— Тебе понравилось? — усадив её на пассажирское сиденье, мужчина сразу включил обогрев салона.
— Да, очень. Спасибо тебе огромное.
Ей не просто понравилось, это был замечательный вечер. И Илья, и присоединившаяся к ним Наталья оказались очень интересными людьми. Достаточно простыми, приветливыми. Просто приятными. И блины Наташа печет изумительные, Уля даже немного переела. Хотя, после того, как хозяйка, всплеснув руками, сказала, что быть такой худой это преступление перед природой, отказаться все равно не получилось бы.
Илья не только показал оборудование и отвечал на её вопросы (девушка подозревала, что многие из них показались ему бестолковыми, хотя вида он не подал), но даже продемонстрировал, как именно происходит процесс ковки.
Вот за этим Уля наблюдала, как завороженная, и сразу стало понятно, откуда у мужчины такая мышечная масса. Дохляку в кузнице делать точно нечего, один только вид молота внушал уважение. Все эти зажимы, тиски, клещи... Что-то, похожее на улитку, чем, как пояснил Илья, делают витой металл, вроде его калитки. Чуть поодаль стоял сварочный аппарат, который хозяин показывать в действии отказался и прочие премудрые станки. К своему стыду, Ульяна поняла, что не знает очень многого, поэтому больше ходила и просто касалась всего подряд. Хотя внимательно слушать Илью ей это не мешало.
Андрей постоянно оказывался за её спиной, так что она пару раз даже наступала ему на ноги, но отходить упорно отказывался. Кто его знает, может, ему нравится, когда оттаптывают ступни? Тогда должен испытывать просто бешеный восторг в общественном транспорте...
А вот показывать, как готовые изделия травят кислотой, запретил, мотивировав тем, что её больному горлу только этого и не хватало.
— Во сколько закрывается проходная в общежитии? — он завел машину и плавно тронулся с места. Фары выхватили из темноты угол соседнего дома, забор и сидящую на нем кошку, полыхнувшую на секунду зелеными фосфоресцирующими глазами.
— Одиннадцать.
— Тогда поехали, а то можем не успеть.
Не то, чтобы Уля была уверена, что он предложит поехать ночевать к нему, но была приятно удивлена. Даже какой-то холодок исчез. И удовольствие от вечера стало более полным. Хотя и немного с оттенком разочарования. Ну, совсем чуть-чуть. И в то же время едва сдержала вздох облегчения — да, физически она его хочет, но вот морально пока не готова. И не факт, что у неё получилось бы это объяснить.
— Во сколько освободишься завтра? — он не пытался заполнить тишину, но она и не напрягала. Правда, после насыщенного дня и сытной еды Улю начало клонить в сон. И от того, чтобы прикрыть глаза и начать дремать уберегало только воспоминание, что Андрея отвлекают спящие пассажиры. Ладно, ехать не так далеко, можно и потерпеть.
— Я завтра не смогу... Занятия до пяти, а потом нужно готовиться к семинару.
— Совсем не сможешь?
Часть светофоров уже цвела мигающим желтым, но и машин поздним вечером понедельника почти не было, так что доехали они быстро.
Улю прямо передернуло от искушения согласиться, но перед внутренним взглядом предстала кипа даже не просмотренных конспектов и сиротливо приткнутый чертеж...
— Точно не смогу.
Он припарковал машину возле двери, заглушив двигатель и погасив свет в салоне.
— Уль, иди сюда.
Поцелуй был не таким, как в кабинете, более нежным, мягким. Сладким. От него хотелось потянуться, прикрыть глаза и свернуться клубком...
На грязном асфальте площадки у двери общаги.
— Спокойной ночи.
— И тебе приятных снов.
— И все-таки, Улька, ты садюга, — Света не спеша, даже с каким-то изощренным удовольствием обгрызала яблоко, пока от него не остался один хвостик. — Почти две недели мариновать мужика... И какого! Уважаю.
Уля в ответ только фыркнула, и то исключительно, чтобы поддержать беседу — она как раз писала Андрею смс, что никто на лестнице общежития на неё не напал, и до комнаты она добралась вполне благополучно. На этом пункте он настаивал отдельно, наверное, думая, что нет на свете страшнее, чем политеховская общага. В принципе, не так, чтобы не прав, зато тут весело.
— Свет, вот не поверишь, но поддерживаю, — Лиза как раз плела косу на ночь. Ритуал был ежевечерним, раз дней в пять девушка начинала стенать, что отрежет свои лохмы к чертям собачьим, и тогда почетная миссия возведения ночной прически ложилась на соседок. — Уль, тебе его не жалко?
— Девчат, отстаньте, а?
Соседки примолкли, но ненадолго, хотя временно цеплять перестали, переключившись на вялое переругивание между собой.
Уля же, отправив послание, убежала смывать с лица боевой раскрас. Поскольку пользовалась косметикой она довольно редко, то глаза от туши уже начинали чесаться, и терпеть эти муки и дальше стало почти невыносимо.
Может, правы подруги, и она просто уже загоняется?
Из мутноватого зеркала с потрескавшимися краями на Ульяну в ответ посмотрела девица с темными следами поплывшей косметики под глазами.
Хотя Андрей терпеливо водит то в кино, то просто погулять, сегодня, например, в театр, но ведь так продолжаться не может. И понятно, что дело так или иначе идет к постели. Вот только спешить Уля не хотела, хотя бы потому, что медленно, но верно в него влюблялась. Уж себе сказать можно, это другим соврешь, что ничего такого и в помине нет.
И секса она не боится, просто... Ведь все поменяется. И этих отношений, когда они гуляют вместе или о чем-то болтают, или даже молча сидят рядом в кинотеатре, уже не будет. Наверное. Во всяком случае, ей так казалось, и от этого становилось чуточку печально и горько. Но и сказать, что сама не испытывает к нему сексуального желания, будет откровенным враньем. Особенно, когда он на прощание целует, перед тем, как выпустить из машины и проследить, чтобы Уля без приключений добралась до входной двери общаги.
Да и вообще, когда он рядом.
И сердце сразу колотиться начинает, и мысли все кто куда разбегаются...
Наверное, она все-таки совсем глупая и наивная, потому что в таких, как Андрей, влюбляться нельзя. У него свои принципы и законы, и ей там место вряд ли найдется, только когда же это она прислушивалась к собственным предостережениям?
Тщательно умывшись, Уля тихо пробралась по коридору. Все-таки почти двенадцать, и так пришлось просить вахтершу не запирать дверь хотя бы до одиннадцати пятнадцати. Это тоже создавало определенные проблемы, потому что относительно ночевок у Андрея она высказалась четко, а режим общежития не давал гулять допоздна. Ещё нужно учитывать, что у него работа, у неё учеба, да и подготовку к занятиям никто не отменял. Как и чертежи, нужно же на жизнь зарабатывать...
Девчонки уже почти угомонились, но заснуть ещё не успели.
— Ульян, — шепот Лизы был таким, что его могли услышать жители не только нижнего, но и верхнего этажа.
— Чего орешь? — Уля сбросила халат и, облачившись в ночную рубашку, торопливо нырнула под одеяло. И не зря — отопление раньше середины октября никто не даст, а холодно уже сейчас.
— Мне просто интересно, что ты собираешься делать дальше, — звук она уменьшила, так что теперь в курсе беседы могли оказаться только те соседи, которые жили непосредственно за стенкой.
— И мне, — Светка, до этого ворочающаяся в попытке улечься, притихла и высунула из-под одеяла немного всклокоченную голову. — Это же тебе не Игорек и не мой Мишка...
— Я Андрея, как вспомню, вздрогну, — судя по скрипу панцирной сетки, она действительно не то вздрогнула, не то забилась в конвульсиях. — Как ты с ним общаешься вообще?
— Нормально, — поняв, что спать ей никто не даст, Ульяна села на кровати. — На самом деле он совсем не такой, каким кажется. Он... умный, хороший. И добрый. Хотя сразу это не рассмотришь.
— Влюбилась? — Светка приподнялась, правда, с неизвестной целью — шторы задернуты, так что рассмотреть в темноте все равно ничего не получится. Зато подушка, запущенная Улей в подругу, попала точно в цель. — Вот зараза! — Пуховый снаряд улетел обратно, но Улька оказалась проворнее, поэтому поймала его руками, а не лицом. — Я о ней беспокоюсь, а она сразу вещами кидаться...
— Все признаки влюбленности, как по писанному, — Лиза, похоже, ещё и покивала с умным видом.
— И в тебя запущу!
— Промажешь.
В стену с обратной стороны кто-то постучал кулаком, предлагая заткнуться и не мешать людям спать.
— Наглые первокурсники пошли, жуть... Мы так в стены не стучали, — жаловалась Светка уже намного тише. Ибо про закисшую простыню ещё не забыла...
— Ага, мы сразу ногой в дверь били, — Лиза широко зевнула и потянулась. — Ты ему уже сказала, что завтра собираешься к матери?
— Да.
Реакция была не то, чтобы совсем отрицательной, но судя по взгляду, у Андрея на выходные были какие-то другие планы. Но обещание приехать Уля дала ещё за неделю до этого, так что нарушить данное слово не могла. Даже если искушение довольно сильное...
— И что? — Света, не дождавшись продолжения рассказа, все-таки рискнула ещё раз дернуть замолчавшую Ульяну.
— И все. Спокойной ночи, сладких снов.
Стараясь подчеркнуть, что пора уже перестать чесать языками, Ефремова спряталась под одеяло, а потом для верности ещё и сунулась под подушку. Ну их, в самом деле, от собственных мыслей мозги пухнут, а тут ещё и любопытство подруг.
Правда, уснуть у неё получилось совсем не сразу, все равно постоянно возвращалась и к их с Андреем отношениям, и к нарастающему напряжению, да и вообще о многом стоит подумать. И просто помечтать, чувствуя себе последней дурочкой, потому что губы постоянно расползались в улыбке. Но ведь приятно же!
Чувствовать себя девушкой, за которой ухаживают, говорят комплименты... Пришлось себя поправить, потому что чаще Андрей её ругал, что слишком легко одевается. Можно подумать, до этого ни разу не болела. Да и его навязчивое желание откормить тоже уже немного напрягало. Да, Уля прекрасно понимала, что из её косточек и бульон-то получится почти постным, но зачем же так при этом следить, и подавиться недолго...
Вот только соврала бы самой себе, если бы сказала, что такая забота не нравится. Очень нравится. И даже начала к ней привыкать, что уже намного хуже.
А с её поездкой они разберутся, она же не на месяц уезжает, а на два неполных дня, уж как-нибудь решат этот вопрос. Как оказалось, Андрей решил его кардинально.
— Это все? — проследив, чтобы она пристегнула ремень безопасности, Лебедев посмотрел на заднее сиденье, где сиротливо стояла маленькая спортивная сумка.
— Ну, да. Я же всего на полтора суток, много вещей не нужно, — Уля сняла берет, легкими движениями пальцев поправив волосы. Утро выдалось настолько прохладным, что она предпочла не только плотно застегнуть куртку, но и прихватить перчатки. Конечно, до морозов далеко, только не хотелось потом клацать зубами на остановке. — Автобус почти через час, так что точно успеем.
— Ты уже взяла билет? — как и всегда за рулем, Андрей был не очень разговорчивым. Хотя это и понятно, пусть лучше следит за дорогой.
— Нет, там обычно свободно, да и никаких праздников нет.
Со страшной силой захотелось немного передвинуться, чтобы сесть чуть ближе, но Уля себя одернула. Хотя скучать начала уже сейчас, даже не успев расстаться. Странно, они же и здесь не каждый день видятся... Ну, то есть за последние десять дней они провели вместе семь вечеров. Н-да, настораживающая арифметика получается.
Вместо того, чтобы свернуть к автовокзалу, куда и рвалась душой Ульяна, Андрей почему-то направился совсем в другую сторону.
— Нам разве туда?
— Ну, ты же хотела к маме? — от дороги он взгляд не отвел, но уголком губ улыбнулся.
— Да.
— Вот к ней мы и едем.
Вместо того, чтобы придвинуться, Уля отшатнулась к двери.
— Зачем?!
— Ты хотела в гости. А ещё я тебя предупреждал, что все условия работают в обе стороны, — терпеливо, как бестолковому ребенку, пояснил Лебедев. — Вопросы, возражения?
— Аааа...
— Вот и прекрасно, что нет ни одного, ни другого.
Может, они и были, но никакие умные мысли ей сразу в голову не пришли, а болтать глупости не хотелось. Поэтому Уля предпочла промолчать, хотя внутри стало приятно и тепло и от понимания, что он готов поступиться своими планами ради того чтобы свозить её к маме, и от факта, что расставаться им не надо. Даже сил снова обозвать себя не очень толковым существом не было. Ладно, раз уж вляпалась всеми лапками, то куда деваться, придется просто ловить момент и наслаждаться тем, что есть. А имеет она не так и мало. Хотя хочется намного больше, но и жадность все-таки грех...
Сколько ни пыталась понять, зачем все это Андрею, так и не смогла. Наверное, мужчины и женщины думают совсем по-разному. Уля никогда не льстила себе, зная, что назвать её красавицей можно, только немного преувеличив. Да, симпатичная, но такие, как она, по улицам толпами ходят. При этом и излишне заниженным самомнением тоже не страдала, просто старалась трезво смотреть на вещи.
Поэтому упорно не могла определить, что именно от этой их медленной игры получит Андрей. К сожалению, он вряд ли её любит, даже если очень хочется в это поверить. Но лучше не строить такие предположения заранее, чтобы потом не разочаровываться...
Настроение от таких размышлений медленно поползло вниз. И даже молчаливое присутствие Лебедева не особо спасало.
— Чего притихла? Обиделась, что не предупредил?
Вот уж чего в мыслях и не было. Видимо, насчет разницы вывертов сознания все-таки права.
— Да нет, не обиделась. Просто интересно, почему ты не сказал вчера, что хочешь поехать со мной? — Уля немного откинула спинку кресла и теперь, устроившись полулежа, с любопытством наблюдала за Андреем.
Он не очень-то и хотел, но раз уж Уляшка так настаивала на своих пунктах соглашения, грешно не показать, что и он тоже может извлечь из них выгоду.
— Наверное, не хотел, чтобы ты нашла повод туда не поехать.
Скорость пришлось сбросить, а предупредившему водителю в знак благодарности мигнуть дальним светом.
— Я не стала бы так делать...
Наверное.
— Скорее всего, — не глядя, потянулся за её рукой, аккуратно чмокнул в центр ладошки и вернул конечность обратно на обтянутую плотной джинсой девичью коленку. — В бардачке лежит шоколадка.
Уля скорчила рожицу, и покачала головой. Есть немного хотелось, но в дороге её иногда укачивало, так что завтракать не стала. Так ведь его машина это не автобус, в ней точно не подурнеет...
— Горький, с цельным миндалем...
Девушка только вздохнула, но в бардачок полезла. Потому что как можно устоять, если так предлагают? Да ещё и ТАКИМ голосом. Вопреки доводам рассудка откуда-то взялась мысль, что если он не будет делать никаких поползновений, придется брать все в свои руки.
Правда, от двусмысленности фразы едва не поперхнулась орешком. Хорошо, что успела проглотить, ведь не объяснишь, что собственные пошлые мысли заставляют давиться. Да ещё и объекту этих самых мыслей.
— Хочешь? — шоколад почти не таял в руках, поэтому Уля не боялась испачкаться. Она именно такой и любила, но, во-первых, всю плитку точно не съест, а во-вторых, захотелось поделиться.
