Планета погибает. Зачем мне дали этот дар, зачем мне позволили слышать планету, если я не могу помочь? Зачем?"
Книга упала на пол с тихим стуком, а глаза закрылись...
...За окном шелестел листьями ветер, плыли по небу черные тучи... собиралась гроза. Планета стучала — стучало ее сердце, отбивая бешеный ритм жизни, но сердце медленно затухало, и он это чувствовал. Черные волосы, карие глаза, правильные черты лица... лет восемнадцать, не больше. Юноша отошел вглубь комнаты и положил на стол часы...
— Весс, эй? — Линд дождался, пока я открою глаза, и подмигнул. — Приехали. Держи, — он протянул мне фиолетовую книгу и поднял дверцу. Холодный, но приятный ветерок мигом прогнал дремоту. Я зевнула, потянулась и удивленно посмотрела на книгу. Страницы сияли чистотой и белизной. Вот как. Приснилось, выходит.
Спрятав книгу в сумку, я перебросила ремешок через плечо, подхватила дрожащую и надутую фейку и вылезла из рунрина. Сенерингол. Здравствуй, Столица.
— И никто не подумал о бедной маленькой фейке... маленьких все обижают, никто о нас не думает... бедные мы, бедные! — фейка всхлипнула, кутаясь в кусок меха. — Вот обижусь, надуюсь и всех завалю пыльцой, еще пожалеете, что не дали мне порезать занавески!!!
Дзинь хлебом можно и не кормить. А вот занавески — это святое.
* * *
Сенерингол — место, где магов столько же, сколько капель в море — бессчетное количество. Практически все жители Столицы — либо маги, либо их близкие, посторонних тут не жалуют. Улочки города сверкали то появляющимися, то исчезающими вывесками, рунрины то и дело мелькали среди фыркающих лошадей, а нал самим городом парили сотни следящих шаров*, сиреневок и недовольных воробьев: еще бы — кому понравится, когда под носом такое столпотворение!
— А, все дороги ведут в Совет, — Линд указал рукой на высокое здание со множеством шпилей и башенок. Все дороги действительно вели сюда: Столицу специально проектировали так, чтобы основные дороги стекались в центр, к зданию Совета, так что если долго идти, то рано или поздно придется оказаться здесь.
Солнце висело прямо над зданием Совета, золотыми лучами растекаясь по куполам и шпилям башен, ныряя в стрельчатые окна и скользя по статуям Основателей. Девять эльнолвов гордо возвышались над площадью вот уже сколько веков, и за все это время изменилось абсолютно все, кроме них: они по-прежнему держались за руки, будто напоминая, что тот народ непобедим, где люди — одно целое. Остальные обречены, ведь там, где каждый за себя, никогда не будет понимания, но равнодушие проникнет в каждую клетку каждого человека.
— Неплохо они тут устроились, — Дзинь высунулась из-за кос и потянула носом. — Пахнет мороженым. Намек понят?
— Лопнешь, — я усмехнулась, Линд так и вовсе рассмеялся. Хорошо, что на площади перед зданием толпились маги и так шумели, что мы сами себя едва слышали. — Тебе много вредно.
— Вот когда лопну, тогда и поговорим, — упрямо прошипела Дзинь. — Ну что, мне разъяснить намек поподробнее? Пыльцы на всех хватит!
— Все равно по пути, — решил Линд и, подхватив меня под руку, направился к зданию Совета. Мне нравился Сенерингол ровно до тех пор, пока я не заметила, как смотрят на черноволосого женщины, и вот тут Столица мне резко разонравилась. Мне, конечно, все равно, но... но. — Ты чего такая мрачная, Весс?
Я вздохнула, пытаясь подавить непонятное раздражение, но внезапно мне и правда стало нехорошо. В глазах потемнело, мир будто запрыгал, закружился вокруг меня каруселью... я вцепилась за Линда, падая вниз, падая...
— Весси! — Линд перепугался едва ли не больше, чем я. Если бы он так крепко не держал меня, я бы, наверное, упала. — Весси, Создатель!
Сознание ускользало, но я цеплялась за него изо всех сил. Пока наконец не поняла, что мир успокоился и замер, как ему и положено.
— Все хорошо, — я удивилась, что так легко отделалась, и выпрямилась. Как хорошо, когда ноги держат. — Не знаю. Наверное, просто... ерунда, в общем. Извини.
Линд нахмурился, потом резко перевернул мою ладонь и уставился на рисунок дерева. Проклятое дерево будто шевелилось под кожей, чернея прямо на глазах, хотя, казалось бы, куда дальше?
— Это не ерунда. У тебя слишком мало осталось сил и слишком мало времени, — он отпустил мою руку. — Чем скорее найдем дом Аглоса, тем лучше.
* * *
В библиотеке царила тишина, почти идеальная, не считая скребущих звуков пера и едва уловимого писка мышей. Табличка "Кто шумит — погибнет в страшных муках" и внушительных размеров женщина перед входом — вот что держало в страхе всех посетителей.
Почти всех. Пока Линд допрашивал внушительную женщину и размахивал перед ее носом табличкой, я проскользнула вглубь книжных стеллажей. Сколько книг! Нигде столько не видела. Пыльные полки пахли бумагой и стариной, хрупкие страницы пожелтели от времени, корешки истрепались, без всяких слов рассказывая о пережитой вечности. Не удержавшись, я набрала книг столько, что они едва умещались у меня в руках, и потащила их к столам.
— О, Весея!
Книги посыпались на пол — одна за другой, да еще так укоризненно стучали, что мне стало совсем не по себе.
— Рада вас видеть! — я с сожалением посмотрела на кучу перемешанных книг и слегка склонила голову. К этим главам рода попробуй неуважение проявить — живо заставят! — Я... в общем, извините.
Присев, я сложила книги в стопку и поднялась. Оутом, в своей роскошной мантии, смотрелся здесь совершенно не к месту. Явление Создателя народу, не иначе.
— Почтен, почтен, — дядя озадаченно склонил голову, наблюдая за моими попытками удержать стопку книг. — Какие же тропы судьбы столкнули нас здесь?
— Вероятно, лихие, — фейка вцепилась в сережку, явно опасаясь, что когда я пойду, удержаться на плече будет еще сложнее.
— Я... готовлюсь к испытаниям, — я улыбнулась. Была б еще одна рука, дала бы этой мелкой заразе с крыльями под зад, чтоб не умничала! — Вот... материал собираю.
— Одна приехала?
Я покачала головой. Что ж такое сказать-то? Одна-не одна. Какое его дело? Но он, как член Совета, наверняка знает о прошлом Линда, так что...
— Не совсем.
— Аааа, с женихом, наверное. Давай-ка, я тебе помогу, — Оутом, к моему ужасу, отнял у меня стопку и потащил к столам. Женихом?! Каким таким... вот пропасть, проблем теперь не оберешься!
Вздохнув, я поплелась следом. Линд, подставив руку под голову, задумчиво переворачивал страницы большой книги и явно не подозревал, кто к нему пожаловал.
— Линд? — дядя с грохотом поставил книги на стол и выдавил не то улыбку, не то оскал. Линд поднял голову, отбросил за спину черные волосы и с достоинством встал.
— Рад встрече, — он улучил момент и подмигнул мне, а я, предчувствуя большую бучу, тихонько села за стол. Буду надеяться, что у Оутома провалы в памяти и ему не взбредет в голову рассказать моей матери, что "ваша дочь собралась замуж за бывшего Отреченного, вы в курсе?". А то влетит вдвойне. — Как поживаете?
— Да-да, — невпопад ответил дядя, так косясь в мою сторону, что меня только длинные волосы и спасали: так или иначе, а будто бы завеса от чужих взглядов. — Вы... помогаете Весее?
— Вероятно, она мне. Простите, я оставлю вас на минуту, — Линд схватил книгу и решительным шагом отправился к внушительной женщине.
— Весея, — дядя снизил голос до шепота и присел напротив меня. — Скажи мне, что он тебе просто друг.
Я подняла голову и внимательно посмотрела на Оутома. Мне было понятно, из-за чего он переживает: как глава рода, он обязан следить за всеми родственниками. Но с моей точки зрения — это уже слишком.
— Он мне просто друг, — послушно повторила я.
Оутом расслабился и величественно выпрямился.
— Ну и хорошо. На всякий случай... он не совсем тебе подходящая пара.
— Почему же? — дружелюбно спросила я, хотя внутри готова была взорваться.
Глава рода замялся, зачем-то покрутил в руках книгу, отбросил, снова схватил, с интересом прочитала слово-другое и, наконец, отложил книгу в сторону.
— Полагаю, раз ты с ним связалась, тебе можно знать... Только учти, что это большая тайна, и я лично заинтересован... дело в том, что он... не совсем Одаренный.
— Конечно, — спокойно кивнула я. — Он очень одаренный.
— Нет, милая, — Оутом усмехнулся и откинулся на спинку стула. — Его отец... он... не совсем хороший человек. И для нашего рода подобное родство... крайне нежелательно.
Я скрипнула зубами, но удержала на лице наивную улыбку. Мне так хотелось вскочить, затопать ногами и крикнуть, что пошли они все в пропасть! Линд лучше многих Великих, лучше, чем тот же отец Края или сам Край... но вместо этого я сидела, сжимая в руках книгу, и глупо улыбалась. А потом меня озарило.
— Скажите, а... я давно хотела спросить про процесс Отречения, — я положила книгу и потерла руки. — Как он происходит?
— Зачем тебе? — подозрительно утонил глава рода.
— Ну как? Для исследования, мне очень надо знать, какие дары входят в перечень отречения. Не могли бы... вот, например, мифический дар проводника — не расточительство ли тратить энергию на дар, который не существует?
Рыбка клюнула на наживку. Бессовестная я. Вру и не краснею, да еще родному дяде. А нечего было так о Линде за его спиной отзываться! Злость заставила меня улыбаться еще старательнее и шире, и по лицу Оутома я видела, что актриса из меня не такая уж и плохая: все подозрения мгновенно исчезли, растаяв в бесконечном доверии.
— Разумеется, расточительство, дитя. Ты права, безусловно, права, из тебя получится отличный Исследователь, раз ты до проводников докопалась.
Ха!
— Поэтому... — дядя развел руками и усмехнулся, — вот уже третий век мы не возвращаемся к старым сказкам.
— То есть... если бы кто-то обладал этим даром... он бы не потерял его при отречении?
— Если бы. Если бы. Но такого не может быть.
Может. Еще как может. Я дотронулась до ключа на шее и резко отдернула руку.
— И хорошо. У меня к вам будет еще одна просьба... Вы из Совета, ваш дар откроет любой хранмиг... поможете? — покопавшись в сумке, я достала кристалл и положила его на стол. — Случайно нашла, а хозяина не знаю. Думаю, это Нероса, но не уверена...
Оутом не стал спорить. Возиться с найденным кристаллом и проверять, что, откуда, когда и куда, ему явно не хотелось — вот еще, других дел навалом! — так что, подумав, он щелкнул по кристаллу пальцем, и по граням промелькнули искры. Открыт. Ура.
— Не забывай, что чужая информация охраняется.
— Обижаете, — я усмехнулась и засунула кристалл в сумку — от греха подальше. — Спасибо вам, Глава.
Оутом ушел, а я еще долго сидела и рассматривала хранмиг, гадая, что за информация на нем и что там есть такого, что мне может помочь. Вряд ли, но попытаться стоит.
— Что это? — Линд с шумом водрузил на стол книги и указал на кристалл. Вздрогнув, я спрятала хранмиг в сумке и пожала плечами.
— Да ерунда. Музыка, ты же знаешь, я люблю старые мелодии. Что-нибудь нашел?
Линд сиял радостью, так что ответ был у него буквально на лице написан. Открыв верхнюю, самую большую книгу, он постучал пальцем по странице.
— Покинутый город.
— Покинутый город?!!!
Интересно, это тот самый, где призраки бродят стаями и нападают на прохожих? Тот самый, где даже простаки не живут, опасаясь, что зло соберется в кулак и обрушится на жителей? Ну нет, я туда не поеду!
Хотя он совсем близко от Леса Немертвых... от Пещеры Грез.
— Да был я там. Ничего страшного там не бродит, за исключением белок.
Я задумчиво уставилась на Линда. Интересно, не о Пещере ли Грез думает и он?
— Надеюсь, белки хоть не трехметровые? — фейка уцепилась за мою сережку, выдергивая из задумчивости. Вздрогнув, мы с Линдом прекратили пожирать друг друга взглядом и, не сговариваясь, уставились в пол.
* * *
И я, и Линд, и даже фейка — все мы слишком устали, чтобы на ночь глядя отправляться к призракам в пасть. Покинутый город подождет до завтра. В конце концов, тридцать восемь лет ждал, еще день — не проблема. Проблемы могут быть у меня.
Я щелкнула пальцем по кристаллу, отчего тот тихо зазвенел, и задумалась. Не больно-то мне хотелось лезть в воспоминания Нероса: это нечестно по отношению к другу. К другу, но не к предателю. Когда я, наконец, смирюсь, что мы враги?
Вздохнув, я неохотно взяла в руки обруч и, помедлив, натянула на голову. Неприятное чувство — будто иголки втыкают, фууу! Но мне надо говорить спасибо, что Грай Анари вообще додумался до хранителей воспоминаний, жаль только, что ему не удалось создать что-нибудь не такое противное.
Я откинулась на спинку кресла, устроилась поудобней и попыталась расслабиться, как положено по инструкции. Увы, не так-то просто расслабиться, когда в твою голову лезут чужие мысли. Первое воспоминание и того хуже: гнев и обида маленького Нероса на злую тетку Алигару, сожравшую его — подумать только! — пирожное... это что-то.
— Эмм... Нет, позже. Год жизни — примерно пятнадцать лет.
Кристалл послушно щелкнул, и перед моими глазами промелькнул первый учебный день, окрашенный в похоронно-мрачные тона, проклятый Край, скучная вереница лиц, Таура... я против воли остановилась на этом воспоминании. Нерос — это Нерос, без флирта не может. И я... я тоже там была. Странно, что это воспоминание было теплым и светлым, не таким темным, как остальные, но в то же время с оттенком недоступности. Это что, я такая гордая? Вот уж бы не подумала.
Глупый Нерос! Все могло бы быть иначе, если бы он только не побоялся сделать ко мне первый шаг. Глупая я — если бы я только не боялась подпускать близко людей! Я подавила в себе горечь и мотнула головой. Прошлое принадлежит прошлому и точка.
— Шестнадцать лет, лето.
Ближе, но не то. Не просматривать же мне всю жизнь! Займусь этим позже.
— Семнадцать лет, лето.
Да, вот тот образ. Длинные белоснежные волосы, две тонкие косы, теплый взгляд... но не всегда такой уж и теплый.
— Подробней.
Покалывания стали сильнее, от чужих воспоминаний у меня заболела голова, пока я не сообразила расслабиться и позволить картинкам свободно мелькать перед глазами, а чувствам — проникать в мое сердце.
Я узнала о Неросе столько подробностей, что тысячу раз пожалела, что вообще влезла в этот проклятый хранмиг! Но оно того стоило. Покопавшись в сведениях еще часик, я все-таки нашла то, что хотела.
Суд. Совет Сенерингола в полном составе — их ровно девять, каждый в золотой мантии, расшитой серебром. Они сидят прямо, положив руки на подлокотники, все, как одно целое, все настолько похожие — не внешне, нет — внутренне, что их тяжело различать.
Они общаются без слов. Достаточно взгляда или жеста, чтобы принять общее решение. Одна душа на девять человек, одни и те же мысли. Сила и власть во взглядах.
Они могут решить судьбу Линда одним жестом. Да или нет. Жить или умереть за куполом. Линд молод, чуть застенчив, неуверен в себе... это его и погубит. Он уверен, что на нем лежит вина — замечательно. Меньше проблем. Значит, я вне подозрений.
