Раскручивать отца Фелиции на информацию, которую он бережно хранит, почти всю жизнь я был не намерен. Одну причину уже назвал — он бы меня просто послал. Сначала поблагодарил за спасение, а потом послал. Вторая же заключалась в том, что у меня... хорошая память. Не фотографическая, но хорошая. А Дардевил еще научил меня техникам самогипноза, и медитации. Короче говоря, если уж очень нужно я мог вытрясти из памяти хоть и не все, мастерства нет, но многое.
К чему я все это веду? Ну, так кто виноват, что Амбал поместил листочки с записанной формулой в пластиковую папку. ПРОЗРАЧНУЮ!
Первую страничку я запомнил, да.
Хоть одной, страницы было чертовски мало, но я тогда никуда не спешил. И был готов постепенно не торопясь восстановить формулу полностью. Но как оказалось, я зря настраивался на длительную работу. В один прекрасный день меня навестил Кот. В принципе я его тогда и ждал, как раз закончил делать ему Голограф. Но мистер Харди, пришел не с пустыми руками. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему он решил мне ее раскрыть. Но он откуда-то знал, что я восстанавливаю формулу. Возможно, пробрался ко мне домой и обнаружил некоторые забытые мной записи. Тогда он сказал, что если уж у меня в голове хранится часть информации, то рано или поздно восстановлю и все остальное. Опять же почему он был так уверен в моих возможностях? В конце концов, он рассказал мне всю формулу целиком. Но стребовал с меня одно обещание.
Его дочь, Фелиция, должна была стать первой, на ком я применю сыворотку. Конечно, только после того как я точно буду уверен в успехе начинания. Во всем остальном же он перекладывал ответственность за ее распространение на меня.
"Пусть теперь это будет твоей головной болью, парень. С меня достаточно!" — так он сказал.
Сложно представить истинные его мотивы. Было ли это сильное желание хоть таким образом обезопасить своенравную и авантюрную Кошку? Вполне возможно. Но сомневаюсь что это единственная причина. Впрочем, это не так уж и важно. Главное что мои желания совпали с некоторыми его.
Мысли мои были наглым образом прерваны влетевшим в комнату ураганом.
— Здрасти еще раз! — еще с порога прокричала Фелиция. — Где ОНА!?
— Эм... а что собственно случилось? — опешил я от такого.
— Наверху!? — проигнорировав мой вопрос, не то спросила, не то ответила сама себе. И рывком развернувшись, умчалась по лестнице. Я только и успел заметить в ее руках небольшой бумажный мешочек. — Пожалуй пойду, проконтролирую чтобы они дом не разнесли. — сказал я дяде и тете, поднимаясь из-за стола.
— ... вай! Ну, давай же! Давай! — возбужденно восклицала Кошка.
Петра забилась в самый дальний угол чердака и затравленным взглядом смотрела на свою мучительцу. Фелиция же, тыкала сестренке под нос что-то черное. Подойдя ближе я заметил тот самый бумажный мешок. Надпись на нем явственно утверждала, что это не что иное, как уголь туристический.
— Питер! — заметила меня Петра, махнула рукой в сторону Фелиции, от чего кусочек угля в ее руке вырвался и заехал Кошке по лбу. Воспользовавшись временным оглушением тирана, сестренка пулей метнулась мне за спину. — Спаси меня! Выгони ее!
Потирая испачканный лоб моя подруга, повернулась в нашу сторону. Ее глаза недобро поблескивали.
— Отдай! М-р-р-р... Мое! — прошипела в буквальном смысле она, и кинулась вперед.
Подхватив одной рукой Петру, я подскочил вверх, и, ухватившись за потолок, повис там, надежно удерживая сестру.
— Какого Альтрона здесь происходит!? — в сердцах негодуя, воскликнул я.
— Она меня мучает! — пожаловалась Петра. — Хочет, чтобы я ей алмазов наделала, я ей говорю, что я не умею. А она не верит!
— Стоп! Стоп! Стоп! — замотал я головой. — Давай по... Блин!
Кошка прыгнула в нашем направлении. И мне пришлось срочно менять позицию. Потолок на чердаке довольно низкий, даже прыгать особо не нужно, достаточно руки поднять, и дотронешься.
— Кыш, кыш! Противная киса! — радостно завопили у меня с подмышки, и в Фелицию полетел новый кусочек угля.
— Да что за дурдом! Киса,... тьфу ты! Фелиция успокойся сейчас же! Или свяжу!
— Отдай... м-р-ря-у... моё!
Через десять минут, я подобрал упавший раскладной стул, и усадил на него Петру. Сам устроился на старом тетином сундуке, в котором она хранила особо ценную одежду, выкинуть которую не могла.
— Уф... — выдохнул. — Теперь рассказывай. Только по порядку! — попросил Петру.
— Наверное нужно начать с этого. — задумчиво поерзала егоза на стуле. — Недавно у меня начали ломаться карандаши. Вот я рисую что-то, и вдруг бац! Карандаш ломается, а бумага рвется!
— Ничего не понимаю! — замотал я головой. Связанная найденной тут же, на чердаке, веревкой Кошка забилась на полу, за извивалась. Я на пару мгновений поплыл. Зря, наверное, я ее так старательно связал. Но кто же знал, что у меня получится такой замечательный и сексуальный бондаж!? Наверное, сказались мои паучьи таланты.... — При чем здесь карандаши?
— Питер ты меня не слушал, что ли? Говорю же, карандаши начали ломаться! Вот, смотри! — Петра достала из кармана упаковку от спичек.
— Это то, что я думаю? — слегка шокировано спросил я, рассматривая в пустой коробочке несколько маленьких камушков.
— Киса... когда увидела, сказала что это алмазы. — неуверенно произнесла Петра, и как-то странно посмотрела на меня.
— Понятно. — задумчиво говорю, на самом деле пока еще слабо соображая. — Что было дальше?
— Твоя наглая Киса, потребовала, чтобы я наделала ей много больших алмазов! Мои слова о том, что я не умею, что карандаши сами ломаются, она проигнорировала. Потом она полезла в интернет... А потом! А потом! — сестренка сорвалась с места от порыва возбуждения и закружилась по чердаку. — Она! Она! Она такое сделала!
— Ей! Успокойся! Что она еще выкинула? — постарался вернуть я девушку в нормальное состояние. Хотя у нее такая функция похоже просто-напросто отсутствует!
— Она спалила твое кресло! — радостно воскликнула Петра, подпрыгнув на месте.
— Та-а-а-ак... — я спрыгнул из сундука. Подошел к пленнице которая уже слегка поутихла, и не так аппетитно дергала задницей... То есть, я хотел сказать не так активно дергалась! Вынув из ее рта кляп, и суровым голосом спросил. — Ты спалила мое кресло?
— Ну, мне же нужен был уголь! — возмущенно воскликнула Кошка.
— А ты в курсе, что это было мое любимое кресло? — ласково спросил я.
— Да брось Пит. — уже не так бойко откликнулась Фелиция. — Оно же было поломано! Там ножек не было! Оно на стопке книг стояло!
— А она еще и книги хотела сжечь! — обвинительно ткнула пальцем Петра. — Но я не дала! А еще! А еще, она газон на заднем дворе попортила! Дядя расстроился. Вот!
— Но я то его любил! И зачем было костер на газоне разводить?! У нас же где-то есть жаровня!
— Откуда мне знать?!
— А зачем было в магазин ехать? — уже более спокойно спрашиваю. — Раз костер развела...
— Да из твоего кресла, никакого проку! Оно даже сгореть нормально не смогло! Да и потом не могла же я ждать, пока костер остынет!? — и снизив тон добавила. — Так ты не сердишься?
— Сержусь или нет, не так важно. Главное ты будешь мне должна! — задумчиво говорю, пытаясь придумать соответствующее наказание.
— И что же ты хочешь с бедной кошечки? Хотя постой! Кажется, я догадываюсь! — заговорщицки воскликнет девушка.
— ... — с интересом приподнимаю бровь.
— Ты ведь недаром связал меня таким образом?! — Фелиция извернувшись, умудрилась принять максимально соблазнительную позу. А именно перевернулась на живот, и соблазнительно задрала попку вверх. — Но каков прохвост! — восхищенно продолжала тем временем киса. — Я то, даже и не догадывалась, что ты предпочитаешь жестокие ролевые игры! Ох! Бедная Гвен! Ее жестоко истязают, а она не имеет права рассказать об этом даже лучшей подруге! Как же она умудряется прятать следы от побоев?
— Ты бы не заметила. — решаю поддержать игру. — Они под одеждой.
— ... — меня одаривают высокомерным взглядом. — Чтобы это я да не заметила?! Да я может, ее голой чаще тебя вижу!
— Не понял! Что это вы голыми вместе делаете?
— Знамо что! — засмеялась Фелиция. — В душевую после тренировок ходим!
— Петра, где мой ремень, знаешь? — не выдержал я.
— Тот, что с пряжкой? — восхищенно переспросила сестренка.
— Ага.
— Конечно знаю!
— Неси. Будем воспитывать, наглую кошку!
— И-и-и-и... — запищала от восторга девушка и умчалась в мою комнату.
— О нет! Мои самые страшные догадки воплощаются в реальность! — делано испуганно прокричала киса.
* * *
— Ну, отдай!
Кошка шагала по левую руку от меня, вцепившись в рукав моего пиджака. Изо всех сил она старалась заглянуть мне в глаза, строя при этом жалобную мордашку.
— Нет. — в очередной, сто первый раз устало отвечаю.
— Хи-хи-хи... — тихо надрывала живот Гвен.
Она держала меня за другой рукав, и все время, еще только стоило нам сесть в лимузин, посмеивалась с нашей перепалки.
— Ну, зачем она тебе? — зашла на новый круг Фелиция.
— Она кавайная.
— Вон посмотри направо! Зачем тебе две кавайки?! Отдай мне одну!
Повернув голову в указанном направлении, я чмокнул Гвен, и прошептал ей ушко комплимент. Она действительно чудесно сегодня выглядела. Темно бордовое вечернее платье, выгодно подчеркивало все что нужно. Впрочем, Фелиция была одета примерно также. На меня они умудрились совместными усилиями напялить строгий и ужас, какой дорогой темный костюм, в тандеме с черной же рубашкой. Я пытался "забыть" дома пиджак, но попытку пресекли в корне. Хорошо, что удавки никакой не заставили вешать...
— Нет, мне одной, даже такой красивой, мало. — наконец ответил я кисе. Гвен слегка зарделась, но стукнула свободной рукой меня по плечу.
— Но она ведь бесполезная! — взвыла Фелиция, но потом сконфуженно поправилась. — Ну, делает она алмазы из угля! Ну и что тут такого?!
— Да сколько можно?! Хватит меня доставать!
— Я обещаю, что буду заботиться о Петре. Даже кормить буду! Два раза в день!
— Не много-то целых два раза? — удерживая хохот, спросила Гвен.
— А нечего ее перекармливать! — категорично заявила Кошка.
— Все-все не выносите мне мозг, пожалуйста! — взмолился я. — И вообще не нужно меня так крепко удерживать! Не собираюсь я никуда убегать! Объясните лучше толком, зачем нам нужно идти на эту скучную вечеринку? У меня там, между прочим, кое-какие расчеты нужно срочно доделать!
— Это не вечеринка. — наставительно произнесла Гвен. — Это прием, который, между прочим, мы с Фелицией и организовали. Там будет куча влиятельных людей города и штата. Так что не делай такую кислую мину! Имей чуточку уважения к нашему труду!
— Наверняка это специально чтобы надо мной бедным поиздеваться... — тихо бурчу себе под нос.
— Что-что?
— Ничего милая! — натянуто улыбаюсь, но перед самими дверьми нужного нам зала, не выдерживаю. — Ну, зачем я вам здесь сдался, а?! Вы же знаете, что я не особый любитель такого времяпровождения.
— Ты скоро совсем в ботаника, подвид затворник, превратишься! — поддела меня Фелиция.
— Ничего подобного! — праведно возмущаюсь. — Я между прочим почти каждый день веду лекции толпе студентов!
— Такие же ботаны, как и ты не считаются!
— Хватит вам уже. Пошли! — поторопила нас Гвен. — Нам, как хозяевам нельзя опаздывать!
— Эм... это что? — пришибленно спрашиваю пространство, рассматривая множество фотографий, развешанных по стенам. МОИХ фотографий!!!
— Сюрприз!!! — огорошивают меня девушки с двух сторон одновременно.
В некотором смятении прохожу вдоль одной из стен. Сомнений быть не может все эти снимки, делал я. Но что они делают здесь?
— Мы с Фелицией решили провести выставку твоих работ. — как будто бы прочитав мои мысли проговорила Гвен. — Как тебе идея?
— Девочки это очень... неожиданно. — едва смог найтись с ответом. — Мне приятно что вы хотели сделать мне сюрприз...
— Тебе не понравилось. — поникла Гвен.
— Не в том дело! Просто мои снимки... они любительские. Не думаю что нашим гостям они понравятся. — постарался объяснить свою позицию.
— Насчет этого можешь не волноваться! — сказала Кошка. — Поверь, среди гостей критиков не будет!
— М-ма... — не хотелось бы конечно расстраивать девушек. Они ведь старались, организовывали все это. Но лучше сразу поставить все точки над "I". — Прошу, поймите меня правильно! Я очень вам благодарен, но фотография для меня.... Это нечто иное, нежели выставки и известность. Делать снимки — это отдыхать душой! Мне не важно, если этого никто не увидит. Я просто не ставлю себе такой задачи.
— Мне кажется, ты все излишне усложняешь. — нахмурилась Гвен.
— Точно! — поддержала подругу Фелиция. — Не морочил бы ты нам головы! Лучше поблагодари! А то мы для него старались, а он еще чем-то недоволен!
* * *
— Эдуард, милый! Хочу шампанского! — капризно прошептала блондинка своему кавалеру на ушко.
Означенный Эдуард, слегка улыбнулся. На его взгляд, актрисой прекрасная Эмма была не очень умелой. Ибо мужчина считал себя довольно искусным "театральным критиком", и полагал, что отлично разбирается в таких вещах. Ну, разве смог бы он достичь своих высот не умей разбираться в людях? Надо признать роль избалованной вниманием и дорогими подарками пустышки у нее получалась лучше всего. Но его то так просто не обманешь! Он успел выучить юную леди, и в большинстве своем видел все ее женские хитрости. Вот и сейчас под этой фразой она скрывала предлог пойти в так называемое отдельное плавание выставочным залом.
— Конечно дорогая! Я сейчас!
Эмма на это лишь величественно кивнула, подождала пару мгновений, пока ее спутник покинет ее общество, и повернулась в другую сторону. Пройдя пару шагов она подхватила бокал с игристым. Как и ожидалось, приём-выставка организованная младшей Харди, собрала большинство Нью-Йоркского бомонда. Одной из изюминок этой вечеринки Фрост посчитала наличие на ней, кроме давно утвердившихся на олимпе личностей многих молодых, но перспективных людей.
Тот же Гарри Озборн. Несомненно, в его пользу играли ресурсы отца. Но и сам юноша, что немного дольше нежели того требует условный этикет подобных вот приёмов, разговаривал с инициаторами собрания. Его спутница, такая же рыженькая, как и Гарри, юная Эм Джей — только загорающаяся звездочка шоу биза. Эмма справедливо предполагала, что ее успехи немалой частью связаны с личностью ее кавалера. Но и имеет ли это большое значение при том, что людям нравятся те песни, что исполняет девушка. Уж Эмма точно была уверенна в этом.
Себя Эмма без лишней скромности также определила в категорию молодых дарований. Ну а как же? Чуть больше двадцати, а она уже исполнительный директор промышленного конгломерата, который недавно был переименован во Frost International! Девушка была более чем уверенна, что это только начало ее пути.
А появление на свет Старка?! О! Это явление заблудшего сына обществу, сделало эту вечеринку чуть ли не знаковой! Как же?! Первое публичное появление после освобождения из плена. Насколько Эмма знала, у Тони через несколько часов состоится официальная пресс-конференция. Но то, что он перед этим почтил своим вниманием мисс Харди и ее гостей, многое говорило публике. И не столь важно, что он практически ни с кем не общался, и пробыл на приёме не более пятнадцати минут. Повышенное внимание к молодому человеку, с которым он в принципе и разговаривал, было обеспеченно.
