Я, вспоминая подробности его выбора "пути" не мог обойти своим вниманием такую фигуру как Баварская Княгиня (Герцогиня) Виктория. Это жена Великого Князя России, которого все они тогда считали Царем (де-юре), Кирилла Владимировича.* Именно она развивает взрывную всеохватную деятельность партийного промоутера партии А.А. Гитлера. Вкладывает в созданную организацию не только свои деньги, но и многочисленных спонсоров, которых она активно ищет по всей Западной Европе, а затем и во всем Мире.
Второй значимой фигурой можно выделить Максима Эрвина фон Шойбнера-Рихтера, он являлся масоном ложи высшего Градуса Посвящения. Русский эмигрант при дворе княгини Баварской обладающий редким даром убеждения. Мог безо всякого навязывания своих мыслей влиять на сильных мира сего. Например, на своего приятеля, стального короля Германии Фрица Тиссена, основного поставщика металла и денег в будущей войне. Такое же влияние имел и в отношении германского генерала Эриха Людендорфа, помощника Гинденбурга — начальника Генштаба, а в конце империалистической войны — командующего всеми вооруженными силами Германии. В итоге Людендорф стал работать на Германскую (Баварскую) Рабочую партию, в будущем национал — социалистическую. Именно он вместе с герцогиней Викторией стал финансовым посредником между крупным капиталом и никому не известной партией.
Шойнберг-Рихтер "вправил" мозги не только этим людям он смог убедить создателя штурмовиков из солдат и офицеров прошедшей войны Эрнста Рема в том, что именно Гитлер и есть будущий вождь Германии. Склонил на его сторону противника набирающей силу Рабочей (Национал-Социалистической) партии Бормана, состоящего на тот момент членом нацистской партии (народной), и вскоре он становится ближайшим помощником Гитлера. Нельзя было не вспомнить — именно Шойнберг-Рихтер займется обеспечением связей с представителями Высшего общества, у которых есть деньги на развитие организации, на создание штурмовых отрядов, будущих "SS".
Из числа Русских дворян создается начальное окружение Гитлера. Альфред Розенберг, Арни Шикиданц, генерал русской армии Василий Бискунский — лишь незначительная часть людей мечтающих, что именно Гитлер сможет сделать то, что не смогли сотворить враги будущей Советской России. Уничтожить Россию, причем так чтобы слов "Российская империя" никто не мог вспомнить — самая навязчивая идея этих людей.
Весной 1921 года Шойнберг-Рихтер созовет Съезд русских монархистов. На шабаш прибудет немало сторонников восстановления монархической династии, начиная от Прокурора Священного Синода до представителей разных атаманов и предводителей террористических организаций. Они все проголосуют за принятие программы "Нах Остен Юден Шузан...", среди этой шушеры особо значимой фигурой будет Гитлер.
Я замолчал, вспоминая, что еще можно рассказать Павлу. Он, воспользовавшись моим минутным замешательством, высказал очевидную для него мысль.
— Я правильно понял? Именно этот Рихтер станет нашей очередной фигурой, которую следует убрать?
— Вообще-то его и без нас уберут, правда несколько поздновато, он уже с девятнадцатого года будет являться ключевой фигурой в деле становления Гитлера. Ты убрал кандидата в фюрера немного рановато, исходный пункт еще не определился и нам теперь трудно будет установить, кого будущие враги России станут продвигать в вожди воинствующей нации. Они не остановятся ни перед какой преградой ради мести и в своей оголтелой ненависти к народу, выкинувшего их из страны, как лежалый мусор, применят любые средства. Уберем их, найдутся другие. Но я к чему тебе все это рассказываю. Ты должен понять — врагами России будут не только финансовые олигархи Франции, Англии и США, но и те, кто потеряет власть в империи, в результате большевистской революции. И им ничего не остается, как идти на все возможные и невозможные подлости лишь бы вернуть утерянный шанс, занять лидирующее положение и управлять государством. Для этого пойдут и на предложенный в уплату за содействие раздел России, который страны Антанты спят и видят уже сегодня реализованным. Предусматривают себя в роли "благотворителей" для этих разделенных территорий, а в действительности в роли колонизаторов, озабоченных выкачиванием средств и полезных ископаемых, превращая все эти богатства в деньги. И уж никак не в народных, а в своих карманах. Надеюсь тебе не надо объяснять более подробно, что я имею в виду, когда рассказываю, кто стоит за всеми Гитлерами, Пилсудскими, Троцкими и другими деятелями, активно принимающими участие в будущем России?
— Не совсем. Вернее, то, что ты мне рассказываешь, я понимаю в общем контексте. Конкретных дел и людей виновных в неблаговидных делах против моей Родины я плохо себе представляю. Даже больше, я их не знаю. Поэтому жду от тебя конкретной наводки — кто следующий?
— Вот так вот сразу я не могу сказать. Нужно посмотреть, что в моем мозгу еще сохранилось по этим делам. Вспомнить, кто особо рьяно проявил себя в уничтожении людей. Но не сегодня. Я пока не стану загружать информацией, на сегодня есть не менее важное дело для тебя.
Глава 32
Я неспроста задал этот вопрос, необходимость сохранить агентуру Павла для будущих задач стояла не на последнем месте. И то, что требовлись деньги для подпитки желания агентуры выполнять в дальнейшем его задания тоже вызывало мое беспокойство. Раньше финансирование осуществлялось по линии военного министерства, а что будет, после того как Павел отойдет от дел.... — Я хоть и мало смыслю в подобных делах, но представить труда большого не надо.
— Интересно, какое в этот раз? — Заинтересовался Павел.
— Ты еще не забыл, что отвечаешь перед Временным правительством за предоставление сведений военного характера?
— Естественно не забыл. Я не прекращал свою работу на этом поприще. Разве только несколько напрягает то, что генерал Занкевич и его окружение стали считать деньги, потраченные мной на содержание агентуры. Требуют какие-то конкретные задокументированные отчеты на дела, повлиявшие на ход войны. Они не понимают, или я их не могу понять. Ну как можно уверенно сказать, что, дав сведения по расценкам на продукты, которые стремительно дорожают в Германии, я тем самым даю возможность спрогнозировать нашим аналитикам, сидящим в Генштабе дальнейшую стратегию в войне. И чтобы заполучить незначительные на их взгляд данные мне приходится щедро платить своим агентам. Для некомпетентных в этих вопросах чиновников видимой ценности в таких сведениях нет, но знающий и понимающий человек может оценить — насколько важны подобные разведданные. Как мне доказать, что дважды два это не пять, а четыре? Вот то-то и оно. Я и не стремлюсь им объяснять. Кому надо тот поймет и оценит по достоинству. Моя работа не в том, чтобы отрапортовать скольких немецких солдат я предположительно убил благодаря предоставленным сведениям в мое ведомство. Мне такая статистика не нужна. Для этого есть специальные люди. А здесь, господа, далекие от специфики моей деятельности, требуют какую-то отчетность по финансам и это еще не самое глупое, что можно от них ожидать.
Не давая Павлу увлечься, я задал следующий вопрос:
— Тебе Алексей уже рассказывал последние наши новости? Ты в курсе, что тебя хотят лишить самостоятельности и заставить выполнять приказы нового руководства в лице генерала Занкевича?
— Да, он мне уже рассказывал. Я и возмутился теми запросами, что поступили на мое имя. Ну, ничего, я им напишу отчеты, будут в них разбираться всю оставшуюся жизнь.
В предвкушении от желания досадить оппонентам еще не написанными отчетами, он потер ладонями, состроил рожицу человека довольного будущей проделкой. Даже начал перечислять все, что сделает ради этого, но я его перебил:
— На мой взгляд, тебе Павел в настоящее время нужно не вставать в позу обиженного человека, а постараться сделать так чтобы все документы, какие у тебя имеются по созданной тобой агентуре, исчезли. Не в смысле уничтожить, а сохранить в тайнике, чтобы они не стали достоянием ни твоего сменщика, ни Французской разведки, ни тем более Английской. Всех этих людей, что сегодня сотрудничают с тобой, нужно законсервировать. В дальнейшем они могут нам пригодиться. Я знаю, у тебя многие дела находится в разработке, и требует определенных денежных вливаний. В наших планах предусматривается твои наработки сохранить. Но у нас денег для этого пока нет. После отставки и со стороны командования не будет поступлений. Зато есть мои знания по предстоящим боевым операциям на русском фронте. Как думаешь, если ты дашь сведения, требующие моментального реагирования командования на фронте, ты сможешь рассчитывать на скорейшее вознаграждение людей, которые добыли разведданные?
— Если действительно ценные, то они естественно послужат причиной, по которой все мои требования по оплате агентуры будут выполнены. Но тут надо постараться, чтобы заполучить стоящие сведения. Много времени потребуется, не на час работы, иной раз приходится разрабатывать операцию не меньше чем..., тут такие ходы и выходы обдумывать при подготовке приходится.... Даже при подготовке фронтовой операции столько вариантов не рассматривают, как нам приходится.
— Ну, похвастать, мы все горазды, ты не исключение. А вот я в отличие от тебя могу именно за час предоставить тебе информацию, важность которой можно оценить сразу.
— Ты меня заинтриговал. Выкладывай, что там за сведения появились у тебя?
Я хорошо помнил — к концу 1917 года для России наступят тяжелые времена. Заключить перемирие с Германией в обход своих союзников Временное правительство не могло, да и не хотело. Слишком многое завязано было на этом сотрудничестве. Но успешные действия на фронтах стали уже невозможны, хотя и предпринимались определенные потуги. Главной причиной неудач была в людях. Назревали события коренным образом, изменившие судьбу Российской империи. Кроме, известных политических событий этого времени, можно вспомнить и несколько эпизодов боевых действий Российской армии, повлиявших в той или иной степени на обстановку в целом по стране. Они были и, причем очень яркими, этим и запомнились людям. Вот мне и захотелось помочь хоть чем-то реальным уже сегодня, а не с оглядкой на будущие дела. Боевые операции, которые в моем времени произошли с большим уроном для России можно поправить, а значит предотвратить поражения, и возможно даже повлиять на ход войны.
— Возьми бумагу и карандаш. Необходимо сразу записать, все, что мне удастся вспомнить. Не ровен час, могу забыть что-то, на всякий случай подстрахуемся, набросав на бумагу начальные воспоминания.
Павел с интересом уставился на меня в ожидании новых откровений, в которых я могу поведать о предстоящих событиях.
— Начнем с операции по захвату немцами города Риги. Примерно с восемнадцатого по двадцать пятое августа возможна наступательная операция германских войск с целью овладения Ригой. Почему помню, спросишь? По причине, что я учился в свое время в инженерной академии, а там пройти мимо новой тактики в боевых действиях примененной в годы первой Мировой войны не могли. Опыт он всегда востребован. Про эту операцию в основном знаю потому, что в ней применялась так называемая "гутьеровская тактика". Это новый метод, изобретенный немцами, никто еще не додумался до такого. А суть его в следующем: — с помощью специальных артиллерийских снарядов создать дымовую завесу над огневыми точками противника. Затруднив тем самым стрельбу по наступающим войскам. Новинку применят, и в результате германские войска одержат победу и захватят Ригу.
— Нет, Крис, я совсем не уверен, что это может послужить основной причиной в разгроме наших батальонов. Вероятно, есть и другие, не менее важные.
— Конечно, имеется, ты прав. Но вот дата наступления и новая тактика проведения боевых действий для твоего начальства послужат доказательством — ты не зря тратишь деньги. Я прав?
— Ну да, верно. Но этого мало, для того чтобы просить новые денежные поступления. Попытайся вспомнить еще что-нибудь.
Я поднапрягся, все-таки трудно сходу вспомнить события давно минувших дней, тем более что я в то время даже в планах у мамки не присутствовал, она у меня родилась лишь в двадцатом году. А то, что читал когда-то, хоть и отложилось в памяти, но перепутать и сказать дату события с отклонением в несколько дней проще простого.
— Тебе нужно будет поспешить с отправкой первого сообщения, время то у нас..., на дворе уже начало августа, так что надо поторопиться.
— Отправлю, не сомневайся. Давай еще вспоминай. Шифровкой одной передавать легче.
— Я стараюсь, записывай дальше. Хоть это и не срочно, но все одно очень важно. Войсковая операция, вернее морская операция, данные по которой я тебе и диктую, проходила у немцев под кодовым названием "Альбион". В ней предусматривалось в конце сентября, извини, но более точную дату я не помню, так вот в конце сентября немцы проведут операцию по захвату Моозундских островов и уничтожению русских морских сил в Рижском заливе. Предположительно, будут задействованы около трехсот боевых кораблей и судов, не меньше ста самолетов, ну и десант соответственно нехилый. Где-то примерно тысяч двадцать — двадцать пять.
— Постой, у меня имеются другие сведения на счет этой военной операции. Мне стало известно, и я уже послал донесение в Генштаб, что ожидается проведение акции по захвату Финского залива.
— Так пошли еще одну шифровку, где и скажи, что предыдущая информация была состряпана разведкой Германии, и должна была дезинформировать Русское командование. Поверь мне, я не выдумываю ничего. Хотя и не уверен, что моя информация о будущем будет точь-в-точь соответствовать сегодняшней действительности. Все-таки хоть какое-то изменение мы своим вмешательством внесли, значит, не исключается возможность сдвига, а может и изменения всей истории. Чем чёрт не шутит, все в нашем мире возможно. Но мы будем исходить из того, что знаю я, поскольку другого источника доказательств нет.
Записал? Ну и как? Достаточно тебе, чтобы новые деньги требовать? Или еще что-то добавить? Например, Корниловский мятеж и его попытка военного похода на Петербург. Или последующая попытка генерала Краснова вместе с Керенским захватить город. Хотя нет, это уже будет попытка свергнуть большевиков. Краснов вместе со своими казаками будет вредить новой власти постоянно. Кстати вот кого не мешало бы нам убрать с политической сцены России. Уж больно из него получится серьезный враг для нашей Родины. И его помощь Гитлеру в годы второй мировой войны будет особо сильной. Он засранец многих казаков сагитирует воевать в рядах гитлеровских войск. Правда и других врагов будет хватать, но Краснов это что-то. Из него потом чуть ли не знамя соорудят недруги России. Особенно казачество будет в этом замешано.
— Мне кажется, тебе Крис надо составить список таковых людей. При его наличии станет понятно, кого нам стоит опасаться, а кого просто необходимо нейтрализовать, чтобы не подставили подножку в деле возвеличивания новой России.
— Благими намерениями полны наши головы. Желания не успевают оформиться и занять место в нашем плане, но боюсь — одним уничтожением врагов страны не решить всех проблем. К тому же люди, которых мы включим в этот список, наверняка уверены, что действуют в рамках таких же благих намерений. Считают — именно они являются патриотами России. Как тебе такой постулат?
