Эд тут же отскочил от него и принял гротескно отчужденный вид.
— Не скажете, юноша, где вы научились так виртуозно водить магазинную каталку? — он старался не поворачивать к нему лицо и только косил глазами, усиленно сдерживаясь, чтобы не смеяться.
— В Фуд-Импориумах в Нью-Йорке, — бросил Анджело и покатил тележку к показавшейся вдалеке Полине, не обращая внимания на Эдварда, с озадаченным видом застывшего на месте. Эд спохватился и поспешил за ними к кассам. В Нью-Йорке, насколько он знал, Анджело жил с Полом, когда тот уже был смертельно болен. Вот фак, шуточка вышла не супер.
Они всё-таки успели до дождя перенести в дом все пакеты с покупками. Полина и Эд тут же принялись хлопотать вокруг плиты. Анджело поручили принести новые скатерти и достать фужеры. Потом он уселся возле стола и принялся наблюдать за ними.
Ей, кажется, нравилось, как Эд порхает вокруг неё, то помогая достать из холодильника масло, то поднося из микроволновки размороженный лоток с мясом. Они о чём-то переговаривались и шутили. И вроде бы забыли про Анджело. Со стороны они показались ему похожими на молодожёнов. А что, неплохая пара: великолепная Полина и красавец Эдвард. У Анджело засосало под ложечкой. Полина после возвращения из Японии теперь часто оставалась дома.
Йон, занятый своей мужской коллекцией, задействовал в показах в основном моделей— мужчин, распустив очень многих своих манекенщиц на вольные контракты. Та коллекция, которой занималась Притти, всё ещё была не готова. Но Йона это, кажется, мало волновало. Он был поглощён новым проектом, и сейчас вел активные переговоры с изготовителями парфюма марки Ангел.
Эд за время вынужденного безделья тоже практически всегда был дома. Так что эти двое проводили тут гораздо больше времени, чем Анджело. Похоже, они успели здорово сблизиться. И если бы Анджело не знал, что Эд абсолютно равнодушен к женщинам, он мог бы поклясться, что между этими двоими что-то происходит.
— Эдвард, посмотри, пожалуйста, за сковородкой, — Полина заправила за ухо прядку волос. Как же Анджело любил этот её жест, сколько раз наблюдая за нею в такие минуты! Эд с готовностью перехватил у девушки ручку сковороды, на которой шипело мясо. Ладонь его на какое-то мгновение легла поверх тонких пальцев Полины, и девушка вовсе не поспешила убирать свою руку.
Анджело ощутил непонятное беспокойство. Что-то было не так. И он не мог понять, что такое с ним творится. Когда это Эд начал называть Полину "моя кисонька"? Пошлятина какая! И Полине это что, нравится? Он позабыл про Йона и свои грустные размышления. Полина как бы невзначай положила руку на плечо Эдварда, заглядывая в сковородку. Так близко она обычно подходила только к Анджело. Юноша с подозрением откинулся на спинку стула. Конечно, всё это полная чушь, но.... Он нервничал и ничего не мог с этим поделать.
Когда они уселись за стол и раскрасневшаяся Полина поставила перед ним тарелку с ароматно пахнущим ужином, он понял, что кусок не идёт ему в горло. Эд, как будто нарочно подначивал его, воркуя с Полиной и всячески ухаживая за нею. Налил ей вина, придвинул тарелку, поправил салфетку, которую она едва не смахнула со стола. Анджело недоверчиво смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого. Полина смеялась шуткам Эда. Тот старался вовсю, сыпал цитатами из предстоящего спектакля.
— Ты волнуешься? — спросила Полина, сделав небольшой глоток и отставив бокал.
— Разве звездам положено волноваться, солнышко? — хохотнул Эд. — Мы всюду чувствуем себя в своей тарелке, не так ли, Эндж?
Анджело снова промолчал, облокотившись о стол и прикрыв рот ладонью.
— Видишь, молчание — знак согласия, — Эдвард подмигнул Полине. Та улыбаясь, кивнула.
— Не передашь мне хлеба, дорогой?
Анджело не ослышался, так она назвала Эда, ибо глаза её были устремлены на него.
— Конечно, дорогая, — тот услужливо протянул ей корзинку с нарезанной булкой.
— Спасибо, — Полина так тепло ему улыбнулась, что у Анджело всё вскипело внутри: они что, издеваются? Что здесь, чёрт возьми, происходит?!
— Я буду за тебя волноваться, — Полина, сделав ударение на слове "я", многозначительно посмотрела на Эда.
— Мне будет приятно, — в тон ей ответил Эд и едва заметно стрельнул взглядом в Анджело, который сегодня изображал из себя такого буку, что они с Полиной уже и не знали, чем его расшевелить, а потому принялись дурачиться, разыгрывать из себя семейную парочку. — Всегда мечтал, чтобы за меня переживала красивая женщина.
— А если бы я была уродиной, тебе бы это было неприятно? — поинтересовалась Полина.
— Естественно, — отозвался Эд. — Но ты красавица, и это всё меняет.
Анджело вскочил из-за стола.
— Куда ты? — забеспокоилась девушка.
— Пойду проветрюсь, — бросил он, выскакивая за дверь, за которой вовсю поливал дождь.
Эдвард удержал Полину за руку:
— Сиди, пусть.
— Но...там же льёт как из ведра, — Полина растерянно опустилась на стул.
— Ничего, не размокнет.
— Что с ним такое?
— Кажется, наш мальчик ревнует, — задумчиво произнёс Эдвард и добавил:— Вот только кого и к кому?
Он вернулся через полчаса, когда Полина уже нервно перебегала от одного окна к другому, а Эд готовил дождевик и прикидывал, не снять ли ему носки, прежде чем обувать ботинки.
— Анджело! — Полина всплеснула руками: он промок до нитки и кажется, продрог, потому что у него зуб не попадал на зуб.
— Так, быстро раздеваться и под горячий душ, — Эд моментально оценил обстановку.
Они вместе с Полиной принялись сдирать с Анджело налипшую на него одежду. Он уже не сопротивлялся: путаясь руками, они с Эдом стащили с него майку, еле-еле стянули джинсы, высвободили его из полных воды ботинок и затолкали в ванную.
— Господи, ну вот что за дурачок, — причитала Полина, чувствуя, как насквозь продрогший Анджело возвращается к жизни под струями горячей воды. Эдвард молча поливал его, потом бросил Полине:
— Давай полотенце.
И они вдвоем стали растирать его насухо.
Анджело прикрыл глаза: какое же блаженство снова очутиться дома, в тепле, в уюте, а не в той темноте, под мерзким ледяным дождём, смывшим все его идиотские мысли. И рядом двое, кого он любил больше всего на свете. Вместе. И сейчас так забавно они суетились вокруг него.
Полина перепуганными глазами вглядывалась в его лицо, а Эд, кажется, немного сердился. Он шагнул к ним из душа и потянулся к девушке, обнял:
— Прости, я правда, дурак, — он наконец-то смог говорить, согревшись и забыв про противную дрожь, колотившую его до этого, и поцеловал её в губы.
Полина прильнула к нему, прикрыла глаза, отдалась поцелую. Сквозь ткань её домашней одежды он почувствовал, как горячо её тело. Рука привычно легла на грудь, под лаской его пальцев сосок моментально затвердел. Анджело нагнулся и взял его губами — прямо через ткань. Девушка выгнулась, запрокинув голову, откинулась на стену. Он оторвался от её груди и вжался бедрами в её тело, чувствуя подступающее желание. Он безумно хотел её. И знал, что она тоже его хочет. И совершенно забыла про то, что Эд всё ещё тут. Она не знала, что руки Эдварда уже уронили полотенце и теперь ласкают спину Анджело, а губы покрывают поцелуями его плечи.
Анджело стянул с неё трусики, потом подхватил Полину под бедра и подсадил на край тумбы, окружавшей раковину, развел в стороны её колени и вошел в неё. Девушка застонала.
Ладонь Эдварда, остановившаяся у Анджело на поясе, поползла назад, отступая. Анджело быстро схватил её, не позволяя ускользнуть совсем и, не останавливая движений, от которых Полина начала дрожать, кусая губы и впиваясь пальцами ему в плечи, притянул к себе Эда....
Глава 67. Смятение чувств.
26.03.1997г.
Полина ругала себя. Хотя в том, что вчера произошло — после того, как Анджело вернулся промокший и продрогший — она, в общем-то, была не виновата. Всё случилось неожиданно, кажется, для всех троих. И из всех троих, похоже, только Анджело ни о чём не переживал. Он, как обычно, исчез с утра из дому. И когда Полина с Эдом сошлись в столовой, его уже и след простыл.
Эдвард старался держаться как ни в чём не бывало. Но при этом он избегал смотреть ей в глаза. И хотя внешне ничего между ними не изменилось, в воздухе ощущалось явное напряжение.
Полина ничего не могла с собой поделать: при воспоминании о вчерашней ночи к горлу подкатывала тошнота. Причём чем дальше, тем всё явственнее. Неужели всё-таки? Почувствовав очередной приступ дурноты, она присела на стул, но уже через секунду бросилась в туалет.
Когда она вернулась, Эдвард с подозрением глянул на неё:
— Что с тобой? Ужасно бледная.
— Ничего, — Полина с отвращением посмотрела на бекон, который приготовила для утреннего омлета и снова побежала в туалет.
Эдвард убрал всё поскорее обратно в холодильник, оставив на столе лишь чашки с чаем. Без яичницы можно и обойтись. Ого, а вот такого расклада он не предвидел: Полина беременна? Анджело задумывался о такой возможности?
Эдварда ещё вчера поразило, что он и с нею никак не предохраняется. Насколько же сильно он должен ей доверять!
— И всё же что с тобой? — он внимательно посмотрел на девушку.
— Пожалуй, мне нужно к врачу, — пробормотала она, хватаясь за чашку с крепким чаем.
— Я отвезу тебя.
— Спасибо, — она сделала глоток, чувствуя, что неприятного разговора не избежать.
— Послушай, по-моему, нам надо поговорить, — Эдвард уселся напротив неё. Она кивнула: давай поговорим.
— То, что было вчера... мне кажется, или тебе не очень понравилось?
— Я не знаю. Просто... я не была к этому готова, — пожала плечами Полина.
Эд странно посмотрел на неё.
— Как давно вы с ним?
— С октября, — чуть подумав, ответила она.
— И ты хочешь сказать, что вчерашнее для тебя оказалось открытием? — он свел брови.
— Нет, но..., — Полина смешалась:— Я не хотела этого видеть. Прости, но я не очень... приспособлена к таким вещам. Я просила Анджело избавить меня от этого.
— Это жестоко, — помолчав произнес Эдвард. — А ведь вчера он был счастлив.
Он покачал головой и вздохнул, раздумывая над тем, что удерживает Анджело рядом с этой женщиной. Любовь? Иного объяснения, видимо, нет. Но он не понимал этой любви. Нет, Полина ему очень даже нравилась. И её отношение к Анджело весьма импонировало. До сегодняшнего дня.
— Я понимаю, но...,— Полина грустно покивала.
— Вряд ли.
Взгляд Эдварда потяжелел.
— Вы всегда не предохранялись?
— Я принимала таблетки, — Полина опустила глаза: последнюю она выпила месяц назад.
— Вы когда-нибудь говорили о ребенке? Вообще, вы как-то обсуждали своё будущее?
— Я словно на приёме у психотерапевта, — улыбнулась Полина, пытаясь перевести всё в шутку. Такого Эдварда она ещё не знала, он был как будто чужой.
— И всё же? — взгляд его был очень серьёзен.
— Ты считаешь себя вправе задавать мне такие вопросы? Только потому, что вчера мы перешли допустимые границы?
— О каких границах ты говоришь? — Эд вскочил и нервно заходил по комнате, стараясь унять вдруг охватившую его дрожь. — Ты же любишь Анджело! Или я ошибаюсь?
Как похоже на тон Ленки. Полина вздохнула: все всегда думают только о нём. В первую очередь Анджело и его интересы. Почему никого не волнует, что испытывает она?
— Я люблю его. По-настоящему. Хотя никогда не представляла, что это для меня возможно с таким парнем, как он. Он нарушил все мои принципы. Сломал всё, что было для меня привычным. Но я, действительно, люблю его. Безумно.
В её лице и голосе было столько искренности, что Эдвард успокоился. Ему даже стало стыдно за те нехорошие мысли, что промелькнули у него в голове.
Он присел перед ней на корточки, ласково взял ладони:
— Я отвезу тебя к врачу. А потом мы решим, что нам делать. Хорошо?
— Да, — тихо проговорила она, кивая. Решать придётся.
* * *
— Ты с ума сошёл? Тащить в дом не пойми кого! У тебя мозги точно были вчера в отключке!
Ксавье, притихнув, даже не осмелился листать журнал, валявшийся на столе, и молча пережидал бурю, сидя в своем любимом кресле в кабинете Йона в Доме Моды. Он, конечно, не думал, что Йон сильно переменится к сегодняшнему утру, ведь парень, которого он для него выбрал, мало походил на его ненаглядного Анджело. Но прежде именно такие всегда ему нравились, а потому Ксавье решил рискнуть. Он пригласил мальчика в дом, а сам незаметно исчез, моля всех известных ему богов увидеть Йона хотя бы капельку менее несчастным.
Но такая реакция повергла его в шок.
— Ну вот скажи, как тебе пришло в голову пустить его в дом? А если бы он нас ограбил? Или убил меня? Ты что, этого хотел?
— Господь с тобой, — не выдержал Кси. — Это нормальный, проверенный мальчик....
— Да ты знаешь, что этот "нормальный"..., — он хотел рассказать Ксавье, как этот парень набросился с ножом на Анджело, но вовремя спохватился: — уже был на вилле Саймона в Изумрудной бухте?
Так вот что так возмутило Йона: этот парень прошёл через руки его давнишнего конкурента! Кси перевел дух. Значит, вина была не его: не мог же он уследить ещё и за любовниками Грея.
— Я понятия не имел. Прости. Ты что же прогнал его?
— Да, я немедленно выставил его за дверь. Не хватало мне ещё собирать объедки со стола Саймона!
— Ну, раньше ты так к этому не относился, — вырвалось у Ксавье.
Оба поняли, что он хотел сказать: пока у Йона не было Анджело, ему не казалось чем-то из ряда вон выходящим обменяться любовниками с Греем. Но Ксавье хватило чувства самосохранения, чтобы не произнести вслух это имя. Йон и так был сильно на взводе. Оставалось надеяться, что мальчишка когда-нибудь снизойдёт до того, чтобы снова одарить Йона своим вниманием.
— Я прошу тебя, прежде чем приглашать кого-то в наш дом и оставлять его там, предупреждай меня. Ладно? — тон Класа смягчился.
Ксавье разочарованно кивнул и потянулся за журналом.
* * *
— Ну что? — Эдвард ждал Полину в машине.
— Пока ничего не понятно. Слишком маленький срок.
Эд аккуратно вырулил со стоянки возле клиники.
— И что ты собираешься делать?
— Если что, буду рожать.
Эд резко тормознул, едва не врезавшись во впереди идущую машину. Полина спокойно глянула на дорогу, ухватившись рукой за ремень безопасности.
— А Анджело? Ты вообще представляешь его в роли отца? — наконец смог произнести Эдвард.
— Я справлюсь и сама.
— Такие вещи решаются вместе. Или я чего-то не понимаю? — Эдвард покачал головой.
Впрочем, Полине вряд ли что-то нужно было объяснять.
— Я прошу тебя..., — Полина положила ладонь ему на предплечье: — Я сама поговорю с ним. Хорошо?
Эдвард стиснул руль, неотрывно глядя на дорогу перед собою. Не нравилось ему всё это. И предчувствия были не самые хорошие. Но он всё же пообещал:
— Ладно. Только не затягивай с этим.
— Спасибо тебе, — искренне сказала девушка.
В конце концов, понять её тоже было можно: ей рожать самое время.
