— Где же ему жить, если вернётся? — стал докапываться доктор Пахомов. — Ведь Шингар даже свою служебную квартиру сдал.
Зачем такие нехорошие вопросы? Главврач недовольно засопела: в квартире Шингара обосновалась её племяшка с ребёнком. Племяшка закончила медучилище, но пока ещё по специальности не работала, так как у неё маленький ребёнок, а мужа нет. Надо же помочь родному человеку.
— Обещайте Шингару золотые горы, — распорядилась главврач. — Главное уговорить его вернуться.
Где профессору жить главврача не волновало: может управление здравоохранения выдаст ему служебную жилплощадь, а то и в общаге поживёт, не барин. Всё равно, Шингар сутками торчал в больнице — зачем ему квартира? Пусть режет людей, раз ему это дело нравится ... и пусть наведёт порядок. Да уж, моральный климат в коллективе резко ухудшился: воздух, будто пропитался парами бензина — достаточно малой искры, чтобы бубухнуло.
Докторам Нахимову и Пахомову как-то не очень хотелось порядка, ведь при Шингаре им постоянно доставалось по первое число, даже тюремными нарами им профессор грозил. Да, и где его искать? Но, распоряжение получено — надо действовать, хоть и не хочется: с дрожью вспоминаешь разносы профессора-уголовника. Тезис "Незаменимых людей нет" оказался неверным. Оказывается, тем, кому боженька за шиворот нассал — те незаменимы.
— Андрюха, вот ты скажи, где нам искать этого Шингара? — озадачил товарища доктор Пахомов.
— Юрик, главное не ссать в трусы, — высказался доктор Нахимов. — Проследуем по бывшему адресу проживания профессора, может, соседи что знают. Кстати, мой друг, на районе, где обитал наш профессор, имеется неплохое пивное заведение ... у нас в запасе, на минуточку, целых три дня ... вы мою мысль улавливаете?
Как искать беглых профессоров, если на миссию выделено три дня? Главное здесь не найти его раньше. С чего надо начинать поиски?
— С пива надо начинать поиски, — продолжил мысль товарища Юрик Пахомов.
— Я восхищён вашей проницательностью и настойчивостью, — загорелись глаза у Андрюхи Нахимова. — Но, хотел бы дополнить вашу глубочайшую мысль литром самогона, совсем недавно презентованного мне родичами из деревни.
— Вы, Андрей Юрьевич, действуете разлагающе на мою стойкость к спиртному, — заметил Пахомов. — Я такой доверчивый. Короче говоря, вы, как тот хитрый змей, меня таки искусили на пиво и самогон. Со своей стороны вливаюсь в вашу компанию с литром медицинского спирта.
— Минуточку, а где вы его взяли, драгоценный коллега? — прорезался интерес у Нахимова. — Не тот ли это литр спирта, что исчез в неизвестном направлении из нашей процедурки? Если это тот литр, то я просто в восхищении от вашей предусмотрительности, коллега.
К обеду нового дня оба доктора обнаружили себя, валяющимися на полу в квартире Пахомова. Докторов мучил жесточайший похмельный синдром. Как они очутились на полу, ни один доктор вспомнить не мог, как ни напрягал извилины. Извилины напрягались с большим трудом, вызывая головную боль, головокружение и тошноту. Но, рядом с их телами, какая-то добрая душа поставила ведёрки для этого самого. Стоило только подумать о тошноте, как докторов опять вырвало.
— Ага, — сообразил Пахомов. — Ведёрки поставила верная супруга София. Заботится супруга о немножко приболевшем главе семье. Вон даже на столе стоит чайник с холодной водой и кружки.
Оба доктора хоть и оказались живыми, но их жутко выворачивало, что говорило о том, что эти организмы или чего-то нажрались, или нанюхались, или всё вместе. Выяснить подробности у громко страдающих организмов, не представлялось возможным. Зелёный цвет своих лиц докторов пугал: это что они вчера съели, чтобы так отравиться?
Супруги Софии дома не оказалась, как и детей. Значит, ушились они в школу и на работу. А мы?
— Мы должны искать профессора Шингара, — вспомнил Нахимов. — Это того гада, так и норовящего меня вечно чморить и загонять под шконку.
— Представляете, коллега, — размазывая пьяные слёзы, стал делиться подробностями доктор Нахимов. — Мы должны искать человека, постоянно спрашивающего у меня, в каком психдиспансере я состою на учёте. Говорил, уголовная морда, что я не секу поляну.
— Зачем вы, коллега, лезете в медицину? — зудел Шингар мне. — И ладно бы что-то приличное лезло. Общаясь с вами, не знаешь, что и сказать: вежливо ответить, или грубо промолчать? Лучше расслабьте свои обе извилины, коллега, медицина и без вас прекрасно обойдётся. Вот же гад ползучий!
— Ну, ну, не плачьте, коллега, — пытался успокоить Нахимова доктор Пахомов. — Этот Шингар и у меня постоянно спрашивал адрес коррекционной школы, где я якобы учился в детстве. Грозился её сжечь вместе с мединститутом, где я постигал науку. Это же самая настоящая олигофрения с его стороны. Хотя он у нас целый профессор, а им положено жить с полной придурью. Не знаю как вы, а я потерял через Шингара смысл жизни. Чтоб он башкой зачах ... Шингар, а не мой смысл жизни.
Доктора, хоть и плохо соображали, но вспомнили, что надо делать для купирования алкогольной интоксикации. Признаваться, что вчера они упились "в дрова", доктора не спешили. Это, скорее всего, мы что-то не то съели. Мозг услужливо стёр из памяти все события, начинающиеся с пивной. Во всяком случае, самогон и спирт доктора рядом с собой не обнаружили. Неужели, мы все запасы злоупотребили в два лица! Ужас!
Вытерев слёзы, доктор Нахимов объявил себя начальником в их группе.
— Придётся вами руководить и по-отечески наставлять, — кивнул Нахимов. — Начальство, в моём лице, ждёт от вас предложений по выполнению миссии, а не словесных закидонов. И не надо делать лицо умнее, чем у своего непосредственного начальника! Принимайте умный вид, когда спите.
— Обоснуйте, коллега, ваши странные тезисы, — удивился Пахомов.
— Легко, — кивнул Нахимов. — Во-первых, вы выглядите, как несвежий упырь, полностью зелёненький, а я местами имею красные пятна. Значит, я на высшей от вас эволюционной ступеньке. Во-вторых, у меня в кармане обнаружился листок с адресом профессора. Вот, смотрите, что на нём написано: деревня Девица. Кто писал, хоть убей — не помню. Это где-то недалеко от Воронежа. Коллега, коллега, почему вы так ругаетесь? Правильно Шингар говорил, что вы страдаете копроламией, иначе говоря, болезненным влечением к нецензурной брани при отсутствии повода и мотива. Вот признайтесь мне, где вы научились так ругаться?
Пахомов ругался из-за того, что они вчера всё-таки как-то умудрились выяснить, где сейчас обитает беглый профессор. Теперь только и остаётся, что ехать по этому адресу.
Посмотрев на себя в зеркало, Пахомов проникся своим обликом и сказал: "В больницу не пойдём. Вызовем машину по телефону. Раз обещали, пусть дают тачку. Ой, что-то плохо мне, к врачу надо".
Дозвонившись до главного врача, Пахомов доложил, что её задание выпито, то есть выполнено: адрес профессора Шингара в кармане, теперь нужна машина. Юрий Андреевич получил заверение, что машина из гаража управления здравоохранения прибудет к его дому через два-три часа. Встречайте и ни пуха вам — ни пера. Пахомов с удовольствием послал начальницу к чёрту.
Ура, два-три часа — это хорошо для приведения себя в относительный порядок. Закидываясь таблетками и запивая их литрами воды, коллеги стали общаться на различные темы. Разговор, как всегда, упёрся в проблемы с женским полом. С этим полом всегда проблемы.
— Видел, как вы позавчера в столовой мило чирикали с новой поварихой Оксаночкой, — начал издалека доктор Нахимов. — Оксаночка девушка замечательная во всех отношениях. Мы всем коллективом одобряем ваш выбор. Я ещё подумал: "Смотри Андрюха, какую Юрий Андреевич себе гангрену нашёл. Вот, вы какой проказник Юрий Андреевич, такую девку затрепетать. Метр восемьдесят роста, плюс шесть пудов живого веса". Хорошо вы будете смотреться рядом с девчулей на фоне её четвёртого номера.
— Да, вы что, коллега? — поперхнулся Юрий Андреевич. — Какие шесть пудов? Я ж столько не выпью.
— Вот, значит, вы какой Юрий Андреевич, — ханжески сложил губки в трубочку Андрей Юрьевич. — Вскружили девушке голову, поселили в её трепетном сердечке надежду на сексуальное утомление. Выходит, вы её поматросили прямо в столовой, а потом забросили. Ай-я-яй. Весь коллектив думал, что у вас с ней интим намечается, как у того египетского быка с коровкой.
— С какой ещё коровкой? — недовольно переспросил Пахомов.
— С той самой: "У стен священного Хеопса, огромный бык с коровкой ... пасся, и открывался чудный вид, со всех окрестных пирамид". Это классика мой друг.
Шофёр дядя Саша подъехал к дому, где обитал доктор Пахомов ровно в пятнадцать часов. Подъехал он на автомобиле "Волга" двадцать четвёртой серии. Пару раз нажал на сигнал, поторапливая пассажиров. Толком ему не объяснили, куда следует отвезти двух докторов, но сказали, что не очень далеко от города, в какую-то деревушку, где живёт знаменитый профессор.
Забравшиеся в салон автомобиля два доктора привели дядю Сашу в уныние. Если его машину остановит гаишник, то как доказать инспектору, что шофёр не пьяный, ведь от дыхания докторов в салоне стоит такой духан, что глаза выедает. Странные у нас доктора: если и профессор окажется таким же алкашом, то надо убегать с управления здравоохранения. Вот бы работать с директором мясокомбината, — размечтался дядя Саша и представил, как в салоне его автомобиля приятно пахнет колбасами и всякими копчёностями. Увы, это мечты, а пока нюхай дядя Саша непередаваемый аромат. Окошко надо открыть. Пассажиры не возражали насчёт открытого окошка, даже повеселели, хоть пару минут назад жаловались, что их укачивает. Пить меньше надо, и знать очевидные вещи: Земля наша отнюдь не плоская и не абсолютно ровная. Ага, и дороги такие же. Какие? Да, вот такие, как у нас. Делать хорошие машины для наших дорог — то же самое, что строить хорошие дороги для наших машин. Интересно, дорожники, у которых есть личный транспорт, сами себя ненавидят? Кстати, судя по атласу автомобильных дорог, скоро должен показаться поворот на вашу деревню Девица. Если перестать следить за дорогой, она может внезапно закончиться, ага. Дядя Саша в эту деревню ни разу не ездил, поэтому, товарищи доктора, указывайте, куда ехать.
Поворот вроде бы обнаружился, но совсем скоро дядя Саша обнаружил на обочине дороги плакат с корявыми строчками: "Проезд закрыт". И точка, без всяких объяснений. Может, мы не на тот поворот свернули, понадеявшись на обломки дорожного знака, утверждавшего, что эта дорога ведёт в "
* * *
ца". Может, эта "ца" не наша Девица, а какая-то другая? Дядя Саша покосился на докторов. Да-с, штурманы из них никакусенькие. По этой дороге не проедешь, так как её зачем-то перерыли строго поперёк: пешеходы обходят рукотворный ров по дуге; машине не проехать, только перепрыгивать. Придётся ехать в объезд через Семилуки, так, во всяком случае, показывает атлас дорог. Неужели, и на Семилуки дороги перероют?
Дядя Саша искренне хотел отвезти алкашей ... вернее, докторов обратно в Воронеж, но те заупрямились. Едем в обход и точка. До Семилук не так уж и далеко, поэтому дядя Саша смирился со своей участью. Не надеясь на своих "штурманов", дядя Саша решил поспрашивать народ на окраине Семилук, когда он довёз туда своих пассажиров. Большинство горожан пожимали плечами на вопрос, где находится деревушка Девица, но таки попался мужичок, объяснивший дяде Саше дальнейший путь.
— Если вы хорошо хотите, то вам надо ехать по дороге через Ляпино, а только потом до Девицы.
Что сказать? Едем в Ляпино.
Михаил Фадеев — тот ещё комбинатор: Остап Бендер нервно курит в сторонке. Приняв пост первого секретаря Семилукского райкома, Фадеев стал комбинатором в квадрате. Теперь, курируемая им система увеличилась значительно, следовательно, надо поспевать везде, а года уже не те. Это молодость — силы, инициатива, страсть, а когда тебе уже много лет, а ты, ещё в строю и что-то ещё решаешь, то надо полагаться на опыт и мудрость. Хотя, кого я обманываю? Мудрости ни у кого нет, есть просто опыт и чуйка. Молодые опытом не обременены, но им живётся веселее, а у меня уже нет острых ощущений от жизни, из чрезмерных увлечений осталось только смакование коньячка под приличную закусочку. Не спеша медитировать над коньячком — отличная релаксация. Главное — не лезть в проблемы, не касающиеся непосредственно меня. Это отлично бережёт нервы.
Кстати, о нервах. Поеду я вот прямо сейчас в Девицу к Тимофеевне. Выпью её волшебной водички — ух, и здорово же эта водичка восстанавливает мои нервишки. Решено — еду.
Возили первого секретаря райкома на персональной "Волге". На этой машине сгонять в Девицу и обратно в Семилуки — раз плюнуть.
Вскоре Фадееву представилась возможность в кого-то плюнуть, не реально, конечно, а в мыслях. Повод появился. Это надо же, — нахмурился Фадеев, сидя на правом кресле "Волги" и глядя вперёд. А перед носом его машины катилась точно такая же "Волга", да ещё с номерами исполнительной власти Воронежской области. Едут, понимаешь, гости из области, а хозяина района проигнорировали. Кто это такие?
— Петрович, давай на обгон, — дал команду своему шофёру Фадеев. Он не стал говорить водиле, что решил посмотреть, кого это несёт в Девицу. Фадеев очень не любил, когда к Девице у властей любого уровня появляется интерес.
— Опаньки, — удивился Фадеев, когда во время обгона, он глянул в салон залётной "Волги" и обнаружил в ней знакомые физиономии докторов Нахимова и Пахомова. С этими докторами он часто сталкивался, привозя дочку Марию на лечение в их больницу. Вот только эти доктора, да и сам хвалёный профессор Шингар, ничего не смогли сделать, а Тимофеевна смогла вылечить Марию.
Фадеев чуть скривился, вспомнив о профессоре Шингаре: тот, пользуясь знакомством с Фадеевым, просил оказать ему содействие с переездом в деревню. И именно в Девицу забожалось профессору переселиться из Воронежа. Чего ему не жилось в областном центре, где тёплые туалеты и цивилизация? Нет же, потянуло старикашку на природу. Сглупил Фадеев, что поддался на уговоры профессора и разрешил ему поселиться в Девице. Вот теперь к нему повадились ездить другие доктора. Эти Пахомов и Нахимов целые кандидаты наук. Вот чего им надо в Девице? А ну как начнут рыть землю под Тимофеевну? Это дело надо решительно пресекать. Там много чего в Девице непонятного и странного, но это наши непонятки, родненькие, и мы их никому не отдадим. Что делается в Девице — это нечто, совершенно не известное нашей, самой передовой в мире науке. Вот пусть самая передовая наука и остаётся в неведении. Официально у нас нет мохнорылой мистики, место которой исключительно на помойке истории.
Фадееву приходилось думать и рассуждать за всех, ежечасно принимать решения и ничего не пускать на самотёк. Над ответственными работниками района постоянно должна витать стальная воля первого секретаря, словно отменённый советской властью святой дух. Нельзя выказывать слабину и показывать растерянность.
— Петрович, тормозни эту машинку из Воронежа, — распорядился Фадеев. — Морды пассажиров мне очень знакомы.
