— А почему ты уехала? — поинтересовалась я.
— Ты тут ни при чём, не переживай. Я просто почувствовала, что если останусь — точно какая-нибудь катастрофа приключится. Или с крепостью, или со мной. Так устала. А потом в городе... знаешь, я ведь ничего не знала и не понимала о жизни. Ничего не умела. Родительский дом, Академия, потом "Утонувшая фляга", ты, война. "Кара, прикрой! Кара давай, покажи им!" Я лучшая колдунья, которую ты знаешь, магия течёт у меня в жилах.
— Скромно, — с улыбкой заметила я.
— Это так,— просто ответила Кара. — Но что в этом толку, когда бродишь в тумане и не можешь нащупать твёрдую почву, найти свой путь. Даже на день вперёд не можешь организовать свою жизнь. — Она вздохнула. — В общем, сорвалась я так, что мама не горюй. Как он мне и пророчил.
— А Сэнд?
— А он подхватил меня, прервав мой стремительный полёт в никуда. Это была.. глупая история. Потом был долгий-долгий вечер. Я пила эльфийское вино, "пробуждающее память сердца", а он слушал и молчал, представляешь?
— С трудом, — призналась я. — Вообще не представляю, как вы уживаетесь.
Глаза колдуньи заблестели, а на румяных щеках обозначились лукавые ямочки. Она цокнула языком, мол, у нас свои секреты, и не сочла нужным уточнять. Да ладно, а то я не знаю этих секретов.
Помолчав немного, я подобралась к самому болезненному.
— А что теперь?
— Не знаю, — тихо выдохнула она. — Он заботливый, но нам всё равно друг друга не понять. Я не хочу причинять ему боль и понимаю, что мне тоже придётся привыкать без него. Но вечно прятаться от судьбы за его спиной я не могу. Тем более, что это и невозможно.
Кара надолго замолчала. Я кое в чём разделяла её сложные чувства к Сэнду и несбыточное желание понять его. Невозможно залезть в душу эльфу, живущему на свете дольше, чем сосны, на которых вешали непокорных бардов во времена Двух Лорд-магистров. Я никогда и не пыталась, принимая его таким, как есть, с его гордыней, несговорчивостью и редкостным умением довести до белого каления. Давала возможность спокойно отрабатывать повинность перед Нивалем. По-честному, мало кто на моём месте создал бы ему такие "морально приемлемые" условия. Наверное, я просто боялась доводить наши трения до ярых конфликтов. Не то, что боялась... понимала, что только лицо потеряю. Может, это отголосок ужасного детского чувства, что эльф — это такой шкафчик с секретом за железной дверью в подвале замка, обнесённого стеной до неба. И всё это мечет громы для острастки — не смертельно, но унизительно. Потому, что не дай боги тебе добраться до шкафчика. Вдруг там портал в Вечность, где ты потеряешься и будешь блуждать в полном одиночестве? Или там окажется всё то же, что хранят в своих секретных шкафчиках простые смертные, и ты упадёшь на колени и расплачешься от стыда.
А вот Касавир с ним спорил, порой довольно жёстко. И я его понимаю. Ему не нравится сэндова привычка вынюхивать обходные пути и "умножать ложь" во избежание худшего. Это не в его духе, и за это я его безмерно уважаю и считаю человеком, достойным самого лучшего. Может быть, лучшей женщины, чем я. Но даже соглашаясь с Касом в главном, я всегда защищала Сэнда, когда его длинные уши не торчали рядом. Я просто сердцем понимала, что его мир тоже сложен, и естественный порядок вещей для него не всегда тот, который правильный.
Обдумывая всю эту философию, я заметила в проулке скучающего возчика и решила, что неплохо бы нанять его, чтобы перевезти эльфов. Вздрогнув от моего свиста, Кара хмуро ругнулась.
— А язык тебе зачем?
— А он по-другому не поймёт. Извини.
Мне пришла в голову хорошая мысль. Взять бы с Карой бутылочку вина, когда боевые будни останутся позади, сесть без мужчин и поговорить и об её планах, и обо всём. Как я и ожидала, колдунье мысль понравилась.
* * *
*
Когда-то я не подозревала, что мир можно делить на чёрно и белое. Но однажды в твою жизнь вторгается война, и краски тускнеют. Без этого нельзя. Не выживешь. Не выдержишь чудовищного груза тактических решений. Не выполнишь задачу. Станешь слабым звеном. В бою или в схватке всё, что несёт смерть, сливается в одну чёрную тень, которая должна рождать в душе ненависть и ничего кроме. Они все — враги. Мы все — соратники. Нас ведут простые краткие слова воодушевлений, ясные приказы и желание жить. Но когда рассеивается ядовитый пепел, стихает ярость и мечи возвращаются в ножны, такое деление кажется столь же нелепым, сколь и желание различать оттенки, когда на кону жизнь и победа. Потому, что и среди далёких есть те, кто вызывает уважение или сострадание, им тоже бывают ведомы любовь и печаль, и с близкими не всё так просто. Это правильно. Только так и можно нормально жить дальше, вырвавшись из чёрно-белого круга саднящей памяти о боли, утратах и потере человечности.
Но, боюсь, рефлексы, выработанные войной, никуда не уходят. Бывают моменты, когда появляется острое желание вновь увидеть мир чёрно-белым, принять простое решение.
Самым простым и, конечно, глупым решением было бы прибить эту суку из борделя. Позволить себе завершить рефлекторное движение руки, когда я увидела у неё кольцо Ниваля. Она была виновна уже в том, что пришла слишком поздно, когда в её роскошном притоне запахло жареным. Она была хорошо информирована, могла найти нас раньше, и мы имели бы шанс спасти его. "Какой ценой?" — спрашивала она, нахмурив тонкие ухоженные бровки. Да какая разница! Один шанс лучше, чем ничего. Она, дескать, не знала, что среди нас есть бард. Она просто издевалась, будучи уверена, что мы никуда не денемся и выслушаем её бред. Мне многое сказал сосредоточенный, оценивающий, я бы сказала, сканирующий взгляд очень светлых льдисто-серых глаз, которым она окинула меня и Кару, едва войдя в закуток алхимического сада, где собрались мы все, кроме Мела.
— Среди вас нет той, о ком он думал, когда был со мной, — удивлённо и чуть ли не брезгливо процедила она.
Вот что её волновало по-настоящему. Вовсе не судьба десятка пленников и спокойствие в городе, которое и так висело на волоске благодаря её маларитским дружкам.
Он ведь ничего плохого ей не сделал! Не допрашивал с пристрастием, не бил, не оскорблял, даже не угрожал разнести к чертям её грёбанные "Сады". Сыграл идиота, добросовестно трахнул по старой дружбе. А эта тварь пыталась нас убедить, что никогда не причинила бы ему зла, наоборот, уберегла от худшего. Сэнд настойчиво просил меня прислушаться к её словам и понять её логику. Другого мне не оставалось: от мёртвой не было бы никакой пользы, кроме моего удовлетворённого чувства справедливости.
В одном я с Сэндом согласна: в её поступках была сплошная логика и ни малейшей спонтанности. Она всё рассчитала: когда появиться — ни часом раньше или позже, как выглядеть и что говорить.
Мы как раз обсуждали детали операции, прежде чем отправиться разведать её заведение. Поскольку леди Тиннуарэ взяла на себя организацию охраны портала Одмуса и исследование магической аномалии в канализации, а также формальное прикрытие нашей деятельности, ничто нас больше не задерживало. Встречу с Тимпо и поездку в Новый Оламн мы решили отложить на потом, несмотря на возможные осложнения. "Сады Благодати" представлялись нам кратчайшим путём и к Серебряным Лабиринтам с Симоном Дюсаром, и к убежищу маларитов, и к Нивалю, где бы он ни был. Там обрывались следы и ждали ответы на вопросы. Надя была так любезна, что сама пришла к нам и подтвердила многие наши подозрения. Очень своевременно для себя.
Она не была похожа на проститутку. Если она уже промышляла, когда Ниваль был подростком, то ей должно быть тридцать пять или чуть больше. Она и не казалась моложе, но для обычной городской женщины и для жрицы любви из портового округа тридцать пять лет — разные вещи. Позже, узнав её истинную природу, я поняла, почему она так хорошо выглядит в свои годы.
С первой секунды я не ждала от неё ничего хорошего. Она раздражала меня до мурашек по спине. Раздражали её точёное лицо с алебастровой кожей, умело подкрашенные "беззащитные" глаза, её маленький розовый рот, осторожно цедящий слова, тонкие нервные пальцы с острыми ноготками и высокая изящная фигура, подчеркнутая закрытым тёмным блио в пол. Я догадываюсь, почему Ниваль клюнул на неё. Но как он мог потерять осторожность и не разглядеть в этой белокожей ухоженной женщине маленького пушистого хищника с острыми зубками, который всегда и во всём руководствуется лишь соображениями собственной безопасности, сытости и комфорта? Видимо, возможность совместить приятное с полезным и добраться через неё до отца, опередив и друзей, и врагов, застила ему разум. Или эта Надя что-то утаила в своём рассказе.
Лишь однажды она показалась мне искренней — когда упоминала о своих прошлых отношениях с Нивалем, стараясь убедить нас в том, что она на его стороне. Дружбой это странное общение не назовёшь, любовью тем более. Совсем не богатый, но необычайно красивый мальчик однажды поразил воображение юной проститутки тем, что, несмотря на свою романтическую внешность, сумел дать отпор банде начинающих головорезов, убив одного из них. Пожалуй, ей было, чем восхищаться в своём знакомом. Манерами, начитанностью, неожиданной твёрдостью характера. Насколько я сама могу судить из его рассказов, в нём рано проявились целеустремлённость, умение дисциплинировать себя, отказываться от сегодняшней выгоды и комфорта ради будущего. Где-то здесь, наверное, и проходит грань непонимания между ним и отцом.
Надя точно знала, что при таких качествах Ниваль когда-нибудь оставит уотердипские Доки далеко позади. Так оно и вышло. "Только тебе с этого ничего не перепало", — злорадно подумала я. И не могло. Глупышка всё себе напридумывала. Но я охотно верю, что он был ярким солнечным пятном на фоне тяжёлых, безрадостных проститутских будней. "Рыцарь в полотняных доспехах" — так он его назвала, и уголки её губ впервые приподнялись в лёгкой грустной усмешке. Совесть её была явно нечиста, но ей очень хотелось выговориться о нём.
— Я ведь помогала ему, когда он отделился от отца. Он работал где-то в порту и восемь месяцев жил у меня на чердаке. — Она нервно пожала плечами, глядя в себя. — Я не всегда его понимала. Симону сказочно повезло с этой влиятельной покровительницей, дела шли в гору, а он не из тех, кто в чём-то откажет своему ребёнку. Ему вообще ничего не было нужно, он для сына старался. Зачем он так?.. Самое странное, что между нами почти ничего и не было. Он не пытался меня использовать. Он был таким... милым, целомудренным.
Надя показала мелкие зубы, необычно белые и здоровые для человека её профессии, и жеманно махнула рукой.
— Да он и сейчас такой.
Кара скептически хмыкнула, а мы с Касавиром мрачно переглянулись. Постельные подробности — это было последнее, что мы хотели знать о Нивале. К счастью, Надя сама это поняла и со вздохом закончила:
— А потом он просто ушёл, оставив мне букетик маргариток и записку.
"Потому, что скопил денег на путешествие, немного сэкономив на найме комнаты и услугах прачки", — подумала я.
— Я до сих пор её храню, — в притворной кротости хозяйка борделя подняла глаза на Касавира, как будто рассчитывая, что он её лучше поймёт, — и никогда не держала обиды. Это была его жизнь, его будущее, я была бы для него гирей на ногах.
— Тем большего презрения заслуживает твой поступок, — сурово буркнул Касавир, отведя взгляд.
— Я ничего не могла сделать! — вдруг истерично сорвалась Надя. — Я ХОТЕЛА уберечь его! Я могла бы укрыть его так, что никто никогда бы не нашёл. Я же ему твердила, что Симон вне досягаемости. Но он рвался в эти чёртовы подземелья, точно гончая на дичь!
Судорожно выдохнув, она тряхнула головой и, взяв себя в руки, продолжила уже спокойнее:
— Я могла бы пожертвовать для него многим, но не собственной жизнью, не своим персоналом и не делом, в которое вложила душу. Малариты — прекрасные друиды. Они превратили мой клуб в волшебную сказку и достопримечательность на всех картах города, дали мне силу, чтобы управлять им. Мне пришлось принять определённые условия, но теперь мне не нужен никто — ни Тимпо, ни этот грязный шантажист Герхт. Я шла к этому долгие годы, ублажая похотливых самцов и ища поддержки сильных. Я выжила и сохранила себя в этом дерьме. Я заслужила своё счастье и не хочу его потерять... А Нивалю я всегда буду благодарна за то, что он встретился на моём пути и научил меня, глупую курицу, идти к цели.
Меня так и подзуживало её уесть, и я выпалила:
— Сдаётся мне, из дерьма ты так и не выбралась. В отличие от него.
— А это как посмотреть, — холодно отпарировала она, дёрнув бровями. — Видно, не так уж хороши его дела, если он приехал сюда в такой компании и оказался в моей постели. Я убедила культистов, что он особенный, что живым и... здоровым он будет им полезен. Это всё, что я могла для него сделать. Но я подозреваю, что они обманули меня. Их аппетиты растут, они становятся опасны для всех. Поэтому я здесь.
Она обвела выжидающим взглядом наши хмурые недоверчивые лица. Раздалось особенное ироническое хмыканье Сэнда. Кто бы сомневался, что он захочет высказаться.
— Мадам, вы были великолепны, — он развёл руками, демонстрируя капитуляцию. — Но мне мнится оскорбительным для вас полагать, что вами могло двигать исключительно человеколюбие.
За что я люблю Сэнда — так это за умение выражать свои мысли. Я пояснила:
— Он хотел сказать: чего ты от нас хочешь в обмен на беспрепятственный доступ во все надземные и подземные помещения твоего честно заработанного владения.
— Я хочу избавиться от Культа Луны, но сохранить "Сады", — ответила Надя, переходя на деловой тон. — Вам по силам это устроить. Когда мы попадём в святилище, мне нужно будет провести небольшой ритуал, прежде чем вы его уничтожите.
Этот момент мне сильно не понравился. У меня ещё с войны аллергия на упоминания неизвестных мне ритуалов. Но там хоть цель была понятна. Остальные, судя по их лицам, тоже были не в восторге, но пока не спорили.
— Кроме того, — продолжала Надя, — я буду не в претензии, если мой старший партнёр Герхт — эта грязная жирная свинья, которую вы легко узнаете, если встретите — подохнет с перерезанным горлом.
— Это дурно пахнет, — жёстко перебил её Касавир.
— Не дурнее, чем делишки вашего друга Ниваля, — огрызнулась Надя. — Я же не нанимаю вас, как убийц. Просто предупреждаю, что Герхт не стоит того, чтобы с ним церемониться.
— Этот ваш префект, как его, Тимпо, может быть против, — заметила я. — Не хотелось бы сражаться на две стороны.
— А вы знаете, что малариты поймали русалочью принцессу? Я не хотела в это ввязываться, это всё Герхт. Понятия не имею, какие у этого выродка на неё планы. Но союз с мерменами важен для города и для самого Тимпо. Он ещё не знает, кто и зачем пытается сделать из него идиота, но, уверяю вас, он вырвет гланды любому, кто станет крутить с рыбохвостыми за его спиной. Так что, его поддержку я вам обеспечу. А если вы отобьёте русалку живой, "Сады благодати" в любое время бесплатно примут вас, как почётных гостей.
