— Восемь часов, — кивнув, эхом повторил он. — Какова продолжительность командного поединка на предстоящем турнире?
— Девять минут, — моментально ответила Наденька.
— Девять минут, — кивнул Андре. — Идем дальше: третий уровень защиты...
— Третий уровень защиты состоит из силовых щитов генераторов кинетического поля, способных при полном заряде батареи выдерживать очередь в упор из штурмовой винтовки...
Андре жестом прервал Надежду и один за другим начал доставать из контейнера длинные штыри батарей, всего четыре, вставляя их в разъемы уплотнения на спине и задней поверхности бедер. После этого взглядом показал Валере на шлем с полностью закрытым забралом, который тот без лишнего промедления надел.
— Боевой шлем со встроенной системой связи, тактическим модулем обработки информации, а также коммуникационной системой дополненной реальности, — продолжала делиться знаниями Наденька. — С помощью которой пехотинец в реальном времени отслеживают местонахождение своих боевых товарищей и обнаруженного противника. Кроме того, системы тактического модуля позволяют обнаружить присутствие противника находящегося вне зоны визуального контакта, чем достигается максимально быстрое овладение ситуационной осведомленностью и как следствие, безусловное тактическое преимущество.
— Отлично! Надежда Геннадиевна, очень вас благодарю, — вежливо улыбнулся Андре, но тут же посерьезнел: — А теперь перейдем к тому, зачем все мы здесь сегодня собрались. При проведении турнира, как понимаете, первоочередным порядком важна гарантия сохранности ваших драгоценных жизней. В связи с этим схватки будут проходить лишь в приближенном к реальному бою режиме. Да, вы все правильно поняли, — осмотрел нас всех поочередно Андре, — выведением из строя противника будет считаться преодоление внешнего уровня защиты. Это самый первый, стихийный щит для одаренных и третий, силовой уровень защиты для участников в доспехах. Надежда Геннадиевна, что происходит при пробитии силового щита?
— Поражающие факторы сдерживает второй уровень защиты: при прямом критическом попадании бронеплиты работают как динамическая защита. В случае преодоления защиты второго уровня остается жидкая броня, которая...
— Спасибо, Надежда Геннадиевна. Итак, для выведения противника из строя стоит задача выбить его внешние силовые щиты. После участник считаетесь условно погибшим. После уничтожения внешнего уровня вас и ваше здоровье должны спасти первый и второй уровень защиты, а также дополнительный силовой щит сопровождающего дрона.
Андре нагнулся над открытым контейнером Валеры и достал отдельно, вертикально закрепленный у стенки контейнера девайс, напоминавший формой противотанковую мину. Хотя нет, более прилизанный — на робота-пылесоса похож.
— Спутник дрон, в программе которого не будет стандартных возможностей наблюдения, а направлен он будет лишь на одну задачу — в случае вашей условной "гибели" поставить купол силового щита, дабы наверняка исключить возможность гибели настоящей.
Валера в это время жестами показал, что желает что-то сказать. Он даже помахал рукой и подергал шлем, показывая, что очень хочет от него избавиться. Андре подошел к нему ближе, в несколько движения деактивировал и вытащил батареи, а после несколькими жестами отжал сдерживающие защелки. Сняв глухой шлем, Валера открыл было рот, но Андре его опередил.
— Ты как обезьяна с гранатой, Валер, — покачал головой инструктор. — Ну что такое? Ты элита даже среди одаренных, весь мир у твоих ног, а ты не можешь разобраться с интуитивно понятной системой управления взглядом.
Интонации у Андре были настолько показательно-расстроенные, что я вдруг вспомнил как он отчитывал Валеру после нашего неудачного выступления на полигоне. Видимо то как Валера рассказал нам, что Андре снесло полчерепа в Корее, инструктор парню еще не простил и пользовался теперь каждым случаем, чтобы его беззлобно поддеть.
— Сказать-то что хотел? — посмотрел Андре на парня с сожалением.
— Хефе, а как с этим дела у одаренных? — поинтересовался покрасневший Валера. — С контролем защиты, я ведь могу немного переборщить и...
— Очень правильный вопрос, — удовлетворительно кивнул Андре. — Тактическая сеть будет работать без помех, поединки проходят без систем радиоэлектронной борьбы, и все ваши действия предполагаются под контролем анализатора. Можете не сдерживаться, и стрелять на все деньги — тактический анализатор просто прекратит стрельбу, когда внешний уровень защиты любого одаренного будет уничтожен. Прикладом же, думаю, прибить у вас никого не получится. И слава Богу, — вновь опередил Андре вознамерившегося что-то сказать Валеру. — Де, и каждый из одаренных, кроме работающей системы контроля вашего боевого бешенства, будет заряжен личными защитными артефактами. Так что у владеющих магией риск для здоровья еще меньше, чем у вас. И наконец, переходя все же к главному. Мощность силовых щитов зависит от заряда батарей, а это значит... Что значит?
Андре резко поднял руку, пресекая готовые сорваться с уст Надежды слова и посмотрел в глаза замаскированному принцу.
— Валер, удивишь меня догадкой?
— Это значит, Хефе, что учитывая время продолжительности раунда — девять минут, нам необходимо достичь максимальной боевой эффективности при минимизации расхода заряда батареи, сохраняя его для поддержания силового щита.
— Верно мыслишь, — кивнул Андре, в этот раз удержавшись от дежурной подколки. — В нашем деле мелочей не бывает. И каждый лишний миг или миллиметр — это много. Причем много настолько, что может стать ценой победы. Именно поэтому теперь каждое утро и вечер вы будет выполнять свой комплекс упражнений в индивидуальной экипировке пехотинца, без режима поддержки экзоскелета, с активацией энергией батарей максимально направленной на силовой щит.
По истечении двух недель стандартных тренировок, уже на основе анализа полученных данных, я индивидуально каждому из вас разработаю режим тренировок и предполагаемой работы экзоскелета. Нам необходимо найти компромисс, не потеряв в ваших физических возможностях, при этом максимально возможно усилив защиту. Также у меня к вам пожелание. Просьба и приказ — по возможности как можно больше свободного времени проводить в выданной экипировки, привыкая к изменениям антропометрических данных. Вы должны вжиться в экипировку, доспех должен стать вашей второй кожей. Это понятно, или необходимо разъяснить?
— Понятно, — эхом к голосам остальных ответил я, глядя на нишу своего контейнера с вертикальной полкой, где находились модули системы вооружений.
С интересом рассматривая аббревиатуры я вдруг понял, что к экипировке французской колониальной армии оружие полагалось русское: модульный комплекс АЕК. Покопавшись в памяти Олега, я "вспомнил", что АЕК действительно состоял на вооружении частей быстрого реагирования некоторых армий мира. Это запрещенные к экспорту автоматы конструкции Калашникова — новые образцы, состояли на вооружение только Армии Конфедерации, а вот АЕК поставлялся на экспорт, будучи распространенным по всему миру. В Африке так и вовсе у многих квази-государств и частных военных компаний на флагах и гербах присутствовал узнаваемый силуэт автомата Кокшарова.
— Хефе, — окликнул я инструктора. — С оружием будем знакомится?
— Обязательно. Но потом: после облачения в предназначающийся комплект экипировки каждый из вас получит доступ к тактической сети команды. Даже без имплантов управление функционалом доступно с помощью функции глазного контроля. С которым Валера не сумел оперативно разобраться, — не преминул пустить шпильку Андре. — В тактической сети вы найдете ежедневные задачи по тренировкам, а также стрельбе с обязательными к выполнению нормативами. Программа стрельб будет меняться каждый день, исходя из ваших результатов. В результате анализа я увижу, кого из вас лучше использовать в какой роли и с каким оружием, учитывая личные возможности и психофизические характеристики.
— Это все доступное нам вооружение, или...
— Да, все доступное оружие представлено модульной платформой АЕК, с вариациями в качестве полуавтоматической снайперской винтовки, пистолет-пулемета, штурмовой винтовки и ручного пулемета.
— Штурмовой стрелково-гранатометный комплекс? — поинтересовалась Надежда.
— К применению в турнире запрещен, — в тон ей ответил инструктор.
— Пистолет? — поинтересовался уже я.
— Лучший пистолет — это автомат.
Судя по тону и расслабленности Андре, он видимо посчитал вводную лекцию законченной. Атмосфера неуловимо изменилась и мои сокомандники пользуясь настроением инструктора закидали его уточняющими вопросами.
Пока Валера переодевался, а Андре отвечал, я присел рядом со своим контейнером. Взгляд привлекла интуитивно понятная кнопка, которая прямо просилась к нажатию. Противится желанию я конечно же не стал, и утопил аккуратный пластиковый квадратик. Тут же одна из сторон контейнера с легким шипением отошла в сторону, раскладываясь на многочисленные отделения. Как экономящий пространство ящик для инструментов, сразу пришла на ум ассоциация.
В небольших нишах мельком заметил десяток рожков, с непривычно меньшим углом изгиба, две банки на вид точь-в-точь как улитки для РПК, восемь укороченных прямых магазинов, а также тактические рукоятки, прицелы, планки и прочие элементы дополнительного обвеса. Но основное внимание обратил на самое широкое отделение, где расположились непосредственно оружейные модули: разные ложи с прикладами, затворная рама и четыре ствола разной длины: удлиненный снайперский и тяжелый пулеметный с уже закрепленными сошками, стандартный и укороченный с интегрированным глушителем.
С подобной моделью оружия я раньше не сталкивался — ни в реальности, ни на Арене. Но все было интуитивно просто и понятно, причем подкреплено простыми пиктограммами. Так что, не удержавшись, в несколько движений быстро собрал штурмовую винтовку, резким жестом вогнав пустой магазин, машинально дернув рукоять затвора. Поднявшись на ноги, покачал в руках оружие, после взял автомат наизготовку и замер, любуясь простой в своем совершенстве конструкцией. Примерившись к прицелу, удовлетворенно хмыкнул. Опять же не удержавшись, машинально прошептал первые слова молитвы Хартмана.
— Что? — краем уха услышав, поинтересовался вдруг Андре, отвлекаясь от вопроса Эльвиры.
Я хотел было отмахнуться, мол "да ничего", но с Андре такие вещи не проходят. Поэтому повторил громче, немного жалея, что невольно привлек внимание:
— Это — моя винтовка. Таких винтовок много, но эта — моя.
Глаза Андре расширились — кому, как не стрелковому инструктору понимать смысл подобных слов. Почувствовав повышенное внимание Андре, ко мне обернулись и остальные. Я под перекрестными и частично недоуменными взглядами почувствовал бесшабашное веселье и решил не останавливаться. Заговорил по памяти, дополняя импровизацией:
— Моя винтовка — больше, чем оружие. Это человек, такой же как я. Я должен научиться владеть ею также, как владею своей жизнью. Без меня моя винтовка бесполезна. Без моей винтовки бесполезен я. Мы с моей винтовкой знаем, что эффективный огонь — точный огонь. Побеждает не тот, кто стреляет первым, а тот, кто первый попадает. Поэтому я должен стрелять из винтовки метко. Должен стрелять точнее чем враг, который пытается попасть в меня.
Моя винтовка — мой лучший друг. Она — моя жизнь. Я и моя винтовка знаем, что счет ведется не на количество выстрелов, а на количество убитых...
Не прекращая говорить, я сделал контрольный холостой спуск, извлек магазин, оттянул рукоятку затвора, зафиксировав ее в специальной выемке, отжал замыкатель ствола и мягко повернув его. Опустившись на колено, отделил ствол и положил его в специальную выемку в контейнере.
— ...Я и моя винтовка, мы станем частью друг друга. И мы будем убивать.
В несколько движений я извлек из ложи ствольную коробку, укладывая модули на предназначенные места и закрыл крышку, поднимаясь.
— Перед Господом я повторяю этот символ веры моей. Amen, — закончил я, выпрямляясь и демонстрируя интернациональное приветствие ладонь в кулак.
Наверно, тишина стояла не меньше минуты. Хм, "Amen", наверное, оказалось немного лишним. Осматривая присутствующих я отметил, что Илья, Наденька и Модест настороженно молчат просто потому, что остальные молчат. Зато Эльвира, Андре и Валера — судя по напряженным взглядам, слишком уж серьезно прочувствовали смысловой посыл.
Странно, я вроде ничего такого и не сказал — так, на память озвученная легкая версия из американской массовой культуры, сдобренная парой стрелковых аксиом от инструкторов ЦСН ФСБ моего мира. Но вдруг понял причину: в этом то все и дело. Мы с ними из разных миров, причем абсолютно отличающихся по ментальности. Здесь не было страшной Второй мировой, результат которой зависел от больших батальонов миллионных армий. Здесь Первая (для меня, для них единственная) мировая призрак давно минувших дней, как былины. Сейчас война здесь — локальное дело небольшой группы профессионалов. Поэтому в моих словах — причем в скрытой насмешке фатализма, с которой я читал молитву, вся троица прочувствовала что-то откровенно для себя чуждое.
— Прелестно. Просто прелестно, — произнес с искусственной улыбкой Андре. Я в ответ только чуть голову склонил. Да, если их с американской версии армейского фольклора так проняло, что было бы если б я им из русского что задвинул, страшно представить.
— Программа тренировок есть, можете приступать, — вместо прощания произнес ставший задумчивым Андре и вышел из аудитории. Мы еще постояли немного, пообщались на отвлеченные темы, похватали контейнеры и покатив их за собой, тоже двинулись на выход.
Я покидал аудиторию последний и не сильно торопился. А в коридоре меня, как оказалось, уже ждали. Я понял это, почувствовав чужое внимание, сдобренное ненавистью, злобой, отчаянием и даже завистью. Обернувшись по эху эмоций увидел, как от стены поодаль отлепился Аверьянов и торопливо пошагал в мою сторону.
За его приближением я наблюдал, в ожидании чуть склонив голову. Мне было по-настоящему интересно, зачем изгнанный из клана повелитель воздушной стихии так долго ждал меня, и что ему вообще сейчас нужно. Подойдя близко, Аверьянов остановился и сжимая-разжимая кулаки уставился на меня горящим ненавистью взглядом. Прошло несколько мгновений, а он все еще молчал, продолжая поедать меня глазами.
— Чего хотел-то? — небрежно поинтересовался я, нарушая надрыв момента. Аверьянов от моего вопроса вздрогнул, а лицо его перекосило гримасой.
— Ты смеешь спрашивать, что я хотел? — прошипел он. — Ты разрушил мою жизнь!
А, ну да. Его же забрал Мустафа и повязал на передаче веществ, а сейчас бывший одаренный стал послушной собачкой на поводке конторы. Печальная история, но почему-то я ему совсем не сочувствую.
— Брось, я только последний гвоздь вбил, остальное ты сам, — покачал я головой, категорически не признавая обвинения. — Ты же не ругаешь молоток, когда себе по пальцу попадаешь...
Хм. Судя по всему, ругает. Причем не дежурно — как это многие делают, просто чтобы пар сбросить, а будучи абсолютно уверенным именно в виновности молотка. Тяжелый случай.
