успокоение и полетит на крылатом коне покорять иные миры!

Онгонон с тигриной головой поднялся в воздух и прокружил над войсками.

-Вы слышали, что сказал священный правитель! Сражайтесь храбро, не поворачивая спины, и вас ждет вечная небесная слава и сокровища этого мира, а после смерти иных миров.

Воины сначала робко, затем со все возрастающим ревом приветствовали онгонона.

Тень Чингиз-хана начала бледнеть, становиться прозрачной. Онгононы наоборот

стали светиться ярче, появилось еще пять монстров с головами мыши, лошади, быка, змеи, петуха. Каждый из них сверкал своим неповторимым светом.

Мы будем вам подмогой в бою великих сил!

Керинкей-Задан сделала вираж на львиной бабочке и повторила, когда-то при прежней встрече с онгононами произнесенную фразу.

Даже магии нужен меч острый с стрелой

Больше крови пролейте во славу Сульдэ!

Убивай, убивай, мир тогда будет твой

И падет на колени весь род на Земле!

Онгононы прокружившись, повторили, раскрывая сияющие пасти.

Мы растопчем урусов железной пятой

Бесконечным потоком бушует гнев бога!

Убивай, убивай, мир тогда будет твой

Повелитель Вселенной придет на подмогу!

-Уррагх! Уррагх! Орали сотни тысяч глоток.

Субудай-Багатур встал с колен и поклонился онгононам.

-Мы все сделаем! Лучезарное солнце победы осветит войска Чингиз-хана!

-Да будет так!

Онгононы завертелись в хороводе, поднялись ввысь и высоко в небе кружились излучающей свет восьмеркой. Они еще долго сияли как осколки семицветной радуги. Бату-хан отвел свой взор, от режущего глаза света.

-Теперь настала пора нанести первый удар. Бурундай!

Сутулый монгол с желтым перекошенным шрамом физиономией, опустился на одно колено.

-Ты ведь был с Кюльканом и не досмотрел за священным чингизидом!

-Я виноват, можешь меня казнить!

Бату-хан подошел к нему, по крысиному скорчив морду.

-Ты низкий темник дорого заплатишь за это или умрешь! Я дам тебе трудное повеление. Ты или погибнешь или выполнишь его! Бери три своих тумена, и скачи туда. — Бату-хан широким жестом показал на засыпанный снегом лес.

-Вон туда на север, за дремучими лесами, на замершей реке, как ее там...

-Сити! Субудай шмыгнул носом.

-На реке Сити, стоит грозный стан белых мангусов и князя Всеволода! Ты набросишься на урусов, твои воины будут избивать их, не отступая ни на шаг. Сам великий Кюлькан полетит впереди вас и горе, если вы отступите и будете разбиты. Я мучительно казню тебя, а в небесном мире ты будешь вечно убирать навоз из-под лошадей.

Бату-хан замолчал. Из ноздрей потекли сопли, в груди хрипело. Взгляд остановился на Субудай-Багатуре, тот казалось, осуждал повеление джихангира.

-Чего чем ты опять недоволен?

Субудай подошел к Батыю и прошептал на ухо.

-Эти тумены обречены на смерть, тридцать тысяч всадников слишком мало для большой уруской армии с ее хитрыми машинками.

Джихангир с размаху хлопнул Субудая по меховой шапке.

-Мы пойдем за ним следом! Эти три тумена разведают капканы и ловушки урусов.

Скачи прямо сейчас Бурундай, вся наша армия пойдет по твоим следам и горе, если мы тебя догоним!

-Слушаюсь и повинуюсь!

Темник поцеловал снег и вскочил на коня. Несмотря на ночь и усталость Бурундай вывел три тумена, луна и онгононы исчезли за тучами. Изможденные всадники устремились на встречу своей судьбе.

Бату-хан подкрепился арзой и отошел к костру. Он был слишком взвинчен и не мог уснуть. Субудай сделал ему предложение. Непобедимый хрипел и рьяно доказывал.

-Надо послать Мусука и сотню тургаудов в разведку на реку Сить, а лагерю белых мангусов. Пошли его тайно, что бы темник Бурундай и не подозревал об этом. Заодно мы и темника проверим на преданность нам.

Бату-хан щелкнул пальцем.

-А куда он денется, я слов на ветер не бросаю, а он храбр! Но если я пошлю в это уруское пекло брата "седьмой звезды" и он погибнет, сердце Юлдуз будет разбито!

Старый полководец задумчиво потянул кувшин с кумысом.

-Она царица как ты решил, и ее брат будет получать подношения от низших и высших! Дзе! Он сопьется, и развратиться, станет бабой, а не воином, покроет позором твой род. А если он будет сражаться как истинный батыр, то его слава достанется и тебе.

-Что-то твой взгляд слишком хитер Субудай! Признавайся, что задумал?

Субудай осушил кувшин.

-Ничего того, что могло бы повредить монгольской империи!

-А может, ты думаешь, что он тайный возлюбленный моей жены и хочешь таким образом убрать его?

-Если бы я так думал, то повелел бы казнить его.

-Хорошо я тебе доверяю! Но слышал я, что у сотника Тюляг-Биргена завелся джин. Вот пускай он преуспевший в черном колдовстве и поскачет за ним. И еще где этот мошенник Хаджи-Рахим? Ему не удастся отвертеться от решающей схватки.

-Этот дервиш поскачет в месте с ними — не помешает!

Субудай кивнул в знак одобрения.

-Тогда поторопись! Мы должны обрушиться на урусов как орел на ястреба. Они уснули и не ждут нас.

-Если бы так! Увы, белые мангусы ни когда не спят.

Субудай простонал и потянулся за другим кувшином, заливая айраном широкую глотку.

. ГЛАВА Љ 32

Несмотря на поваливший снег, оборонительные работы в секретном граде продолжалась ударными темпами. Особенно активно старались показать свою работоспособность вновь прибывшие гномы. Маленькие человечки работали под землей, из-под сугроба вились сизые дымки. Было еще темно, только-только на востоке стала заниматься заря. Дикорос и Ратибор шествовали между сугробами, волхв на ходу читал толстую колдовскую книгу, монах шептал молитвы. Тревожную тишину разорвал сигнал горна. По команде подъем из постойных казарм выбежали бойцы белой армии. Полуголые, босые не смотря на мороз и сугробы, они делали энергичную зарядку. Затем они совершали часовую пробежку, размахивая на бегу тяжелыми шестами. Каждый шест был с обоих концов обрамлен обоюдоострыми лезвиями, на бегу, бойцы сшибали, разрубая на части еловые шишки, кромсали ветви. Малые дети бежали налегке у бойцов поопытней и постарше к голым конечностям были прикреплены внушительные железки, имитирующие вес кольчуг и доспехов. В прочем мульти-клоны освоили передовые технологии, заимствованные из самолетостроения. Новые кольчуги выплавлялись из смеси спрессованной бумаги, сплава легированной стали и алюминия разведенного полимерами. Правда алюминий удалось получить только после того, как была построена электростанция. Помимо тепловой уже подходили к концу стойка и гидроэлектростанции, еще раньше возвели четыре водяные мельницы. Оставив на студеном снегу череду босых следов, белые воины промчались мимо волхва с монахом. Ратибор перекрестил их вдогонку.

-Вот это огольцы, с такими бойцами одолеем монголов, вот только магия их колдовская... Только на Божье провидение мы уповаем.

Подул ветерок, подхваченный снежок угодил в слегка заспанное лицо волхва. Встряхнувшись, Дикорос, оторвался от массивной книги.

-Сильна магия у монголов, но и мы не слабы. Надо других волхвов сбирать со всей земли русской. Да вот не задача — есть у нас колдуны, а на сбор не идут.

Ратибор всмотрелся в облака, кинул взор на вздымающуюся зарю. На синем небе расплывалось розовое искрящее пятно. Мимо пробегал очередной отряд "курсантов" на сей раз девушек. У большинства девчурок на нежных раскрасневшихся лицах красовались синяки, волосы или коротко стрижены или заплетены в тугие косы и взгляд не по женскому жесткий. И все Дикорос успел заметить знакомый лик, мелькнувший среди русских амазонок.

-Евпрасеюшка! Ты! Постой княгиня!

Волхв бегом ринулся за ней, с трудом поспевая за девушками, голые девичьи пятки так и мелькали перед глазами. Дикорос впрочем, не увалень и догнал бегущую строем колонну. Княгиня Евпраксия была полуголой, кимоно даже не закрывало колен, на ее стройных мускулистых ножках были видны многочисленные синяки, ушибы и царапины, под глазом фингал, босые ступни покраснели от холода — мульти-клоны не делали скидок на знатное происхождение. Жестокие тренировки, в том числе с кошмарными механическими тренажерами были обязательны для всех, у многих курсантов на телах проступили многочисленные шрамы. Бывшая греческая принцесса вращала тяжелый шест, на ее некогда нежных руках проступили вены и жилы, кулаки сбиты, ладони покрылись мозолями. Взгляд тоже изменился, стал бешеным, словно у дикой кошки. Ее тяжелые косы стали короче, а в их концы были заплетены стальные остро заточенные лезвия. Дикорос был поражен переменами, произошедшими с княгиней.

-Бедная Евпрасеюшка! Что они с тобой сделали?!

В голосе волхва звучало сочувствие.

-Отойди Дикорос! Не видишь, я стала настоящей амазонкой, вестницей смерти! Моя цель это служение России и убийство мугланов.

Ловким ударом шеста она на ходу перерубила тонкую березку. Дикорос отшатнулся — столько ненависти было в ее взгляде. После того как монголы убили ее рязанского князя Федора мужа, она стала иной, не женщина — лютая ярость, пламя из-подо льда.

Чья-то рука небрежно хлопнула волхва по плечу. Дикорос повернулся, он вздрогнул, увидев Пантеру. Эта машина смерти созданная в форме женщины не переставала удивлять его, вводя в трепет.

-Зачем ты так издеваешься над княгиней?

Волхв обратился к Пантере только для того, что бы снять напряжение.

-Я не издеваюсь. Это ее личный выбор, а жестокий спартанско-ниндзенский метод подготовки у нас одинаков для всех. Есть лишь не значительные различия в зависимости от способностей и физических данных. Она девочка выносливая, крепкая и ей по плечу даваемые нагрузки.

-Но она же княгиня и должна босоногой и полуголой носиться вместе с простыми крестьянками.

-А почему?! Наоборот знатные и богатые должны подавать пример подчиненным и бедным, а не зажраться. Многие князья и бояре зажрались, но я с них эту дурь выбью, уже выбиваю!

Дикорос понимал, что спорить бесполезно, тем более Пантера по-своему права. Снежная Амазонка продолжила.

-Ты посмотри вот на ту девушку.

Пантера ткнула пальцем в спину смуглой с черными косами девице, бешено вращающей заостренный шест. На мускулистые полуобнаженные ноги были надеты толстые железные браслеты.

-Ты думаешь это крестьянка? Нет, эта голоногая девица родная дочь булгарского царя Еримука. А поскольку булгарский царь погиб и все его законные сыновья. То она фактически царица Булгарского царства.

-А разве Великполк не сын...

Начал Дикорос. Пантера резко оборвала.

Великполк — бастард. Пока есть законная дочь у нее больше прав. Такие у булгар обычаи. А что женщина не может быть царицей?

Волхв поспешил успокоить Снежную Амазонку и перевел разговор на иную тему.

-Верно, может! Я читал колдовскую книгу.

Пантера вновь перебила, терпение, и выдержка не входило в число ее достоинств.