Единственное, что грело душу — шрамчики от моих кристаллов с его шкурки пока не сошли. Но он явно что-то замыслил. Что-то… Что-то! Я едва не всадил кулак в дисплей. Что? Что именно он задумал? Как понять? Дьявольщина! Обложили со всех сторон, как волка на садке. Засада. За-са-да. Тьфу. Надо покурить.
Выпустив струю дыма в темный потолок, я отодвинулся и закинул ноги на стол. Серые завитки танцевали в волнах ветерка из форточки. Курить и думать. Вот все, что мне оставалось. Курить… Нет, дышать. Стыдно признаться, но без хорошей затяжки мне давно уже не думалось как следует — года два-три, если не больше.
So… Что мне делать теперь? Продолжить выжидать, проводя доводку сил Суок? Ох, надо бы, по-хорошему. Надо. Все-таки она слишком юна и неопытна, насмотря на блестящие навыки. Почти не знает мира, не готова к его опасностям. Может даже…
Эй, братишка, да ты становишься сентиментальным! Я? Я, блин горелый. Надеюсь, ты не забыл, для чего затеял всю эту кутерьму? Нет, я не забыл. Но…
Что — «но»? Давай-ка расставим приоритеты. Ради кого ты сражаешься? Ради Суигинто, конечно. Умница. Правильный ответ. Возьми с полки пирожок, бери тот, что слева, он посвежее. Так какого хрена, пардон мне мой шотландский? Да, да, я знаю, ты прав. Или я прав? Неважно, в сущности. Но…
Опять «но». Тебе не кажется, что ты отклонился от цели? Не привязывайся к ней, дурень. Она — просто инструмент, временный носитель Розы Мистики, предназначенной для другой. Ее дело — пробудить ее силу и после исчезнуть. Или ты надумал… изменить? Трусливо прыгнуть в сторону, пока та, к кому ты стремишься, теряет шанс обрести счастье, шаг за шагом приближаясь… К Реке, придурок! К янтарной Реке! Ты этого хочешь, урод? Что за бред ты несешь, конечно, я этого не хочу! Я отдам жизнь за нее! Вот и ладушки. Тогда вернемся к нашим баранам. Какого хрена? Не знаю. Что значит «не знаю»? То и значит. Заткнись. Позатыкай меня тут еще, ага. Что, скажешь, я неправ? Прав, козлина, опять прав. Но…
В задницу твое «но»! А что, не нравится? Но. Но. Но-но-но-но-но-но-но-но-но! Да ты упоролся, парень. Ты же знаешь, что нет, придурок. Я пьян, но я слышу дождь, я слеп, но я вижу свет. Я хочу верить и верю. Во что веришь, дубина? В то, что все пройдет само собой? Само собой устаканится? Что твой кровник вдруг упадет от сердечного приступа? Или раскается и выпилит себя? Как меня заебал твой ракосленг, парень. Нет, братишка, это твой ракосленг. Ты — Смеющийся Факельщик. Ты — Анонимус. У тебя нет имени и души, ты ничего не забываешь и не прощаешь. Когда ты смеешься, мир корчится от боли. Но у меня есть имя. Это не имя, это никнейм, парниша. Ты просто стал неймфагом. И кто из нас двоих упоролся? Ты, брат, ты. Ты отклонился от цели, готов размякнуть, как… как она! Ты что, не видишь, что все это обман? Что тебе задурили голову, как ей? Нет! Нет, это не обман! Ты обманут, тряпка. Ты — бык. И ради чего тогда все? Ради чего ты прозакладывал душу, тонул в Реке, убивал людей? Ты перестанешь быть хламом, колдун. Ты перестанешь быть хламом!
Я — НЕ ХЛАМ!!!
О’кэй, бро. Докажи.
Я докажу!
Так доказывай, блин! Ты не хочешь быть хламом. Уже похвально. Так не будь им! Как все просто, да? Слова не значат ничего, придурок. Только дела имеют вес. Где же твои дела, тряпка? Ты сидишь за компьютером и грозно вращаешь глазами. Очень достойное занятие! Прекрасное проявление полезности. Но что же мне делать? С этого и надо было начинать, пацан. Давай-ка поразмыслим.
Но ведь я один раз уже… Я тебе что, лошадь? Что ты мне все время нокаешь? В тот раз ты был слаб. Стал ли я сильнее? О да, стал. Умнее. Хитрее. Удачливее, блин! Кстати, стой, а ты кто? Что? Кто ты? Кто я? Да! Я тот тип, кто живет внутри тебя и будет помогать тебе эти два-три дня. Доволен? Ну ты и придурок. А что, забавно пришлось. Не забивай себе репу, дольше проживешь. Ты уже не тот, что был раньше — это главное. Кроме того, теперь ты не один.
Вот в этом-то все и дело!..
А, что с тобой разговаривать. Ты мне надоел. Тебе нужна идея или нет? Нужна, конечно. Я устал быть слабым, я хочу знать, что и как сделать, чтобы ДОБИТЬСЯ своего. Вот и умница. Тогда даю установку: хватит отращивать задницу. Ты слишком долго сидел и ждал. Отправляйся к ней.
Но ведь еще рано! Какое, нахрен, «рано»?! Ты же видишь, он опять что-то задумал! Ее жизнь висит на волоске, козел! О да, ты прав. Не знаю, что на меня нашло. Ты прав. Но как мне туда попасть? Я ведь уже искал их пытался…
Вспомни текст Коракса. Черт, да он ведь… Ну, продолжай. Да он ведь в другой Вселенной! В мире кукол! Браво. Два пирожка этому маленькому гению! Но как мне туда попасть? А как ты туда попал в первый раз?
И впрямь, как?
Я вскочил со стула и зашагал по комнате.
Как я туда попал? Эй, внутренний голос, ты где? Цигель, цигель! Молчит, падла. Ладно. Главную пользу он мне уже принес. Я действительно засиделся в тылу. Войны выигрывают не главнокомандующие, а простые солдаты. Что бы первые о себе при этом ни воображали. Прошло время собирать камни. Настало время камнями убивать.
Время. Как его мало. Но я не имею права не уложиться в таймер.
Если Коракс смог туда попасть, значит смогу и я. Но… Да, парень, это навсегда. С концами. Понимаешь? Навсегда.
Навсегда.
Я посмотрел в ночную синеву за окном. Что ж. Да будет так. Прощай, семья, от которой я почти отказался, но все же привязанная ко мне. Прощай, дружище, я не смогу рассказать тебе ни о чем. Прощай и прости, западная королева. Больше мы не встретимся. Никогда.
Потому что любовь превыше дружбы.
Тихие хлопки раздались у меня за спиной.
— Браво, юный сэр. Не сомневался, что вы сделаете правильный выбор.
Давно не виделись. В кои-то веки я был не прочь поболтать с ним.
— Добрый вечер, демон.
— Вот даже как? Я восхищен вашим прогрессом в области хороших манер. Хотя у вас на дворе скорее ночь, чем вечер, если я не ошибаюсь.
Он смотрел на меня с потемневшего экрана, по которому шли легкие волны, словно по воде от брошенного камня.
— Чем обязан?
— Исключительно моему постыдному любопытству, юный сэр. Вы продолжаете забавлять меня. Я поистине впечатлен тем, как вы управляете событиями и случайностями. Вы создали душу для своей… да, она действительно ваша дочь, кто бы ни выточил тело. Бедный Энджу до сих пор не может прийти в себя, знаете ли. Впрочем, теперь у него есть стимул не распыляться. А уж то, каким образом вы научили ее тому, чем она ныне, скажем так, заведует — это было просто изумительно! В вас пропадает великий стратег.
— Вы мне льстите. Не желаете сигарету?
— Увы, не могу воспользоваться вашей любезностью. Плотный мир для меня недоступен.
— А как же Широсаки?
— Ах, вот вы о чем! Но ведь это плотное тело, юный сэр. Его не так просто перебросить из одной точки голубой сферы в другую — согласитесь, нельзя же просто погрузить его в самолет. Между нами говоря, создать его в свое время тоже было крупной проблемой. Материя далеко не так податлива, как можно подумать, а у некоторых атомов вообще прескверный характер! Так что вынужден отказаться.
— Как хотите.
Я снова сел и, сощурясь, посмотрел ему в глаза. Всегда недолюбливал альбиносов.
— Как я вижу, вы наконец-то решили вступить в Игру Алисы.
— А вы что, штудируете мои мысли?
— Отнюдь. Просто вы думаете слишком громко. Не так уж и трудно заглянуть в Нулевой Мир и посмотреть, особенно если это позволяет не тратить время и сразу перейти к делу.
— Значит, теперь я могу принять участие в Игре?
— Разумеется. Вы ведь кукольник, мастер и медиум одновременно. Другой вопрос, хотите ли вы этого? Желаете ли вы сделать Алисой свое дитя?
— Загляните в Нулевой Мир, Лаплас. Не сомневаюсь, впрочем, что вы это уже проделали.
— И неоднократно, смею вас заверить.
— Тогда к чему ненужные вопросы?
— Туше. Вы становитесь интересным собеседником, юный сэр.
— Quantum scimus, tantum possumus, — вот и начатки латыни в ход пошли. — Будем считать, что необходимый ритуал разговора о кораблях, капустных пирогах и подоходных налогах мы уже совершили. Давайте сразу к делу. Как я попал в мир кукол?
— Разве вы не помните?
— Я помню все, и именно это настораживает. Я вошел в Н-поле и отправился на поиски. Нашел сон Мегу и вас. А потом… потом…
— Потом вы были повергнуты Ртутной Лампой и оказались в Реке Несбывшегося.
— Спасибо, я в курсе. Но после мне ни разу не удавалось это повторить. Я просто вслепую тыкался туда-сюда. Как же можно осуществить переход?
— Весьма интересно. Для начала сделаем пару шагов назад по дороге из желтого кирпича, юный сэр. Как именно вы действовали в тот раз?
— Набрал в ванну воды, поймал отражение…
— Простите, я не ослышался?
— Что?
— Вы сказали — «набрал воды»?
— Ну да. У меня не было зеркала, да и сейчас нет.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
— Ay de mi! «Чем дальше, тем любопытственнее, — подумала Алиса». Вы полны сюрпризов, юный сэр.
— В чем дело?
— Ох, чума на мою пустую голову! Простите, я все время забываю, что вы… — в его красных глазах сверкнула насмешка. — …недоучка. И тем не менее, вы вновь совершили невероятное, юный сэр. Вам определенно суждено войти в историю.
— Что же такого я натворил?
— Вы прошли через Море.
— Какое еще Море?
— Во Вселенной есть только одно Море с большой буквы, прыткий юноша. Море Бессознательного. Только оно объединяет все отростки Мирового Древа, питая их, и в него же с ветвей падают созревшие плоды.
— И, значит, через него можно путешествовать в другие миры?
— Теоретически — да. Вода — не только материальный мост между плотным миром и Н-полем, но и воплощение части Моря, связанное с ним. Но технически же это подобно попытке перебраться из одного самолета в другой по связующему их веществу — воздуху. Не представляю, как вам это удалось. Возможно, я недооценил ваш фанатизм.
— Я должен был утонуть?
— Нет. Вас просто не должно было стать, если вы понимаете, о чем я. Хотя капля вод Бессознательного присутствует в каждом человеке, бескрайнее Море губительно для него. На пламени очага греют воду, однако бушующий вулкан испепелит и чашку, и вас, и ваш город. Люди дышат кислородом, но сгорают в атмосфере из него одного. В ложке спасение, в чашке смерть. Вот так, юный сэр.
— А при чем тут фанатизм?
— Мне казалось, вы хорошо изучили Лазурную Книгу — в конце концов, вам это просто необходимо. Вера суть великая сила, юный сэр. Как работает чародей? Окружает себя тайной и использует чужую веру в свое могущество. Как работает шаман? Черпает силу в своей духовной непогрешимости. Вы оказались таким вот шаманом. Но я настоятельно не рекомендую вам повторять этот вояж.
— Хотите сказать, я уже не фанатик?
— О нет, никоим образом. Теперь я скорее назвал бы вас крестоносцем. Вера фанатика проистекает от невежества, а вы в последнее время многое узнали — в том числе и то, насколько опасно путешествовать через Море. Вы просто растворитесь, как лучик света в зеркальной комнате.
— Тогда скажите же наконец, как мне туда попасть. Вы и так выдержали паузу дольше, чем надо.
— Вы становитесь проницательным. Но память все равно подводит вас, юный сэр.
— Я не хочу идти его путем.
— Другого пути нет, молодой человек. Либо Перекресток, либо Море. Море убьет и вас, и вашу дочь. Конечно, я мог бы провести вас по своей норе, но я не стану. Вам все равно придется повзрослеть, чтобы хотя бы выжить, не говоря уже о победе. Наступите наконец на горло своему чистоплюйству. Детское тщеславие, необоснованная брезгливость — гиль! Не бойтесь испачкать пальчики. Чернее они все равно уже не станут.
Как всегда, прав до отвращения. Прав во всем. Я уже и сам понимал, что мне все-таки придется в чем-то уподобиться моему врагу. В сущности, в этом были и положительные стороны. Бей противника его же оружием. Да.
Что ж, время белых одежд все равно миновало. Примерим серые.
— Последний вопрос, Лаплас.
— Я весь внимание.
— Это навсегда?
— «Навсегда», как и «невозможно» — лишенные реального смысла понятия, придуманные человеком для упрощения того, что кажется ему несовместимым с мерками его сознания. Но в чем-то вы правы. В знак хорошего расположения я готов провести вас по Перекрестку, но только в один конец. Обратно — буде возникнет подобная необходимость или прихоть, — вам придется идти самому. А он капризен и опасен, знаете ли. Нужно постигнуть хотя бы самые фундаментальные законы бытия, чтобы отыскать его, не говоря уже о том, чтобы по нему странствовать. И даже если вы преуспеете — alas, произойдет это уже, скорее всего, не при жизни ваших близких.
В сердце кольнуло холодное и острое — но тут же исчезло. Так или иначе, я был к этому готов.
— Мне нужно собрать вещи. Вы можете подождать несколько минут?
— Готов ждать сколько угодно, юный сэр. Мне, в отличие от вас, спешить некуда.
Пораскинув мозгами, я включил принтер, извлек из пыльных недр кладовки объемистый рюкзак и пошел по квартире.
Так. Смена белья. С десяток бичпакетов — хоть сухими погрызу, продмаги мне в Н-поле не попадались. Так. Банка сухого молока и пачка растворимых каш — для Суок. Мыло — черт его знает зачем, но пускай будет. Аспирин, анальгин, фуразолидон — на всякий случай. Бинт и йод. Так. Несколько зеленых и фиолетовых бумажек — надо же мне на что-то жить. Выкидной нож — сталюга говно, но все равно вещь полезная. Вилка. Катушка ниток и игла. Из ящика стола я выгреб несколько пачек сигарет — стратегический запас. Пригодился-таки.
И еще кое-что.
Принтер со скрежетом выплюнул последний лист, помедлил и тихо запищал. Кончился картридж. Плевать. Все равно он мне больше не понадобится. Я уложил стопку бумаги в сумку. Сразу наполнилась доверху. Хорошо.
Поставив сумку на пол, я подошел к кровати и тихонько потряс Суок за плечо.
— Проснись, дочь.
Вздрогнув, она повернулась ко мне, сонно моргая влажными со сна глазами.
— Что такое, Отец?
— Нам нужно уходить. Вставай.
— Что-то случилось?
— Да. Давай, поднимайся.
— Ладно… — потянувшись, она села, спустив ноги с кровати. — Это надолго?
— Навсегда, Суок. Мы больше сюда не вернемся.
