— С ума сойти! — ахнул Тим. — а вы... вы все тоже?!
— Это сейчас неважно, — отмахнулся Феликс. — а вот пираты...
— Я думаю, это ненадолго, — качнула головой Мария. — Здесь безопасное побережье, и патрульные корабли не дремлют. Может, день или два...
— Даже скорее, меньше. Утром им надо будет уже уходить — или они сильно рискуют. Маяки тут есть, и зеркала на них есть, так что о пиратах передадут, и их встретят. Это должно быть ненадолго, — вспомнил Тим то, что рассказывал ему исс Шент.
— Только вот что эти сволочи успеют натворить? — Тина была настроена здраво. Связываться с пиратами ей решительно не хотелось. Лучше подождать тут, а вот потом...
Зима же идет!
А до весны что-то есть надо, и где-то жить... эти сволочи поместье не подожгут?
А их дом?
Деньги-то есть, но кушать их не станешь! На них надо что-то купить, там, куда не добрались пираты. Не пришлось бы им зимой в дорогу пускаться, а с ними беременная женщина. И девочка...
— Посмотрим утром, — решила Мария. — Пойдемте все к костру? У нас есть картошка, ее запечь можно, и хлеб пожарить, с салом, на веточках...
И то!
До утра еще несколько часов, да и потом... лучше кого-то на разведку отправить, а не самим мчаться сломя голову. Вот узнают, что корабли ушли, тогда можно и самим возвращаться.
* * *
Адмирал Марен не спал.
Спалось ему последнее время плохо, даже в море. И мерное покачивание корабля, которое раньше убаюкивало, сейчас только раздражало.
Тоскливо было адмиралу. И имя его тоске было — Эрсон.
Их рода давно враждуют, пока Иоанн на троне, все будет хорошо, а потом? Рикардо даже не за себя болел — за флот!
Поставят какого-нибудь придворного потаскуна, он все и растащит! А вы представляете, сколько времени и сил нужно, чтобы выстроить один корабль? Оснастить, вывести в море? Сколько леса, сколько трудов?
Нет?
То-то и оно, что не представляете. А ведь это и каторжный труд и сил много... а экипаж? Если вы думаете, что одного корабля хватит, вы так зря думаете! Без хороших моряков, корабли — это просто плавучий гроб! А команде надо через многое пройти...
Все, все по ветру пустят...
Так что стук в дверь каюты адмирал принял даже с удовольствием.
— Что случилось?!
— Пираты, мой адмирал!
— Где? — Север-северо-восток.
Рикардо подумал, что спать ему все равно не придется. А коли так...
— Готовьтесь к выступлению, передайте на остальные корабли, идем к маякам.
Пока он еще адмирал. И флот будет защищать берега Эрланда. А потом?
Неважно!
* * *
Мария поила Клару горячим вином.
Девочка плакала и вздыхала. Как-то оно само получилось, когда они костер разводили, когда было, что делать, она еще держалась, а вот потом...
Потом она как-то и расклеилась, когда Мария протянула ей горячую картофелину, погладила по голове, совершенно материнским жестом... жестом, которого она так и не дождалась от родной матери. Не любила Ребекка детей, что теперь поделаешь. Не любила, и все же, выбрала не себя, а их. В последний момент, в самый последний...
Это Клара и выплакивала в плечо Марии. Женщина гладила ее по волосам, успокаивала.
— Я бы тоже так поступила ради своей дочери. Все правильно, детка, ты мне поверь. Случись что с вами, твоей матери стократ больнее было бы.
— Правда?
— Чистая, — Мария не лгала, и это понимали все присутствующие. Она бы и правда отдала свою жизнь ради дочери.
Анны?
Или той, оставшейся в другом мире?
Это уже не так важно... Мария слишком влилась и в эту шкурку в эту жизнь. Ее дом, ее Анна, ее дочь. И все правильно.
И вот эту девчушку жалко. Мать у нее, не тем будь помянута, стерва была. Но ведь детей спасала! И что с этим делать?
И Тим, вон, прижался поближе к Тине, и Феликс смотрит вопросительно.
— Может, я слетаю? Посмотрю?
Мария кивнула.
— Делай.
Белый нетопырь медленно взмыл в воздух.
Обычное животное уже не могло бы летать, оно бы просто ничего не видело, но двуипостасные устроены иначе. И Феликс летел.
Мария покрепче прижала к себе Клару.
— Мы вернемся, как только уйдут пираты. И постараемся всем помочь.
Только вот не всем понадобится помощь.
Об этом Мария не сказала, да и что толку? Клара и сама дурой не была. И ревела в три ручья, понимая, что жизнь меняется. И им повезло...
А могло бы и не повезти. Потому что пираты. И Феликс мог бы вообще не прийти, что ему до чужих? Да еще таких, которые сильно с ними поссорились? Она ведь помнит, как мать орала и билась в истерике...
А им все равно помогли.
И слезы лились и лились, и Анна смотрела с пониманием и состраданием, и от того было еще больнее ... ох, мама...
* * *
— Я не уйду без Стоунов!
Дерек сверкал глазами, как раненый тигр.
Цель была так близко, а что теперь?
— Капитан, время уже к рассвету!
— Я тут все дотла спалю, но без них не уйду!
— Спалить — дело нехитрое, — отмахнулся Осьминог. Он свое дело сделал, и был доволен, как сытый клещ, насосавшийся крови. — Может, человек десять оставим, а завтра заберем с добычей? Поди, когда мы уйдем, они все и вылезут?
Дерек задумался ненадолго и кивнул.
— Сам останусь!
— Капитан!
— А вы меня заберете ночью... пошли, шлюпку припрячем. Нас заберете! Понял?!
Осьминог кивнул.
Что ж не понять, заберет, конечно. Он и сам по себе был неплох, но вот... не шли за ним люди. За Дереком шли, а за ним нет. Заберет он капитана, конечно, куда ж он денется?
Дерек уже расстелил карту, и показывал Осьминогу подходящий мыс. Как раз чтобы и от ветра прикрывал, и от чужих глаз...
— Хорошо, капитан. Сделаю.
— Идите.
Дерек и еще десять человек собирались укрыться в дюнах. Там они спокойно отсидятся днем, отоспятся, часовых выставят, а ночью как раз и наведаются еще раз в поместье. Там их ждать не будут, это уж точно, а дети и вылезти могут. И в этот раз Дерек их не упустит!
* * *
Феликс вернулся быстро.
— Корабли уходят.
— Пираты?
— Все ушли.
Феликс видел, как погрузились пираты на первый корабль, на второй... до отчаливания третьего он задерживаться не стал, грузятся же! Чего еще надо?
И уйдут, конечно.
Чего им тут задерживаться? Налетели, пограбили, хорошо еще поместье не подожгли, возвращаться можно. Стоило бы задержаться, но Феликс просто боялся. Не слишком-то он похож на чайку, а день наступает, светло уже, увидят его — поди, с чайкой не перепутают, а то и подстрелят! Ни к чему!
— Тогда осторожно собираемся обратно, — поинтересовалась Мария.
Приказывать ей не хотелось, Феликс это все лучше знает. А она лучше умного совета послушается.
— Можно, — кивнул Феликс. — Сначала мы, наверное, в поместье, а потом уже и к себе? Эрра?
— Да, — кивнула Мария.
Больше всего ей сейчас хотелось оказаться дома, в их маленьком коттедже. И чтобы камин горел, и чтобы тишина и спокойствие, и никуда не идти...
Было у нее подозрение, что спокойное время закончилось.
* * *
В поместье стоял стон и плач, вой и скрежет зубовный. Других слов Мария как-то и найти не смогла.
А потом увидела ЭТО.
Побелела, как полотно, и мысленно поблагодарила Америку, мать ее. За голливудскую закалку.
Любой человек, который смотрел голливудские фильмы, теперь может не бояться крови, смерти и извращений. Там их столько было на экране, что в жизни как-то и спокойнее уже все воспринимаешь.
Ну, люди.
Лежат, накрывают их занавесками — видимо, чем нашли, на скорую руку. И ткань обмякает, принимая форму мертвого тела, кое-где пропитывается бурыми пятнами, расцвечивается грязью...
Рядом священник, читает молитвы... его пираты не тронули?
В церкви отсиделся?
Потом Мария узнала, что была недалека от истины. Когда в поместье закричали, храбрый отче схватил самое ценное, что было под рукой, два подсвечника и кадило, да и прыгнул в специальный погреб. Тем и спасся, когда пираты решительно грабили церковь.
Ничего особо страшного для человека двадцать первого века, если не считать запаха. Кровь, грязь, дерьмо, что-то сложноопределимое, но отвратительное самим своим существованием...
Такого быть не должно.
Нельзя так поступать с людьми!
Нельзя, если ты считаешь себя человеком. Только вот кем себя считал Осьминог? И являются ли людьми те, кто живут чужой болью и смертью?
Исс Теос Шент был прибит к двери поместья.
Пираты распяли его прямо на резной и красивой дубовой входной двери, на одной из ее створок, пробив ему руки и ноги чем-то вроде металлических костылей. И чтобы он точно не сорвался — живот и грудь.
Кровь не текла, но всем было ясно, стоит начать вытаскивать все это — и мужчина умрет. Или от кровотечения, или от болевого шока, впрочем, он все равно умрет. Это приговор здесь и сейчас, в отсутствие антибиотиков и операционной с хорошими хирургами. Это понимали все, даже исс Шент, и все же, он пытался распоряжаться.
Глаза у него были странные, с расширенными зрачками. Явно что-то дали, чтобы от боли сразу не умер...
— Где эрры Стоун?! Ищите их! И дверь снимите с петель, только на землю не кладите, прислоните к чему-нибудь так, чтобы я все видел. В доме еще кто-то остался?
— Исс Шент!
Феликс сделал шаг вперед, так, чтобы Теос его увидел. Голову мужчина кое-как поворачивать мог, вот и скосил глаза. И увидел.
— Клара! Тим! Слава Богам!!!
— С ними все в порядке, — кивнул Феликс. — А эрра Стоун?
Исс Шент только глубоко вздохнул. Кажется, даже это причиняло ему боль, потому что мужчина скривился, но сознания не потерял.
— Там...
Скосил глаза, показывая на что-то, лежащее отдельно.
Клара медленно осела на землю.
Засуетились люди, зашумели... исс Шент опустил глаза.
— Я не смог... не справился. Простите.
Мария только вздохнула. Это ж надо — так! Раненый, измученный, умирающий, а думает не о себе! О людях переживает! И о том, что доверия не оправдал!
Слов у нее нет!
Да чтоб этим пиратам... сволочи! Такого человека загубили... лучше б они тут все оптом передохли, чем один Шент! Да и остальных жалко. Им уже не помочь, а тут...
Точно, сволочи!
На груди, словно желая что-то сказать, нагрелся камень Многоликого. Мария привычно прикрыла его ладонью.
А если?!
— Тина!
Травница, которая уже осматривала кого-то раненого, себя ждать не заставила. Подбежала, тревожно принюхалась.
— Что-то не так? Ребенок?
— Нет, со мной все в порядке. С ребенком тоже.
— Уже хорошо. А что тогда?
Мария ухватила ее за плечо, заставляя придвинуться вплотную. И тихо-тихо поинтересовалась:
— А если его в животное обернуть? Раны заживут?
Тина посмотрела на Шента. На Марию. Опять на Шента. Задумалась.
— Не знаю. Вроде как случаи бывали, когда на поле боя перекидывались, от боли, гнева, ярости...
— И раны у них заживали?
— Те, что были ДО оборота — вроде как да. А те, что получены после оборота, уже нет. Но точных данных не сохранилось, сама понимаешь.
— Может, попробовать?
Тина пожала плечами.
— При самом худшем раскладе, он ничего не теряет. День-два жуткой боли, разве что. Поговори с ним?
Мария кивнула. И подозвала Феликса, посоветоваться.
* * *
Она ждала протестов, возмущения, ругательств, но Феликс только задумался.
— А может, и стоит?
— Да? — теперь настало время удивляться Марии.
Камень приятно согревал грудь под платьем, так что... может, и получится? Но почему вдруг соглашается Феликс? Он-то должен быть против?
— И человек хороший... может оказаться полезным, он же гениальный управляющий, с такого захолустья доход получать, это как исхитряться надо? — пояснил Феликс. — И жалко его, и... мало ли, что потом будет? Может, и с кем другим получится? Мало ли кто?
— А-а... — поняла Мария.
Тут-то все равно умирать! Получится? Хорошо. Нет? Ну и... выбора тоже нет.
— Ты с Шентом поговоришь?
— Сейчас я все организую, — кивнул Феликс. Подошел к управляющему, и быстро заговорил с ним. Исс Шент внимательно слушал, потом прикрыл глаза, явно соглашаясь.
Феликс махнул рукой, дверь подхватили, и потащили куда-то за дом. А сам Феликс подошел к Марии.
— Исс Шент сказал всем, что хочет побыть наедине с Богами, помолиться. Ну и мы сейчас подойдем... тоже.
Мария кивнула.
Очень удачно он придумал, в церкви окна есть, конечно, но витражные и высоко. Не подглядишь. Дверь закрыл — и отлично!
— Пойдем?
Феликс предложил королеве руку. Анна подумала, и увязалась следом. Интересно же. А тут... тут ей делать нечего. Все при деле, Тина и Мелисса помогают раненым, кому еще можно помочь, Тим и Клара стоят над телом матери, там ей тоже не место. Ну и куда?
Правильно, только с мамой.
У нее-то мама не такая, как эта эрра Стоун! Ее мама любит... и ругаться точно не будет.
Мария и не стала. Только головой покачала.
— Анечка, это может выглядеть страшно.
— Я понимаю, мам.
Слуги поставили дверь с управляющим аккурат напротив алтаря, и вышли вон. На Феликса и Марию косились, но помалкивали, не их это дело — господ обсуждать. Потом им косточки перемоют, а сейчас, если управляющий не против, так и им нечего рот открывать не по делу. Так и зубов недосчитаться можно.
Теос смотрел без особой надежды. Ну что там может этот эрр? Сказал, что есть у него средство, которое может облегчить боль... это бы хорошо. Она уже возвращалась, она уже накатывала, а опиум... слишком много его тоже не примешь. Забыться бы и не проснуться, да ведь нельзя пока, некому кроме него. Он вот об этом сейчас с эрром Феликсом и хотел поговорить, чтобы Нейман его подменил. Ну, на какое-то время, пока эрр Стоун не вернется. Или хоть бы детей к отцу отвез, в столицу? Но при всех же не скажешь...
— Анна, дверь закрыта?
Голос женщины он услышал впервые. Девочка тут же метнулась, задвинула засов, кивнула.
— Я посторожу, чтобы никого не было.
— Вот и хорошо, — женщина прошлась по храму, словно на что-то решаясь, а потом махнула рукой. — Будем знакомы, исс Шент.
И словно на пол упала.
Не был бы Теос намертво зафиксирован железными кольями на двери, сам бы упал вслед за ней. Потому что женщины-то на полу и не было, он все видел. Только змея здоровущая на ее месте, свивает кольца, перекатывает...
Феликс ухмыльнулся — и тоже упал на пол, чтобы подняться с него в воздух, громадным белым нетопырем.
— Оххххх!
Если б не боль, Теос точно бы в обморок упал. А так и этого не получилось — больно.
Змея шевельнулась — и вот уже на полу опять женщина. Сидит, смотрит на него снизу вверх, спокойно так, изучающе.
— Кажется, ему довольно.
Феликс тоже опустился на пол, принимая свой человеческий облик.
— Исс Шент, вы поняли? Мы — двуипостасные.
То, что сказал Теос, могли бы и пираты восхищенно записать. Такую тираду не всякому боцману сложить удавалось.
Мария хихикнула.
— Пациент скорее жив, чем мертв.
— Эрра?
— Не обращайте внимания, Феликс. Это я так, вспоминаю о хорошем.
