Таких было не так уж много. Но их имена были достойны быть выбитыми в граните и со временем украсить фасады своих театров...откуда гордость своих сценических подмостков лихо с позором вышвырнули благодарные коллеги. Так случилось в 2023 году с любимой народом советской и российской актрисой Лией Ахеджаковой. Во время своих спектаклей заслуженная артистка говорила со сцены, в общем, приписные, но так необходимые людям вещи, что на вранье и подлости светлого храма не построить; напоминала классика, что самая распрекрасная цель не стоит слезы даже одного замученного ребёнка. И этого её не могли простить. После того, как Ахеджакову подвергли травле негодяи-черносотенцы из "Союза русского народа", то есть, "Союза офицеров России" под предводительством некоего Сергея Липового, любимицу всей страны фактически публично распяли! А для начала уволили из театра "Современник", которому Ахеджакова отдала более 50 лет жизни. Шельмование артистки велось с полного поощрения властей. Самое позорное, что никто — ни коллеги-артисты, ни влиятельные поклонники не попытались затупиться, "все опустили глаза и поспешили перейти на другую сторону улицы"...
По схожу сценарию в том же мрачном 2023 году были выброшены на улицу руководителем МХТ имени Чехова Константином Хабенским — народный артист России 65-летний актер Дмитрий Назаров и его супруга Ольга Васильева. Сохранивших порядочность и мужество в самый тёмный час торжества зла и мракобесия художников, не просто увольняли — их именно запрещали! То есть актёры и режиссёры из негласного "чёрного списка" лишались заработка и общения со зрителем. Их работы не показывались в кинотеатрах и по ТВ и даже сжигались! — как книги неугодных режиму писателей. Но в тайных катакомбах скромного московского храма всё лучшее было припрятано до рассвета, бережно хранилось и показывалось своей публике на тайных сеансах. И теперь этими сокровищами отечественной культуры могли наслаждаться чеботарёвцы.
Появилась даже мысль смонтировать телевизионный ролик-заставку-отбивку для будущих судебных трансляций "От имени народа!" и нарезать в него вместе с лицами простых россиян — учителей и врачей, рабочих, безработных, горожан и сельчан — кадры с образами любимых киноартистов 1950-2000-х: Рыбникова, Столярова, Бабочкина, Харитонова, Тихонова, Юматова, Высоцкого, Ахеджакову, Басилашвили, Тарковского, Солоницына и других...
В последний вечер в храме состоялась "тайная вечеря". Люди собрались вместе за большим столом в церковной трапезной. Решили отметить окончание "катакомбной жизни" — майор буквально накануне вернулся из города и сообщил, что у него всё готово. Все так подустали от существования в подполье, что с нетерпением ожидали начала настоящей работы.
Пили чай, беседовали. Вошёл батюшка, напутствовал всех на богоугодное дело. Затем оглядел собравшихся и вдруг произнёс, указав на Лизу и майора: "Вы и вот ещё вы — некрещённые. Пойдёмте со мной, я вас окрещу.
В храме он сказал Елизавете: "Ты Ольгой будешь, а ты (Костоломову) — Николаем — и пристально вглядевшись в глаза майора, добавил: тяжёл твой крест, ох тяжёл".
Глава 83
8 мая 2145 года.
За час до рассвета майор подогнал к храму автобус с номерами Федеральной службы безопасности. Присяжные заседатели, члены команды юристов, подсудимые заняли места в салоне, и автобус тронулся в путь.
Проехали по улице имени Героя России Гиви Мотороллы. Свернули на проспект Мао. Мимо танка на пьедестале...танка в честь победителей...русского танка, то есть советского образца. С красной звездой на башне, только не русской звездой. Эти чужие танки гордо стояли на постаментах по всей России с тех самых пор, когда заправленные русским бензином бронеколонны из "Поднебесной" прошли фактически победны маршем через всю страну, словно нож сквозь масло, до пригородов "Первопрестольной". И даже до самых стен Кремля! В результате танки всё же потом ушли, но полтора десятка их остались — как грозное напоминание об итогах последней "опиумной войны". И как напоминание о воинах-победителях.
Автобус мчался дальше по широким проспектам. Мимо памятника телепропагандисту Владимиру Соловью с неизменным телевизионным микрофоном в согнутой руке. Грузный дядя, отлитый из первосортной бронзы, был запечатлён скульптором в любимом френче, застывшим в позе растопыренного атланта, изрыгающего потоки человеконенавистнической блевотине на всю страну...чем Соловей и занимался большую часть своей жизни.
А вокруг красота да блеск. При мэре Собьянине Пятом Москва традиционно сверкала отборной искусственной плиткой. С огромных билбордов, в черед с рекламой водки и военной службы по контракту, исподлобья глядели уголовные рожи в форме карательных частей — "Наши герои".
— За полтора века в России ничего не изменилось, стало только хуже, — печально поделилась своими мыслями одна из будущих свидетельниц на Процессе. — Почему Бог так долго всё это терпит?
Ей никто не ответил.
Розовели в лучах восходящего солнца верхние этажи помпезных высоток, выстроенных в стиле путлерского ампира, щедро украшенных лепниной и гипсовыми скульптурами топ-менеджеров и участников антитеррористических операций по воссозданию СССР и "русского мира".
В столь ранний час улицы города ещё были пустынны. Правда одинокий автобус попытался задержать военный патруль во главе с армейским полковником при тридцати солдатах и двух городских танках "Армада". Предстоял серьёзный шмон в салоне — в столице традиционно действовал комендантский час.
Лиза вдруг увидела глаза военных за окном. Хотя майор всех заранее предупредил: ни в коем случае не смотреть в глаза солдатам. А Лиза вот взяла и зачем-то заглянула в "окна их души". И обомлела. Это были живые люди с мёртвыми глазами. Эти солдаты не испытывали ничего человеческого и могли убить абсолютно любого, просто так. Спонтанно. Что делали с этими парнями, чтобы в итоге сделать такими, можно было только догадываться.
За спиной солдата, с которым Лиза встретилась взглядом, уже лежали два трупа — младенец в конверте и обгорелое тело его матери, чуть поодаль расстрелянная из танка жестяная малолитражка. Ещё далее в луже крови растянулся мальчишка, он ехал на велосипеде, обернувшись белой простыней, чтобы его не убили. Что-то вынудило этих людей покинуть свои дома в запрещённое время. И с ними безжалостно расправились.
— Эти солдаты-контрактники, как они могли?! Неужели они русские! Читали ли им матери в детстве сказки на ночь? Кто и как их воспитывал? А может им что-то подмешивали в еду? Откуда в них такая бесчувственность и злоба? — удивлялись соседи Ласточкиной по креслам. Елизавета не удивлялась она выросла там, где этих солдат набирали...
В городе даже в дневное время периодически устраивались облавы и зачистки в поисках незаконных мигрантов из-за санитарного кордона. А также тех, кого объявили "иностранными агентами", "врагами народа". Весь ужас заключался в том, что ещё накануне человек со своей семьёй мог спокойно жить, иметь работу, платёжную карту, счёт в банке, неплохой социальный статус, и в самом страшном сне не мог себе представить, что через какие-то 10 часов его имя окажется в расстрельном списке и эскадроны "охотников за головами" отправятся выслеживать очередную призовую цель, чтобы получить награду за его голову. Миллионы установленных буквально на каждом шагу камер, сканирующих лица прохожих и посетителей московского метро, начнут ловить облик беглеца, наводя убийц в режиме реального времени.
Принцип попадания в проскрипционные списки часто не поддавался никакому логическому объяснению, ходила даже версия, что непредсказуемость репрессий специально культивировалась властями чтобы сделать ужас всеобщим и на корню устранить саму вероятность общественной консолидации.
И вот теперь встретившись глазами с одним из проводников этой "великой государственной воли", Елизавета испытала трепет. Вот оказывается каково приходиться обывателю вдруг ощутившему на себе пристальный взгляд человека в форме!
Лиза поспешно отвела глаза. Но напряжение никуда не делось. Ведь всё может случиться. В любой момент. Надо быть готовым к тому, что через долю секунды прогремит автоматная очередь... Хотя можно ли приготовиться к смерти? Разве что попросить у Бога мгновенной смерти без мук...
К счастью специальное звание "майор государственной безопасности" приравнивалось к армейскому генералу и сопровождающий группу майор в очередной раз показал себя едва ли не волшебником. Он с лёгкостью решил вопрос с военными. А черед двадцать минут так же легко договорился с охраной при въезде на ВДНХ, чтобы их автобус без досмотра пропустили на режимную территорию.
В дальней части парковой зоны, за павильоном "Космос", имелся секретный спуск под землю, внешне выглядящий, как обыкновенная вентиляционная шахта метро. Люди майора уже нейтрализовали охрану и ожидали прибытия транспорта. Двумя лифтами несколько десятков прибывших были довольно быстро переправлены на дно глубокой штольни. Здесь, под толщей земли и бетона, вовсю качала воздух запущенная разведчиками система вентиляции и горело электрическое освещение. Большая часть штольни была проверена профессионалами и не представляла для штатских опасности.
И только последний участок пути за неимением времени остался недообследованным. На развёрнутой карте он так и был помечен красным карандашом — "мясорубка", и представлял собой метров двести сплошных ловушек. Скверно было то, что никто, включая главного эксперта по дьявольской фэсэошной технике, понятия не имел, чем именно нашпигован мрачный коридор. Зато на карте туннель выводил в подземную галерею, где стоял на консервационном хранении президентский поезд. Казалось, рукой подать. Но чтобы подступиться к "мясорубке" по всем правилам инженерной разведки, подчинённым Рэма Костоломова требовалось затратить только на подготовку ещё дней 8-10, которых у команды просто не было в запасе.
Перспектива собственными ногами разминировать минное поле угнетающе подействовала на всех без исключения. Лиза тоже поймала себя на том, что внутренне не очень готова к подобным испытаниям. На лицах большинства её спутников читались похожие эмоции. Только бывают ситуации, когда отступление не предусмотрено сценарием и остаётся только идти вперёд, целиком полагаясь на русское "авось".
Глава 84
Рэм Костоломов со своими парнями возглавляли колонну. Комплект снаряжения этих ребят выглядел продуманным и убийственно эффективным: автоматическое оружие в руках наизготовку, у каждого на поясе кобура, несколько ручных гранат, траншейный нож широкого спектра действия. У каждого на ногах особые облегчённые треккинговые ботинки (hiking shoes) — получается, протектор, средняя шнуровка и мембранная защита стопы — отнюдь не излишества в этих туннелях? Здесь запросто можно споткнуться, поскользнуться, пораниться или даже получить серьёзную травму.
У каждого на поясе фляга, а на груди разгрузка спецназовца, включающая так называемый "ливчик" с запасными обоймами для автомата. Остальное в тактическом ранце-рюкзаке за спиной. Эти семеро боевиков задавали темп всей группе. Настоящие туннельные крысы. Подобно ландскнехтам-наёмникам императора Священной римской империи Максимилиана они повязали на видные места белые, хорошо заметные в темноте, повязки-ленты (Bands) — на случай внезапной перестрелки с охраной, чтобы отличить по ним во мраке членов своей "банды" от противника.
Двигались бойцы авангарда очень неторопливо, то и дело совершая остановки, чтобы осмотреться и проверить приборами пространство впереди.
Ласточкина держалась в основной группе, она вела Кныша за руку и старалась не отстать. Естественно, что в отличие от взрослых ребёнок не понимал какому риску они подвергаются. Все мысли и эмоции мальчишки отражались у него на мордашке: Кныш играл в Майора, мощная личность матёрого боевика полностью захватила детское воображение.
Не только у малыша фигура боевика вызывала восхищение. Один из троих подсудимых решил заговорить к Костоломовым в комплиментарном духе:
— Хочу сказать вам, майор, что уважаю вас за профессионализм. Без вас мы пропадём тут...Я ведь тоже прошёл все ступени офицерской карьеры, и вышел в отставку подполковником.
— И за это они хотят вас судить? — будто неотёсанная деревенщина, флегматично поинтересовался в ответ проводник.
Подсудимый подумал, что остался неузнанным не слишком образованным служакой, и с поистине королевской любезностью "снизошёл":
— Ну, просто я потом сделал для своей страны кое-что ещё, очень важное, — многозначительно подмигнул Костоломову арестант.
— И за это они намерены запихнуть вас в клетку и выставить под телекамеры, словно пойманного орангутанга? Почесал крутой затылок поводырь.
— Я ещё открыл людям настоящие смыслы, понимаете? — терпеливо объяснял обвиняемый. — Человек ведь не животное, ему необходимы высокие цели в жизни. Высокий образ будущего! Ленин, Сталин, даже это убожество Хрущёв, все они обещали людям что-то, ради чего людям жить и бороться.. Коммунизм, например. При мне люди тоже поняли за что им надо умирать... Целое поколение, миллионы наших с вами соотечественников, благодарили меня при жизни, умирали с моим именем на устах. И помнят меня до сих пор.
— И за это вас объявили уголовным преступником? — продолжал валять дурака чекист.
Подсудимому ничего не оставалось, как просто исчезнуть, отойти от туповатого солдафона, а в нём взыграло раздражение:
— Да что ты заладил! Словно долдон: "и за это...и за это"! И как такие только становятся майорами?!
— Сам не пойму, — будто удивляясь, пожал широкими плечами боевик. — Наверное таким же макаром, как другие попадают в подполковники, а потом и выше...
Рассерженный обвиняемый отскочил от Костоломова. Словно кипятком ошпаренный.
Рядом с Елизаветой шли её коллеги по прокурорской группе. Иван Сафронов даже пытался помогать Лизе с малышом и поддерживал рыхлую Софочку, повесив на себя ещё и её рюкзачок. Не будучи сильным и выносливым Иван держался очень достойно. И тому были причины, в том числе и чисто психологического свойства. В последние дни часто хвалимый новой начальницей молодой человек поверил в себя, у него словно крылья выросли, даже походка у ещё недавно совершенно сломленного долгим заключением сутулого, словно пришибленного недавнего политзэка, изменилась. С высоко поднятой головой Иван широко вышагивал своими длинными ногами странной прыгающей, дёрганной походкой, словно готовясь взлететь. Советы двигаться не так шибко и почаще поглядывать себе под ноги Сафронова будто не касались. Обретя внутреннюю свободу бывший раб "Системы" не желал снова забито сгибаться. Даже риск стукнуться лбом в какую-нибудь трубу или задеть макушкой за низкий свод бункера не мог вынудить долговязого идеалиста вести себя осмотрительней.
Между тем они вплотную приблизились к "Мясорубке".
Глава 85
Коридор оказался буквально усеян особыми минами-ловушками. Самое жуткое, что напичканные взрывчаткой и металлическими шариками "машинки смерти" обладали интеллектом! То есть могли отличить человека от крысы или кошки. Даже сотрудника ФСБ от проникшего на секретный объект штатского. Встроенные в каждую мину датчики сканировали излучение биомагнитного поля приближающегося "объекта" и считывали информацию об его индивидуальных биометрических данных, включая "скриншот" сетчатки глаза и анализ ДНК. Миновать умный боеприпас незамеченным было крайне сложно. Эти штуки умели расслышать человеческие шаги, дыхание и биение сердца (!) даже на фоне сильной вибрации от пролетающих за стеной туннеля поездов метро.
