Ему нравилась эта девушка. Она приехала самая первая в их дом и совершенно не стеснила их с Кити своим присутствием. Деликатность и воспитанность Вареньки пришлись по душе Левину. Она старалась реже попадаться на глаза хозяину, как будто чувствуя, что тот не любит заниматься гостями. Все свободное время она проводила с Кити в разговорах о чем-то своем женском. В их беседах Левин никогда не принимал участия, он с удовольствием оставлял их вдвоем. Лишь для приличия иногда появлялся перед ними на короткий срок, чтобы поздороваться и, обменявшись несколькими ничего не значащими словами, затем с облегчением покинуть их женское общество. Варенька по большей части была молчалива, в отличие от громогласной мамаши Кити, которая, к тому же, еще повсюду совала свой нос. Мать Кити умудрилась даже поспорить с Левиным об урожае кукурузы, которую он посадил в этом году на своих полях. Ровным счетам ничего не понимая в сельском хозяйстве, она взяла на себя смелость давать своему зятю советы по поводу того, как ему увеличить урожай этой культуры. Левину были смешны ее высказывания, но он вынужден был терпеливо выслушивать тот бред, который она несла с умным видом величайшего знатока дела. И чтобы не обидеть тещу, молча кивал и мучился от ожидания, когда же она, наконец, закончит свои наставления, и он спокойно сможет уйти по своим делам. Но на его беду мать Кити любила поговорить. И если уж она начинала разговор, то брала собеседника в такой оборот, из которого ему не просто было вырваться. Левину ничего не оставалось делать, как страдать и терпеть. Он не мог никому пожаловаться, даже Кити, хотя только она могла хоть как-то приструнить свою мать.
Положение спас Кознышев, который приехал к ним на месяц погостить. Под предлогом общения с ним, Левин с облегчением покинул женское общество и стал часто уединяться с братом, чтобы спокойно поговорить о своих мужских делах. Однако их беседы не слишком отвлекали Левина от его от хозяйственных забот, поскольку не носили слишком длительного и затяжного характера. Кознышев, как и Левин, приехал по большей части не для праздных разговоров, а чтобы продолжить писать свою книгу о Левине. За зиму Кознышева слишком утомила городская суета, которая сильно отвлекала его от процесса писанины. Он с нетерпением ждал лета, чтобы прибыть к брату и соединить, как любил выражаться он, приятное с полезным. Здесь он мечтал, как следует отоспаться, вволю погулять на свежем воздухе и в тишине и уединении деревни завершить работу над своим трудом. Она была для него не только интересной по своему содержанию, но она еще принесла Кознышеву неожиданные открытия, которыми ему не терпелось поделиться с Левин.
В первый же день своего приезда, Кознышев попросил Левина о беседе с глазу на глаз. После ужина мужчины уединились в библиотеке и устроились в уютных мягких креслах. Кити принесла для них вишневый ликер собственного изготовления. Поставила напиток и две маленькие хрустальные рюмочки на небольшой журнальный столик, поцеловала мужа в щеку и, как образцовая жена, бесшумно удалилась. Кознышев с улыбкой смотрел на эту семейную идиллию. Старый и убежденный холостяк, он никогда не имел семьи, но сейчас, наблюдая эту сцену, у него вдруг возникло подозрение, что, возможно, он упустил что-то очень важное в жизни, уж слишком категорично придерживаясь своей точки зрения. Левин каким-то образом уловил его настроение и поддел брата.
— А ты сам-то, не собираешься распрощаться со своей холостяцкой жизнью?
— Я думаю, что в мои годы поздно уже что-то менять. Да даже, если бы я вдруг и решился на такой крутой поворот в своей жизни, то где уж мне. Лучшие невесты уже разобраны,— Кознышев весело посмотрел на фото Кити, стоявшее в рамке на столе Левина.— Таких, как Кити больше нет. — Кознышев притворно вздохнул.— Так что остается, брат, мне только один выход: куковать остаток жизни в полном одиночестве...
— А вот тут ты не прав, — Левин сделал хитрое лицо.— Есть у меня для тебя невеста на примете.
— И кто же? — притворно удивился Кознышев, хотя он прекрасно догадался, кого имел в виду Левин.
Сразу, как он только приехал, Кознышев обратил внимание на прелестную молодую особу, гостившую в доме Левина. Девушка носила прекрасное старинное имя Варенька, которое необычайно ему понравилось, впрочем, как и она сама. При виде нее у Кознышева совершенно неожиданно перехватывало дыхание и гулко билось сердце. Давно никто из женского племени не вызывал у него такой реакции, из чего он сделал заключение, что есть все клинические признаки того, что он влюбился. Впрочем, его это обстоятельство не сильно обеспокоило. Он надеялся, что это все временно, стоит ему уехать, как буря в его сердце утихнет и все пойдет своим обычным чередом.
-Негоже мне, старому лису, -благоразумно рассудил Кознышев, -гоняться за молодыми цыплятами. Поэтому он постарался, как можно меньше думать о Вареньке. Но сейчас, когда Левин заговорил о ней, Кознышев вдруг разволновался, как юнец.
— Мне кажется, у вас с Варенькой могло бы сладиться,— произнес Левин, чем сильно смутил Кознышева и укрепил Левина в мысли, что он не ошибся и, что у них и в самом деле может что-то выйти путное.
— Да я тебя сюда не затем позвал. — Стараясь скрыть смущение, Кознышев потянулся к бутылке с ликером и разлил напиток по рюмкам. — Варенька конечно хороша, но оставим пока эту тему.
— Ради чего? — произнес Левин, пригубив из рюмки свой любимый напиток.
— А вот ты послушай, — взволнованно заговорил Кознышев. — Работая над книгой, я посетил архив и знаешь, что я там накопал?
-Понятия не имею.
— А вот ты посмотри, — Кознышев передал Левину несколько листов.
Левин бегло пробежал текст глазами, после чего, издав громкий возглас, снова начал читать написанное, уже внимательней. Когда он закончил читать, он замолчал и выглядел при этом очень взволнованным.
— Ты понимаешь теперь, что здесь, на этом самом месте сто пятьдесят лет назад проживал богатый помещик Константин Дмитриевич Левин, твой полный тезка, — прервал повисшее в комнате молчание Кознышев.
— Так это что получается, — потрясенно воскликнул Левин, — этот Константин Левин мой предок?
— Предок, — подтвердил Кознышев. — А ты потомок. И не только по крови заметь, но и по духу. А я то все думал, откуда у тебя такие помещичьи замашки? Оказывается от того самого Левина. Как это сейчас называется — родовая карма, кажется?
Левин озадаченно тер затылок и ничего не отвечал. Его эта информация повергла в полное смятение.
II.
После разговора с Кознышевым Левин долго не мог найти себе место. Его очень взволновало сообщение о том, что у него был такой замечательный предок. Ведь в той бумаге, которую ему дал почитать Кознышев, сообщалось не только о личности самого Константина Дмитриевича Левина, но и еще о том, каким замечательным хозяйственником он был, как радел о земле, о людях, которые ее возделывали и какие он постоянно вводил новшества в свое хозяйство. Оказывается, что этот Константин Левин был очень продвинутым помещиком и постоянно закупал технику за границей. Он сам ездил в дальние страны, чтобы перенимать опыт тамошних хозяйственников, от этого-то на его полях были самые высокие урожаи зерновых, а на подворье самое большое и здоровое поголовье скота. Но самое странное, что более всего взволновало Левина — это то, что они были полные однофамильцы. Ему казалось, что это не случайно, что в этом обстоятельстве присутствует знаменательный символизм, что он словно бы получил эстафетную палочку, чтобы продолжить дело своего предшественника.
Левин вечером рассказал об этом Кити. Кити расчесывала волосы перед сном и внимательно слушала мужа. Когда Левин замолчал, она ничего не ответила, а о чем-то сосредоточенно стала размышлять.
— Кити, что ты думаешь обо всем этом?— не вынес ее молчания Левин.— Почему ты молчишь?
— Я не молчу, я считаю. Представь только, если проследить время от твоего предка до сегодняшнего дня, то ты шестое поколение потомков, а наш маленький, — Кити ласково погладила свой круглый живот, — уже седьмое поколение. Ты теперь знаешь весь род свой до седьмого колена. Здорово!
— Да ничего я не знаю особенно. Я как-то раньше никогда не задумывался над этим и дальше своих деда с бабкой никого не помню. А кто были их родители, понятия не имею. Слышал от отца, что они пострадали в годы репрессий и вынуждены были бежать из родных мест. Они все осели в Сибири, и отец мой там родился, но его влекли родные места, и он вернулся сюда.
— Он тоже хозяйствовал на земле, как и ты — сказала Кити.
— Да. Я весь в него. И, как видишь, не только в него.
— Все-таки генетическая память поколений великая вещь. Против нее не пойдешь,— улыбнулась Кити. — Вот интересно, кто будет наш маленький, когда вырастет? Неужели тоже помещик?
— А если это будет девочка, — Левин придвинулся к Кити, осторожно заключил ее в объятия и мечтательно устремил взгляд в темноту окна.
— Тогда она будет помещица? — рассмеялась Кити.— Нет, это для девочки в наше время совсем не годится. Лучше пусть она сделает дипломатическую карьеру и пойдет по стопам моего отца.
— Ну, а может быть, наши дети выберут свой, отличный от предков путь? — Левин ласково провел рукой по голове Кити, откинул прядь ее волос за ухо и поцеловал в нежную кожу шеи под мочкой, туда, где пульсировала тоненькая синяя жилка.
— Ты знаешь, о чем я сейчас вдруг подумала, — лицо Кити сделалось необычайно серьезным и сосредоточенным.
— О чем?
— Наши дети будут очень и очень счастливыми. Я этого так хочу!
— А разве может быть как-то иначе, это же очевидно, — удивился Левин.— Мы любим друг друга. А в семье любящих родителей обязательно рождаются счастливые дети. Любовь родителей лучший залог счастья их детей.
— Я тоже так считаю. — Кити сделалась вдруг чрезвычайно печальной.— Но когда я об этом думаю, мое сердце страдает.
— Отчего, любовь моя, — удивился Левин.
— Миллионы детей на земле не имеют семьи и они глубоко несчастны от этого. А потом они становятся взрослыми и разносят свои несчастья по всему миру.
— Такова жизнь, — вздохнул Левин, — хорошо, что нас это никак не касается.
— Как не касается, — возмущенно воскликнула Кити. — А Варенька? Она же сирота и имела детство полное лишний. И потом, то, что с ней случилось уже в юности, вызывает у меня шок. Она моя подруга и меня трогает все, что связано с ее жизнью.
— Да, это так, но прошлое уже не исправишь.
— Зато можно исправить будущее, — задумчиво промолвила Кити. — Ей бы мужа хорошего, чтобы любил и поддерживал ее во всем. Она много страдала в жизни и достойна счастья, как никто другой.
-Целиком и полностью с тобой согласен.
-А что ты думаешь по поводу нее и твоего брата? — спросила Кити. — Мне кажется, что они симпатизируют друг другу.
— Ты знаешь, а ведь я не далее, как сегодня говорил с Сергеем о Вареньке.
— И что? — оживилась Кити.
— У меня сложилось впечатление, что она ему нравится, но брат старый холостяк и не спешит расстаться с укоренившимися привычками.
— Ах! Как бы я хотела, чтобы они поженились. Тогда бы мы породнились с Варенькой. Мы и так с ней, как сестры, а были бы еще ближе.
— Но, Кити, твое желание вовсе не повод для их женитьбы, — осторожно заметил Левин, опасаясь рассердить Кити.
— Все равно, я очень бы этого хотела, — упрямо проговорила Кити.
— Это было бы неплохо. Я бы тоже хотел, чтобы рядом с Сергеем появилась женщина, но Сергей в этом отношении не такой, как все. Его больше интересует духовная жизнь, нежели земная. Он привык отдавать свои чувства долгу, а не женщинам.
— А они ведь с Варенькой похожи, — задумчиво произнесла Кити, — она служит обездоленным и видит в этом свой долг. Хорошая бы из них получилась пара. Может мне пойти поговорить с ним?
— Лучше не надо, — покачал головой Левин, — это может спугнуть его. Он крайне боязлив в этих вопросах.
— Хорошо, не буду, раз ты так считаешь, — вздохнула Кити. — А все-таки мне будет очень жаль, если они упустят свой шанс.
— Может, и не упустят, — зевнул Левин. — Давай лучше спать, поздно уже.
— Хорошо. Спокойной ночи! — Кити дотронулась губами до щеки Левина и стала раздеваться.
III.
Кознышева необычайно взволновал разговор с братом. Когда Левин неожиданно заговорил о Вареньке, то попал в самое его чувствительное место. Давно Кознышев ни к кому из женского пола не испытывал таких нежных и трепетных чувств, как к ней. Он был не на шутку увлечен девушкой и хотел понять насколько его чувство серьезно.
По большей части в своей жизни, Кознышев привык обходиться без женщин, считая всех их ненадежными и порочными существами. Это мнение не возникло на пустом месте, а имело под собой весьма внушительное основание. Однажды Кознышева жестоко обманула представительница прекрасного пола, и рана, нанесенная ею, была настолько болезненной, что до сих пор не затянулась окончательно.
Будучи молодым человеком семнадцати лет, Кознышев познакомился с девушкой по имени Марина. Голубоглазая, с длинной пшеничной косой до пояса, она глубоко запала в его сердце. Марина ответила ему взаимностью, и они стали встречаться. Началась его новая сумасшедшая жизнь, осененная любовью к этой самой замечательной женщине на свете.
В восемнадцать лет Кознышева призвали в армию, а Марина осталась дожидаться его. Он писал ей каждый день. Марина регулярно отвечала на все его письма. В каждом письме она сообщала, что любит, скучает, ждет и считает минуты до встречи с ним.
Два года пролетели незаметно и наступил долгожданный момент демобилизации. Кознышев летел, как на крыльях на встречу с любимой. По дороге домой, он купил обручальное кольцо, чтобы сразу сделать Марине предложение. Прямо с поезда, не заходя домой, он побежал к Марине, но дверь ему открыла не она, а какой-то угрюмый мужчина. На вопрос Кознышева о Марине, мужчина грубо выматерился и послал его куда подальше.
Полный недоумения Кознышев отправился домой, где его уже с нетерпением дожидалась мать. Она встретила его со слезами радости на глазах и, усадив сына за стол, стала потчевать самыми разнообразными деликатесами. После третьей рюмки домашнего вина, которое мать приготовила специально к его приезду, Кознышев осмелился спросить ее про Марину. При упоминании о ней, лицо матери приобрело сумрачное выражение. Через минуту она поведала сыну печальную историю о том, что почти сразу после его отъезда Марина загуляла. Ее видели в обнимку с разными мужчинами, с которыми Марина довольно весело проводила время. Кознышев узнал, что за те два года пока он выполнял свой долг перед родиной, любимая и не думала его ждать, как о том писала в своих лживых письмах. Она меняла мужчин и жила с ними в свое удовольствие, нисколько не стесняясь людей.
Кознышев не верил своим ушам. Этот вечер закончился тем, что они с матерью крепко поругались. Он обвинил ее в том, что она оговаривает чистую и ни в чем неповинную девушку. Правда его смущал тот парень, который открыл ему дверь в доме Марины, но мало ли кто это мог быть! Может, какой-нибудь родственник. На следующий день Кознышев решил сам спросить у своей невесты правда ли все, что он о ней услышал. Увы, мать его не обманула. Марина и не думала ждать его и поддерживала с ним переписку просто так на всякий случай. Кознышев возненавидел ее, а заодно с ней и всех женщин на свете.
