— Понятно. — Остановились они у машины Кислого. — Ты домой сейчас?
— Да какое там... Хоть бы к утру вернуться. Видишь же, на взводе весь, натворит чего...
— Ладно, на созвоне.
— Давай.
Кречетов дождался, пока машина отъедет с места и только после этого вернулся в больницу, в руках держал бомбу замедленного действия в виде компьютера с записью. Войдя в палату, осмотрелся, Шах не внушал доверия, но и остановить его вряд ли кому-то теперь удастся, поэтому только предупредил.
— Я за дверью буду.
— Мне всё равно. — Отозвался сипло и быстро загрузил запись.
На видео чётко видно как Галю принесли и швырнули на кровать, как пацан не справился с молнией платья и предпочёл просто разорвать его, как Лиза даёт последние указания, стоя в стороне.
— Да хватит драть, и так уже голая! — Подсказывала она громким шёпотом. — Ты ноги только повыше задирай, чтобы понятно было.
— А так не понятно?!
— Не кричи. Всё получится. Хотел её себе? Так Шах уже завтра вышвырнет.
— Не убьёт? — Остановился Антон на секунду, глядя на обнажённое тело, тут же посмотрел на Лизу. Та казалась слишком уверена в себе, чтобы ей не поверить.
— Вот ещё! — Фыркнула. — Из-за шлюхи какой-то руки марать... — Скривилась она. — Не станет он. На крайний случай попрессует немного, и выбросит. — Сама на подругу посмотрела, приценилась. -Так это и лучше даже, тогда она точно к нему больше не сунется. Такие чистоплюи, как Шах, обмана не прощают. Вот просто на дух не переносят.
— Он покалечить может... — Потянул Антон с жалостью, Шах аж проникся, кулаки сжал, глядя на запись.
— Ничего. Убить не убьёт, а на пластику носа ты ей насобираешь. — Рассмеялась, шторы раскрывая.
— Ты свет включи поярче. Как только выйду, я тебя наберу. — Бросила она, держа в руках профессиональный аппарат.
Галя с Антоном остались наедине. Вот тут Шах и задержал дыхание, смотрел на экран, не моргая, не шевелясь, он, казалось, весь там был. Слышал, Как Галя его имя шептала. Его. Не этого сопляка, наверно даже не понимала, что происходит, где она, с кем. После телефонного звонка отморозок этот на неё полез, бурную страсть изображая. Она ещё не отключилась, в сознании была, слушала, что он шепчет, обнимала, ластилась в ответ, льнула, прижимаясь всем телом. Шах не чувствовал ничего, кроме отвращения к пареньку. И, пожалуй, да, ещё желание уничтожать его и таких как он. Смотрел без особого интереса, просто как констатация факта. Как только прозвучал второй звонок, видимо, с оповещением, что дело сделано, Антон над Галей склонился. В губы поцеловал, засасывая каждую из них по очерёдности, заставляя отвечать ему, стонать, просить большего. Улыбался, когда она руки к нему тянула и жёстко за плечо укусил, чтобы кричала, оскалился.
— Как жаль, моя хорошая, что мы с тобой так и не попробовали пожёстче... — Сжал грудь до её болезненного стона, Шах сжал подлокотник больничного кресла. — Но ничего... — Шептал, водя губами по животу. — У нас ещё всё впереди. Ты только потерпи немного. Я помогу тебе. Помогу уйти от него. Не любишь ведь...
Облизал каждый пальчик на её руках, прикусил кожу над выпирающими косточками таза, Шах до внутренней дрожи сжался, когда увидел гримасу боли на её лице, а этот урод смеялся.
— Ты просто запуталась в его паутине. — Гладил он её волосы. — Бедная, бедная бабочка... А когда придёшь ко мне, я не сразу прощу, нет, поэтому жить ты будешь на моих условиях, как я прикажу. Девочка моя. Красавица... Отдыхай, отдыхай, моя хорошая...
Крышка ноутбука хлопнула, Шах, крепко зажмурился. Тряханул головой и сквозь внутреннюю боль оскалился.
— Всё хорошо, Егор. — Выразительно прошептал губами, когда тот показался из-за двери. — Всё хорошо. Ты мне только найди его.
— Только фотографии?
Шах устало опустил голову и засмеялся.
— Егор, ты слышал, что я сказал?
— Я слышал, и кое-что в этой жизни ещё понимаю. — Бросил Кречетов, проходя вглубь палаты. — И поэтому настоятельно рекомендую, не двигаться с места. Я сам его найду и сам размажу по стенке.
— Да что ты... — Глаза Шаха сверкнули, улыбка наполнилась безумием.
— Шах...
— Нет, Егор Владимирович, ты серьёзно сейчас? После того, как они обсуждали, убью я свою жену после, якобы, измены или только покалечу, предлагаешь лапки сложить и со стороны посмотреть?
— Мне сейчас кажется, что кого-нибудь ты сегодня точно убьёшь.
— Найди мне его. — Встал Шах, улыбаясь, подошёл к Кречетову. — И *уку эту. — Всунул в руки ноутбук, улыбка не спадала, перерастая в безумную, угрожающую. — У тебя час. А я за это время остыну. Ты как?
— Через час и поговорим. — Ухмыльнулся тот и, чуть задев Шаха плечом, из палаты вышел. Кто из них был более безумен, не мог сказать ни один, ни другой.
Кречетов вернулся ровно через час, Шах курил на улице, стоя в одной рубашке, не обращая внимания на продувающий насквозь ветер и чему-то улыбался. Когда друг остановился напротив него, улыбка стала шире. Окурок прямой наводкой полетел в урну, и, потирая кулаки, словно разминая их, походкой вразвалочку, он спустился вниз по ступеням.
— Где гуляем?
— Дома. Кажется, до него дошло, что всё не так гладко, я бы назвал это как "прячется". Она зажигает в клубе, накачалась. Мои люди сейчас присматривают за этим.
— Кто?
— Влад и Сергей.
— К ним. — Уверенно кивнул Шах, уже не сдерживая рвущегося наружу удовлетворения.
Возле клуба они простояли не больше часа, когда, шатаясь, в дверях показалась знакомая девушка. Шах только обернулся, обращаясь к ребятам, сидящим сзади.
— Поговорите так, чтобы поняла. — Кивнул в сторону Лизы.
— Пользовать? — Отозвался один из бритоголовых.
— Ага... пока не надоест. Она у нас горячая штучка... с фантазией. Вот и найдите этой фантазии достойное применение. — Мягко говорил, улыбаясь. — Вперёд.
Постояв ещё немного, можно было увидеть, как девушку толкают в машину и увозят, но Шах ждать не стал. К Кречетову повернулся, разрешая трогать с места. Въехали в знакомый посёлок, вдвоём из машины вышли. У высокого забора Шах нажал на кнопку домофона.
— Боря, открывай, разговор есть. — Проговорил в микрофон, когда голос старого знакомого услышал.
Борис встретил его на веранде.
— Другого времени для разговоров своих не нашёл? — Сплюнул в сторону, Шах смотрел на него, не отводя глаз.
— Так не с тобой разговоры разговаривать приехал. Сына видеть хочу. Кликни, а?
— Рехнулся? — Отступил Борис, явно соображая, что происходит, видел, каким сын вернулся, потому и поджал губы.
— Да ладно, Борь. Мужики решают мужские вопросы. Что такого?
— Какие ещё вопросы, Дим? Вы одну похлёбку не хлебали. Давай ты проспишься и утром приедешь.
— Нет, Борь, — засмеялся Шах, руку ему на затылок пристраивая, — тут, понимаешь, дело какое... жену твой недоносок мою обидел. Сильно. А слабых девушек обижать не культурно. Не считаешь?
Пальцы на затылке Бориса застыли в стальной хватке, тот глаза вытаращил, но не отступил.
— Какое обидел, Шах? Ребёнок бестолковый. Я тебя к нему не пускаю. Понял? И если ты сейчас порог этого дома переступишь... это конец будет. Понял ты, нет? Конец. — Говорил он внушительно, зная свой вес в сфере бизнеса и зная цену своей поддержке, которой никто лишиться не хочет.
— Просто отойди. — Ухмыльнулся Шах, сам Бориса в сторону отталкивая и, оглянувшись, вошёл в дом.
Антона он нашёл лежащим на кровати. Тот смотрел порнуху, не забывая обслуживать себя. Кончал он, уже понимая, что в комнате не один.
— Я тоже рад тебя видеть. — Пробормотал Шах прежде, чем нанести первый удар. А дальше перед глазами только пелена.
Кровавое месиво прекратил Кречетов, силой оттаскивая Шаха от отключившегося парня.
— Я тебя уничтожу. — Услышал он вслед, уходя из дома, знал только одно: всё сделал правильно.
Во рту было сухо, горло першило. Глаза полностью отказывались подчиняться. Я чувствовала себя как после хорошей пьянки и сквозь мучающее похмелье пыталась попросить пить. Сейчас обычная вода казалась райским нектаром, и только осушив предложенный стакан, я пришла в себя. Ну, как пришла... подтянула тяжёлые руки и фактически силой разлепила веки, перед собой видела веселящийся взгляд малахитовых глаз.
— Кто-то вчера явно перебрал. — Прошептал Дима, зная наверняка, что произнеси это он чуть громче, моя голова раскололась бы на де части. Сквозь боль, я улыбнулась.
— Боже, что это было... — Простонала, только язык не ворочался и вполне возможно, что до мужа это дошло в искажённом варианте. Но он улыбался, я знала это, даже учитывая, что мои глаза закрылись обратно.
— В какой забегаловке ты ела, Галь, отравление жуткое. Что мне с тобой делать?
— Это был малюсенький кусочек тортика... — Пробормотала я, чувствуя, что язык начал оживать и теперь шевелится увереннее.
— Кусочек тортика. — Проворчал он, губами коснувшись моего виска. — Напугала меня. Больше из дома ни ногой.
— Фу, ты курил! — Не знаю, жаловаться я пыталась или возмутиться, но, не смотря на возглас, даже не предприняла попытку оттолкнуть. Я улыбалась.
— Я перенервничал и еле пережил этот кошмар. — Шутливо вздохнул он, стараясь на меня не дышать.
— А я есть хочу.
— Тортик? — Хмыкнул Дима, я обиделась.
— Что угодно, только не фасолевый суп. — Надула нижнюю губу, Дима тут же щёлкнул по ней, поддевая.
— Ну-у, всё. Можно говорить врачу, что ты пришла в себя. Если уж мой суп вспомнила, то здорова. — Пригладил мои волосы. Очень аккуратно. И лишь почувствовав шпильки в причёске, я действительно испытала острую необходимость видеть его глаза.
— Дим, я испортила презентацию. — Подхватилась на постели и огляделась по сторонам.
— Да ну, серьёзно? — Нахмурился муж и смотрел на меня с еле сдерживаемым смехом.
— Я в больнице?
— Да что ты... Просто забыла, как выглядит наша спальня.
— Ты издеваешься надо мной?
Я положила руки поверх одеяла и только тогда кивнула уверенно.
— Ты издеваешься надо мной.
Он сдвинул брови, точно как американские актёры, когда нужно изобразить нежность и прикоснулся большим пальцем к моей щеке.
— Маленькая и глупая. — Вздохнул, поглаживая. — О чём ты только думаешь?.. Как чувствуешь себя?
— Сушит. А так неплохо. — Прислушавшись к себе, уверенно ответила я, потом, на всякий случай прислушалась ещё и тогда уже кивнула.
— Ничего не болит?
— Не-ет. Дим, а ты точно мне всё рассказал? Ничего не случилось? Ты старушку на улице не сбил, пока ко мне мчался? Слу-ушай, надо ещё Лизке позвонить спасибо сказать, хорошо, что она рядом была, правда? — Оживилась я, взглядом телефон отыскивая. Наверно окончательно в себя пришла, потому что и ноги подобрала, усаживаясь по-турецки на кровати, Дима только чаще поглаживать мои руки принялся.
— Я уже отблагодарил. — Нехотя признался, лукаво поглядывая на меня снизу вверх.
— Да ну? Ты? Старый солдат, который не знает слов любви? — Я посмотрела на возмущённое нахмуренное лицо и окончательно подняла себе настроение, взъерошив успевшие отрасти волосы. Дима только недовольно фыркал, устраивая голову на моих коленях. — Как хорошо, что я у тебя есть, да? Иначе совсем бы старичок со скуки загнулся.
— Да, уж, теперь мне это точно не грозит. — Не понятно к чему проворчал он и прислушивался к биению сердца.
— Честно говоря, я подумала, что беременна.
Дима вздохнул.
— А что? Признаки те же. Тошнота, головокружение, потеря сознания вследствие резкого падения давления. Дим, давай к врачу сходим.
— Кто о чём, а вшивый о бане. — Бубнил муж, плотнее утыкаясь лицом в мой живот. — Нет там ещё ничего, носом чую. — И несколько раз издал соответствующие звуки, блуждая носом по животу, вызывая смех и желание сбежать.
— Дурак, я же серьёзно. — Оттащила я его за уши от себя. Поморщила нос, скорчила рожицу и всё равно поцеловала, потому что люблю.
Спокойно мы жили не долго. Около месяца. Пару раз за этот срок я успела побывать с Женей в недолгих командировках, и как раз из одной такой поездки и привезла сильнейшее пищевое отравление. Кажется, из меня выходило даже то, чего и в помине не было, по крайней мере, было именно такое чувство. Диму с работы отзывать не стала, знала, что у них какие-то неприятности и все силы мобилизованы для достижения цели, пыталась справляться сама. Честно пыталась. Пока не проснулась очередной раз в холодном поту, а он рядом.
— Нет, ну, я, конечно, догадывался, что по тебе ясельная группа плачет, но не до такой же степени. — Сказал он тогда, проверил температуру, приложив ладонь к моему лбу.
— Нету. — Призналась я, хотя мне всегда было сложно признаваться, что я в болезни дошла до измерения температуры.
На самом деле болела редко, оттого и не привыкла хвататься за подручные средства. Да у нас с бабулей из таблеток только цитрамон дома, и тот завалялся! Вот я и пыталась скрыть краску на лице после шокирующего признания.
— А что есть?
Я вздохнула, припоминая всё, что было за день.
— Наверно тебе лучше этого не знать.
— Да? И почему?
— Приятного мало. — Пояснила я и глубже в одеяла укуталась, озноб всё же ещё пробивал. — Но если ты согласишься полежать со мной, наверно я не буду против.
— Ах, наверно! Так мне тебя ещё и уговаривать придётся?
— Глупости. Ты просо сделай вид, что сам этого захотел.
— Это кто такое сказал?
Я прям чувствовала, что мой нос — единственная часть тела, оставшаяся на поверхности, пострадает.
— Я сказал. — Прогнусавила, сдерживая улыбку.
— Ах, ты сказал?! Сейчас я тебя за это... А ну, иди сюда.
Но, вопреки ожиданиям, Дима нос не тронул, а просто сдёрнул с меня одеяло, заставляя кричать не своим голосом.
— Ну, мне же холодно! Ну, нельзя же так.
Просилась я, поджимая колени и пытаясь отвоевать хотя бы клочок согревающей ткани.
— Иди со мной.
— Ты меня на улицу, что ли, тащишь?
— Ага, закаляться! — Пыхтел Дима, словно ему составляло какой-то труд перекинуть меня через плечо и спустится в таком виде по лестнице.
— Дима, это не серьёзно! — Пыталась возмущаться. — Дима... меня же сейчас стошнит. — Уже пищала я, реально чувствуя позывы и изо всех сил прикрывая рот руками. Смешная! Словно это помочь может.
Так и принёс он меня в ванную комнату на первом этаже, с каким-то нездоровым ожесточением принялся потрошить аптечку, пока не извлёк оттуда... Что он там извлёк?..
— Тест на беременность?
— Я жду. — Кивнул он на унитаз и скрестил руки на груди, от прохода меня оттесняя.
— Не при тебе же!
— А чем я тебя смущаю? — Хмыкнул он, закрывая дверь на замок изнутри.
— Дим? Ну, ты бы хоть инструкцию читал. По-русски же написано: использовать утром. — Подвела я ему пальцем буквы, отпечатанные на коробке жирным шрифтом. А у него просто непроницаемое выражение лица. — Ты знаешь сколько раз я уже в туалет сходила? — Прогнулась я, изображая вопрос не только выражением лица, но и всем телом. Муж не оценил.
— Максимальной уступкой с моей стороны будет выйти и постоять под дверью. — Сразу предупредил он и взглядом сделал внушение. У меня перед глазами встали кадры из советского фильма "Катц предлагал сдаться, предлагал сдаться, предл..." — твердил один из героев.