Ой, не верится мне в его слова. Если готов вернуться, почему на лице столько злости? От несбывшейся мечты о подвиге? Так мы ему мигом подвиг устроим, пожизненный, всего-то делов найти сговорчивого пастыря, и за две минуты их с Сирин обвенчают.
-А там люди... — нарушив обмен гневными взглядами, будто пропела Благочестивая.
-Где? — Жармю рванулся так, что Эфиан мешком свалился на землю.
Естественно, нам пришлось пойти за ним. Но ведь ради этого все и затевалось?
Нет, не люди там были, а... Как можно назвать тех, кто умер, но по внешности этого не скажешь? И я не имею в виду оживших мертвецов. Люди разных возрастов и положений куклами замерли, навеки утратив жизнь. Работа горгонитов, как еще раз подтвердил Эфиан.
-Если убить горгонита, человек оживет? — мне вспомнился крестьянин, которого возможно сейчас отпевают как мертвого. А если случится чудо (это я о цели нашего похода, если что) и он вновь станет живым, что будет?
-Нет, — разрушил мои надежды эльф. — Это же не василиски и камнезмеи. В отличие от остальных, горгониты убивают не смотрящих им в глаза, а тех, на кого они посмотрят. Я же говорил, в те времена целые города умирали.
-И с какого расстояния они убивают? — заинтересовался Жармю.
-Понятия не имею, — подозрительно легкомысленно отозвался Эфиан. — Все горе-экспериментаторы, как вы понимаете, не могли рассказать о результатах эксперимента по причине безвременной кончины.
Вот оно как. И мы идем против таких монстров? Психи, натуральные, как сказала бы маман.
-Значит, это и есть та самая поляна? — рассуждаю вслух, скрывая дрожь.
-Та, да не очень. Это ведь и не поляна, а дорога какая-то, — в голосе Жармю слышится и разочарование, и недовольство.
-Но горгониты же здесь похозяйничали? — решилась уточнить Сирин.
-Они самые, — подтвердил Эфиан, подойдя поближе к одной из застывших фигур.
-И что тебя смущает? — спрашиваю, а самой не хочется знать ответ.
-Староста хорошо описал ту поляну, даже ночью разглядеть можно. И это не она, — поведал эльф.
-Я иду дальше, — Жармю сказал таким тоном, мол, вы как хотите, а я подвиг пошел совершать.
И мы пошли за ним. Ну не дураки, а?
А вдалеке начиналась гроза. Гром еще редко отзывался, нехотя, лениво. Но молнии то и дело расчерчивали белым и голубым затянутое черными тучами небо.
Сколько на эльфа не надейся, все равно в глушь заведет — гласит старое не то фелитийское, не то листигское присловье. Как вы уже догадались, мы опять зашли непонятно куда. И просить лешего о помощи бесполезно: в мертвом лесу нет Лес-Хаинэ. А если есть... Лично мне не хотелось бы с ним встречаться. Вы жаждете подвига с посмертным признанием заслуг? Тогда вперед!
Только на этот раз мы не заблудились, хотя это было бы лучше. Ломясь, словно медведи, через кусты, мы буквально вывалились на тропинку, ведущую к поляне. Хорошо так вытоптанную тропинку. Что ж, поляна действительно есть.
Стоило нам подойти поближе — на расстояние десяти-пятнадцати шагов, точней определить по темноте не удалось, — как эльф...
-Прости, Всевышний, ибо в грехе своем не верил в силу Твою, — ошарашено пробормотал Эфиан, падая на колени.
Ой, это что такое?
-Эфиан? Дружище, не пугай меня так, — Жармю теребил друга за плечо, но тот явно впал в молитвенный экстаз и не отзывался.
Ой-ей! Ну и дела. Видела Сирин за молитвой. Замечала, как Жармю иногда бормочет нечто весьма похожее. Но что Эфиан может быть фанатиком, и не подозревала.
-Эфиан! Да что с тобой?! — рыцарь рывком поднял друга на ноги и даже встряхнул для убедительности. — Эфиан, ну пожалуйста...
Мне показалось, или в голосе Жармю проскользнули плаксивые нотки?
-Не надо меня так трясти, — слегка запинаясь (это скорей от тряски), произнес эльф первые разумные слова.
-Фух... — Жармю облегченно выдохнул, но друга не отпустил.
-Да что с вами такое? — эльф недоуменно переводил взгляд с Сирин и меня на Жармю.
-С нами? — рыцарь едва не сорвался на крик. — Это не мы тут изображали картину "Паломники, пришедшие во храм Ольхи"!
У Эфиана хватила ума не уточнять "Я что ли?" и строить оскорбленную невинность. Глубоко вздохнув, он явно настроился на очередную лекцию. Что-то подсказывает — прерывать его не стоит, история может быть полезной.
-Ответьте мне, как еще должен реагировать ученый муж, воочию узревший септион Талис? — восторженно начал эльф, но, заметив наши вытянувшиеся лица, неуверенно уточнил — Не знаете септион Талис?
Мы синхронно покачали головами.
-И даже не слышали? — все еще надеясь на чудо, уточнил Эфиан.
Снова синхронное покачивание головами.
-Где вы только учились? — гневно сверкнул очами эльф.
-Тебе сказать? — подозрительно вежливо поинтересовался Жармю.
-Не надо, я сам знаю, — буркнул эльф и принялся объяснять. — Существует семь постулатов энергии или септион Талис. Если коротко, то вот они. Всякое живое и неживое существо состоит из энергии. Всякая энергия движется потоком. Энергетические потоки разных существ двигаются различно. И только поток энергии-времени равнонаправлен для существ из одного пространства. При этом энергетические потоки могут быть изменены внешней силой. Поток энергии-времени также может изменить направление под воздействием внешних сил. Тем не менее, существуют аномалии, в которых движение потока энергии-времени имеет отрицательное направление, то есть противоположное основному для большинства существ. Аномалии могут проявляться в виде круга, кольца, спирали.
-Ты хочешь сказать, что поляна — аномалия из этих постулатов? — сходу вник в суть Жармю.
-Именно! — засиял ясным солнышком Эфиан.
-Тогда все дело в аномалии, а не горгонитах? — предположил рыцарь.
-Нет, гораздо хуже. Есть аномалия: на поляне потоки энергии-времени двигаются в обратном направлении, причем предположительно по спирали. У попавшего на спираль замедлялся ход жизни — потоки вступали в противодействие, — но не останавливался полностью, ведь в определенные промежутки пространства-времени жертва попадала в поток с нормальным направлением. Но сейчас кое-что изменилось. И есть горгониты, чью работу мы уже имели сомнительное удовольствие видеть, — поморщился эльф.
Суть сей речи, в целом, ясна, но попросите меня повторить и объяснить значение того или иного слова, и я буду только краснеть от стыда.
-И что делать? — робко пискнула Сирин.
Похоже, до кого-то стало доходить понимание опасности похода за подвигом и возлюбленным.
-А ничего, — порадовал всех эльф. — Аномалию уже кто-то изменил — перенаправил потоки, сделав из спирали кольцо, вон щиты магические по краю и внутри поляны сверкают. Поэтому попавшие на поляну и умирают. Способ убийства горгонитов затерялся в веках. У кого-нибудь есть предложения по существу?
Предложений не было. Мы просто стояли и растеряно переглядывались в надежде заметить озарение в глазах соседа. Как же, размечтались!
-Эфиан, мне, конечно, далеко до некоторых гениев, но объясни: если в этом твоем потоке энергии-времени человек и прочая застывают, потом умирают, то как щиты поставили внутрь? — Жармю стал более пристально разглядывать аномалию.
Верный вопрос задает молодой человек.
-Подумаешь, нашел проблему, — отмахнулся эльф. — Может туннель прорыли, может портал сотворили. Хотя последнее маловероятно и слишком много сил забирает. С другой стороны, если у какого-то умника хватило терпения разбираться в векторах направлений потоков, то почему бы ему не поломать голову, а может и другие части тела над техническим воплощением замысла?
-Но что может удержать энергию? — продолжал допытываться Жармю.
-Золото, естественно, — пожал плечами Эфиан. — В сплаве с радунитом. Идеальное магическое зеркало получается.
Радунит. Золото. Ну, конечно же! То-то у меня странные ощущения на языке: будто пила сладкий чай, да вдруг решила еще сладости добавить, а нечаянно бухнула целую ложку соли. Пиктоли называют это рейд-ноуу — "золотая радуга", но правильней "радужное золото". Дорогое удовольствие получается: мало что чистейшее золото немалых денег стоит (забавно: за золото платить золотом), радунит достать сложно (со слов папа на радунитовых рудниках охрана серьезная) и опять-таки недешево, так еще надо найти того умельца, что сумеет соединить их. И я не шучу. Золото должно вначале полностью расплавиться, потом из него льют лист, наслаивая один поток на другой. Когда сердцевина листа начинает застывать, а последний слой еще напоминает кисель, нужно добавлять расплавленный радунит. Видели когда-нибудь, как глазурью заливают пирог? А представьте, что поверхность должна быть идеально гладкой! И делать надо это быстро, чтобы радунит успел переплестись с расплавленным золотом, добавляя тому радужных бликов. Теперь понимаете, почему это так дорого? Но кто-то не пожалел денег и поставил щиты здесь, в заброшенном лесу, близ затерявшейся деревеньки. На неприятные мысли наводит поляна.
А еще почему-то вспомнился колдун, напакостивший в Цивилово — селении на пути к Кенелю.
Странный шум сперва показался отзвуком далекой грозы, вовсю бушующей на востоке. Но только сперва.
-Горгониты, — подтвердил наши опасения эльф.
Равнодушия в его голосе больше не было, одна обреченность. И никто не виноват — сами пришли.
-Должно же быть решение! — в отчаянии прошептал Жармю, глядя на приближающихся тварей.
"Дома остаться!" — хотелось рыкнуть в ответ, но делу это не поможет, значит, смысла не имеет.
-Я не знаю его, — честно признался Эфиан, вставая так, чтобы прикрыть друга.
Попытка искупить вину? Только не он виноват, а кое-кто другой, в бессильной злобе сжимающий рукоять меча.
Пришло время прощаться?
-Знаешь, дни, проведенные с тобой в дороге, были золотыми, — чуть слышно шепчет эльф другу, будто подслушав мои мысли.
-Золотыми... А раньше говорил, — начал было рыцарь, но вдруг оборвал себя и с надеждой уставился на поляну. — Золото... Эфиан, ты же говорил, золото и радунит создают собой идеальное магическое зеркало. Такое зеркало способно спасти от взгляда горгонита? — парень едва не подпрыгивал от нетерпения.
-Ну... В идеале — да, только на практике не проверяли... — задумчиво протянул Эфиан, только и он загорелся идеей.
-Значит, нам нужен щит с поляны! — и Жармю решил не ограничиваться словами, сделав пару шагов по тропинке.
Стоит говорить, что эльф вновь клещом повис на друге, и, на сей раз, ему удалось его свалить?
-Совсем сдурел?! Забыл, о чем я говорил? Ты там умрешь! — гневный вопль эльфа всего лишь на миг опередил громовой раскат.
А гроза все ближе. Как и горгониты.
-Так я ж внутрь и не пойду. С краю щит сниму и сразу назад, — пытался вырваться из цепких объятий (Сирин обзавидуется и будет дуться после, если выживем) друга Жармю.
-Угу, а вдруг снимешь? Ты подумал: куда направится поток тогда?
Судя по притихшему рыцарю, он об этом даже не задумывался. Всевышний, а ведь чудо было так близко!
Чудо... Близко... Чуть ближе горгонитов, чей крик перекрывает грохочущий громовой барабан. Совсем они меня заморочили. Я же пиктоли! А что лучше всего может делать пиктоли? Правильно, с золотом управляться. Главное чтобы услышало. Кто ж знает, как поведет оно себя в этих потоках, про которые эльф говорил.
Зову. Тихо-тихо. Не отвечает. А время уходит. Сирин рассматривает что-то под ногами. Жармю вытащил меч из ножен, будто он может тут помочь. Эльф лихорадочно озирается по сторонам в поисках чуда, пытаясь магией пробиться к внутренним щитам. А чудо близко. Только сбыться ему сложно.
Приходится призывать громче, сильнее, быстрее. И чудо свершается. Но описать его не могу — все случилось одновременно. Один из щитов засиял ясным солнышком, утренним туманом заклубился и исчез, чтобы появиться в шаге от нас. Эфиан и Жармю подхватили щит, оказавшийся приличного размера — с головы до пят укрыть сможет. Горгониты показались над верхушками деревьев, красуясь в свете молний. И Сирин с криком: "В этой яме можно спрятаться!" столкнула всех нас действительно в яму (а это уже традиция — прятаться по всяческим ямам и оврагам). Ребята успели щитом, словно крышкой, прикрыть наше убежище.
Гневный вопль горгонитов смолк на самой высокой ноте. Смолк и гром. Стало так тихо, что можно было услышать собственное дыхание и стук сердца. Как тогда сказал огои? Кабы замужем не пропасть? Это чем ближе к мужу, тем больше неприятностей попадается на пути? Второй раз такой неприятности мне не пережить...
Осторожно, боясь лишний раз вздохнуть, парни сдвинули золотой щит и стали оглядывать поляну. Поскольку застывать каменной куклой никто не собирался, мы с Сирин тоже высунули любопытные носы.
Три горгонита. Вспоминая рассказы эльфа, остается только удивляться, как до сих пор люди живы в Скамме и окрестных деревнях да селах. Горгониты здесь недавно? Понятия не имею и вряд ли узнаю. Даже если бы они могли говорить, сейчас...
Ужас бывает разным: покрытый шерстью, запутавшийся в водорослях, с когтями в ладонь и зубами в три ряда. А горгониты были... странными. Обтянутые кожей кости, белесые крылья, словно продолжение тела. Как и положено, когти и зубы страшные. Но ужасней всего глаза: огромные, в полголовы, без зрачков и абсолютно зеленые — даже в ночной темноте можно разглядеть их блеск. У страха глаза велики, гласит народная мудрость. Что ж, это правда. Даже сейчас страшно было смотреть в их глаза: а вдруг веко дрогнет и тогда все, можно ни о чем не заботиться, потому что тебя уже не будет.
Гроза прошла стороной, подарив на прощание несколько крупных капель. Сил возвращаться в деревню не было. Собственно просто стоять тоже было тяжело, посему все относительно удачно плюхнулись на землю — только под Жармю что-то обиженно тренькнуло, и через миг парень явил нашим взорам лютню. Откуда здесь она? Наверняка среди жертв горгонитов или аномалии найдется музыкант, в недобрый час решивший сократить дорогу лесом. Хм, может привести в пример эльфу, дабы перестал таскать нас по дебрям всяким?
Жармю бережно провел руками по струнам лютни, и те отозвались серебристым перезвоном. Хороший мастер делал — звук чистый, словно вчера настраивали. Парень поудобней перехватил лютню, устроил ее на коленях и стал перебирать струны. Чтобы через миг запеть:
— Небо —
Ты меня не ждешь.
Мне бы
Превратиться в дождь,
Что вот-вот сорвется.
Слезы —
Капельки мечты,
Грезы,
Ускользнут от пустоты
И из памяти сотрутся.
Солнце
Скрылось в тучи черноте,
Сердце
В наступившей темноте
Разрывается от боли.
Всполох
Первый грозовой,
Колос
Первый дождевой.
Не принять иной мне доли,
Чтобы
Превратиться в дождь.
Небо —
Ты меня не ждешь.
Голос звучит ровно, без надрыва, с той самой щемящей нежностью и искренностью, заставляя замирать сердца. Какие таланты, оказывается, скрываются под маской недовольства и раздражения.
-Неплохо-неплохо. Даже очень. Если судьба не будет к тебе благосклонна, сможешь зарабатывать на жизнь в образе менестреля, — ухмыльнулся Эфиан, пряча за ехидством грусть и непрошенные слезы.
