Даже когда я уйду из Страны Воды моя жизнь особо не изменится. Куда мне идти? Где там обычные цели: машина, свой дом, семья и прочее? Ладно, машину выкинем из списка, тут их просто нет. У меня не откликается сердце ни на что из этого, кроме, пожалуй, дома, места, где я чувствовал себя в безопасности. Да и само понятие дома у меня связано с совершенно другим уровнем жизни, до которого местные доберутся едва ли не через несколько веков. Только не будет у меня этого 'дома', несколько подозрений, проверка от прибывших шиноби и новый конфликт. Беги я или сражайся, ясно одно, что спокойствия у меня не будет. Мне остаётся разве что растолкать местных 'игроков' и попробовать создать свою собственную систему, организацию, с которой придётся считаться. А тут поверх всей этой мути у меня в голове ещё и желание остановить творящийся в этой стране хаос. Не сверни я со своего пути, не проводи я тогда мальчонку и всего этого не было бы, я продолжал свой путь к морю и уже через несколько дней со спокойной душой покинул этот остров.
Хочешь сделать хорошо — сделай сам, если я хочу, чтобы такого геноцида не повторилось, я должен как можно быстрее закончить эту войну. Несомненно, будут и другие беды, но самая главная проблема будет решена. После произошедшего я уже не могу просто взять и уехать отсюда, память о этом догонит и сожрёт меня в будущем. Ох... не допустить подобного, какие простые слова, но как же сложно это сделать. Во всяком случае, следует сначала закончить эту войну, а всё остальное обдумать позже. А вот каким образом её закончить — вопрос уже сложнее.
— Биджу, — накинул я капюшон плаща на голову, прикрываясь от хлынувшего холодного ливня. — Спаситель нашёлся, войну остановить решил, а узнать в каком направлении ближайший город спросить забыл. Биджу! — Увесистая градина ударила в затылок, словно сама природа засмеялась над моими усилиями.
* * *
Этой ночью я так и не смог нормально выспаться — кошмары преследовали меня стоило только сомкнуть веки. Несколько раз я просыпался посреди ночи и, поворочавшись десяток минут, забывался в болезненном забытьи, чтобы снова проснуться.
Они стояли вокруг и смотрели. Тысячи, нет, десятки и сотни тысяч мертвецов, безграничной толпой до самого горизонта стояли и смотрели. Смотрели на меня, возвышающегося над ними в своей форме антропоморфного лиса. Опёршись на посох у себя в руках, я рефлекторно дёрнул кисточкой уха — мертвецы начали говорить.
— Мы наш, мы новый мир построим... — волна прошла по живому полю.
— Мы наш, мы новый мир построим... — мертвый хор на мгновение замер, но эхо не смолкало: — Построим, построим...
Они улыбнулись все вместе. Открытые и светлые лица честных людей, открыто и даже весело улыбнулись: обычной улыбкой и разрезом на шее, запрокинув головы назад. Никто из них не сомневался, все они уже были в новом и прекрасном мире или только собирались попасть в него.
— Мы наш, мы новый мир построим... — в открытую смотрело на меня и улыбалось это кровавое месиво из почти перерубленных шей мертвецов.
Если я попытаюсь кардинально изменить существующий миропорядок именно это меня и ждёт — десятки или даже сотни тысяч смертей. Это ведь будет настоящее разрушение традиционного уклада жизни. Такова история, такие события никогда не проходят бескровно. А где и когда ещё менять существующий мир, если не в стране, где вот-вот завершится гражданская война?
'Мы наш, мы новый мир построим...'
И пусть я понимаю, что всё это общество было создано не сегодня и является продуктом десятков или даже сотен поколений, но во вчерашнем был виноват один человек. Человек, что допустил это, позволял подобное на протяжении десятилетий и сделал нормой жизни. Человек, который первым отдал такой приказ. Эта ответственность, она лежит только на нём. Целиком и полностью, остальные люди уже являются звеньями долгой цепи последующих исполнителей: тех, кому 'просто отдали приказ'.
Я гнал от себя эту мысль с самого начала, но мне всё же придётся сделать это.
— Мы наш, мы новый... — слова из сна никак не оставляли меня. — Я приду за тобой Ягура. И только после 'мы наш, мы новый...' Только после. И никакой больше ненависти, только холодный расчёт, — багровые искры медленно растворялись в оранжевом пламени моей чакры.
========== Глава 27 ==========
Сориентировавшись на местности: узнав направление и примерное расстояние до ближайшего города и нескольких окрестных деревень вкупе с их названиями — спасибо тому меланхоличному крестьянину на повозке, встреченному вскоре после разбежавшейся армейской колонны — я решил для начала вернуться обратно за своими припасами и оставленными вещами. Выходя тогда из руин лаборатории, я думал, что просто проведу ребёнка к его дому, и не подозревал во что это всё выльется. Приличный походный котелок, сменную одежду из того же набора Анбу Кири, который мне выдал Кролик, припасы ещё на два дня как минимум ну и толстую пачку тысячных купюр Рё, заработанных потом и кровью, оставлять гнить было просто жаль. Да и недалеко ведь возвращаться было — так я рассудил.
И, биджу дери, как же я ошибался, ведь путь обратно занял почти весь день против тех двух часов, когда я был с проводником-охотником на закорках. Он, несмотря на свое не очень комфортное положение и сумасшедшую скорость нашего передвижения, тогда умудрялся ещё и корректировать мой путь. Теперь приходилось делать все самому, что вылилось в десятки километров лишних кругов и часов впустую потраченного времени. Никакая скорость передвижения не решит проблему отсутствия компаса. С наступлением сумерек пришлось использовать ночное зрение, напугав алыми глазами случайно встреченного в лесу охотника. Только в кромешной тьме, вымотавшийся за день и промокший как бездомный пёс от непрекращающегося весь день дождя, я добрался до руин храма и подземной лаборатории соответственно.
Вниз, к моим пожиткам, за день отсутствия никто из чужаков не спускался, чего нельзя было сказать о храме, где меня ждало 'подношение'. На камне для приношений лежало новое послание — конфета-леденец, заботливо укрытая от никак не прекращающегося зимнего дождя широким листом. Моя персональная оплата за исполненную месть ребенка.
— Вкусно. — Конфета изрядно подтаяла, пролежав весь день в таком влажном месте, но тем не менее почти не растеряла своей сладости. — Вот только не хотел бы я снова получить такую награду.
Здесь мои дела были завершены, теперь мой путь лежал туда, где я смогу получить больше информации о текущей войне. Сначала узнаю как можно больше о текущем состоянии обеих сторон перед тем, как бросаться в бой.
Город Сайдзо встретил меня непривычно хорошей погодой, за неделю постоянных ливней я отвык от вида чистого неба. Добирался я до него несколько дней, поскольку не спешил, продвигаясь как обычный человек, обдумывая в пути свои дальнейшие действия. На мою удачу, среди тех контактов, что дал мне в своё время Ямамото, был связной повстанцев как раз в этом городе. Теперь оставалось лишь связаться с ним, разузнать последние новости и понять, чем я смогу помочь. В любом случае возвращаться к повстанцам я не спешу, просто помогу действуя в одиночестве.
Первое изменение ожидало меня прямо на воротах в город — вместе с привычной стражей там стола группа шиноби. Судя по форме, это были повстанцы, сразу трое чунинов. Стражу это не напрягало совершенно и сразу становилось ясно, что шиноби здесь на совершенно законных основаниях. Наступление явно идёт полным ходом, ведь совсем недавно этот город был подчинён ещё законному Мизукаге Ягуре. От цивилизованного входа в город пришлось отказаться и направиться в обход, выискивая место, где можно было, не привлекая внимания патрулей, перебраться через стену. Прыжок с места вверх на добрые десять метров, перекат за спиной проходящего патруля, и я оказался внутри города.
Пришлось побродить примерно час по городу, пытаясь найти нужного мне человека, больше трудностей не возникло. Презентабельно выглядящую лавку готовой одежды на одной из центральных улиц было сложно связать с подпольной деятельностью. Бывшей подпольной деятельностью, ведь город действительно уже как пару дней перешёл под контроль повстанцев, о чём сейчас и судачили люди едва ли не на каждой улице. Отнюдь не каждого радовали такие внезапные перемены в жизни, и многие волновались за свою дальнейшую судьбу. Пока что серьезных изменений в жизни города не случилось, если не учитывать появившиеся патрули шиноби и разбитый около южной стены города военный лагерь.
— Интересует что-то особенное? — сразу же подскочил ко мне дородный мужчина. — У нас кое-что специально для шиноби, — подмигнул он.
— Обувь тридцать пятого размера есть?
— Обувь? — непонимающе моргнул он. — Я думаю, что не...
— Именно тридцать пятого размера и из кожи.
— Хм... — задумался он на мгновение. — Я поищу, — внезапно вздрогнув в эмоциях ответил он. — А какая именно кожа вас интересует? — словно невзначай поинтересовался он.
— Самая обычная, свиная. Как можно мягче, люблю комфорт.
Он улыбнулся мне и махнул рукой приглашая к себе.
— Пройдёмте ко мне, о таком не следует говорить за прилавком. — шепнул он и продолжил обычным тоном: — Прекрасно вас понимаю, найти сейчас такой товар большая редкость! Вам повезло, что у меня настолько крупная сеть поставщиков. Пройдемте, побеседуем у меня. Эй, Хиоши, закрой ненадолго магазин и ожидай меня за прилавком, — окликнул он своего помощника. — Ну дальше и сам понимаешь... — неопределенно взмахнул он рукой.
— Сделаю, господин, — поклонился паренёк, обдав меня целым спектром эмоций из страха, волнения, паники. Жаль, снова я сделал что-то неправильно и нормально поговорить не выйдет.
Поднявшись по крутой лестнице, мы остановились у крепкой дубовой двери в его кабинет.
— Прошу, — распахнул передо мной лавочник дверь, пропуская меня вперёд.
Шорох за спиной, чувство страха и мой мгновенно материализовавшийся хвост, превратившийся в чакролапу перехватил его удар прямо в замахе.
— Нет, ну ты серьёзно? — даже не оборачиваясь спросил я. — На шиноби с простым ножом? Ты его с кухни взял что ли?
— Ну так, а что мне оставалось? — зло прошипел торговец. — Просто сдохнуть, да?
— Чего напал-то? Пароль верный, — освободил я его из закрутившегося хвоста и начал привязывать к креслу.
— Хе-хе, это старый пароль, город взяли, а я уже три дня как не работаю на повстанцев, — прохрипел он. — Только полный тупица или чужак пришёл бы ко мне. Проклятый предатель, — в сердцах сплюнул он на пол.
— У меня была долгая миссия? — с иронией в голосе, я всё же закинул последний крючок.
— Врёшь, — осклабился он, — шиноби уже в открытую по городу ходят и лагерь разбили прямо под стенами. Все к ним идут сразу. Был бы свой, то не таился и лицо не прятал.
Ушлый мужик оказался прав во всём кроме лица, которое мне придётся прятать, такое чувство, почти всегда из-за слишком выделяющейся внешности Сенджу.
Резко напрягшись всем телом, он оттолкнул меня и попытался выбежать из комнаты. Из этого ему удалось разве что заставить меня отступить на шаг назад, после чего он распростёрся на полу, споткнувшись о подставленную ногу.
— Без сознания, — забросил я его обратно в кресло. — Теперь ещё и воду искать придётся.
Светя растущей на лбу шишкой, он всхрапнул мне в ответ.
— Ну привет, — улыбнулся я ему как можно более дружелюбно и прекратил лить на него воду после того, как он очнулся.
— Ыыы... — протянул торговец, сползая вниз по стулу.
— Нет, так просто я тебя не оставлю, — оценил я его новый обморок.
Спустя несколько хлопков по щекам и новому стакану холодной воды, вылитому на голову, он дёрнул ногой. Рефлекс, однако. Ладно, перейдём тогда к хозяину лавки.
— Мне нужны ответы... — только начал я, как лавочник уже третий раз потерял сознание.
Под бессознательным телом растеклась лужа с крайне неприятным запахом.
— Угу, — потыкал я пальцем бессознательное тело, — с силой яки я в последние дни слишком вольно обращаюсь. Нежнее быть надо, хм-хм.
Когда я почти убрал давление Яки дела сразу пошли на лад — пленник наконец прекратил постоянно терять сознание, пусть и имел одуревший вид.
— Лжешь, — перебил я его, когда его эмоции немного изменились. — Я могу это определить.
Про то, что эта черта нормально работает только на людей со слабой чакрой я умолчу.
— Прошу простить, — тут же испуганно зачастил он и после подобного не повторялось.
Пусть он и почти полностью прекратил общение с шиноби, ведь его ценность в качестве связного сильно упала после того, как этот город был взят под контроль повстанцев, но информации он знал много. Нашлась у него и нормальная карта с компасом, которые я решил всё же забрать себе. Дальше, о известных ему планах восставших, а также расположении сил, пусть и недельной свежести, он рассказывал, отмечая необходимое уже на карте. В целом выходила и так известная для меня ситуация, когда повстанцы, собрав последние силы и уже официально заручившись поддержкой даймё, продолжали теснить силы Четвёртого Мизукаге. Основные города уже были взяты, как и всё побережье, что полностью отрезало возможные поставки Ягуре по морю. По силам у повстанцев уже было почти пятикратное превосходство — это если не считать самураев, которых мог направить им на помощь даймё, вот только всё это превосходство нивелировалось намного большим боевым опытом и уровнем подготовки людей Четвёртого, и присутствием самого джинчурики. Как итог, революционеры просто физически не могли дать генерального сражения, ведь это означало концентрацию сил... которые могли сгореть от одного мощного удара Ягуры. Почти так же, как я стёр с лица земли замок, мог сделать и диктатор. Одним словом, повстанцы будут постепенно уменьшать территорию, подконтрольную Ягуре, пока не доберутся до самой Скрытой Деревни, где и решится судьба этой войны. Кстати, как в сердцах матернулся мой пленник, именно этого, по его мнению, и хотел даймё: чтобы шиноби просто уничтожили друг друга в последнем сражении, а он стал полноправным правителем в своей стране, чему раньше мешал излишне сильный и при этом совершенно не стареющий Каге-джинчурики.
Совершенно случайно удалось узнать и про отряд Шелеста, старый самурай прекрасно пережил это время и сейчас активно воевал на фронте, даже взял несколько важных точек. Специально я его не спрашивал, просто он сам про него упомянул, а я после потребовал рассказать больше. Если так прикинуть по карте, то эти мои знакомые могут сейчас быть не так уже и далеко. Возможно, мы с ним ещё встретимся.
— Может я просто заплачу? — вымотавшись до предела в самом конце спросил он. — У меня есть прямо в доме...
— Деньги меня уже не интересуют. А это что такое? — перебил я его и ткнул пальцем в до боли знакомую вещь.
Лавочник скосил глаза и в эмоциях его захлестнула волна ужаса. Я догадывался, что несмотря на свой забитый и измотанный вид, он рассказал мне далеко не всё.
— Понятия не имею, — безразличным тоном ответил он, никак не показывая своего волнения. — Купил недавно, хотел обратиться к знающему человеку. Явно сложное устройство, может вы знаете? — он даже попытался улыбнуться сквозь разбитые губы.
