— Братва, как полагаете, — непривычно начал Шэф. Это было так же неожиданно, как обращение товарища Сталина к народу, после начала Великой Отечественной войны: "Братья и сестры!" вместо привычных "граждан и товарищей". Моряки смущенно заулыбались, польщенные таким обращением Господина. — Как вы считает, есть на свете справедливость? — Матросы смущенно потупились. Ответа здесь не требовалось — было очевидно, что они не очень-то верили в наличие подобной философской категории в мире. — А должна быть? — продолжил социологический опрос командор. Одобрительный гул голосов ясно свидетельствовал, что должна. — В таком случае, я хочу спросить... — Шэф сделал паузу. — Чего ждем? Ломайте им ноги! А то у тех, — он кивнул на скорчившихся у борта бандитов, стонавших и пытавшихся баюкать перебитые конечности, — ноги сломаны, а у тех, из-за кого сломаны — нет! Справедливо это!?! — задал он риторический вопрос.
— Не-е-е-е-ет!!! — ответил ему рев из множества глоток.
— Ну, так вперед! — Воодушевленные приказом, моряки бросились его выполнять со всем возможным рвением, но были остановлены командором: — Куда! Вот, понимаешь, золотая рота! Все бы им ломать, а думать кто будет?! Наверняка ведь, пока этими занимались, — он снова кивнул в сторону борта, — весь берег на уши подняли из-за их воплей! Там же решат, что у нас тут одни садисты собрались! Под водой, и то было слышно! — продолжил распекать подчиненных верховный главнокомандующий.
"Ну-у... насчет того, что он слышал вопли под водой, — ухмыльнулся про себя Денис, — это Шэф врет. Непременно врет. Иначе с вертолетов можно было бы искать подлодки, не погружая гидролокаторы. И наоборот. Хотя... — все же призадумался он, вспомнив какие трюки демонстрировал ему любимый руководитель при помощи восходящего и нисходящего потоков. — А черт его знает, — внезапно засомневался старший помощник, — что у него в загашнике... вдруг Шэф и может. Иди знай... Можно было предположить, что его меч не берет безо всякой шкиры? — задал сам себе вопрос Денис и сам же ответил: — Нельзя! Так что..."
"К тому же — всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого!" — веско заявил внутренний голос, бывший большим поклонником строго и буквального исполнения действующего законодательства.
"Ладно! — развеселился Денис. Его сильно позабавили идеалистические взгляды внутреннего голоса, никоим образом не коррелирующиеся с реальной жизнью. — Будем считать, что Шэф не обманул доверчивых подчиненных. Включая меня, — хмыкнул он. — А вот с чем я категорически не согласен, так это с тем, что мы садисты. Какие, нафиг, садисты? У нас тут воскресные пасторские курсы! Мы блин, миссионеры — несем разумное, доброе, вечное, в темные массы! А кто в этом сомневается, пусть первым бросит в себя камень! — После этой гневной отповеди гипотетическим оппонентам, подозревающим компаньонов и экипаж "Арлекина" не пойми в чем и возводящим на них напраслину, Денис припомнил мейнстрим выступления командора: — Да и вообще — слышал... не слышал — главное, что переломали! — Никакого сочувствия к бандитам Денис не испытывал. И вовсе даже не из-за того, что те собирались его убить. Их с Шэфом все время, кто-то собирался убить и это стало привычным, можно даже сказать — обыденным, фоном существования. Кто бы раньше сказал Денису, что к такому можно привыкнуть — ни за что бы не поверил! Однако, как верно подмечено — человек ко всему привыкает. — Холмс курить не бросил, а Ватсон к трубочке пристрастился! — всплыла у Дениса в памяти фраза из какого-то старого анекдота, заставив улыбнуться. — Но вам ребятки весело не будет — обещаю!" — вынес он окончательный вердикт пленным бандитам. На его губах заиграла кривая, злая ухмылка и если бы ее увидели те, кому она адресовалась, их, и без того паршивое настроение, испортилось бы еще больше, хотя пленникам представлялось, что это уже невозможно.
Как уже отмечалось, яростную ненависть к бандитам Денис испытывал не из-за себя любимого. Чего врага ненавидеть? — его надо убить, чтобы он не убил тебя — все просто и логично. Здесь нет места для ненависти. Источником же переполнявшего его чувства служил тот факт, что эти твари убили матросов "Арлекина", которые принесли присягу верности "черным демонам". Матросы полагали, и надо заметить — вполне себе справедливо полагали, что встав под руку таких могущественных покровителей, они гарантировано защищены от внешних врагов, и только "черные демоны" могут вершить над ними суд и расправу! Причем, заметьте себе — справедливый суд! и справедливую расправу! И вот — на тебе! Какие-то отморозки, даже не маги — что было особо оскорбительно, позволяют себе убивать моряков ни за что, ни про что и подрывать эту веру! За такие вещи надо карать, и карать жестоко — чем жестче, тем лучше.
Вторым поводом для неутихающего клокотания ярости была утрата шкиры. Уж больно Денис сроднился со своей высокотехнологичной броней и теперь, в ее отсутствии, чувствовал себя крайне неуютно. Примерно так ощущает себя мирный дачник, вышедший пощипать малинку, одетый только в семейные трусы, с большой прорехой на заднице, внезапно обнаруживший, что стал объектом пристального внимания, неизвестно откуда взявшегося, осиного роя.
"Резать гадов! Рвать зубами и когтями! И побольнее, побольнее!.." — мстительно подумал Денис.
"Слушай, — попытался урезонить его внутренний голос, — ты так скоро от пыток удовольствие начнешь получать!"
"Ну-у... это смотря кого пытать..." — вполне резонно заметил Денис, после чего голос озадаченно замолчал — то ли признал его правоту, то ли задумался.
А Шэф продолжал инструктировать старательных, но, не привыкших тщательно продумывать свои действия, хотя бы на один шаг вперед, подчиненных:
— Сначала свяжите их, чтобы не рыпались, потом веревку в зубы, чтобы не орали, а потом уже можно и ноги ломать!
После того, как моряки исполнительно и со всем возможным тщанием выполнили распоряжение Господина, компаньоны склонились над корчащимися у их ног бандитами. К удивлению старшего помощника, никакого восторга это зрелище у него не вызвало.
"Пошли по шерсть, а пришли стрижены..." — бесстрастно отметил Денис, вглядываясь в их искаженные лица. Ни радости от их мук, ни сочувствия к ним он уже не испытывал. В душе все перегорело, осталось только холодное безразличие и брезгливость.
"Они просто выполняли приказ!" — продолжил гнуть свою гуманистическую и общечеловеческую линию внутренний голос.
"Ну-ну... — усмехнулся Денис. — Дело не в дороге, которую мы выбираем; а в том, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу. — Мгновенно парировал он. Денис очень любил О.Генри и многое помнил наизусть. Голос, в виду отсутствия достойных контраргументов, заткнулся.
— С кого начнем? — неожиданно поинтересовался верховный главнокомандующий у старшего помощника. Вопрос мудрого руководителя слегка озадачил Дениса, заставив задуматься.
С одной стороны, у этих двух козлов, что валялись под ногами, болевой шок, они растеряны, напуганы, чуть не утонули — лучшего материала для экстренного потрошения не сыскать. С другой — а смогут ли они адекватно отвечать на вопросы, или у них сейчас мозги заклинены и они просто не поймут, о чем их спрашивают? Если это так, то надо начинать с кого-нибудь из той группы, что прохлаждается около борта. Так что вопрос был не так прост, как могло бы показаться.
— А они в состоянии понять, о чем их спрашивают? — уточнил Денис, прежде, чем высказать свое мнение. Раз уж главком решил провести очередной тест на профпригодность — а то он, бедненький, сам не может решить такой пустяковый вопрос и ему требуется квалифицированный совет старшего помощника, то пусть детализирует граничные условия.
Командор привычно ухмыльнулся:
— Маладэц Прошка! Грамотно поставленный вопрос — залог успешного решения задачи...
... вот спасибо!.. открыл Америку, благодетель!.. а то мужики-то и не знают!..
— Эти, — Шэф кивнул в сторону борта, — точно поймут — отлежались уже. А эти, — он опустил взгляд и посмотрел на нечистую парочку, распластанную под ногами, несколько секунд внимательно вглядывался в их перекошенные от боли лица, после чего у него на лице появилось некоторое сомнение: — черт его знает. Ладно, будем считать — ответил! — верховный главнокомандующий решительно подвел черту под экспресс-тестированием старшего помощника. — Больше не отвлекаемся! Надо делом заниматься, а не Ваньку валять!
... а нехрен было и начинать!.. нашел время проверки устраивать!..
— Тащите этих, — командор показал глазами вниз, — к остальным, — и четверо матросиков тут же вцепились в искалеченных бандитов и поволокли их на встречу с товарищами, — а одного из тех, — главком кивнул на съежившееся в страшном предчувствии трио, — к тому борту, — он кивнул на противоположный борт. Когда все было исполнено, верховный главнокомандующий уточнил: — И оденьте им что-нибудь на головы... мешки что ли, чтобы они ничего не слышали... но чтобы не задохнулись! — строго предупредил Шэф, зная отношение матросов к бандитам.
Первым на допрос притащили Писаря. Стоять самостоятельно, со сломанными ногами, он, естественно, не мог, а позволить ему валяться, в присутствии двух таких высокопоставленных особ, как Лорд Атос и Лорд Арамис, было решительно невозможно. Поэтому, Писарь был вынужден общаться со следственным комитетом, представленным в лице двух вышеозначенных вельмож, стоя, повиснув на плечах двух дюжих матросов.
Что удивительно, человек отправивший на воссоединение с большинством, не меньше людей, чем косорукий провинциальный лекарь, за спиной которого притаилось неслабое персональное кладбище, боялся боли и смерти, как обычный лавочник, или фермер, или писарь... в смысле — который настоящий писарь, а не Писарь.
Командор лаконично, но крайне убедительно, обрисовал ему сложившуюся ситуацию: если он честно и без утайки отвечает на все поставленные вопросы и вообще, сотрудничает со следствием, то в результате, его небольно зарежут. Если же он предпочитает помучиться, то это его право. Только ему надо понимать, что на вопросы он все равно ответит, а вот зарежут его больно, и к этому моменту у него будет нехватать многих выступающих частей тела... да и в легком постукивании по местам переломов, удовольствия мало. Писарь оказался человеком адекватным, и осознав, что уйти от ответственности все равно не удасться, начал петь, как соловей весной.
Шэф был человеком слова и снова доказал это. Во время допроса, он не стоял на месте, а расхаживал, время от времени оказываясь за спиной Писаря. Оказавшись там в очередной раз, он внезапно надавил пальцем на какую-то точку у того на шее. Результатом этого незамысловатого действия стало то, что Писарь захрипел, глаза его закатились, изо рта пошла пена и через несколько секунд его грешная душа ушла туда, где ее давно поджидали. Кто именно — достоверно неизвестно, но догадаться можно.
Остальные бандиты, так же, как и Писарь, проявили благоразумие и без утайки, а главное одинаково, и что характерно — не сговариваясь, ответили на все вопросы, интересующие следствие, после чего покинули этот бренный мир без лишних мучений. Завершив следственные мероприятия, верховный главнокомандующий приказал матросикам отдраить палубу, чтобы никаких следов, от пребывания поганцев, включая самих поганцев, на ней не осталось, а затем обратился к старшему помощнику:
— Дэн, быстренько подводим итоги, принимаем план действий, и за дело. Время — деньги!
— Куем деньги, не отходя от кассы! — широко улыбнулся Денис, который после допроса пришел в превосходное расположение духа. Во-первых, часть врагов, совершивших нападение на "Арлекин", была уничтожена и перед смертью они свое получили! И это было хорошо! Ибо не хрен резать ни в чем не повинных людей. Матросы — не бараны, а "Арлекин" — не скотобойня! Во-вторых, был очерчен круг остальных мерзавцев, было ясно, где их искать, и появилась уверенность, что от расплаты не уйдет никто.
— Если ты занимаешься цитированием, — в свою очередь ухмыльнулся командор, — то надо это делать тщательнее, я бы даже сказал — щепетильнее! В первоисточнике сказано: Куй железо, не отходя от кассы! И вообще — хорош трендеть. Излагай, если есть чего сказать, а нет — я буду говорить.
— Зачем. Я скажу... — несколько заторможено начал Денис. Он чуть помедлил, подбирая слова. — Итак. Нам известно следующее: за спиной всего этого непотребства... — при мысли об убитых матросах и утерянной шкире, он снова почувствовал волну накатывающей ненависти, которую привычным усилием воли загнал в пузырь внизу живота, — стоит глава местной мафии, так называемого "Союза" — Гистас Грине, по прозвищу Змей. — Командор молча покивал, соглашаясь со сказанным, а Денис продолжил: — У Змея есть девочка, то ли любовница, то ли воспитанница, то ли приемная дочь — хрен знает, которая заболела белокровием. — Он вопросительно взглянул на Шэфа и уточнил: — Белокровие в нашем смысле — от радиации? — в ответ мудрый руководитель только пожал плечами:
— Я не доктор. Откуда мне знать. Не отвлекайся.
— Хорошо, — покладисто согласился Денис. — Еще мы знаем, что эта пятерка участвовала в слежке за виллой Дожа Талиона, а сегодня ночью была поднята по тревоге и приняла участие в зачистке "Арлекина"... — он сглотнул комок в горле. — После ее завершения, на борт поднялся Змей вместе с каким-то мутным колдуном, который был охранником у прошлого Дона, потом исчез во время смены, власти, а сейчас опять всплыл... — командор поднял ладонь, останавливая Дениса:
— Все исторические экскурсы — потом. Нет времени. Давай только главное: вместе со Змеем был колдун, который, скорее всего, и помог украсть фархан.
— Да. Все так и есть, — кивнул Денис, — без колдуна не обошлось... Ну-у... так вроде и все... хотя... еще Морскую Ведьму упоминали — вроде она тоже каким-то боком участвует... Вроде все?
— Не совсем. Все важное ты обозначил, за исключением одного момента. — Денис вопросительно уставился на верховного главнокомандующего. — Ты забыл упомянуть о еще одной пятерке, поджидающей нас у "Империума". Для нас, сейчас важны: Змей, колдун и эта пятерка. Все остальное — потом. Почему, понятно? — Шэф внимательно взглянул в глаза Дениса. В ответ старший помощник понятливо покивал:
— Надо решить, с кого начать?
— Именно. Слушаю твои предложения. — Денис задумался, и процесс пошел, но пошел не так быстро, как хотелось бы верховному главнокомандующему. В конце концов, главком был вынужден напомнить старшему помощнику: — Дэн. Время — деньги.
— Хорошо! — принял окончательное решение Денис. — Я бы начал со Змея.
— Обоснуй.
— Он организовал все это... — Денис пошевелил пальцами, но так и не подобрал дефиницию, соответствующую, по его мнению, тяжести содеянного, все они: "преступление", "злодеяние", "грабеж" и все такое прочее, казались ему недостаточно точными — не передавали они ощущения чудовищной наглости совершенного: ИХ!!! — Северных Лордов! ужас боевых магов и Дожей! победителей Каменного Душителя! ограбили!!! и кто? — местные урки! Ярость снова принялась душить его. Командор, прекрасно понимавший, какие эмоции овладели старшим помощником, прервал эту "Пятиминутку ненависти":
