— В этом нет необходимости, — спокойно ответила магичка, протягивая ладони к кристаллам...
Уже в отведенных ему покоях, Аэтт глубоко задумался, вспоминая лицо Байлакова-старшего. Да — впервые за его довольно долгую жизнь ему довелось увидеть того, кто не должен пребывать в мире земном.
Последний Искажающий проявился в мире Аргуэрлайл четыре века назад — безумный книжник, экспериментировавший с силами небесных молний, и убитый во время одного из своих противоестественных опытов.
А тут, в этом мире они встречаются куда чаще, — возможно этим и объясняется и дикое на взгляд любого нормального человека устройство общества, и этот их прогресс — известно, неведомая сила посылающая Искажающих, наделяет их великим умом. А он то при виде Сергея Байлакова всё не мог понять — откуда на нём следы Печати Искажения Мира при том что сам он не Искажающий? А выходит всё дело в его отце — именно он и совершил искажение пути — породив потомка пробившего стену между мирами и оказав ему помощ в осуществлении замысла.
И ведь мировые силы пытались его остановить — шрам на виске от чуть миновавшей смерти говорил сам за себя. Но видать, стражи этого мира ослабели, а может — им не было дела до именно этого нарушителя естественного ходя вещей: других забот хватало.
Да, а было бы неплохо если бы этот мир вообще оказался лишен Высших Защит — а ведь похоже на то!
Маг не мог удержаться от иронической усмешки. Здешний господин умен, однако же откуда ему знать уже века назад известную в их мире истину: чародеи и в самом деле очень редко лгут, но еще реже говорят всю правду?
Да, прежде у них не было знания и власти в этой сфере бытия, ибо миры их были разделены.
Но теперь — волею Высочайших, Неведомых, или просто по слепому стечению обстоятельств, оба мира стали единым целым, и пути их переплелись. А значит, знающий может не только предвидеть их, но и (о, лишь до степени, установленной надмирными силами для жалких смертных) получить над ними власть. Эти люди, кажется, всерьез полагают, что не много ни мало -весь Аргуэррайл отныне будет принадлежать им.
Ну что ж — как полагают жрецы иных богов, выйдя замуж, женщина тоже начинает принадлежать мужу телом и духом, становясь единой плотью с ним. Однако и Сейгейда XI, и Леонара Великая, и императрица Сутта, — да в конце концов -любая магичка, по каким-то причинам снизошедшая до замужества, наверняка могли бы высказать на этот счет несколько другое мнение...
И сколько раз бывало когда войдя в дом господина бесправной наложницей, женщина становилась там полновластной хозяйкой, а самонадеянный супруг кончал жизнь от чаши с ядом, или жалким нищим в канаве?
* * *
Часовой одного из внешних постов почему-то нервничал.
С самого утра непонятное беспокойство не отпускало его, не давая сосредоточиться. Предчувствия... Он служил тут с самого начала, и знал, что предчувствиям следует если не верить, то к ним прислушиваться.
Но на этот раз предчувствие было и неприятным, и на редкость неопределенным -словно головная боль.
Определенно было что-то неладно в окружающем мире. Он чувствовал это во время зарядки, за завтраком, и вот сейчас — обходя охраняемый участок с размеренностью автомата -туда-сюда, туда-сюда...
И именно потому что он был весь погружен в размышление о гадостном предчувствии, ее он видел лишь когда до нее оставалось лишь метров пять-шесть.
А когда увидел, первой мыслью было -вот оно самое!
Навстречу ему шла равномерно переставляя ноги, и взмахивая время от времени руками, полностью обнаженная женщина. В первую секунду он даже решил, что это кто-то из степнячек упился до положения риз, или накурился чертовой травы. Но потом разглядел незнакомку в деталях, да только что сел от изумления. Предчувствия его не обмануло -увы...
— Ээ... предъявите пропуск, — заплетающимся от непонятного испуга языком пробормотал часовой.
Женщина не отозвалась, и даже словно не видела его, но когда он попытался загородить ей дорогу, равнодушно, как неодушевленное препятствие, отпихнула его в сторону -да так, что он -восемьдесят кагэ живого веса плюс бронежилет — отлетел чуть ли не на метр. Сержант, инстинктивно рванулся за ней, и схватил за плечо. Она обернулась к нему, и что-то заставило его отскочить. Она странным движением закинула руку за голову — и в этот миг он почуял, что сама смерть смотрит на него. Сдвигая предохранитель автомата, он почуял глубинным чутьем опытного бойца — не успеть...
Но она вдруг расслабленно покачнулась, села на землю, и вытянулась...
Сержант выматерился, чувствуя как взмокла на спине "песчанка", и вырвав из за пояса ракетницу, трижды нажал спуск. Одна за другой три красные ракеты унеслись в небо. Запоздало подумал еще, что это следовало бы сделать с самого начала...
Октябрьск. Госпиталь ОГВ.
Санин смотрел на НЕЕ с удивлением, к которому примешивался откровенный испуг. Но это был не тот случай, когда подобного чувства следовало стыдиться.
Начальник секретной лаборатории был слишком скептиком, чтобы поточнее выразить свое впечатление.
"Ну, здравствуй, сестра по разуму. Здравствуй, откуда и зачем бы ты не явилась", — поприветствовал подполковник новое приобретение своей лаборатории.
Безусловно, лежащая перед Санином женщина принадлежала к человеческому роду. Точно так же со всей определенностью можно было сказать, даже не проводя сложных анализов, что это не тот человеческий род, к которому принадлежит сам подполковник.
Кожа цвета светло-красной меди, необыкновенно гладкая и упругая, темно-рыжие вьющиеся волосы, обрамляющие худое овальное лицо с резко выдающимися скулами, несколько необычные очертания надбровных дуг, носа и слегка заостренного подбородка. Широко расставленные глаза, прикрытые бледными веками с длинными, густыми ресницами.
Простыня сползла, обнажив небольшую грудь безупречной конической формы с соском цвета темного пурпура с лиловым оттенком.
Ногти на руках и ногах были окрашены в пурпурно-фиолетовый, с синеватыми искрами, цвет.
Как он знал, образцами лака с них уже занимались эксперты его лаборатории.
В этот момент ОНА... открыла глаза, и подполковник невольно вскрикнул и отшатнулся, встретив ее взгляд — взгляд по-настоящему Иного мыслящего существа.
Но взор этот ничего не выражал, и спустя мгновение припухшие веки опустились.
Даже если бы у него и были какие-нибудь сомнения, то ЕЕ глаза говорили яснее ясного — это не жительница Аргуэрлайла.
Глаза с радужкой необычного фиолетово-лазоревого цвета, с большим вертикальным зрачком, какого-то необычайного разреза — вытянутого и одновременно миндалевидного.
— Анабиоз, состояние, близкое к летаргии или коме, — буркнул следящий за аппаратурой Симонян. — Непроизвольное сокращение мышц.
— Как вы думаете, что ЭТО... что ОНА собой представляет? — поинтересовался Санин.
— Что? — переспросил военврач врач. — Что-то странное представляет, очень странное. Ну, внешние отличия вы видите сами. Ешё группа крови... Такой группы крови просто нет. Будем считать, что это группа крови Е, или Ф. Или икс.
— А резус-фактор какой? — справился начальник лаборатории зачем-то.
— Амбивалентный! — бросил медик. — Для переливания годится любая кровь... если, конечно, у нас найдется кто-то с этой группой.
— Ну, а вообще, как?.. — неопределенно пошевелив пальцами, спросил подполковник.
— Предварительные данные сейчас в обработке, — продолжил Ашот Мартунович. — Будут готовы к вечеру.
— А более подробные?
— Они будут лишь после вскрытия.
— Вскрытия?! — невольно приподнялся со стула Санин. — Вы хотите сказать, что она безнадежна?
Симонян кивнул.
— Несомненно. Вы, должно быть, разочарованны, но допросить ее возможности не будет. Не могу сказать пока точно, но, видимо, центральная нервная система необратимо повреждена. Идет нарастающее нарушение функций сердца, печени, почек, отмечены сбои в кроветворении... Кстати, тоже нетипичная картина для человека.
— А что ваши консультанты? — в свою очередь спросил Симонян. — Не пробовали к ним обратиться?
— Пробовал, — процедил сквозь зубы Санин, вспомнив, в какой ступор впал Асситал при виде ЕЕ. — Но они, по крайней мере, те, кто видел находку, ничего конкретного сказать не могут. Магические методы ничего не дали. Мой лучший специалист и то ничего не углядел — говорит, побывала под магией дикой мощности, или еще под чем-то таким. Все следы стерты.
— А колдун наш или местный?
— В том-то и дело, что местный.
— Тогда и в самом деле невозможно, — вздохнул военврач. — А жаль... Что ж, разрешите откланяться, товарищ подполковник? Дела. Вот, анализы сделать надо.
— Да-да, — пожал ему руку Санин. — Спасибо за помощь.
— А скажите, Сергей Станиславович, — обратился он к Аксимову, когда Симонян вышел. — Вы в этом лучше разбираетесь — это не может быть... альфарка?
— Вряд ли... Изображения альфаров или, как еще говорят, шийид'хе, у нас имеются в достаточном количестве. Скорее, это другая ветвь людей.
— Это как?
— Скажем, это потомки какой-то ветви, непосредственно предшествующей появлению человека современного типа. Просто в нашем мире они исчезли, а в их мире — исчезли наши предки...— Санин невесело усмехнулся. — Или это другая ветвь кроманьонцев.
— Ладно. А что там с браслетом?
— Брасле-ет... — протянул Аксимов. — Вот тоже загадка. Материал — уже известный нам митрилл. И, как будто, на нем какая-то магнитная запись. Может быть, это ключ к чему-то, или нечто вроде их паспорта? Между прочим, вот еще что: почему она свалилась на нашу голову только в одном браслете?
— А если так и должно быть?
— Исключено. На коже обнаружены следы от ремешков и бретелек.
— Чертовщина какая-то... — вздохнул Санин, и голос его прозвучал до странности потерянно.
Возвращаясь из госпиталя улицами Октябрьска, пустынными в это время суток, Санин только что не выл на Луну.
Не было печали, черти накачали!
Сверзилась на них непонятно откуда эта голая красотка с крашеными ногтями и митрилловой бронзулеткой!
Думай, полковник, думай!
Никаких вразумительных гипотез, кроме отдающего безумием предположения о деятельности эльфийских шпионов, не имелось.
Но вообще, как ОНА сюда угодила? Случайно, или?..
При мысли, что этим миром может интересоваться и еще кто-то другой, Санина прошибла испарина.
Ага, только десанта эльфов с бластерами им тут сейчас не хватало для полного счастья!
Октябрьск. Застава Ильича.
Часовые у шлагбаума на дороге к главным воротам Октябрьска не дремали. Хотя дремать на "шлагбауме" было своеобразной привилегией этого поста, считавшегося поэтому весьма завидным — пара часовых заступала на сутки, в течение которых приходилось лишь пять-шесть раз пропускать транспортные колонны, а остальное время можно было спасть, играть в шахматы или травить анекдоты — смотря по желанию. Потому как до ворот два кэмэ — кому охота тащиться в такую даль пешком, а шум приближающейся машины успевал пробудить караульных ото сна.
Но сейчас часовые, как и положено, бдели — как сообщил им при заступлении на пост начкар, сегодня в полдень ожидается появление колонны бронетехники — начальство, наконец, вняло штабу ОГВ, и согласилось перебросить в Аргуэрлайл еще десятка два машин вместо испортившихся или погибших.
Тишина, нарушаемая лишь треском саранчуков да гортанными перекличками чаворов, повылезавших из своих нор, поневоле навевала сон.
— Слышь, Степан, глянь. Там в "дырке" что-то творится, или мне мерещится?
Голос старшего по наряду, ефрейтора Чиркова, мигом заставил рядового вынырнуть из приятных мечтаний.
— Да вроде ничего, товарищ ефрейтор, — сообщил он, вглядевшись в дальний конец дороги.
— Точно? — с напускной суровостью осведомился Чирков. — А вроде блеснуло чего — как молния...
— Степан, да ты погляди! — вдруг взвыл ефрейтор, указывая за спину подчиненного.
Тот обернулся...
Еще пару секунд назад вокруг ничего особенного не было — каменистая дорога, круто уходящая под уклон, и мутноватое марево в её дальнем конце.
А вот теперь там, в том месте, где этот мир соединялся с другим, с их родным, что-то происходило. Дымка набухала, уплотнялась, словно бы за ней что-то проступало, а затем вдруг ртутно засиял зеркальный треугольник — из лекций по специальной подготовке оба воина знали, что именно такую форму имеет этот непонятный "дромос". Вот по нему побежали полосы — как по экрану испортившегося телевизора. Часовые еще успели увидеть, как треугольник вдруг засиял ярко-голубым светом, и упали наземь, невольно ожидая взрыва.
Но ничего не произошло.
Осторожно подняв голову, они увидели прежний пейзаж — скалистые обрывы и гребни, наезженная дорога, и туманное марево...
Пять минут бойцы облегченно утирали пот и перешучивались, думая, что всё и в самом деле кончилось.
Потом из дромоса вынырнули грузовики — один, другой, при этом как-то непонятно вихляясь... Машины, ползущие как букашки, принялись юзом тормозить, расползаясь по дорожной ленте...
Не доезжая до часовых, авто вдруг начали съезжать на обочину.
Ефрейтор Чирков неуверенно поднял трубку полевого телефона.
Но от Западных ворот Октябрьска уже мчались машины, среди которых мигала проблесковым маячком "таблетка", за которой пылил фургон полевой лаборатории Спецотдела. А позади катилась выкрашенная в красный цвет "Волга" магической службы...
Октябрьск. Штаб ОГВ.
Совещание началось непривычно мрачно. И дело было не только в погибших. Все дружно ощущали какую-то угрозу, нависшую над их непростым, но в общем благополучным существованием. Появись поблизости армия магов или тысячные стада каких-нибудь древних чудовищ, при всем этом руководители "Порога" чувствовали бы себя, пожалуй, лучше — в конце концов, и с магами, и с чудовищами они уже имели дело: и не без успеха.
Но сейчас под ударом оказалось то единственное, что связывало их с родным миром.
Открыл совещание Мезенцев.
— Коллеги, сейчас товарищ Байлаков доложит нам о происшествии на объекте перехода и его состоянии.
— Сегодня, приблизительно в тринадцать ноль-ноль, — начал Сергей Сергеевич, не вставая, — в объекте перехода произошел спонтанный кратковременный процесс неустановленного характера, сопровождавшийся визуальными эффектами и выделением значительного числа энергии в виде ионизирующих излучений и гамма-радиации. Процесс носил векторный характер, то есть излучения и эффекты были заметны лишь на нашей стороне, а КПП Љ 1 ничего не наблюдал и воздействию не подвергся...
— Воздействию, — буркнул Санин. — Это вы называете воздействием? Семнадцать трупов и столько же кандидатов в покойники?
Байлаков запнулся...
— Я же не виноват.
— Продолжайте, товарищ профессор, — тихо и серьезно попросил Мезенцев, укоризненно глянув на подполковника.
— В результате, субъективная длина дромоса... объекта перехода, — поправился ученый, — выросла примерно на одну пятую, а условное поперечное сечение соответственно уменьшилось приблизительно на четверть. Причины, вызвавшие процесс неизвестны, — вздохнул Байлаков. — Хотя...
