— Так, счастье мое, — лорд Алаис посмотрел на Бидди, — не ворчи. Ты сначала накорми меня, о делах будем разговаривать на сытый желудок.
— Только б пожрать, — проворчала домовиха и поставила перед нашим гостем тарелку.
— Несправедлива ты ко мне, дорогая, — сокрушенно покачал головой наш друг. — Я личность многогранная, и питание для меня всего лишь средство поддержать свой организм в цветущем состоянии. Кстати, твоя еда исключительно для удовольствия.
— Ешь, болтун, — погрозила кулачком Бидди, но мне, уже научившейся ее понимать, было заметно, что ей приятно.
И к Бриннэйну она относилась хорошо, просто немного ревновала своего обожаемого Ормочку к его неунывающему другу и учителю. Впрочем, и эта ревность была не сильной, но марку строгой хозяйки домовиха держала прочно. Лорд Алаис расправил на коленях салфетку, взялся за ложку, и уже хотел отправить ее в рот, но задумался, затем поднял на нас глаза:
— Совсем забыл, приветствую вас, друзья мои. Приятного аппетита.
— С чем пожаловал? — полюбопытствовал Ормондт вместо ответа.
— Рон, будь хорошим мальчиком, дай порядочному человеку, то есть мне, вкусить божественные блюда от самой Бидди, — ответил Бриннэйн и до конца обеда о делах отказался разговаривать наотрез.
Я поглядывала то на одного, то на другого мужчину и вспоминала, как два месяца назад мы сидели в этой самой гостиной: мрачный Бриннэйн, молчаливо уставившийся в окно, оглушенный всем произошедшим Ормондт и я, счастливая до сумасшествия. Мне казалось, что впереди целая вечность рядом с любимым мужчиной. Целых два года! На фоне тех нескольких дней в дороге, с которыми я смирилась, отведенное нам время казалось вечностью. Два года, это же уйма времени, это же столько дней и ночей, проведенных вместе! Полное осознание того, что два года — это ничтожно мало, накрыло меня, когда однажды утром я открыла глаза и с ужасом поняла, что прошел уже целый месяц. Пролетел, как один день. Как вдох, мгновенно растворившийся в выдохе. Вот тогда я поняла, что у нас почти нет времени. С того момента я старалась каждую минуту проводить рядом с моим лордом, чтобы надышаться им, чтобы надолго сохранить в памяти его запах, ощущение его кожи под пальцами, вкус его губ, тепло его дыхания. Боялась только, что Ормондт быстро устанет от того, что меня так много, но казалось, что и он старается никуда не отпускать меня от себя. Сначала мы спали в разных комнатах, но через неделю я проснулась от того, что меня крепко прижимает к себе мой любимый лорд. С той ночи мы не расставались дольше, чем на время, которое необходимо человеку, когда свидетели лишние.
Но все это было позже, а в тот день, когда Ормондт покинул Орден, когда я сделала свой и без того очевидный выбор, Алаис Бриннэйн долго стоял у окна и смотрел на заходящее летнее солнце. Я сидела на коленях моего лорда, сжимавшего меня так, словно я могла исчезнуть в любой момент. Мы не разговаривали, молчали, так же, как и наш друг. Бидди, встретив нас, быстро исчезла. Когда она вернулась с чаем и пирогом, у нее были красные глаза, но ни разу ни тогда, ни после, наша домовиха не обмолвилась о том, что поняла в тот день, когда посреди гостиной открылся портал, и мы вернулись домой.
— Я об одном прошу вас, — наконец, произнес лорд Алаис, не отрываясь от пейзажа за окном, — ничего не менять хотя бы еще месяц. Я понимаю, что вы будете спешить, времени не так много, но я очень прошу, Рон, не менять ваших отношений пока, я не скажу, что выхода нет. — Он повернулся и посмотрел на нас. — Я перерою архивы, подниму все документы от основания Ордена, наведу справки, достану магистров, но найду лазейку, приложу к этому все силы. Обещайте, что вы удержитесь от посещения храма, близких отношений и зачатия детей. Все должно остаться на том уровне, на каком находится сейчас. Если мои поиски не увенчаются успехом, я вернусь и скажу, что потерпел поражение.
— Брин...
— Послушай меня, Ормондт, — Бриннэйн был раздражен, даже зол, — я не хочу спустя какое-то время стоять у склепа своего друга, который младше меня на восемьдесят лет. Я не хочу видеть кроху в ожидании твоей смерти, я не хочу жить с сознанием того, что скоро тебя в моей жизни не станет. Потому я просто прошу подождать. Обещайте.
Ормондт вопросительно посмотрел на меня, и я решительно кивнула.
— Хорошо, Алаис, — кивнул мой лорд. — Мы подождем.
После этого Бриннэйн ушел. Он приходил нечасто, служба делу Света не допускала слишком долгих отлучек. Но спустя ровно месяц он появился и попросил дать ему еще столько же время. В этот раз Ормондт согласился не сразу. Они спорили, и конец спорам положило мое вмешательство. В то утро я поняла, сколь ничтожно мало у нас времени. Потому надежда на то, что я смогу любить не память о моем Ормондте, а его самого, помогла уговорить моего лорда подождать еще немного. Второй месяц истек как раз сегодня.
Я с надеждой смотрела на Бриннэйна, но задавать вопросы не решалась. Лорд Алаис закатывал глаза, каждый раз, когда ловил наши с Ормондтом взгляды, напускал на себя загадочный вид и изводил нас всеми способами, на которые только был способен. Но его физиономия, более всего напоминавшая сытого кота, блестящие хитрым блеском глаза, да и ухмылочка, время от времени кривившая губы, давала надежду на то, что его поиски все-таки увенчались успехом.
Уже Бидди убрала со стола, Ормондт разжег камин и налил вина себе и Бриннэйну, а наш черноволосый приятель по-прежнему не спешил начинать разговор. Он уселся в свое любимое кресло перед камином, потягивал вино и поглядывал на нас с Ормондтом.
— Рассказывай, — сказал мой лорд.
— А я недавно из столицы, — подал голос лорд Алаис. — Был во дворце...
— Бри-ин, — протянул Ормондт.
— Не хочешь узнать, кого нынче любит наш венценосец? — брови Бриннэйна приняли изумленное положение.
— Брин, ты же что-то нарыл, — перешел прямо к делу Ормондт. — Посмотри на свою хитрую рожу, у тебя же на лбу написано: 'Я молодец'.
— Однако, осень в этом году дождливая, не находите? — вместо ответа задумчиво произнес Бриннэйн, посмотрев в окно.
— Лорд Алаис! — не выдержала я. — Я вас сейчас задушу!
— А я еще терял голову из-за этой женщины, — горестно воскликнул черноволосый нахал. — За что, кроха моя ненаглядная?
— Я ей помогу, — мрачно поддержал меня Ормондт.
— Я за них, я для них, я на все... А они... Эх, — вздохнул Бриннэйн.
— Да, говори же уже, неслух! — воскликнула Бидди, появившаяся в гостиной.
Лорд Алаис встал, поставил бокал с вином на камин и осмотрел всех по очереди с видом оскорбленной невинности. Затем открыл спираль портала и кивнул на него.
— Идемте, неблагодарные.
— Нам в Орден путь закрыт, — настороженно отозвался Ормондт.
— Со мной везде можно, — хмыкнул Бриннэйн.
Я вопросительно взглянула на моего лорда, и он протянул мне руку. Бриннэйн дождался, когда мы войдем в портал, подмигнул Бидди и последовал за нами. Вышли мы в большом зале, заставленным шкафами с книгами. Библиотека, больше это помещение ничем не могло быть. Лорд Алаис повел нас за стеллажи, открыл небольшую неприметную дверцу и пропустил вперед. Затем указал глазами на стол и удалился в неизвестном направлении. Ормондт сел на стул, меня привычно усадил к себе на колени.
— Здесь документы хранятся, — пояснил он. — В той части книги, а здесь документы Ордена.
Я видела, как он жадно водит глазами по сторонам. Чтобы не заставило ее покинуть Орден, но по Воинству мой лорд скучал. Впрочем, неудивительно, он почти двадцать лет служил делу Света. Мне даже стало стыдно. Если бы не я, он все так же был вместе со всеми, обладал силой и, главное, продолжал бы жить. А я обрекла моего возлюбленного на скорую смерть, о которой он знает. Это же так тяжело жить со знанием, что твое время на исходе.
— Что ты, родная? — в льдисто-серых глазах появилась тревога. — Ты готова расплакаться, я чувствую. О чем ты думаешь?
Я хотела промолчать или придумать что-то другое, но не смогла солгать.
— Если бы не я, у тебя все было бы хорошо, — прошептала я и все-таки не удержала слезу, первую за два месяца.
— Даже не вздумай продолжать, — ласковые пальцы скользнули по щеке, стирая влажную дорожку. — Я не могу надышаться тобой, маленькая. Ты обвиняешь себя за то, что я счастлив? — на родных губах появилась улыбка, и я не удержалась от желания поцеловать ее.
Приближающиеся шаги оторвали нас друг от друга. Бриннэйн нес какую-то тетрадь в кожаной обложке. Он бахнул ее перед нами на стол и велел:
— Читайте.
Я попробовала читать вместе с Ормондтом, но он читал быстрей и постоянно ждал, когда я дойду до конца страницы. Потому я откинулась, решив дождаться, когда он закончит и расскажет. Мой лорд полностью погрузился в изучение содержимого тетради. Это был дневник какой-то женщины. На первых страницах шли события, которые никак не могли к нам относиться, так что находка лорда Алаиса оставалась для меня все так же неясной. Чтобы не мешать Ормондту я слезла с его колен.
— Ты куда? — спросил он, оторвавшись от дневника.
— Ты читай, читай, не отвлекайся, — Бриннэйн возник из ниоткуда. — Пойдем, кроха, я тебе покажу наше святилище.
Ормондт перевел взгляд на приятеля, мгновение пристально рассматривал, но, в конце концов, кивнул и снова углубился в изучение тетради. Я с нежностью посмотрела на моего лорда, затем подала руку Бриннэйну, и мы покинули библиотеку. Мы шли по длинному сумрачному коридору, проходили мимо каких-то дверей, не останавливаясь ни перед одной из них.
— Куда мы идем? — спросила я.
— Сейчас увидишь, — подмигнул лорд Алаис. — Тебе понравится, обещаю.
— А что за этими дверями? — поинтересовалась я.
— Разное, — отмахнулся мой провожатый. — Фехтовальный зал, тренировочный, столовая для тех, кто живет в Ордене. Зал для обсуждений. Есть зал, где ребята отрабатывают навыки борьбы с похождениями Тьмы. Иллюзии, но настолько добротные, что забываешь о том, что перед тобой иллюзия.
— Я бы посмотрела, — с готовностью отозвалась я.
— Потом Рон покажет, — загадочно ответил лорд Алаис. — У меня для тебя более интересное зрелище.
Он подвел меня к лестнице, сделал приглашающий жест, и я послушно начала подъем. Лестница привела нас к очередной закрытой двери, но Бриннэйн, нарисовав на ней руну, открыл и сделал приглашающий жест. Я сделала шаг, и тут же порыв ветра ударил в лицо, заставив зажмуриться. Подойдя к перилам, я застыла в немом восхищении.
— Что это? — выдохнула я. — Мы на небе?
— Нет, малыш, — засмеялся Алаис, накидывая мне на плечи свою куртку. — Это самый высокий пик Тарнайских гор. Но, вообще, это секрет.
Мы стояли на небольшой мраморной площадке, нависающей над бездонной пропастью. Под нами плыли облака, а может это был туман, но было здорово думать, что мы парим над облаками. Ветер растрепал волосы, и теперь они, казалось, жили своей собственной жизнью.
— Какая ты красивая, — тихо сказал лорд Алаис, и я обернулась к нему, глядя с удивлением на вдруг застывший взгляд, в котором пряталось слишком много всего, чтобы я попыталась его понять.
Я смущенно потупилась, пытаясь справиться с чувством неожиданной неловкасти.
— Прости, — он улыбнулся. — Я ведь просто комплимент сделал.
— Спасибо, — тихо ответила я. — Давайте вернемся.
— Тебе здесь не нравится?
— Нравится, — созналась я. — Но лучше вернемся.
— Как скажешь, кроха, — и на меня вновь смотрел прежний Алаис Бриннэйн. Беззаботный, ироничный, готовый подшутить над ближним своим при первом удобном случае.
Когда мы вернулись в библиотеку, Омондт все еще листал дневник. Только теперь вчитывался в отдельные места, что-то помечал для себя. Бриннэйн указал мне на невысокое кресло, но мой лорд протянул руку, и я вернулась на уютные колени. Он на мгновение отвлекся от чтения, чтобы поцеловать меня в щеку, затем бросил взгляд на лорда Алаиса, и тот отвернулся, делая вид, что разглядывает какие-то бумаги. Наконец, Ормондт захлопнул тетрадь.
— И все так просто, — усмехнулся он. — Брин, как ты нашел этот дневник?
— Мне на него намекнули, когда я готов был разнести архив, — ответил лорд Алаис. — Во избежание казусов, этот случай не задукоментировали, но дневник остался.
— Кто подсказал?
— Магистр Ольгар, — Бриннэйн уселся на край стола. — Самый молодой из девятки, — это он пояснил мне.
— Что там? — спросила я.
— Там наш шанс, родная. — Ормондт поцеловал меня, затем взял тетрадь и несколько раз ударил ей по столу. — Это исключение из правил, которое допустили магистры. — он засмеялся легко и беззаботно.
— Расскажи, — попросила я.
— Все до банального просто, — начал свой рассказ Ормондт.
Одно из главных качеств Воинов Света — это эмоциональная неуязвимость. Привязка к близким людям ослабляет, делает Воина осторожней, он начинает больше заботиться о безопасности родных, зная, чем может обернуться для них его служба. Последователей у Тьмы немало, желание расправиться с основными защитниками Света имеется в наличии постоянно. Об этом уже рассказывал лорд Алаис на суде над Эшем Брани, потому я прекрасно представляла, почему магистры ввели определенные правила. Но одно исключение из правил все-таки имело место. И случилось это лет шестьсот назад.
Воин Света, женщина, хозяйка дневника, взяла в обучение адепта, молодого выпускника магической академии. Постепенно отношения мастер-адепт переросли в отношения женщина-мужчина, что не стало секретом для отцов-основателей. Адепта передали другому мастеру, женщине же было велено забыть о своем подопечном. Переносила она разлуку тяжело, как и ее возлюбленный. Новый мастер сообщил совету магистров, что его адепт плохо проходит обучение и внес предложение об отстранении адепта и прекращении его обучения. У молодого человека потенциал был немалый, успехи с первым мастером оказались великолепными, потому магистры сменили еще раз мастера. Но и в этот раз все закончилось плачевно. Парень тосковал, искал встреч со своей дамой сердца. Она тоже искал малейшую лазейку, чтобы встретиться с ним. Исчезала с заданий, была подавлена и рассеяна. От стирания памяти оба отказались наотрез. После долгих споров магистры решили дать влюбленным шанс. Их задача состояла в следующем: научиться быть изначально Воинами, и только после семьей. Вроде бы все просто, и пара с радостью согласилась. Но при первом же серьезном столкновением с Тьмой, оба чуть не погибли стараясь защитить друг друга. Внимание было уделено безопасности любимого, а не уничтожению противника. После этого мастер и адепт, учились держать расстояние, учились доверять друг другу, учились не обращать внимание на крики боли, если оказывался ранен один из них. Учились справляться со страхом потери. Они взаимодействовали, как товарищи по оружию, и не более. И легкое, на первый взгляд, условие оказалось настоящей пыткой, но они прошли через это. И по окончании обучения Совет дал согласие на их брак.
Огласке данный случай не придавали, официально не задокументировали. В принципе, это понятно. Сколько уставших от одиночества за столетия жизни людей прошло через Орден? Сколько из них решились бы нырнуть в эту лазейку, чтобы просто кто-то был рядом? А сколько пар, действительно, могли сложиться? Встречи и расставания, несовместимость и многое другое встает на пути обычных пар. Каждый переживает, как может. Магистрам просто не хотелось, решив одну проблему, окунуться в другую. Брак двух Воинов не афишировался. При собратьях они не допускали и намека на свои отношения, оставаясь просто сдружившимися мастером и ее бывшим адептом. У этой пары даже родился сын, не ставший в последствии Воином. Прожила это пара двести пятьдесят лет, а после, при совместном решении, покинули Орден.
