— Как вы думаете, что они собираются делать? — спросил Блэйр.
— Ну, в данный момент они снижают скорость, чтобы сбросить ее последние остатки, — сухо ответил Сэмпер. — После этого, я уверен, они направятся в нашу сторону.
— Я говорил не о манти, — очень тихо сказал Блейр и коротко кивнул в сторону Гарридо и Теймури.
Гражданин генерал-майор и его народный комиссар стояли внутри стенда из кристаллопласта, окружающего терминал защищенной связи. Он был специально спроектирован таким образом, чтобы тот, кто находился внутри, мог слышать все, что говорилось снаружи, — несомненно, именно поэтому они там и находились, — но, судя по языку их телодвижений, они не получали удовольствия от текущего разговора.
Лицо Гарридо было мрачным и встревоженным, как у человека, который чувствует, что стены сдавливают его. Прочесть выражение лица Теймури было сложнее. Насколько мог судить Сэмпер, он всегда выглядел угрюмым и на две трети злым. Сегодня в его глазах также было что-то, очень похожее на ужас, но страх, казалось, только еще больше разозлил его. На глазах у гражданина коменданта народный комиссар сердито ткнул указательным пальцем в грудь более высокого и коренастого гражданина генерал-майора.
— Вы хотите знать мое честное мнение? — спросил Сэмпер, все еще глядя на их начальство, и его тон говорил гораздо больше, чем слова. Блэйр поколебался мгновение, затем кивнул.
— Честно говоря, надеюсь, что у них двоих хватит ума вылить мочу из ботинка, но я бы ничего на это не поставил. Особенно в случае с Теймури, — сказал затем Сэмпер с горечью в глазах, но тщательно контролируя выражение лица. — Мы с тобой оба знаем, что мы в полной заднице, Спенсер. У этих людей по меньшей мере в двести или триста раз больше боевой мощи, чем у нас. У нас восемьдесят шесть ракетных установок, размещенных на всех наших платформах. У них все еще есть двадцать два корабля стены; у каждого из них минимум по тридцать пять пусковых установок на каждом борту; и ни за что на свете мы не смогли бы провести лазерную боеголовку через их точечную защиту. Черт возьми! Вы же видели, что случилось с залпами Дитц и Линтон! Они вывели из строя двух их защитников. Только двух — и совершенно очевидно, что они были только повреждены. Они точно не были уничтожены! А теперь представьте, что могла бы сделать их защита от залпов в десятую часть такой мощности.
Он отвернулся от Гарридо и Теймури, мрачно глядя на зловещие символы мантикорского флота, а затем слегка пожал плечами.
— Мэтиас, Сэмсон — почти все наши довоенные базы здесь были спроектированы для поддержки наступательных операций. Они были логистическими узлами и перевалочными пунктами, которые мы могли использовать, когда нападали на Альянс манти. Они никогда не предназначались для отражения массированных атак мантикорцев — и уж точно не для того, чтобы сравниться с такими местами, как база Дюкен или Звезда Тревора! Единственная причина, по которой Уайтхейвен озаботился таким скрытным подходом, заключалась в том, чтобы перехватить любые мобильные подразделения в системе до того, как они смогут уйти в гиперпрыжок. Что он и сделал. И он пришел с оружием в руках, потому что не мог знать, что здесь его не будут ждать наши корабли стены. Не может быть, чтобы ему понадобилось столько огневой мощи, — он ткнул пальцем в экран, — чтобы уничтожить саму базу.
— И к чему ты клонишь? — судя по тону Блэйра, он уже знал ответ на свой вопрос, и Сэмпер фыркнул.
— И я считаю, что единственный разумный вариант — это сдаться, пока из-за нас не погибли еще тысячи людей. Может быть — может быть — был какой-то смысл не просто терять боевые корабли. Они, очевидно, добрались по крайней мере до пары его дредноутов, и люди продолжают говорить мне, что "истощение" должно сработать в нашу пользу.
Его глаза стали еще темнее, еще горше, чем раньше, и он глубоко вздохнул.
— Забавно, но люди, которые продолжают мне это говорить, — это не те, кому приходится заниматься истощением. По крайней мере, не всегда. Однако на этот раз никому не удастся доказать, что мы можем надеяться нанести какой-либо существенный ущерб до того, как манти вышвырнут нас к чертовой матери из космоса. И у гражданина генерал-майора и народного комиссара было более двух часов, чтобы обдумать это, дать этому улечься.
— Так вы думаете, они сдадутся? — еще тише спросил Блэйр.
— Не знаю. Честно говоря, я не понимаю. — Сэмпер покачал головой, говоря более честно — и гораздо более открыто, — чем он сказал бы при любых других обстоятельствах. — Я думаю... Я думаю, Гарридо, возможно, захочет. Вероятно, так оно и есть на самом деле. Он не самый острый стилус в линейке, и думаю, он действительно считал, что мы с вами ошибались в том, сможем ли удержать систему. Но если не считать того, что в тактическом плане он тупее коробки с камнями, то на самом деле он не дурак и не какой-то фанатик. Однако Теймури... Я думаю, он на самом деле верит во все эти страшные истории, которые распространяет общественная информация о зверствах манти и расстреле их военнопленных. И я действительно боюсь, что он фанатик. Или, во всяком случае, истинно верующий. Хуже того, я чертовски хорошо знаю, что некоторые из его головорезов из министерства обороны именно таковы!
* * *
— Разворот через десять минут, милорд.
Уайтхейвен поднял глаза от чашки свежего, дымящегося кофе, которую только что подал ему помощник стюарда, и кивком поблагодарил лейтенанта Салданью за напоминание.
Шестой флот приближался к Смарагденио с ускорением чуть менее двух с половиной часов. Его скорость снова возросла до 25 915 км/с, и он приближался к середине пути. Он гадал, что творится в головах хевов, когда они наблюдают за неуклонно приближающейся "немезидой".
Ничего хорошего, надеялся он, потягивая кофе.
* * *
— У нас входящее сообщение, гражданин генерал-майор.
Голос связистки был до боли неуверенным, и она вздрогнула, когда гражданин генерал-майор Гарридо резко повернулся к ней.
— От проклятых манти, я полагаю? — наполовину рявкнул он.
— Э-э, да, гражданин генерал-майор! Мне жаль. Мне следовало быть более точной...
Он взмахнул рукой, обрывая ее на полуслове.
— Да, вам следовало быть более конкретной, — сказал он, — но не похоже, что вы не знали, что я сам во всем разберусь, гражданка капрал.
Она посмотрела на него, явно не зная, что делать дальше после его полуобвинений, и его губы дрогнули в невольной, горькой полуулыбке. Затем он оглянулся через плечо на Теймури, и народный комиссар сердито посмотрел на него.
— Они ждали достаточно долго, не так ли? — спросил гражданин генерал-майор.
— Очевидно, они пытаются заставить страх подействовать на нас, — резко ответил Теймури.
— Очевидно, — согласился Гарридо.
Манти снизили скорость и остановились относительно Смарагденио, на расстоянии ровно 899 377 километров от "Мэтиаса Альфы", более двенадцати минут назад. Их построение было безупречным, все системы наведения были нацелены на орбитальные платформы, но они ни с кем не перекинулись ни единым словом с момента первого прохода для стрельбы, и Гарридо вспомнил историю, которую он когда-то читал о парне по имени Дамокл.
— Выведите это на мой дисплей, гражданка капрал, — сказал он.
— Да, гражданин генерал-майор! — ответила капрал, и на дисплее Гарридо появилось изображение того же темноволосого голубоглазого мантикорца, которого он однажды уже видел.
— Чего вы хотите? — ровным голосом спросил гражданин генерал-майор.
— А вы кто? — спросил манти шесть секунд спустя.
— Гражданин генерал-майор Гарридо, — ответил Гарридо. — Повторяю, чего вы хотите?
— Вижу, что вы говорите прямо и по существу, — заметил манти еще через шесть секунд. — Хорошо. Я буду столь же прямолинеен.
— Несколько часов назад я предоставил вашим линкорам возможность отступить. Они ею не воспользовались. Уверен, что большинство членов их экипажей сейчас мертвы. Сожалею об этом, но, честно говоря, это был ваш выбор, а не мой. Поэтому сейчас я даю вам возможность сделать лучший выбор, и тот факт, что вы не настолько глупы, чтобы стрелять по моим кораблям — пока — дает мне некоторую надежду, что вы сможете воспользоваться этим преимуществом. По крайней мере, на этот раз.
Эти голубые глаза впились в Гарридо, и он почувствовал, что краснеет от гнева.
— Я нахожусь за пределами радиуса действия любого энергетического оружия, которое может быть установлено на ваших платформах, — продолжил мантикорец, — а ваши ракетные батареи слишком слабы, чтобы угрожать моим кораблям. Я, с другой стороны, могу уничтожить все ваши орбитальные установки в любое время по своему выбору. Я бы предпочел не делать этого, поскольку у меня нет большого желания убивать людей, особенно гражданских работников, которые не имеют права голоса в вопросах условий своей работы. Однако, вместо того, чтобы рисковать жизнями своих подчиненных, я готов сделать именно это. Так что ваш выбор, "гражданин генерал-майор", — безоговорочно сдаться сейчас или отказаться. И если вы откажетесь, мои ракеты уничтожат ваши вооруженные платформы. Потери на борту этих платформ будут значительными, и никто не может гарантировать, что по ошибке не будут поражены и другие цели.
Он помолчал — без сомнения, чтобы до Гарридо дошла невысказанная угроза открыть огонь и по невооруженным платформам. Затем он пожал плечами.
— У вас есть десять минут, чтобы решить, какой вариант вы бы предпочли. Если вы не решите сдаться к концу этого срока, я открою огонь по вашим вооруженным платформам. Уайтхейвен, конец связи.
Манти исчез с экрана Гарридо, и гражданин генерал-майор сердито уставился на пустую поверхность. Затем он снова повернулся к Теймури.
— Что ж, все это не стало сюрпризом, не так ли? — проворчал он.
Теймури покачал головой, и его глаза превратились в зарешеченные окна в каменной стене. — Я не вижу другого выхода, — продолжил Гарридо. — Мне это не нравится, но этот ублюдок прав. Мы не можем причинить ему вреда ничем тем, что у нас есть, Арнольд. — Теймури бросил на него свирепый взгляд, и космопехотинец пожал плечами. — Это не случай боевых кораблей, — сказал он. — Они могли бы, по крайней мере, надеяться нанести небольшой ущерб, прежде чем пойти ко дну. Мы не можем. Все, что мы можем сделать, — это погубить много людей, и будь я проклят, если сделаю это. Знаю, тебе это не нравится, но таково мое решение.
— Решения имеют последствия, гражданин генерал-майор, — холодно произнес Теймури.
— Я знаю об этом, — тон Гарридо был еще холоднее, чем у его народного комиссара, и он спокойно встретил взгляд Теймури.
Его собственные жена и дети были здесь, на Мэтиасе, хотя они были эвакуированы на поверхность планеты вместе со всеми остальными иждивенцами, насколько это было возможно, когда впервые были обнаружены манти. И он очень тихо устроил так, чтобы их планетные апартаменты охранялись космопехотинцами, а не госбезопасностью. Однако дома, в системе Хейвен, у него была другая семья, и он понял намек Теймури. Но, как Сэмпер заметил Блэйру, каким бы тупым и лишенным воображения Джонатан Гарридо ни был, он не был сумасшедшим. Ему просто придется рискнуть, когда дело дойдет до того, чтобы убедить Новый Париж и комитет общественного спасения в том, что он принял правильное решение.
Они с Теймури еще пару секунд напряженно смотрели друг на друга, затем он снова посмотрел на гражданку капрала.
— Подключите его снова, — сказал он.
— Да, гражданин генерал-майор!
— Вы приняли решение? — спросил адмирал Уайтхейвен, когда он снова появился на дисплее Гарридо несколько секунд спустя.
— Вы не оставили мне особого выбора, — проскрежетал Гарридо.
— Не думаю, что оставил, — признал Уайтхейвен. — Однако, чтобы внести ясность, вы безоговорочно сдаете свое командование и всю звездную систему?
— Да. — Это единственное слово прозвучало так, словно стоило Гарридо физической боли, но выражение его лица не изменилось, и шесть секунд спустя Уайтхейвен кивнул.
— Хорошо. В этом случае мои тяжелые корабли останутся там, где они находятся. Мои крейсера приблизятся к вашим платформам, и их космопехотинцы поднимутся на борт. Имейте в виду, что мои космопехотинцы будут уполномочены и проинструктированы отвечать на любое нападение смертоносной силой, и что если какая-либо из ваших платформ откроет огонь по любому из моих подразделений, мы уничтожим как эту платформу, так и все остальные вооруженные платформы. Вам все это ясно, гражданин генерал-майор? Я не думаю, что кто-то из нас хочет, чтобы на этом этапе возникло какое-либо недопонимание.
— Все понятно, — сказал Гарридо.
— Хорошо, — снова сказал Уайтхейвен, и на этот раз в его словах, возможно, прозвучала едва заметная нотка сочувствия.
Конечно, этого могло и не быть, мрачно подумал Гарридо.
— Приготовьтесь к приему моих абордажных групп в ближайшее время, — сказал манти мгновение спустя. — Уайтхейвен, связь закончил.
* * *
— Внимание! — рявкнула главный сержант Бэбкок, когда майор Виктор Естаченко вошел в помещение для инструктажа, расположенное рядом с первым шлюпочным отсеком корабля его величества "Принц Эдриэн", и мужчины и женщины, находившиеся в нем, вытянулись по стойке смирно.
— Как и следовало ожидать, — сказал он, направляясь к небольшой сцене в передней части помещения, и послышался шум — это командиры взводов и их старшие сержанты усаживались на свои стулья.
— Хорошо, — сказал он, поворачиваясь к ним лицом. — Мы можем приступать, и капитан Маккеон выпустит наши катера примерно через тридцать пять минут. Все мы в принципе знаем, на что смотрим здесь, но просто еще раз напомню — я бы не хотел, чтобы кто-то из вас думал, что я вас не люблю, — наша главная забота — "Мэтиас Гамма". У "Цестуса" и "Принцессы Стефани" две другие вооруженные платформы, а адмирал Морено с "Никой" и людьми полковника Рамиреса займет командную платформу. Наша платформа вот эта.
Появилось голографическое изображение приземистой, утилитарной орбитальной платформы, парящей у его правого локтя. Треть ее значительного объема, очевидно, была отведена для обработки и перевалки грузов, но остальное занимала дюжина ракетных пусковых установок, шесть лазерных установок точечной защиты, а также датчики и системы слежения для управления этой огневой мощью.
— Это должно быть довольно просто, — продолжил он, — но все вы знаете, как я отношусь к использованию глагола "должен". И теперь, честно говоря, мне не очень нравятся такое слово, как "просто". — Он сердито посмотрел на них, и кто-то хихикнул. — Учитывая это, я не хочу рисковать. Разведчики говорят нам, что там не должно быть больше ста пятидесяти или, в крайнем случае, двухсот еще живых душ. Вероятно, они правы, и большинство из этих тел — блевотинцы военного флота. Но разведчики также сообщают мне, что хевы постепенно заменяют своих космопехотинцев специальными подразделениями службы безопасности. Мы не знаем, успели ли они сделать это здесь, но они начали этот процесс еще в Сэмсоне. Там была гораздо меньшая база, чем Мэтиас, так что, вполне возможно, они уже проделали это здесь, что может немного усложнить ситуацию.
