Принять участие в общей истерии мне не довелось. С тихим сдавленным криком мне на шею бросился ... Али.
— Зеоннала!!!
Вслед за ним поднялся с места мрачный Хан и сонный-сонный Ен.
— Это не место для подобного разговора, — постановил лорд. И за нами закрылись двойные двери полностью оплаченного лордом зала для встреч.
Когда стало понятно, куда я помчалась, дед передал сообщение именно Али. Какими уж он там методами его доставил — мне не рассказали, но следующие несколько суток (а я пробыла внутри границы далеко не пару минут, как мне казалось, а почти седмицу дней). Ен почти не спал, карауля Али. Али занимался императорскими делами, не зная толком, за что хвататься. В разрухе было очень многое из того, что должно было быть на лучшем уровне. За те несколько дней, что я пробыла в несуществующем месте, он повзрослел на добрый десяток лет.
И сейчас жался ко мне, отчаянно цепляясь за руку. Разбитая граница добавила ему работы, бесконечно много, но вместе с тем, всё обещало стать намного лучше, чем было. К тому же теперь, с разбитым проклятьем с песчаных муравьёв и змей — под его руку переходили оба народа. До обращения в проклятье, народы же были едины!
Обнимая его за плечи, я внимательно слушала, что вообще происходило в мире, пока я где-то болталась. Происходила в основном истерика, паника. Шаманы пытались утихомирить, успокоить людей, говоря, что это благоволение богов, на смену нового императора. Но должно было пройти время, прежде чем эти убеждения дойдут и впитаются, станут частью людей.
— Итак, — взглянув на придремавших мальчишек, спящих на моих плечах, я взглянула на Хана. — Тяжело тебе приходится?
— Пройдёт ещё лет тридцать, прежде чем всё утихомирится в достаточной степени, — пробормотал Хан, залпом выпивая остатки вина в бокале. — Проблема в том, что придётся их урезать в срок куда меньший. Твой дед уже отправился на разведку и уже донёс, что с внешней стороны — война с переменным успехом идёт уже шестой десяток лет. Мы оказались как раз на границе конфликта. Так что, или воевать, или договариваться — сложно сказать. Но деньки впереди не из лучших. Невозможно сказать, чем закончится дело или с чего начнётся. Так что... Доверенные люди не помешают. Ты... останешься с Али?
Я отрицательно покачала головой:
— Да меня любой узнает! Такую приметную...
Хан дёрнулся, досадливо зашипел. Тайпан, сидящий в стороне, взглянул на него с лёгким раздражением, потом снова на меня — уже спокойно-спокойно.
— Чужак никогда тебя не узнает, даже если пройдёт рядом, Зеоннала.
— Почему?! — взглянула я вопросительно на Тайпана (ему я как-то привыкла доверять больше, сама не заметив этого).
Змей вздохнул, снова то, что я уже видела — рисунок хвостом, щелчок по нему и передо мной зависло зеркало.
Та, что смотрела из него, мной не была... Осторожно отстранив мальчишек, они так и не проснулись, я встала. Подошла ближе, глядя не с изумлением — с ужасом.
Не было больше раздражающего цвета янтаря — был белый-белый цвет, цвет костей. Волосы, брови, ресницы — всё было белым. Полагаю, что если бы у меня был хвост, чешуя тоже была бы такого цвета. Цвета костей...
— Я... — схватившись за горло, я увидела, как та, незнакомая, постаревшая за одно мгновение, повторила моё движение.
— Невозможно совершить то, что совершила ты, и не заплатить за это, — сообщил Тайпан, подползая ближе и обнимая меня за плечи, прижал к себе. Я не хотела плакать, но мне было смертельно обидно. Как же так!
Как же так... Мой янтарный цвет...
Мужские руки на моих плечах сжались ещё немного.
— Не переживай так сильно. Я тебя любой любить буду, — шепнул мне Тайпан.
Вскинув на него голову, я вздохнула:
— С такой вот спутницей, как я, ты ни в одном приличном обществе не покажешься.
Змей пожал плечами:
— Значит, я просто изменю мир, чтобы приличное общество такую, как ты, не просто принимало, но и делало это с восхищением и полагающимся тебе уважением.
В слова Тайпана почему-то верилось. Почему-то хотелось верить. А... Какая мне разница, где быть, если он смог переместиться мгновенно на множество змеиных шагов, то получится это и у меня. А значит, какое бы ни было расстояние — мой меч по-прежнему будет готов защищать Али.
Сторона... Я же могу выбирать?
Мне сложно стоять на двух ногах. И песков больше нет, где я бы могла танцевать. У меня больше нет того мира, который я знала и которому никогда не принадлежала.
Другой мир, в котором мне совершенно неожиданно захотелось остаться, поманил меня яркой зеленью и всплеском змеиной чешуи. Значит...
Чуть отступив, я взглянула в глаза Тайпана:
— Обещаешь?
И серьёзно кивнув, он повторил:
— Обещаю. Я всегда буду рядом с тобой. Я буду любить тебя. Любой.
И этого мне оказалось достаточно. Я не видела своего будущего с людьми, вне зависимости от того, как сильно я любила Али, деда. Как сильно бы я хотела танцевать в песках с мамой.
Я видела своё будущее только с этим непостижимым змеем.
Волна изменений прокатилась по телу, вместо ног плеснул белой костяной чешуёй хвост, и, выбрав одну сторону из двух, я свалилась на руки Тайпану. Получеловек, полузмея. История змеиного дитя подошла к концу.
Моя история, история Зеонналы, только начиналась...
Эпилог
На стене висела листовка. Янтарная красавица-девушка смотрела прямо на того, кто останавливал взгляд на листовке. Пересекала её сверху огромная надпись "Живой или мёртвой".
— Ты смотри! — удивился проходящий мимо парень, непосредственно засунувший руки в карманы. Какая-то девушка остановилась, загляделась, смутилась и тут же побежала дальше. — Ты разорился даже на магического живописца?
Второй парень рядом с ним, кутающийся в глубокий плащ, устало пожал плечами:
— Это долг юного императора. Разве ты сам не слышал, что они мне говорили, Ен?
— Слышал, слышал. Но ты выглядишь таким усталым, что я просто не удержался, — засмеялся Ен. — Итак, что мы делаем в этом маленьком городке на противоположной границе от военных действий? Или ты надеешься здесь кого-то встретить, а я и не знаю?
— Если ты намекаешь на мою невесту, то она вместе с отцом, на границе. Пока мы не перешли к активным военным действиям, они там, на случай непредвиденных обстоятельств.
— Она вообще собирается домой?! — удивился Ен.
Али в ответ пожал устало плечами.
— Ты же знаешь, она смотрит своими сверкающими глазами. И отказать ей не получается. Я надеялся, что она остепенится, когда побудет на границе пару лет. Но каждый год, что она проводит вдали от дворца, только заставляет её сверкать сильнее. Она ненавидит эти стены. Этих лордов. Даже с тем учётом, что их стало намного меньше, она готова на всё, чтобы держаться от них подальше. Даже отказаться от меня и нашей любви. И чем больше времени она на границе... тем чаще эта мысль заглядывает ей в голову. И, Ен, у тебя разве не так? Сам-то едва выбрался.
— Едва, — согласился парень с кривой усмешкой. — Но до сих пор не понимаю, почему именно это место. Не какое-то другое. А сюда, на границу с непроходимыми топями Лирандских болот, — Ен потянулся, снова поймал пару чужих взглядов, брезгливо дёрнулся. Чувствительные антеннки качнулись, ловя чужие мысли, но ничего хорошего там не было.
Али, император Аррахата, взглянул на своего друга:
— Я бы предложил тебе прогуляться до болот непосредственно. Но там слишком опасно. Особенно сейчас.
— Особенно?
— Период размножения квертеров.
— Ой, — Ен поморщился. — Не надо про них! Так... Подожди, если сейчас здесь самое опасное время, почему я не вижу отряда наг?!
— Потому что они уже там, — махнул Али головой на леса. — Приходится вырезать каждые три года семьдесят процентов. Оставшиеся тридцать умудряются восстановить свою численность до опасных пределов.
— Подожди! Ты же не...
— Ну, да, — император расплылся в счастливой улыбке. — Сказала, что ей некогда-некогда, так некогда... — договорить он не успел.
Всплеском белой как кости, белой как снег чешуи, из леса, к которому они подошли, неожиданно показалась прекрасная нага и кинулась к подошедшим. Обняла обоих, и хоть Али и Ен пошатнулись — впервые им удалось выстоять, а не рухнуть на землю.
— Привет! — хором сказали они, переглянулись и засмеялись.
Повернув на мгновение голову и определённо показав кому-то язык, змеиная красотка расплылась в счастливой улыбке:
— Рада вас видеть, мальчишки!
— Зеоннала! Ты не меняешься, — рассердился Ен, потом вздохнул. — Ну, ты хотя бы предупреждала!
— Сюрприз! — пропела нага, отступила, разглядывая. — Ух! Повзрослели, заматерели, красавчики какие стали!
— Ты бы ещё реже выбиралась к нам навстречу, ещё и не такие изменения пропустишь, Зеоннала! — продолжил сердито Ен.
Весело улыбнувшись, нага взъерошила волосы, избежав касания к чувствительным антеннам.
— Али?
— Соскучился, — ответил тот, протягивая руки и снова обнимая нагу. — Безумно. Столько времени уже не виделись.
— Четыре года практически. Но мы во снах же встречались!
— Этого недостаточно! — возмутился парень. — Ты надолго?
— Всего на пару часов. Нашли лёжку, будем зачищать сегодня. Планируем поймать парочку для изучения.
— Тайпан не с тобой? — уточнил Ен.
— Нет, там, — махнула Зеоннала рукой. — Как обычно, он на лезвии атаки. А когда всё заканчивается, следит за тем, чтобы все отдохнули. Что вы его, не знаете что ли? Ну, рассказывайте, как сами! Мои новости вам доносят разведчики, и зачастую о том, что творится на границах здесь, вы знаете лучше меня, даром, что я тут лично — а вы через вторые руки получаете информацию.
Парни переглянулись, нашли место посуше и устроились. Предстояло столько обсудить, столько рассказать!
Время пролетело очень быстро. Расставаясь, и император Аррахата, и генерал Песчаных львов, главного воинства Аррахата, ушли мгновенным перемещением. Зеоннала ненадолго осталась одна.
Чужие руки обняли её за талию. Чужой хвост обвился вокруг её, удерживая на месте.
— Ну? — спросил Тайпан строго. — Насмотрелась? Мы можем возвращаться на границу?
— Нет, — отозвалась я, запрокидывая к нему голову. — Хочу постоять тут ещё немного.
— Надо освободить время, чтобы ты могла с ними увидеться нормально, — пробормотал змей устало, поднимая меня на руки.
— Тай, поставь на место! — возмущённо буркнула я.
— Вот до места доберёмся и поставим, — пообещал мне муж равнодушно.
Вот что за дела?! Никогда он меня толком не слушает. Делает, что хочет, и ещё прикрывается при этом моими интересами! Нет сил моих!
— Нэли? — Тайпан поставил меня на ноги, я осмотрелась. Маленькая полянка, шатёр и озеро. Милое место, отлично подходящее для того, чтобы спокойно отдохнуть. И снова окунуться в такую изменившуюся жизнь.
"Стражи границы". Это про нас.
Аррахат оказался не просто на границе с военным конфликтом! Всё было гораздо хуже. С юга — фанатики. С севера — инквизиторы. С запада они сцепились. А с востока были болота. Проблема была в Аррахате. Став замкнутой системой, особенно с настолько выпученными размерами некоторых созданий, мы влияли невольно на окружение.
В мирном мире, вне Аррахата — мы задели именно восточные, Лирандские болота. Местные твари увеличились в размерах очень значительно. Одни болотные вараны чего стоили. И нам, ... нагам, пришлось заняться этими ребятами. Потому что только у наг были сразу и магия, и воинские способности, и выносливые тела.
А потом Ену, генералу императора Аррахата, пришло в голову, что хорошо бы нас приберечь и не выпячивать на первый план. Поэтому на границе с военными действиями караулили Песчаные львы.
Люди были на страже с юга и севера. Там, где нас охраняли неприступные горы и глубокая стремительная река, с очень голодными (и тоже искажёнными) плотоядными обитателями.
Хан пробовал разрулить ситуацию дипломатическими способами, но пока особых подвижек у него не было. Несмотря на то, что на его стороне был Змеиный взор Аррахата Ассан — лучший разведчик. Даже сейчас.
Информационная сеть деда могла заткнуть за пояс одновременно и фанатиков, и инквизиторов. Дед говорил, что ближайшие ещё лет десять всё будет тихо, а потом всё или успокоится окончательно, или рухнет лавиной.
— Итак, зачем мы здесь? — уточнила я изумлённо.
— Нормальная еда, нормальный сон. Я не могу позаботиться о своей жене? — изобразил удивление Тайпан.
Я нахмурилась.
— Ты ничего не делаешь без двойного умысла!
— Конечно-конечно, выставляй меня теперь злом!
Сердитая резкая подножка, и вот уже я лежу на траве, глядя на него возмущённо снизу вверх. И вот это чудо мой муж?! Сплошное безобразие!
— И? Рассказывать будешь?
— Не буду, — отозвался Тайпан насмешливо. — И лежи так. Не вставай!
Ну, хорошо. Не вставать...
Закрыв глаза, я позволила себе ненадолго расслабиться. Это были очень выматывающие две недели. Две недели по этим болотам. Две недели комарья. Покусать нас они не могли, но эти с кулак взрослого мужчины создания премерзко жужжали! К концу второй недели я готова была охотиться по всем болотам исключительно на них.
"Устала?"
Мягкий голос коснулся меня, погладил.
Ах, он! Что скрыл!!!
"Извини, что он не сказал, я не знала, получится ли у меня собраться, дотянуться до тебя. Поэтому попросила его молчать".
"Мама..."
Сущность пустыни Аррахата, а вместе с тем — одна из живых свидетельниц страшного проклятья, превратившего прекрасное место в Пустыню смерти, исчезала и таяла. Её время прошло. Мама говорила, что скоро, наверное, переродится. Но во что или в кого — она пока не знала.
"Я скучала по тебе, милое дитя. Ты столько всего успела".
"Очень мало, на самом деле".
"Это тебе так кажется. Со стороны виднее".
Мы помолчали. Столько всего случилось за это время...
"Мама".
"Да?"
"Ты пришла попрощаться?"
"Да, моё догадливое дитя. Эпоха Пустыни смерти закончена. Та, что придёт ей на смену — будет другой. Она будет эпохой людей или трёх народов, эпохой новых богов или эпохой возвращения старых. Кто знает, что будет дальше? Но она будет ВАШЕЙ, вы увидите, как она развивается, вы будете задавать тон и направление. И ты, моё драгоценное дитя, будешь где-то в гуще событий. Жена и правая рука правителя пика Гроз, вольного народа наг. Ты всегда будешь рядом с тем, кто этого заслужил. И ты будешь одной из тех, кто будет строить новую эпоху. Мне же пора отдохнуть".
"Мам..."
"Всё хорошо, ребёнок. Ты же счастлива?"
"Да..."
"Ты нашла своё место?"
"Нет", — я села, взглянула на Тайпана, спокойно дремлющего у воды в ожидании меня. — "Он создал его для меня".
"Ты будешь рядом с ним?"
"Да".
Счастливый смех скользнул вокруг меня, окружил золотистым песчаным покровом и пропал. Ко мне, улыбающейся сквозь слёзы, уже спешил Тайпан.
А в моих ушах ещё звучал голос той, самой первой змеи, проводившей меня в мир, подарившей мне возможность выбора, подарившей мне возможность дойти до того счастливого места, где я сейчас была:
