— Знаете, вот после этой фразы у меня появилось такое неприятное ощущение... — медленно проговорила я, подозрительно разглядывая вполне искренне опечаленного Троду.
— Что это именно я всё придумал? И теперь мне стоит мерзко захохотать и упрятать вас в высокую башню, — с весёлой ухмылкой продолжил он. — Честно говоря, был соблазн попугать вас из любви к искусству, но я сдержался, как видите. Нет, план бесспорно хорош, но лично я не стал бы связываться с фанатиками, способными на самоубийство ради своей великой цели. Фанатикам нечего терять, кроме своих убеждений, а значит — нет никаких гарантий. Управляемость фанатика чрезвычайно ограничена, и самое удручающее, ограничения эти просчитать невозможно. Ты ещё ничего не сделал, а ему показалось — предал его устремления, и прощай, родное небо. Нет-нет, я предпочитаю машины, машины надёжней людей и более предсказуемы. Гораздо проще заставить активировать взрывное устройство того же машината, чем живого человека. Или ещё лучше, сконструировать специальный прибор, который всё сделает сам в нужный срок, причём сконструировать на основе того же кристалла памяти.
— По-моему, я уже окончательно запуталась, — ответила ему и тряхнула головой. — Звучит, конечно, увлекательно и правдоподобно, но складывается впечатление, что выпали какие-то куски логических рассуждений. Чего-то не хватает.
— Фириш, там вот такая стопка бумаги, — снисходительно сообщил он, разведя ладони на полметра. — Хотите, чтобы я вам всё конспективно пересказал? К тому же, я ведь не называю никаких имён, и численности этой... организации не знаю. Радикальные ретрограды — это одна из частей, есть и другие. Контрабандисты, те, кто держит у себя мастеров. Допускаю, что некоторые детали я впихнул в общую картину напрасно, они могут быть никак не связаны с основным полотном, или что-то упустил. Но факт существования некоего заговора вполне следует из анализа событий за последние несколько малых оборотов. Можно аккуратно собрать все хвосты, отследить все связи и восстановить подробную картину, но это долго, столько времени у нас нет. Преступниками займутся борцы и ваши нюхачи — тут явно замешан кто-то с Тёмной стороны, придётся им действовать сообща. А я хочу прижать того, кто всей этой компанией руководит здесь и кто сможет "перелететь и не вспотеть". В смысле, избежать наказания в случае официального расследования. Я, к слову, даже не уверен, что за всем этим стоит кто-то из наследников. В любом случае, для того, чтобы поймать за руку, его нужно спровоцировать на активные действия. Чем я не без удовольствия занимаюсь. И эти действия, что особенно приятно, приносят плоды! Например, теперь мы точно знаем, что человек, отдающий приказы, находится на Хрустальном.
— Почему? — опешила я от такого заключения.
— По времени реакции, — охотно пояснил он. — Заявление мы с господином доктором сделали около часа дня, информация должна была появиться в вечерней газете, а слежка за госпожой Авиро началась около шести вечера, когда газеты ещё не вышли из печати. А ночью её уже попытались похитить.
— Откуда похитить?! — раздался недовольный голос Тринды. А я и не заметила за разговором, что к нам в какой-то момент присоединились остальные подельники — доктор, Мух и Верда. — Вы обещали, что она в безопасности, и письмо...
— Она чья невеста, ваша или моя? — перебил его Алес с самым ехидным видом. — Надо же хоть немного разбираться в характере будущей жены! Не знаю, чего вы от неё ожидали, но эта решительная дама сначала потребовала от моего человека подробных разъяснений, что происходит, а потом сама предложила послужить наживкой. Чтобы с гарантией поймать злодеев и далеко не бегать, а то мало ли, на кого они переключатся. Разумеется, от такого предложения никто отказываться не стал.
— Вы послушали беременную женщину?! — возмутился хирург. — Трода, вы...
— Доктор, не надо так нервничать, а то сейчас, уж извините, больше вы напоминаете беременную женщину, чем госпожа Агат, — ничуть не проникся его возмущением хозяин дома. — С ней всё хорошо, завтра вечером будет здесь. Когда за одним человеком следят двое, выигрывает более терпеливый профессионал, а я на охране не экономлю.
— И что же он выиграл? — поспешила уточнить я, пока Тринда не высказался ещё более экспрессивно и ещё менее конструктивно.
— Допрашивают. — Алес безмятежно улыбнулся и пояснил развёрнуто: — Того, кого он обыграл, допрашивают. Я, собственно, поэтому с вами и сижу тут — жду результатов, не хочется пока ни на что отвлекаться.
— А "завтра вечером" — это получается после Совета? — полюбопытствовал Мух.
— А что, совет уже завтра?! — опешила я.
— Да на оба вопроса, — с усмешкой отозвался Трода.
— А туда вход по пропускам, или зевакам тоже можно? — с надеждой уточнил Миришир.
— Вообще, конечно, вход разрешён только участникам, но вас я прихвачу, — пообещал Алес. — Будем устраивать представление с разоблачением, а для этой цели желательно присутствие всех заинтересованных лиц. Кроме того, я хочу взять обоих мальчиков, а в большой компании Рид не будет так бросаться в глаза.
— Но Верду узнают, — с сомнением проговорил доктор.
— Разумеется, — с той же довольной физиономией согласился Трода, обменявшись с упомянутым взглядами. Бывший Первый арр даже насмешливо улыбнулся уголками губ.
— Хм. Может, начать продавать билеты? — задумчиво предложил Мух.
— Нет, это лишне, — отмахнулся хозяин "Искры разума". — При важном историческом событии не должны присутствовать посторонние, иначе оно рискует обесцениться, да и легенды вокруг сложатся скучные.
— А мы значит не посторонние? — уточнила я.
— Что вы, как можно! Вы главные действующие лица, — с едва уловимой иронией возразил Трода, и никто не стал уточнять, всерьёз это сказано, или он опять издевается.
Тут разговор прервался. Раздался стук, и через несколько мгновений в комнату заглянул уже знакомый нам начальник службы безопасности.
— Трода, вы просили сообщить, когда будут результаты, — с порога сообщил он.
— А-а, отлично! — возбуждённо протянул тот, потёр ладони и рывком поднялся с места. — Двинулось дело. Отлично. Верда, пойдём, надо перекинуться парой слов. Кстати, там твоего секретаря нашли, как ты просил, успокой его, а то он моим людям не верит.
И они ушли, оставив меня на растерзание Мириширу с Триндой: мужчины застали только конец разговора, а все предыдущие соображения деятельного свела пришлось пересказывать. Потом мы потратили некоторое время на спор о справедливости высказанных утверждений, причём явно сердитый на Алеса доктор выступал оппонентом и язвил, я защищала версию, а Мух исполнял роль судьи и стороннего наблюдателя, периодически отпуская ехидные замечания в тот или иной адрес.
Спор в итоге закончился ничем, но мы по крайней мере развлеклись и весело провели почти час. А потом к нам присоединился недавний знакомый — Крида. Выглядел он несколько взъерошенным и усталым, но, кажется, довольным.
— Ох и заставили вы меня понервничать! — с укором проворчал он, окинув нашу компанию пристальным взглядом. — Решил — всё, отбегался Верда со своими гениальными идеями, ан-нет, обошлось.
— Извини, — едва не хором ответили мы. Я ко всему прочему почувствовала болезненный укол совести за то, что ни разу не вспомнила про этого человека с момента нашего заточения в логове "Искры разума". Понятно, что он нам не друг, и вообще едва знакомый, но всё равно — нехорошо. Он вот о нас волновался. Хорошо хоть Верда оказался более памятливым — по жизни ли, или благодаря очень небольшому количеству собственных воспоминаний, в данном случае неважно.
Слово при общем молчаливом согласии взяла я. Быстро ввела Криду в курс дела, пересказав последние события, и провела совсем уж краткий экскурс в теорию заговора, сформулированную Тродой. А подробности свела, похоже, и не интересовали.
Закончив пересказ, я немного помолчала, позволяя собеседнику переварить информацию, а потом всё же задала вопрос, подспудно беспокоивший меня уже несколько дней:
— Слушай, неужели у Верды совсем нет друзей?
— Почему? — секретарь удивлённо вскинул брови. — Есть. Вернее, были.
— Но почему ты не предложил обратиться к ним? Почему политический противник?
— Я предлагал, но... — протянул он, запнулся, явно собираясь с мыслями, и продолжил: — Знаешь, я вполне понимаю его мотивы. На первый взгляд они все друзья, но там, — он указал взглядом на потолок, — ни в чём нельзя быть уверенным до конца. Поэтому он решал все важные дела сам и подробностями некоторых из них ни с кем не делился. В конце концов, чтобы до конца быть уверенным в человеке, надо его испытать в каких-то серьёзных условиях, а такая возможность Верде не предоставлялась. Даже сейчас, когда он вдруг крупно вляпался, нельзя с уверенностью сказать, кто из друзей действительно хотел и пытался ему помочь, а кто — изображал бурную деятельность и сочувствие. И, главное, он сам не способен оценить их действия в это время, потому что уже ничего не понимал и не воспринимал.
— М-да, не позавидуешь. Волей-неволей задумаешься, за что ему так прилетело от окружающего мира, — проговорил Тринда.
— За пренебрежение женскими чувствами? — иронично предположила я.
— Получается, мне тоже срочно пора влюбляться и жениться? — Едва не поперхнувшись воздухом, Мух вытаращился на меня. — А можно как-нибудь без этого?! Может, это просто сдача с чрезмерного везения?! Не вижу ничего смешного, — с укором протянул он, когда я пакостно захихикала. — Сама не больно-то рвёшься замуж!
— В отличие от тебя, я ничего принципиально против брака не имею, — легко возразила ему.
— Ага, только жертвы подходящей пока нет, — обиженно фыркнул он и тут же предпочёл замять тему: — Ладно, у кого какие предложения насчёт развлечений до вечера?
— Нервничать и гадать, что ещё придумал Трода и чем всё закончится, — мрачно предложил доктор. — Меня больше всего беспокоит цель того, кто управляет этим. Зачем ему столько опасных психов? Для любых целей хватило бы пары десятков человек, ими было бы легче управлять. Зачем столько?!
— Нет, такая идея мне не нравится, — отмахнулся ту Трум. — Всё равно ни до чего не додумаемся, только расстраиваться. Давайте о другом. Рил тут игры интересные приносил....
Спорить с другом я не стала, хотя развлекаться настроения не было вовсе. Меня очень беспокоили слова Троды о возможности участия в происходящем тенсов. Об этом не хотелось думать, но думалось. Ведь на Тёмной стороне гораздо легче найти человека, которому выгодно безвластие у свелов, да и в секрете кристаллов памяти куда сильнее заинтересованы мои сородичи.
А с другой стороны, если бы в авантюре с искрами участвовал некто, связанный с производством машинатов, зачем ему сбывать камни на чёрном рынке и вообще кому-то продавать?
Окончательно запутавшись в мыслях и подозрениях, я всё же постаралась выкинуть их из головы. У меня явно нет шансов разобраться во всём этом самостоятельно, а что особенно приятно — и необходимости такой нет. Так что стоит расслабиться и получить удовольствие от наблюдения за процессом. Думаю, если кто-то и сумеет распутать клубок интриг, так это Трода, и стоит только восхититься чутьём Верды.
В конечном итоге мне действительно удалось отвлечься, и пока кое-кто работал, мы бессовестно отдыхали и достаточно приятно проводили время. По комнатам опять разошлись после полуночи... а потом вдруг наступило утро. Очень нервное и наполненное мандражем раннее утро: начало ответственного мероприятия планировалось на десять часов, и прибыть стоило заранее.
Для Совета Родов у свелов имелся отдельный зал. Мне подобная практика показалась слишком расточительной и нерациональной, но тут уже вопрос менталитета. Ни один нормальный тенс — и даже не вполне нормальный вроде Муха — не согласится содержать такую махину, чтобы использовать её раз в сто лет.
Располагался зал в естественной открытой пещере исполинских размеров, лишь слегка облагороженной для обеспечения удобства заседающих. Потемневшие деревянные скамьи с кованными боковинами, амфитеатром расходящиеся от небольшой пустой площадки, скромная кафедра посередине — вся обстановка. Искусственное освещение отсутствовало вовсе — кажется, тоже по какой-то неведомой традиции, — но особенной надобности в нём не было: вполне хватало солнечного света, падавшего снаружи сквозь зев пещеры, отделённый огромным окном. Искры и отсветы, пляшущие на горном хрустале породы, составлявшей своды пещеры, придавали этому месту налёт загадочности и нереальности, очертания стен казались смазанными и эфемерными.
Наша большая, но тихая компания прибыла за полчаса до назначенного срока и оказалась отнюдь не первой. Такое ощущение, что некоторые занимали места с вечера.
Мы расселись на скамейках с краю, неподалёку от кафедры: Трода с Рилом и своим начальником охраны — в первом ряду, за ними — Тринда, Верда, следователь и пара незнакомых свелов. Я оказалась в третьем ряду между Ридом и Мириширом, и такое соседство полностью меня устроило.
В нашу сторону косились почти все. Ожидаемая и предсказуемая реакция, больше тенсов в зале не было и, кажется, не планировалось, а тут — целых трое: я, Мух и следователь. На этом фоне пока удачно терялся символически загримированный Верда, которого не то что не узнавали, но вовсе не замечали.
Бывший Первый арр, кстати, особенно встревоженным или настороженным не выглядел. Привычно хмурился, но явно почти не нервничал. То ли полностью доверял Троде, а то ли знал о предстоящем действе куда больше нас.
— А это что такое? — поинтересовалась я у Рида, обнаружив прямо перед собой странное устройство: небольшая воронка крепилась к спинке впереди стоящей скамейки, от неё тянулась медная трубка и уходила прямо в камень под ногами. Такие же конструкции имелись и рядом с соседями.
— Для голосования, — пояснил тот. — В каждом роду именно для этой цели передаётся по наследству шкатулка с десятком именных пронумерованных шариков разного размера. Раньше их собирали специальные люди, а полвека назад один умелец придумал такое вот приспособление.
— Зачем, если заседания случаются настолько редко? Или вы часто меняете правителей подобным образом?
— Ну, не настолько редко, здесь и по другим поводам собираются. Например, если в каком-то из родов складывается конфликтная ситуация, которую не получается разрешить собственными силами и даже мировым судом. Но народу в таких случаях конечно меньше, и определяется результат простым большинством голосов.
— Ты меня успокоил, не такие уж вы расточительные.
Зал наполнялся быстро, но на удивление организованно. Видимо, места распределялись согласно какому-то строгому регламенту, потому что никаких конфликтов на эту тему не происходило. А ещё здесь царила неожиданная тишина, которой сложно ожидать от такого скопления народа. Присутствующие хоть и переговаривались, но делали это тихонько, шёпотом, явно стараясь не привлекать внимания.
