— Надо поесть, — наконец, остановился Ярик. Его спутник явно был недоволен новой задержкой, но сын прав: дети не ели со вчерашнего полудня, а им нужно поддерживать силы.— Думаю, стоит доесть припасы. Не такой же дед сумасшедший, чтобы морить нас голодом?
Вопрос риторический. Альфа лёг прямо в снег: стая ночью загнала молодого оленя и все вдоволь наелись. Он принёс сыну несколько кусков мяса, и оно ароматно лежало сейчас в рюкзаке юного мага. Правда, запах копчения портил удовольствие.
— Мы можем есть на ходу, — буркнул Джеймс, взял кусок мяса из рук Ярика и продолжил путь.
— Он просто устал, — словно извинился за друга Ярик, но волку было всё равно. Угрюмый кочевник с серым от усталости и тоски лицом слишком много пережил за последние недели. И никто не знает, сможет ли он снова стать просто мальчишкой из племени Детей Огня.
Волк несколько раз забегал вперёд и делал круги: чтобы не пропустить врагов и просто размять лапы. Люди шли не очень-то быстро для зверя, и это было утомительно. Солнце скрывалось где-то за низкими серыми тучами, иногда едва просвечивая сквозь них. Альфа чувствовал, что через пару часов опять пойдёт снег: он давил на загривок...
Он буквально наткнулся на Границу, резко остановившись и отфыркиваясь от поднятого в воздух снега. Всё вокруг было обычным, зимняя тайга ничем не отличалась от пройденных за две недели чащ. Но это была Граница.
— Отец!
Он не увидел, а почувствовал, как что-то изменилось. Угроза.
— Стойте! — Ярик явно пытался оттолкнуть его от чего-то, заслонить, но волк был слишком сильным, чтобы мальчишка смог хотя бы сдвинуть его с места.
Зоркие глаза в миг выловили шесть луков, направленных в его голову с той стороны, из Вечного Царства, которое отсюда выглядело обычным заснеженным лесом. Именно поэтому лучников удалось заметить даже Ярику: их не скрывала листва, за которую они прятались там, у себя.
Там, в нескольких шагах от путников, была земля вечного лета.
— Я Ярослав, сын Эйлин, внук Эйсана! Я иду к деду! — смело закричал сын, все ещё пытаясь заслонить волка от лучников.
Ответом ему была тишина.
— Что ты с ними переговоры ведёшь? Пусть отдают Ксению! — буркнул подтянувшийся к ним кочевник.
Ярик не выглядел испуганным, но Дхан чувствовал напряжённость в сыне. Никто из них не может сказать точно, что случится, когда они переступят Границу.
Лучники не двигались, волк напряжённо вслушивался и вглядывался, но маг явно не собирался ждать, да и второй мальчик нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Ладно, — пожал плечами Ярослав и первым сделал те шаги, что отделяли их от Вечного Царства его деда.
Дхан не мог оставить мальчика одного и тут же последовал за ним. Всего через мгновение его окутал жар, внутри словно взорвалось что-то, и он начал падать...
Это было странное падение. Он чувствовал, что огромное его тело остаётся на месте, а разум словно летит в вихре: вверх, вверх, по спирали, все выше, в темноту... И только голос, очень родной и близкий, звал его назад.
— Алекс! Алекс! Ты где?
Он вынырнул: над холодной водой в тревоге склонилась Эйлин. Её волосы рассыпались и почти касались воды, в которой она пыталась разглядеть хоть что-то.
— Ты не должен так делать! — вспыхнула девушка, увидев его. Александр рассмеялся, глядя на её гнев. Волнение сделало дочь Царя Эльфов ещё красивее, и он любовался ею. В этом лесу они были только вдвоём: вдали от Академии, где она жила, от её родичей, косившихся на них в Северном городе, когда ныряльщик бесстрашно брал эльфийку за руку. Здесь они могли никого не бояться...— Ты что-то нашёл?
Он поднял руку из воды и раскрыл ладонь, в которой лежало кольцо. Это кольцо он давно, кажется, в прошлой жизни, сотни жизней назад, нашёл в нише мёртвого города на дне, потом его забрал Константин, уезжая с Причала. Брат вернул Алексу кольцо, и теперь он собирался надеть трофей на палец женщины, навсегда пленившей его.
— Алекс...— она шептала, приближаясь, её платье уже намокло до колен, но Эйлин не замечала этого, глядя не на кольцо — на него. Её глаза были огромным миром, Светом, который ныряльщик ни у кого раньше не видел. В этот момент она действительно была волшебным сказочным существом, Эльфом, и он растворялся в её взгляде.— Алекс...— поцелуй её каждый раз был чем-то феерическим, непередаваемым, близко не стоящим с поцелуем человеческой девушки. Словно ты растворяешься в вечности, летишь по спирали...
— Отец!
Он вздрогнул и вынырнул из воспоминаний. Голова болела, тело горело под руками, хотелось пить.
— Отец, очнись!
Он открыл глаза: взгляд упёрся в обеспокоенное лицо Ярослава, над которым бушевал летний лес Вечного Царства. Он узнал бы эти деревья в любом состоянии: нигде в мире нет таких зелёных листьев, не стоит такой опьяняющий аромат хвои, не дует такой ласковый, мягкий ветер, не шумит так загадочно лес.
— Отец, ты меня слышишь?
— Да.
Ох. Ну, видимо, это последствия пересечения границ Царства эльфов: всё колдовство исчезло, и он внезапно не по расписанию стал человеком. Вот почему его не пускали сюда, вот почему стреляли, если он приближался к Границе. И на этот раз бы стреляли, если бы не Ярик...
— Я давно без сознания?
— Нет, пару минут, — сын помог ему сесть и подал какую-то рубашку и штаны. Ну да, шерсть ему не оставили.
Александр заставил себя двигаться, превозмогая боль, что пульсировала в голове, натянул одежду. Маловата, но выбора особого не было.
Только после этого ныряльщик заметил, что они окружены: отряд вышколенных эльфийских Краа-Сти, своего рода элитного войска защитников Вечного Царства, следили за каждым их движением.
— Идёмте, — заговорил один из них, когда Александр посмотрел на эльфа. Знакомое лицо.
— Лирио, — ныряльщик поднялся, без особой симпатии глядя на воина. В последний раз он видел это лицо, когда преданные псы Эйсана бросили Алекса к ногам Царя Эльфов. Потом была только долгая ночь — и волки.
— Идёмте.
— Я хочу видеть деда, — Ярослав явно не боялся десятка эльфов, и Александр даже усмехнулся: Творец, ты ещё не знаешь, насколько твоё Творение превзошло тебя даже сейчас, на заре его лет.
— Идёмте, — как заговорённый, произнёс Лирио, и Алекс обратил внимание на кольцо, которое тот носил на правой руке. Даже десятки лет спустя этот гордец не снял с себя Символ Обручения. Эйлин отвергла его дважды, но Лирио по-прежнему находился при дворе Эйсана в статусе будущего мужа наследницы Царства.
— Да идёмте уже! — не выдержал кочевник. Судя по лицу Джеймса, ему было плевать и на эльфов, и на лето, и на превращение Дхана в человека.— Только время теряем.
И он первым пошёл в ту сторону, куда указал Лирио. Александр переглянулся с сыном, и они плечом к плечу отправились вслед за кочевником — в Город Вечного Лета.
Ещё несколько недель назад он бы зашёлся от восторга только от мысли, что попадёт в город эльфов. Он бы долго стоял, раскрыв рот, и смотрел на царство бессмертных, не в силах отвести глаз от южного чуда посреди северных земель.
Но сегодня, после двух недель тяжёлого пути через заснеженные враждебные леса, которые кишели кровососами, после того, как он видел пылающее Древо, после криков, которые он слышал, участвуя в битве за Северный город, мёртвых тел, человеческого пепла... Война, короткая и шокирующая, заслонила собой то, что было раньше. И стёрла краски из того, что он видел перед собой.
Он ощущал себя одиночкой, бредущим через туман в поисках близких людей. Где они, его девчонки? Алексис пропала накануне падения Купола, но в Джеймсе ещё теплилась надежда, что Принц защитит сестру.
Он не знал, где искать сестру. Но где Ксения, он знал прекрасно. И, когда город пал и стало ясно, что люди уходят в подполье, он сразу же отправился её искать. Что будет дальше, ему было всё равно. Они решат потом, когда он сможет её обнять.
Конечно, без Ярика он бы никогда не смог найти даже дорогу к эльфам. Все-таки хорошо, что у мага есть претензии к деду, да и простое любопытство. И да, отец-волк.
Правда, после того как они попали в лапы эльфов, отец уже не был волком: вернулся угрюмый мощный мужчина с обветренным лицом, словно выточенным из камня, и дикими глазами. И у него не было жабр, хотя в племени Детей Огня говорили, что у всех ныряльщиков они есть.
Присутствие рядом взрослого мужчины, который в прошлом имел дело с эльфами, вселяло больше уверенности в исход их миссии: освободить Ксению. И плевать, если они не держат её в заложниках. Не просто так они увели его девушку с собой накануне краха свободного города.
Правда, �увели� — не то слово. Скорее похитили. Да, именно это слово, по мнению Джеймса, больше подходило к тому, как эльф схватил Ксению и уволок с собой.
— И всё-таки это удивительное место, — пробормотал восхищённо идущий рядом Ярик, вырывая кочевника из его невесёлых мыслей. Джеймс пожал плечами, практически равнодушно оглядываясь.
Их вели по окраине Города Вечного Лета, между стеной леса, возле которого тут и там попадались охранные заставы эльфов в полном боевом снаряжении, и первыми городскими постройками. Они уже видели город весь сверху, когда их сопровождающие вывели незваных гостей из леса на возвышенности.
Джеймс назвал бы город красивым, если бы не впечатление крайней лёгкости и ненадёжности селения эльфов, какой-то воздушности, которая совершенно не отвечала тому, что творилось сейчас в мире. Это вечное лето, зелёная трава, белые строения из дерева. Отец Ярика пояснил, что город построен из лавра, поэтому вокруг стоит такой душистый опьяняющий людей аромат.
Но было в нём что-то ещё: воздух в городе, дома, крыши, мосты переливались на солнце, как-то блестели, искажались, что ещё больше придавало городу ощущение нереальности и воздушности.
Дома при этом словно парили над травой, усыпанными мелким гравием дорожками, реками, через которые были перекинуты такие же парящие мосты. Словно псы растерзали подушку, и в воздух взлетели сотни пёрышек — да так и зависли там.
Всё-таки каменные мощные города кровопийц и высокие стены внушали больше уважения и трепета, хотя бы какое-то ощущение защищенности. Странные они, эти эльфы.
Но не это было самым впечатляющим в городе. Даже Джеймс замер, зачарованный, когда увидел, как по воздуху между улиц и домой передвигаются его жители. Вопрос застрял в горле, кочевник некоторое время не мог сформулировать.
— Это стекло, Джеймс, — тихо ответил Ярослав, указывая куда-то вверх.— Все дома в городе соединены стеклянными мостами и дорожками. Приглядись! Вон там даже стеклянная беседка между деревьями.
Наконец, кочевник понял, о чём говорит Ярик: он увидел человеческие фигуры, которые двигались в воздухе посреди этого странного блеска. Так вот откуда ощущение воздушности и нереальности. Они ходили по прозрачным улицам в воздухе. Дурные!
Когда путники спустились к окраинам города и пошли вокруг под своим молчаливым конвоем, Джеймс разглядел не только стеклянные дорожки и мостики, но и то, что каждый дом украшен резьбой. Рисунки и узоры были сделаны с какой-то поражающей чёткостью, до последней детали. Волосок к волоску на спине лохматого зверя. Неуловимый взмах крыльев летающих коней, детально выписанные перья на стае птиц, практически живой прибой.
Зачем это надо? Бред. Лучше бы делали луки и учились поджигать кровопийц с их помощью.
Слишком много мира, слишком всё нелепо после того, как пылала Академия, в Северном городе убивали и мучили людей. Гады. Сейчас он лучше понимал озлобленность полукровки, который пылал яростью после прибытия в Академию.
— Нас ведут в дом твоей матери, — нарушил молчание Александр, обратившись к сыну.. Видимо, заговорил, чтобы как-то наладить диалог, ведь Ярик и так мог прочитать мысли отца. Выглядел оборотень при этом каким-то уж слишком довольным.
— Отличный выбор, — улыбнулся маг в ответ, и Джеймс хотел его пнуть за эту улыбку. Может, они знают что-то, чего он не знает?
— Джим, такое ощущение, что в тебя вселился Истер, — уж как-то сильно весело заговорил с ним полу-эльф, но кочевник только дёрнул плечами.
— Когда мы увидим Ксению? — он обратился к молчаливым эльфам, которые конвоировали их к месту заключения. Потому что они явно тут будут узниками, иначе их не вели бы задворками, с ними бы разговаривали, устроили экскурсию. Покормили бы, что ли?
— Джим, это Краа-Сти, пограничники, они не будут говорить с нами, — заметил ныряльщик.— Мы почти пришли, потерпи.
Джеймс только сильнее насупился: пока он не увидит, что с Ксенией всё хорошо, он не успокоится и терпеть ничего не будет.
Они свернули, наконец, с окраины и оказались на просторной улице, которая вела вдоль живой изгороди в глубь города. Было тихо, словно все жители попрятались. Конечно, вдруг злые люди их похитят и утащат к себе.
Рядом хмыкнул Ярик, явно опять лазавший в голове у кочевника.
— Скорее всего, они занимаются своими делами и знать о нас ничего не знают, — пожал плечами юный маг.— Я слышу только какие-то бытовые мысли, ничего интересного.
— Эльфам люди вообще не интересны, — пожал плечами бывший волк, который шёл как-то более уверенно, чем мальчики.— Это дом твоей матери, Ярик.
Красивое строение буквально вынырнуло из-за живой изгороди: над ними повис лёгкий белый балкон, а дальше — и весь двухэтажный дом со стрельчатыми окнами и двумя башенками, украшенными резными цветами.
— Это лилии, знак рода моей бабушки, мамы Эйлин, — пояснил Ярик, услышав мысли Джеймса.— Этот дом перешёл к маме по наследству от неё.
— Здесь она жила, когда познакомилась со мной и поссорилась с отцом. Пока мы не покинули город навсегда, — добавил Александр, легко открывая деревянную калитку, едва заметную в изгороди. Он чувствовал себя как дома.
Дом выглядел ухожено: окна распахнуты, трава пострижена, стекло сверкает чистотой и переливается. Даже из маленького фонтана во дворе била вода.
— Оставайтесь в доме. За вами придут.
Надо же, этот надутый индюк говорить умеет! Начальник конвоя указал на двери дома, а потом повернулся к остальным эльфам, кажется, одним взглядом указывая тем, где они будут нести свой караул.
Окружили! И пусть теперь кто-то его убедит, что они не пленники!
— Джеймс, — окликнул кочевника Александр, уже стоявший в дверях дома. Ага, вот и тайна парящих домов: фундамент тоже был стеклянный, покрытый блёклыми рисунками. Помешались они что ли на стекле?
— Говорят, что древние эльфы были мастерами-стеклодувами, и их города полностью состояли из стекла, — поделился очередной порцией знаний Ярик, пока мальчики входили в большую светлую комнату. Было тепло и свежо: через окна проникал аромат города и свежий ветер.
— И все видели, как соседи ходили в туалет, — хмыкнул кочевник, оглядываясь: комната явно была женской. Какие-то диванчики, подушки, склянки, зеркала, ленты — и куча странных предметов, словно их принесли со свалки. На стеклянном столе оказались выставлены фрукты, под полотенцем — хлеб и сыр.
