Усмехнулся, глядя на ошарашенного трактовками царевича. Добавил.
— Только батюшке Елеазару о том не говори. Он меня епитимьями замучает.
Алексей переварил новую концепцию довольно быстро, хотя явно в нее не поверил.
— Не скажу. Но грех, граф, говорить такое. Господь не простит.
Про себя улыбнулся. Как же часто приходилось слышать, что всепрощающий бог не простит.
— Не о Господе речь. О служителях его. Вот ты видел шаманов?
Царевич скривился, не желая ровнять язычников с батюшками. Но кричать, брызгая слюной и отстаивая догматы не стал, ожидая продолжения.
— Шаман не только с духами говорит, но и лечит, как может, и советы дает. Можно сказать, что это самый "образованный" человек в племени. И нет ничего зазорного, если такому человеку "платят" за его знания подношениями или еще как. Труд, приносящий пользу должен оплачиваться. Профессионализм в любом деле может вызвать только уважение, будь то ассенизатор или шаман.
Алексей внимал хмуро, но не перебивал. Видимо ждал, к чему веду.
— А профессионалам свойственно свое дело выпячивать и украшать. Вон, наши морпехи как формой гордятся. Мастеровые свой сленг выработали, который только им понятен. Шаманы маски режут, да из перьев нечто невообразимое мастерят, чтоб сразу был виден их статус. Это человеческое свойство, а никак не божественное. Вот и батюшки наши свое дело обставили красиво...
Поднял руки, останавливая возмущение царевича.
— Подожди. Ведь ни слова против не говорю! Наоборот, начался разговор с того, что приходы расширить предлагал. У людей на душе тяжело — куда с этим идти? Родня за океаном, друзьям не все скажешь, психологов у нас нет. Одна отрада — понимающий и сопереживающий батюшка. Низкий поклон им за это. К счастью, мы еще не дожили до времени, когда священники станут "предпринимателями".
Мой монолог прервал очередной, настойчивый, стук в дверь. Стук и покашливания с той стороны явно отдавали "ладаном", а узнаваемое кхеканье больше походило на рык, прочищающий горло перед проповедью. Надеюсь, духовник Алексея не подслушивал под дверью, хотя, поручиться за это не могу. Царевич поднялся и распахнул вход в комнату, строго обозрев скопившийся в коридоре народ.
— Через час всем собраться в трапезной. Укажу, что далее делать станем. А до тех пор мне не мешать! Али случилось что?!
Нестройный хор голосов успокоил, что ничего не случилось, поведал, как им недостает света солнца в лице государя и быстро рассосался, за исключением духовника, косо на меня посматривающего и бочком лезущего в комнату. Гнать вместе со всеми представителя небесной канцелярии царевич не стал, посему о религии мы больше не говорили, вернувшись к мирским планам. Елеазар посидев некоторое время тихо, подключился к обсуждению, бросая на меня редкие, осуждающие взгляды. Явно подслушивал, но не хочет в этом признаваться. Чую, ждет меня индивидуальная проповедь и многозначительное помахивание тяжелым кадилом.
Днем Алексей впервые озвучил перед собранием свою грандиозную задумку на следующее лето. Народу широта планов понравилась. Вечером споры слышались из-за каждой двери. Впору тотализатор организовывать. На некоторое время все забыли, чего мы тут ждем. Под это дело порекомендовал начинать готовить канонерку к отплытию. Зима на носу, а дел еще невпроворот.
27 сентября канонерка, под зарифленными парусами, ушла к форту Удачному за пиломатериалами для Сторожевого форта на острове Беринга. Летние планы не отменяли дел насущных, одним из которых было укрепление границ.
Переход выдался непростым. Зима вступала в свои права на севере, вытесняя осень, так и не успевшую закрепиться на каменистых берегах. Попутные ветры лихо подгоняли канонерку, но отсутствующая видимость заставляла осторожничать и до Удачного добирались чуть больше восьми дней. Население поселка вновь увеличилось. В него на зимовку пришли две артели казаков, с атаманом одной из них пришлось даже побеседовать на повышенных тонах. Одичали тут казаки. С чего они решили, что наши поселения чего-либо им должны? Усилил форт четырьмя дополнительными морпехами — больше просто не имелось резервов, нам еще в Сторожевом усиленный наряд оставить надо.
6 октября мы уже оценивали труды берегового наряда Сторожевого форта острова Беринга. Похвалил скудные успехи. Ребята делают, что могут, при тотальном отсутствии стройматериалов. Они даже плавник распилили на дранку, а крыши засыпали землей и застелили срезанным мхом. Получилось весьма колоритно.
Пока разгружались, да согласовывали планы — промелькнуло еще два дня, закончившихся праздничным ужином. Этот самый ужин задержал нас у острова еще на два дня. И дело было вовсе не в "птице перепеле", а в жареной говядине. Вкусной! Меня не могло не заинтересовать, где наряд достал корову на пустынном острове.
Коровы, оказывается, паслись в море, прямо у берегов. Утром нам с Алексеем устроили экскурсию на катере канонерки, с гордостью демонстрируя тучные стада. Впечатлился. В море действительно лениво объедали водоросли здоровенные "сардельки" тел непонятных животных. Катера они не боялись, и можно было потрогать блестящую шкуру рукой. Мордой сардельки напоминали тюленя, но на сушу явно не выбирались, судя по их массе. На глаз, наиболее крупные весили тонны три.
Не помню таких обитателей северных вод. Видимо, какой-то вымерший, в мое время, вид. Что не удивительно, если вспомнить, каковы они на вкус. Задумался об организации подобных стад около других поселений гряды. Условия на всех северных островах примерно одинаковые, кормовая база похожая. Остается только перевозка и человеческий фактор. Ведь недаром эти животины остались только на уединенных, необитаемых островах — похоже, на всех остальных аборигены их просто съели.
Подсел к царевичу, разворачивая перед ним перспективы разведения мясных стад в море вдоль всего северного побережья, и озвучивая проблемы, связанным с этим делом. Алексей на действия был скор, как это свойственно молодости. Решили на пробу перевезти тройку "образцов" в один из наших поселков на Алеутской гряде, наложив на "переселенцев" табу для аборигенов.
Ради этого весь оставшийся день строгали и конопатили бассейн из досок на катерной палубе, вместо двух отсутствующих катеров. Параллельно с этим перебрасывали рукава от осушительных помп, перепрофилируя устройства спасения судна в установки спасения перспективных животных. Хоть наши "коровы" и дышат воздухом, но проточная, забортная вода им явно лишней не будет.
Бассейн вышел куцый. Много воды так высоко от ватерлинии наливать не рискнул. Кроме этого, многочисленные продольные перегородки делили его на несколько узких "стоил", не давая воде переливаться с борта на борт при качке и кренах. И все равно пришлось загрузить в трюм камни балласта, поднимая ватерлинию.
На следующий день канонерка вышла на "охоту" под моторами. Флегматичных коров просто поднимали на шлюпбалках в парусиновых тентах. Подняли двух средних, по размерам, животин, и одного побольше. Надеюсь, отловили разнополых. Хотя, пока это было не так важно — главное, чтоб перенесли переезд и прижились.
За погрузкой наблюдал едва ли не весь экипаж, давая советы и балагуря. Самые ходовые шутки намекали на новый способ хранения продуктов для кораблей и напоминали анекдоты моего времени, про поросенка на протезе. В целом затея народу явно понравилась, строить и приумножать православные любили ничуть не меньше, чем широко, от души, бить морду.
По окончанию охоты канонерка взяла курс на Алеутские острова. У бассейна постоянно кто-либо стоял, разглядывая наше новое приобретение. Коровы мычали, самым натуральным образом, и бились о затянутые парусиной перегородки бассейна. В результате, наблюдатели уходили переодеваться мокрые с ног до головы и рассказывали басни за ужином о "Вот такенной пасти" и "Грустных глазах". Кличка "морская корова" за животиной закрепилась. Теперь бы довезти их до нового дома, не покалечив.
Два спокойных дня погода нам дала, сжалившись над грузом. Четыреста пятьдесят километров до первого нашего поселения на островах мы скользнули как по гидроматрасу, слегка покачиваясь и шлепая бортами по волнам. Грех жаловаться.
Поселок на большом острове, называемом местными Атту, был одним из самых "молодых". Население его составляли два десятка алеутов и семейная пара из наших колонистов. Договориться о запрете охоты на морских коров труда не составило.
Выгрузка переселенцев вызвала не меньший интерес, чем погрузка. Моряки тыкали пальцами в спущенные на воду "мясные сардельки" и кричали нечто похожее на: "Во! Глянь! Морскую траву жует, а у меня с рук есть не хотела. Скотина..." .
По первости, после выгрузки, коровы отходили от шока, но два дня голодовки направили их в правильное русло, и они принялись заедать страхи водорослями, вызвав бурю восторга не только у экипажа, но и у населения острова, наблюдавшего процедуру с берега. В следующем году посмотрим, на результат адаптации, и начнем массовое переселение. Вокруг острова Беринга этих коров не одна сотня плавает, да и около Медного острова их может быть ничуть не меньше. На шесть стад для Алеутской гряды хватит с избытком, если повременить пока с мясными деликатесами.
Взглянув еще раз на отплывающих постепенно подальше от корабля коров, спустился в каюту. Раз обзаводимся морскими стадами, должны быть и морские пастухи — а это целое подразделение, которому требуется оснащение и круг задач — гонять касаток и прочих браконьеров, например. Предстояло рисовать схемы взаимодействия и писать инструкции. Проект гоночных кечей явно надо доработать, добавив к автоматической картечнице на носу, требуемой для патрулирования, еще и гарпунную пушку.
Отвлекся от писанины, улыбнувшись пришедшей идее. Название — порой значит не меньше, чем дело. Вон, американцы назвали своих пастухов ковбоями, то есть, "парнями при коровах", а какой культ из этого вырос! Как мне морских пастухов назвать? Морпасами? Сибоями? Воображение буксовало. Самое время организовывать еще один конкурс.
Не задерживаясь около нашего опытного "стада", канонерка устремилась на восток, уже по пути сливая воду из бассейна. Погода опомнилась, и начала строить каверзы, при которых никакая остойчивость лишней не будет, так что, идея везти с собой живую рыбу не прижилась.
Дальнейший поход вдоль будущих пастбищ морской житницы, напоминало путешествие апельсиновой косточки в миксере. Разве что мы ходили не по кругу, а дошли до Аляски, позволив себе свеситься за борт и "травить" только войдя в залив перед фортом.
Что характерно, радушный прием Аляски привел к ломящемуся столу, и наши измученные лица окончательно позеленели. И ведь не откажешься — люди от всего сердца приглашают. Губернатор с гордостью доложил, что они при интернате для детей развлекательный городок отстроили, согласно высочайшим повелениям. Если он нам предложит опробовать карусель — лично удавлю.
Пир не задался, и был отложен на другой день, который мы начали с сенсационных объявлений. Первый кирпич в фундамент будущих всеимперских соревнований был заложен. Причем, для солидности, подобные мероприятия объявлялись систематическими, проводимыми раз в три года. Мол, тем самым мы воздаем честь самому сложному периоду становления колонии. И маховик начал раскручиваться.
Мы с Алексеем изобразили классического "хорошего и плохого полицейского". Царевич работал с людьми и расписывал молочные реки кисельными берегами. На мою долю досталась верфь Аляски, и убеждение двух десятков мастеров с подмастерьями, что двухмачтовый кеч это несложно. Месяца на четыре круглосуточной стройки. Вот прямо сейчас и начнем, помолясь...
Закончили дела на Аляске только к концу октября, в самый разгар стройки на верфи, основательно почистив сусеки форта и широко развернув рекламную кампанию. Губернатор может и не порадовался первому, но молчал, вздыхая, помня о втором. Карусель мы с государем освидетельствовали, но губернатор быстро увел меня на осмотр интерната. Видимо ему не понравились плотоядные взгляды на фрагменты цепочек, держащих деревянные сиденья. За кого он меня принимает?! У детей не отбираю! Разве что цепочки можно было заменить на тросики, у нас на канонерке остались куски рваного такелажа. На эти тросики нанизать деревянные цилиндрики, чтоб руки не резали, и будет гораздо лучше цепей, которые можно использовать в ... Впрочем, ладно... Увижу в следующем году Беринга — придушу его теми самыми обрывками такелажа. Не пропадать же добру.
Тысяча семьсот километров перехода до Хайдака воспринялись как способ отоспаться. Стало понятнее, почему мастера провожали канонерку едва ли не со слезами на глазах. Надо им подкинуть идею плакатов, наподобие — "Скатертью дорога".
Что удивительно, океан штормил по-осеннему, но такие мелочи не помешали продавить в гамаке контур тела. И котлеты из медвежатины не вызывали проблем у штормующего организма, даже когда они стали подозрительно попахивать.
6 ноября канонерка бросила якорь на рейде Железного форта. Потом бросила второй, потому как изношенная якорная цепь первого решила упокоиться на дне вместе с якорем. Тревожные звоночки, однако. Ресурс оборудования соревновательным духом не обманешь. Приказал провести полную ревизию корабля и достать кошками со дна беглянку.
Второй дубль представления "о плохом и хорошем" прошел лучше. Алексей отполировал фразы и посулы, а у меня получилось ответить на незаданные вопросы мастеров верфи. Культурная программа включила боевые танцы аборигенов, перебежки по лесу с длинным каноэ на плечах и вопли на совете племен. Это мы так отбирали кандидатов в матросы гоночных команд от Хайдака. Почему команд? А в одну не уложились. Алексей допустил к соревнованиям два океанских каноэ аборигенов, помимо строящегося кэча. Будет весело, если эти жилистые парни "сделают" наши парусники.
При визите на шахты порадовался, что мне понятно, о чем говорят мастера. Раз восемь человек в забое работают, значит, действительно жила расширилась. И дополнительные штреки хорошо легли. Прогрессируем. Хоть и медленно. Надеюсь, железо чосонцев нам поможет.
Только на железоделательном заводе узнал, что мы потеряли один парусный угольщик. Почему на Аляске губернатор не доложил?! Не так уж и сильно его "прессовал" чтоб утаивать подобное ЧП! Вернуться, что ли?!
Алексей отреагировал на новость аналогично. Если бы не частично разобранная на профилактику канонерка — Аляска обрела бы нового губернатора. Но этому страусу сказочно повезло.
С другой стороны, остывший царевич решил, что надо основывать поселение севернее алеутской гряды. Например, в устье Юкона. Или даже в Беринговом проливе. И этим поселением должен руководить опытный, в северных вопросах, человек. Так что, сказки бывают разные...
Потеряли угольщика банально. Сложный, перегруженный корабль сдуло на камни около архипелага ситкхов. Экипаж остался жив, отделавшись переломами и ранами. Капитана, после пропесочивания, надо представлять к награде. Он не запаниковал, а отстроил основательную стоянку, использовав парусину, обломки корабля и местный лес. Только благодаря этому раненных выходили. Ну, еще и летняя погода подсобила.
