После восстановления порядка Шелдон вернулся на базу и сразу отправился к Стюарту. Поговорить. А из кабинета генерала собирался в бар — напиться.
— Алые выглядят ужасно, сэр. Внешне — настоящие твари, уродливые монстры, вызывающие неприязнь и отвращение. Они совсем не похожи на людей, но я не могу отделаться от ощущения, что это люди. Они ведут себя, как люди: помогают друг другу, заботятся, спасают и жертвуют собой. Я видел Алого, который пошел на смерть, чтобы его друзья и родственники сумели выбраться из окружения. И еще я видел солдата, который застрелил пытавшегося сдаться Алого, я видел отвращение, которое было написано на лице солдата, я видел...
Стюарт молча добавил виски в стаканы.
— Это отвращение было вызвано одним-единственным фактом: тем, как выглядел Алый. Окажись на его месте обычный старик, солдат помог бы ему, защитил, потребовалось бы — прикрыл собой... Я знаю этого солдата и уверен, что он поступил бы именно так. Но внешний вид Алого заставил парня надавить на спусковой крючок. И я... — Дакота опустил голову. — Я отвернулся, сэр.
— Что у них внутри? — вдруг спросил Стюарт.
— Извините? — Шелдон непонимающе посмотрел на генерала.
— Что у них внутри? — повторил старик. — Неужели ты не поинтересовался, что прячется под красной шкурой?
— Врачи сказали, что внутри Алые ничем не отличаются от людей, — ответил Дакота. — Анатомия абсолютно идентична обычной, человеческой, видимо, вирус ее не затрагивает.
— Интересно, да? — улыбнулся Стюарт.
— Что именно? — не понял майор.
Вместо ответа генерал поднял стакан, отсалютовал Шелдону, сделал глоток и совсем тихо, как будто в экранированном кабинете их мог кто-то подслушать, произнес:
— Нужно заканчивать это дерьмо.
— Но как, сэр? — растерялся Дакота.
— В первую очередь необходимо отыскать Орка, он явно знает больше, чем уже сказал, — произнес Стюарт, и Шелдон понял, что генерал не изобретает план "на ходу", а продумал его давным-давно. — Нужно найти Орка, послушать, что он скажет, и решить, что делать дальше. Это нужно сделать, потому что я не хочу, чтобы мои парни продолжали убивать стариков. И многие офицеры, с которыми я общаюсь, думают так же. Мы слишком долго были инструментом, пора разобраться, какие задачи решают с нашей помощью.
— Согласен, сэр, разобраться пора, — медленно ответил Шелдон. — Но ведь полковника подстрелили и держат под охраной в Калифорнии.
— Мы ведь говорим об Орке, — улыбнулся Стюарт. — Уверен, он что-нибудь придумает.
* * *
CNN: Это казалось невозможным, но это случилось: Орк совершил побег! По непроверенным пока данным, кто-то из охранников военно-медицинского центра оказался тайным сторонником самого известного преступника планеты...
REUTERS: Европейский союз согласен передать Алым все Британские острова и принять эвакуирующихся людей, однако представители монархии требуют добавить к списку "алых" территорий Скандинавский полуостров, угрожая в противном случае поднять восстание на всей территории Европы...
BBC: Директор GS Руперт Карсон пообещал приложить все силы для поимки полковника Орсона, преступника и террориста, бежавшего из военно-медицинского центра в Сан-Диего два дня назад...
France24: Необходимо помочь Ирландии в борьбе с Алыми колонизаторами...
Xinhua: Нынешние правители Европы слишком сильно увлечены историей Средневековья...
Ciliophora Project: Мы всегда говорили, что алый — истинный цвет России, и радостно приветствуем тех, кто, не жалея себя, борется с проявлениями имперского мышления...
FakeNews Corp.: Теперь, когда Орк вновь на свободе, скучно не будет...
* * *
Манхэттен США, Нью-Йорк август 2029
Город успокоился и стал таким же красивым, как до Вспышки и даже до Вспышек: и до Первой, и до Алой. Стал чистеньким, аккуратным, очень уютным. Стал деловым, чванливым и ярким. Стал тем Нью-Йорком, который воспевали поэты, Яблоком, в которое стремятся люди со всего мира.
Чтобы забраться в него и стать похожим на счастливого червя.
Нью-Йорк стал большой рождественской открыткой, несмотря на то, что до декабря оставалось несколько месяцев: прекрасные дома, блестящие автомобили, в основном дорогие, улыбающиеся или погруженные в себя люди. Красивые люди, на чьих лицах нет ни тени хмурости или уныния, на чьих прекрасных телах изящно смотрятся дорогие и красивые одежды. Или прикольные "обложки", вызывающие у красивых окружающих людей добрые улыбки: гномы, эльфы, мультяшные красавицы, супергерои...
Нью-Йорк снова стал столицей мира. Нового мира, которому важно выглядеть, а не быть.
И Орк смотрел на город отчужденно.
Не видя смысла в ложной красоте.
И не стал прогуливаться, как обязательно делал раньше, до того, как узнал, насколько сильно влияют на облик города трудолюбивые наноботы. Не стал прогуливаться, потому что открытки можно посмотреть, сидя в удобном кресле.
Бен прилетел в JFK поздно вечером и сразу отправился в бар "The Press Lounge", в заведение, которое несколько дней назад было выкуплено у хозяев и с тех пор закрыто для посетителей; на крышу, с которой открывался превосходный вид на город и на которую новые хозяева выставили рояль. Чтобы в тихий час заката наигрывать бессмертную "New York, New York", наблюдая за тем, как над высоченными домами одна за другой появляются прекрасные звезды...
— Слишком красивое небо, — негромко произнес Орк. — Неужели его тоже обрабатывают наноботами?
— Не думаю, что все настолько плохо, — отозвалась Мегера, замедляя темп, но продолжая наигрывать мелодию.
— Почему нет?
— Должно же в этом чертовом мире остаться хоть что-то настоящее.
— Других вариантов, кроме неба, нет?
— Предложи, — почти равнодушно сказала девушка.
Она избегала смотреть Орку в глаза. И вообще: избегала смотреть на него, сосредоточившись на клавишах. Хотя было понятно, что "New York, New York" Эрна способна сыграть с закрытыми глазами.
— Чувства, — со спокойствием, которого в действительности не испытывал, ответил Орк. — Чувства нельзя обработать наноботами и скрыть под "обложкой".
— Люди справляются, — обронила Мегера.
И впервые сфальшивила. Правда, мгновенно поправилась, продолжила наигрывать мелодию, но сбилась. Сбилась, когда Орк заговорил о чувствах, обвинив ее...
— Он сказал, что ты сам обо всем догадался, — сменила тему девушка. — Он сказал, ты сам понял, что я тебя обманываю.
— Да, — коротко подтвердил Бен.
— Как?
— Нашел стихотворение, которое ты декламировала в Риме, и прочитал до конца.
И в этот безысходный час,
Когда последний свет погас
На дне молчанья и забвенья,
И древний Рим исчез во мгле,
Свершалось преосуществленье
Всемирной власти на земле:
Орлиная разжалась лапа
И выпал мир.
И принял Папа
Державу и престол воздвиг.
И новый Рим процвел — велик
И необъятен, как стихия.
Так семя, дабы прорасти,
Должно истлеть...[24]
— Я не верю, что ты обо всем догадался, лишь прочитав стихотворение. — Эрна выдержала короткую паузу. — Говори правду.
— Я всегда говорил тебе правду.
— И перестань вести себя, как ребенок.
Бен тихо выдохнул, покрутил головой, словно удивляясь собственной выдержке, и спокойным голосом продолжил:
— Ты прятала лицо под "обложками" до тех пор, пока не установила мне "GeniusM", меняла цвет глаз и волос, называла себя разными именами, но если ты надеялась, что я не пойму, что сплю с одной женщиной, ты, получается, считала меня полным имбецилом.
— Спасибо, Орк, — мягко улыбнулась девушка. — Мне приятно слышать эти слова, я рада, что не сумела тебя обмануть. И прости: я должна была притвориться Беатрис, чтобы подготовить тебя к появлению Мегеры.
— Когда ты явилась в первый раз, тебя звали Келли.
Эрна вздрогнула, прекратила играть, но по-прежнему смотрела на клавиши. Через секунду спросила:
— Ты и об этом догадался?
— Я не догадывался, я вспомнил, как вела себя Келли в постели, вспомнил ее манеру говорить и выстраивать фразы. Я подметил все это в Беатрис, а потом, когда она так вовремя "погибла", услышал те же интонации от тебя.
— И остался со мной?
— Если женщина врет, это еще не повод от нее бежать.
— Тебе некуда было бежать!
— Я мог бы свернуть тебе шею и начать все заново.
— Что же тебе помешало?
— Твои слова, твои глаза, твоя манера задумываться на ходу, твоя улыбка, — Орк помолчал. — Как же тебя все-таки зовут?
И вот тогда она подняла голову и, глядя мужчине в глаза, отчеканила:
— Эрна Феллер.
Не умоляя о пощаде. Абсолютно спокойно ожидая решения Бена.
— Кто ты ему? Дочь?
— Племянница.
— Я слышал, семья Феллера погибла.
— Во время цунами, — подтвердила Мегера. — Эта катастрофа разорвала его мир и, кажется, окончательно свела с ума. До цунами А2 жил ради дочери, после — всегда искал смерти и всегда ее избегал. Он ведь фартовый, умный и очень сильный, очень... Он настолько сильный, что сумел спастись во время цунами, и это, это... Это невероятно. А2 неистово силен, а когда ему не хватает — берет из своей воли, она у него железная, и делается еще сильнее, в десять раз сильнее — и всегда добивается того, чего хочет. — По губам Эрны скользнула грустная улыбка. — Во время цунами А2 сотворил чудо: спасся сам и вытащил меня, сам захлебывался, а меня держал, тянул, готов был пойти на все, потому что думал... — На глазах Мегеры выступили слезы. — А2 думал, что спасает дочь. Мы с Анной очень похожи... были очень похожи, и я... Я никогда не забуду, как он посмотрел на меня, когда вытащил и понял, что ошибся. Не забуду, как он выл, сидя перед океаном. Никогда... А потом, когда нас отыскали его люди, мы договорились, что я исчезну. Скажусь мертвой.
— Почему?! — изумился Орк.
— Он не мог меня видеть, — Эрна вытерла слезы, которых не стеснялась. — На самом деле это к лучшему: я всегда была черной овцой в нашей не очень большой, но очень древней семье и с радостью вырвалась из круга инвесторов.
— Он тебя выгнал, а ты ему помогаешь?
— А2 прекрасно разбирается в стратегических инвестициях и современных технологиях, но в первую очередь он великий психолог, — ответила девушка. — Я высоко поднялась в outG, и когда он обратился за помощью, не смогла отказать. Мне нужно было попросить прощения, нужно было отдать ему хотя бы часть того, что он отдал мне.
— И ты предала меня?
Мегера слабо улыбнулась:
— Ты ведь понимаешь, что должен был умереть?
— Еще в апреле, — вдруг сказал Орк, и получилось нечто вроде шутки.
А потом они замолчали, потому что одновременно вспомнили слова, которые Мегера сказала, когда он в прошлый раз пошутил насчет смерти, и поняли, что не хотят продолжать пикировку. Даже в шутку.
Она прикоснулась к клавишам, но не нажала на них.
Он помялся, переступив с ноги на ногу.
Она знала, что он не уйдет.
Он знал, что она это знает.
И оба знали, что больше не расстанутся. Никогда не расстанутся.
— Что собираешься делать теперь? — поинтересовался Орк.
— Не знаю, что хочу делать, но твердо знаю, как хочу делать, — ответила Эрна. — Я хочу, чтобы мы всегда решали вместе: бежать или возглавить корпорацию, начать войну или договориться, поселиться в Нью-Йорке или Коста-Рике... Я хочу, чтобы мы с тобой всегда и все решали вместе. Ты и я. Потому что я...
Орк подошел и нежно взял в ладони лицо Мегеры.
— Потому что ты — моя женщина?
И увидел на ее губах обожаемую тень улыбки.
— Нет, дурачок, — прошептала Эрна, глядя мужчине в глаза. — Потому что я тебя люблю.
#orcVideo23
— Меня зовут Бенджамин "Орк" Орсон, и я такой же, как вы, орки, абсолютно такой же. Я вижу то, что видите вы. Я смеюсь над тем, над чем смеетесь вы. Я играю, выпиваю, делаю ставки, люблю, ненавижу... Я — это вы, орки, но таких, как я, мало, потому что я знаю, что живу во лжи. И мне не все равно.
Эту запись сделали на каменистом пляже: Бен стоял на линии прибоя — без обуви, но не подвернув брюки, и смотрел то на горизонт, то в камеру, причем в камеру — редко. Смотрел на закат, и зрители смотрели вместе с ним, наблюдая за медленно уходящим солнцем.
— Что для вас ложь, орки? Хороший способ получить прибыль? Или наставить кому-то рога? Или обида, когда рога наставляют вам? Вас никогда не интересовала правда, орки, вы всегда предпочитали ей спокойствие, предпочитали закрывать глаза на то, что способно разрушить приятный, уютный мирок. Вы миритесь с обманом в отношениях с женой и с властью, слушаете только тех, кто говорит то, что вы хотите услышать, и ничто не способно поколебать ваш консерватизм. Я искренне верил, что глобальная Сеть станет вехой в развитии цивилизации, ведь с ее помощью можно без труда добраться до любой информации, но вы обленились настолько, что перестали нажимать на кнопки, и пока вы спали, Сеть превратили в механизм порабощения... Как было задумано изначально. — Орк помолчал и грустно добавил: — А ведь у вас был шанс.
Поднял плоский камень и пустил его по плоскому, как стол, абсолютно спокойному морю. И Бобби позволил зрителям сосчитать количество прыжков — их оказалось девять.
— Когда-то ложь считалась грехом, но вы придали ей статус закона, одного из фундаментальных законов общества. Вы забыли, что грех остается грехом, в какую упаковку его ни прячь, а главное, вы забыли, что в начале было Слово, и искажая Слово, вы искажаете саму жизнь. Ложь не может быть фундаментом, орки, в ней нет ни крепости, ни надежности. Суть лжи — искажение, и мир, на ней воздвигнутый, уйдет в небытие. Он станет для вас небытием, орки, фантастически привлекательным и абсолютно ненастоящим. Но вам все равно.
Солнце почти скрылось, тьма наступала с моря, жадно разрушая реальность дня, но Орк пока еще был виден отчетливо. И по-прежнему почти не смотрел в камеру.
— Желать казаться лучше, чем есть, — в природе человека, и эту маленькую слабость нужно принимать. Иногда она помогает, ведь, пыжась казаться лучше, некоторые и в самом деле начинают меняться. Но в подавляющем большинстве случаев вы, орки, хотите обрести желаемое без усилий и пускаете пыль в глаза, не задумываясь о будущем. Вы покупали машины, которые вам не по карману, шубы, которые не были вам нужны, и гаджеты, которые устаревали через год. Фотографии ваших самодовольных улыбальников заполоняли социальные сети, и ваша глупость позволяла крутиться колесам экономики потребления. Но рано или поздно любая кредитная история подходит к концу, настает время платить по счетам, и вы оказались банкротами, орки, вы все. Однажды экономика рухнула, но вы этого не заметили, потому что к этому моменту ее перевели на другие рельсы. Мы стали не быть, а казаться. Каждый получил то, что хотел, и даже немного больше, и каждый убедил себя, что между быть и казаться не такая уж большая разница. Точнее, что ее нет вовсе.
На последних словах Орк повернулся и медленно пошел на глубину, словно надеясь догнать и спасти тонущее солнце, вытащить его из наступившей тьмы и заставить вновь засиять, окутывая планету ярким светом.
