— Отвали от него! — Приземистая масса вылетела с левого бока Бело и врезалась в Тига.
Бело, давление на горло которого исчезло, закашлялся, пытаясь отдышаться. Он с трудом выпрямился, цепляясь за сознание. Он сидел на грязной равнине. Рядом с ним в синеву вздымался утес. Он был рядом с неровной пещерой, возможно, желобом, по которому он скатился. В нескольких шагах от него столпились люди. Четыре женщины, пятеро детей — ни одного мужчины. Тощие, грязные, одетые в лохмотья, они испуганно смотрели на него.
Он не видел конца этой поросшей кустарником равнине. Возможно, это была еще одна Полка — или, возможно, он провалился прямо в Низины, подумал он с уколом отчаяния.
И за спинами людей он заметил что-то, движущееся над землей — не по ней, а над ней, примерно на высоте пояса, почти как воздушный шар механистов. Это была грубая сфера из какого-то серебристого металла, поблескивающая в голубоватом свете неба. Была ли это машина? Но это не было похоже ни на одну машину, которую он когда-либо видел, ни на насос, ни на лифт, ни на пушку. И что вообще могло поддерживать в воздухе такую массу металла? Ему хотелось увидеть больше, но детали были размыты из-за теплового тумана...
— Солдатик.
Мерзкий голос Тига вернул его сюда и сейчас.
Тиг схватил Дэйна рукой за горло. Очевидно, именно Дэйн сбил Тига с ног и спас Бело жизнь. Дэйн не сопротивлялся. Его поврежденная нога была вывернута назад под невозможным углом. Но его глаза были прикованы к своему командиру, и он не издавал ни звука.
— Отпусти его, — сказал Бело.
Тиг выглядел притворно озадаченным. — Как ты это сказал? ...Попробуй забрать его.
Бело попытался встать. Мир посерел.
— Нет. — Это была Тира. Она сидела на земле, остатки ее окровавленной униформы были в беспорядке. — Не сопротивляйся ему, — сказала она. — Не сейчас. Он слишком силен. Пока нет.
Бело знал, что она права. Но Тиг все равно выжимал жизнь из Дэйна. — Отпусти его, — повторил он. — Мы пришли сюда не для того, чтобы причинить тебе вред.
— Мне все равно, зачем вы сюда пришли, — сказал Тиг. — Я же сказал тебе. Теперь ты в моем мире. И ты будешь делать то, что я скажу. Знаешь почему? Из-за Оружия. — Он держал Дэйна на расстоянии вытянутой руки, вцепившись могучим кулаком в его воротник, как будто держал куклу. Дэйн закусил губу, и его нога подогнулась под него, но он по-прежнему не издавал ни звука.
И тогда Тиг схватил Дэйна за шею и пояс и швырнул его всем телом в плавучую машину.
В боковой части машины со щелчком открылось окошко. Огонь, фиолетовый и яркий, проник в живот Дэйна и просто разорвал его на части, на куски плоти и костей среди кровавого тумана — и все это до того, как тело успело упасть на землю. Затем окно закрылось, словно закрылось веко, и машина продолжила свой безмятежный патруль вокруг сбившихся в кучу людей.
Тиг ухмыльнулся, самоуверенный в своей рваной одежде. Он встал над Тирой, которая все еще распростерлась на земле. — Итак, на чем мы были до того, как солдатик проснулся?
Несмотря на все, что он видел, Бело снова шагнул вперед. — Тронь ее, и я убью тебя, клянусь.
Тира мрачно сказала: — Я уже дала такое же обещание.
Даже в этот момент власти Тиг переводил взгляд с одного на другого, и что-то в их решительных взглядах, казалось, оттолкнуло его. — Вы останетесь. Но ты, — сказал он, ткнув пальцем в Бело. — Твои ботинки.
Бело сел и принялся возиться со шнурками.
Тиг подошел к группе сбившихся в кучу женщин. — Ты. — Женщина, которую он выбрал, отпрянула от него, но он схватил ее за плечо, швырнул на землю и начал шарить в ее лохмотьях. Она лежала неподвижно; дети смотрели пустыми глазами.
— Ты прав, что отдал ему победу, — прошептала Тира. — Ничего нельзя сделать, пока он управляет этой машиной. Мы должны выиграть время. Жди удобного случая... — Она смотрела на обугленный фрагмент трупа Дэйна, и ее самообладание дало трещину. — О, Бело, в какой ужас мы попали?
Он мрачно сказал: — Мы солдаты. Нас учили выживать. Мы переживем это вместе.
— Но как долго этот монстр держал этих женщин в качестве своих рабынь? Ты видишь лица детей? Они похожи на него.
— С тобой этого не случится.
— О, можешь быть в этом уверен, — сказала Тира голосом, полным ненависти.
Жизнь в маленьком мерзком королевстве Тига оказалась простой.
Они жили на открытом воздухе, на засушливой равнине. Первые пару дней они держались поближе к утесу, где протекал желоб времени, прячась по ночам в пещерах или под скалистыми выступами.
Но затем их увел Тиг и загадочная парящая машина, Оружие. Итак, по умолчанию Бело исследовал Низины, величайшую тайну из всех, что есть у философов Полки всех убеждений. Если бы это не было так жестоко тяжело, это было бы почти интересно.
Они спали под открытым небом. Они ели ягоды, которые собирали на редких кустах, или жевали полоски сушеного мяса — Бело еще не был уверен, откуда берется мясо. Их одежда представляла собой лохмотья, которые меняли, если попадался под руку труп, как с бедным Дэйном. Но, похоже, Тиг всегда выбирал лучшее, например, собственные ботинки Бело.
И, пока они шли, несли с собой фрагменты трупа Дэйна. Женщины мрачного гарема Тига, казалось, привыкли к этому. Даже дети с пустыми глазами, спотыкаясь, несли ужасные растерзанные останки. Бело не имел четкого представления, зачем они это делали.
Действительно, дальнейшее существование Бело озадачивало его. Было очевидно, чего Тиг хотел от Тиры — но зачем оставлять в живых Бело? Другой мужчина мог быть только конкурентом, угрозой; зачем терпеть, чтобы он делал еще один вдох?
И над всеми этими личными проблемами возвышалась более глубокая тайна Оружия: откуда оно взялось, как и зачем было изготовлено — и каково было его истинное назначение, ибо Бело начинал подозревать, что оно не имело никакого отношения к Тигу и его мелкому господству. Бело даже не мог понять, как Тиг общался с ним; он никогда не говорил с ним напрямую, никогда не прикасался к нему. Иногда, думал Бело, было почти так, как если бы Тиг следовал за Оружием, а не наоборот. Бело очень хотелось осмотреть Оружие, но он не осмеливался приблизиться к нему, пока не поймет больше.
Бело попытался заговорить с Тигом, пока они шли. На военной службе он понял, что любое знание может быть рычагом. Но ему пришлось подавить свое негодование, когда Тиг шагал в его собственной обуви из кожи веретенника, в то время как ноги Бело кровоточили на неровной земле.
— Ты жертва ямы времени, — проговорил Бело.
— Как и ты, — отрезал Тиг, как будто Бело пытался оскорбить его.
— Мы солдаты. Мы бежали с проигранного поля боя.
Тиг слушал, его массивное лицо замкнулось. Несмотря на все его грубое поведение, Бело чувствовал, что этот человек не дурак. Но разговоры Бело о его войне явно ничего не значили для Тига.
Бело попробовал снова. — Тебя бросили в яму твои враги. Возможно, это было несправедливо...
— Несправедливо? Более того. Я родился на Чердаке, над Форо.
— Я знаю это.
— Я был ублюдком, произведенным на свет каким-то рыжеволосым фороном, который изнасиловал служанку, мою мать. Никто не принял меня, ни фороны, ни их рабы. В конце концов они бросили меня в яму и забросили в будущее. Но не раньше, чем я добрался до своего отца. — Тиг усмехнулся, вспоминая; Бело мог видеть, что этот момент отцеубийства был вершиной его жизни.
— Тиг, фороны — мои враги. Но они больше не держат слуг в ускоренном времени.
Тиг скривил лицо. — Как долго?
— Я не уверен. — Для Бело это было историей. — Много поколений.
Тиг пожал плечами. — Значит, именно столько я здесь пробыл, не так ли?
И вот жестокая реальность ямы времени. Даже если ты выжил, быть брошенным сюда означало быть отправленным в будущее, прожить бесполезную жизнь вдали от семьи, друзей, отрезанным даже от контекста твоего преступления.
Именно это огорчало Тиру больше всего на свете. В конце концов, она и Бело не были преступниками; они посвятили свои жизни общему делу.
Форо долгое время был центром традиционной "механистической" философии, утверждавшей, что мир является продуктом слепых природных процессов, в то время как сообщество Пуул, расположенное дальше по Полке, стало убежищем для еретиков, "креационистов", которые цеплялись за идею о том, что все происходящее в мире было сформировано разумом — возможно, человеческим разумом. Острое интеллектуальное содержание этих идей уничтожило последние из старых анимистических религий, возникших после последней Грозной Ласки среди племен, ютившихся на руинах павшей цивилизации. Но эти контрастирующие мировые системы, обостренные несовместимостью, стали знаменем идентичности, как это часто бывает с подобными теологиями, и враждебность усилилась.
Наконец, пограничные трения между растущими торговыми империями Форо и Пуула предоставили всем желанный повод для очистительной войны. Это была война, на которую охотно подписался Бело — война, которую креационистам Пуула удалось довести до самого сердца Старого Форо, но которую, в конце концов, механисты остановили благодаря своей потрясающей изобретательности с воздушными шарами.
И теперь он и Тира были вырваны из своего времени, из самого контекста их войны.
Когда они обсуждали это, Тира мрачно сказала: — Мы даже не знаем, как медленно течет время здесь по сравнению с домом. Мы, несомненно, уже оказались далеко от нашего времени. Все, кого мы знали, должно быть, мертвы. Война, так или иначе, должна закончиться — возможно, даже забыта. И с каждым днем, когда мы застряли здесь, мы все дальше отдаляемся от дома.
Бело взял ее за руку. — Пока мы живы, война не окончена, ибо правда горит в наших сердцах.
— Пока мы живы, — эхом отозвалась Тира.
Они держали друг друга за руки в молчаливом уговоре.
Ответы на некоторые вопросы Бело были получены примерно через неделю после того, как они оказались на этой печальной равнине, когда группа пленников Тига, ведомая патрульным Оружием, столкнулась с другими.
Это было собрание нескольких групп, по восемь или десять человек, собравшихся вместе на пустынной равнине. В каждой маленькой стайке было не более дюжины человек — и каждая патрулировалась с помощью кружащего Оружия. Эти машины казались более или менее похожими на ту, что ассоциировалась с Тигом, но некоторые были изношены, их панцири были залатаны тусклыми материалами.
Бело был удивлен, увидев стадо шестиногих веретенников, нервных и пугливых, ловко управляемых Оружием. В то время как большинство машин довольствовались патрулированием, это Оружие регулярно изрыгало огонь в грязь; возможно, веретенникам нужно было напоминать, как себя вести.
И Бело заметил совсем другой класс машин: приземистые уродливые тележки, которые передвигались по земле. Эти устройства везли кучи грязи, которые ревниво собирали вокруг. Бело понятия не имел, каково может быть их назначение.
Когда группы приблизились, Бело ожидал, что Тиг окликнет других рабовладельцев и хозяев Оружия, возможно, даже пообщается с ними. Но он оставался таким же молчаливым и угрюмым, как и остальные, следуя за машинами, которые деловито проносились по пыльной земле.
Их группу привели в центральное место, отмеченное патрулями Оружия. И здесь началась очень странная торговля.
Под руководством Тига Бело, Тира и остальные начали швырять гниющие останки трупа Дэйна на неровную арену, расчерченную работающими машинами на колесах. Бело видел, что другие группы выбрасывали похожие части тел и даже трупы, часть которых были душераздирающе крошечными.
Тем временем одно Оружие безапелляционно изолировало веретенника и разрубило его быстрыми ударами своего огненного меча. Другие животные брыкались и вопили, их длинные шеи изгибались. Люди воспользовались случаем, чтобы схватить кусочки мяса, окровавленные, еще теплые.
Но вокруг было и другое Оружие. Некоторые из них оседали на кучах ржавой грязи, собранной колесными машинами. Иные брали куски мяса, веретенника или человека, обугливали его до черноты в огне своих желудков и поглощали в своих металлических панцирях.
— Это что-то вроде рынка, — прошептал Бело Тире. — Мясо обменивают на мясо или на кучу грязи.
— И вот как Тиг поддерживает жизнь своего народа, — мрачно сказала Тира, — торгуя с другими работорговцами.
Но Бело, внимательно наблюдая, заподозрил, что этот странный процесс имеет мало общего с Тигом. В конце концов, именно машины собирали грязь и впитывали большую часть мяса в свои тела. — Возможно, этому Оружию, как и нам, нужно мясо в качестве топлива, — размышлял он.
Тира спросила: — Но зачем грязь?
У Бело тоже была идея на этот счет. Он немного разбирался в выплавке железа; его ум был ярким и проницательным, и он чуток разбирался в очень многих вещах. Возможно, Оружие нуждалось в этой ржавой грязи для получения железа или других минералов, чтобы восстановить свои блестящие корпуса. И вот эти тяжелые колесные тележки собирали богатую железом грязь или выкапывали ее из земли в виде руды и обменивали на органический материал, мясо, доставляемое сюда их парящими собратьями.
Бело увидел, что здесь действовала своего рода экономика. Но торговля на самом деле была связана не с людьми и их потребностями. Речь шла об Оружии.
Когда странная торговля была завершена, различные группы разошлись, ведомые Оружием. Тяжеловесные колесные машины сновали по земле, без сомнения, в поисках более богатой железом почвы.
В тот вечер группа Тига поела сравнительно хорошо. Мясо веретенников было лучше, чем ничего, хотя было жестким и невкусным. Бело полагал, что это потому, что веретенники даже не были уроженцами Старой Земли, как люди. Тиг пробормотал, что иногда Оружие приносило более вкусное мясо, грызунов или птиц.
Пока Бело ел, он смотрел на унылую равнину, на которой мерцали легкие бури, далекие, нерегулярные, безмолвные. День и ночь на Старой Земле управлялись ритмичным циклическим движением этих легких бурь по поверхности этих глубочайших Низин. Посреди ландшафта, полного тайн, даже эта простая закономерность ставила Бело в тупик. Ибо, если бы время было стратифицировано, как могли дни и ночи здесь, в самих Низинах, иметь ту же продолжительность, что и наверху, на Полке? Ибо именно так ему казалось теперь, когда он был здесь.
Но у него не было ответа на такие вопросы. Теперь Бело был рабом, который питался кореньями и сырым мясом и спал в грязи, находясь в ситуации, вряд ли способствующей теоретизированию, и со временем его мышление, несомненно, стало бы застойным. Но пока он сохранял рассудок.
И когда он наблюдал за Тигом и его машиной, ему показалось, что он начал понимать некоторые истины об их положении.
Той ночью, в темноте, Тира пришла к Бело. — Я думаю, дело близится к развязке, — прошептала она.
— Тиг?
— Он смотрел на меня... Думаю, мой льготный период истек.
— И мой, — сказал Бело.
— Что ты имеешь в виду?
— Ему не нужен рядом другой мужчина. Но пока у него была плоть Дэйна для обмена, в его интересах было сохранить мне жизнь.
