Помимо типового арбалета, появилось ещё два — детский и снайперский. Первый пошёл мелким, они тыл строя прикрывали, а второй — Веселине и Власу. Снайперский отличался весом, он был тяжелее, и лучшей обработкой деталей. Для такого оружия использовали другие боеприпасы, штык потерял колющую роль, а стал просто сошками. Прицельные приспособления были сложнее, в виде нескольких колец, стоящих вдоль всей трубки. С таким вот оружием из положения лежа Веселина на пятидесяти метрах умудрялась попасть в круг диаметров два-три сантиметра. Детским же, уменьшенным, можно было с десятка-полутора метров воткнуть в пузо незащищённому врагу боеприпас. Все испытания провели на тушке свежеубиенного молодого кабанчика, Кукша такого принёс как-то поутру. Опыт показал, что решения приняты верные, получиться отбиться от небольшой кучки средневековых гопников. Желательно, тупых, неподготовленных, неопытных, пьяных и спящих. И в количестве не более пары-тройки человек. Таких мы смело шомполами в ухо потыкаем. В смысле, болтами нашпигуем. Мы так, в принципе, народ и ориентировали, чтобы они не кидались на все подряд, обретя оружие.
Пришлось переделывать наши тревожные рюкзаки и форму. Теперь к спине прилегал арбалет, наискосок, появилась разгрузка, в карманах которой добавились места для магазинов со стрелами и насадками. В самом арбалете, в прикладе, появилась выемка для маслёнок, тряпочек и прочего барахла, необходимого для ремонта и обслуживания. Да ещё и копьё тоже крепилось за спиной. Щит венчал эту конструкцию, он висел на рюкзаке, прикрывал спину. Место в наших тревожных сумках уменьшилось, пришлось больше запасов оставлять в БКТП.
В таком наряде мы тренировались строем отступать. Отстрел по парам, шаг назад, ещё отстрел, шаг назад, ещё, опять выстрел парой. За минуту-другую мы перемещались на десять-пятнадцать метров на ровной местности и выпускали по магазину стрел каждый. На щите появился ремень для переноски на локте, так удобнее было работать в соответствии с нашей тактикой. Получалось неплохо. Мы ввели ещё и динамические тренировки, к трактору привязывались чучела на специальной рейке, он их тащил в нашу сторону со скоростью шага. Задача была перебить всех, пока не дойдут до нашего строя. Для этого мы и расстояние увеличивали, отходя назад. Сначала просто лупили в чучела, потом — в чучела с имитаторами щитов, потом скорость увеличили. Развлекались, как могли. Зачем нам был строй? А вдруг к нашей ухоронке кто пойдёт по нашим следам? Мы за время хозяйственной деятельности с моим участием тут столько натоптали, что не преследовал бы нас только ленивый. Вот и приходилось тренироваться защищать ухоронку...
Вечерами всё село делало оружие, Кукша и Веселина отстреливали справу днём, на охоте. В принципе, все село вооружено, мы уже запасы делаем, чтобы из-за поломки "стрелялки" в самый ответственный момент на остаться без огневой мощи. Потому отправились с Буревоем на лесоповал — новые бревна пойдут как на доделки жилья, так и на следующий проекты — горячий цех и работы в нем. Мы, собственно, на одном из поваленных деревьев с дедом и вели диалог во время перекура.
— Да, на такое дело железа от опор ЛЭП не жалко. Вон, какой у нас снайперский получился, Веселине который отдали, — я подставлял лицо последним лучикам тёплого солнца, — вот только с винтами беда. Если бы их тоже металлическими соорудить, да пружин бы мне побольше...
— И так нормально пока, — дед махнул рукой, — потом доделаем, пусть так пока потренируются. Мы и так зубы отрастили серьёзные, такие уроды, как в прошлый раз, не сунутся.
— Не скажи, могут и попытаться, — я не был уверен в разумности гоповарваров.
— Попытаться-то могут, только что их ждёт теперь? Если мы уйдём в лес — запросто их перестреляем. Если мы в деревне останемся, в домах на защиту встанем, не лучше им будет. Разве что подожгут, но тогда чего взять-то смогут, с пепелища-то? Мы, правда, в домах ещё не тренировались, в крыше место оставили, но не использовали...
Да, в крыше были специальные люки. Они вообще-то были для проветривания, но можно было и стрелять из них, дед прав. Причём крыша нас была одна, буквой "Г", покрывала и промзону, и жилые дома, в углу превращаясь в широкий навес, под которым проходил наш трактор. Такое решение позволяло перемещаться по ней вдоль всех строений, увеличивало место для хранения, и позволяло крыше не проваливаться под снегом. Это буревой подсказал, мне такое даже в голову не пришло. Он посмотрел на изначальный план, где треугольные крыши стояли встык друг к другу, ткнул пальцем в стык, и сказал "Провалится". Я даже спорить не стал, ему виднее.
— Ну тогда давай ещё и оборону деревни в учения введём. Только надо понять, какая опасность нам позволит отбиться прямо в домах, а какая — нет. Да пожарные бочки с водой надо на крыше разместить, если действительно нас поджигать станут. Мы тогда пламя сбить сможем.
— Это правильно. Ну ладно, давай за работу. Э-э-э-х, где же наша Машка. Дура-дурой, а я уже привык к ней, — сказал дед, вставая с пенька.
С Машкой была беда. Она пропала. Вышла погулять со Смеяной несколько недель назад, да и убежала в лес. Мне даже обидно стало, вроде не обижали её, кормили, сена, вон, заготовили, а она даже не попрощалась! Смеяна плакала целыми днями, ходила по лесу, звала её. Только все без толку, ушла лосиха. Мы тоже с девочкой бродили, помогали ей искать подружку. Машку полюбила вся деревня. Кукша в первый день пропажи пошёл по следам, авторитетно заявил, что её не загрызли звери, просто ушла. Быстро, правда, чуть не просеку протоптала. От этого ещё обидней стало. Мы с ней, как с членом семьи, а она нас кинула! Лучше бы на ремни пустили, такая чёрная мыль тоже закралась.
Мы нагрузили плот и отправились в деревню. С завтрашнего дня приступаем к доделке горячего цеха, дров нам пока должно хватить. Будем строить сначала большой закрываемый горн для стекла, потом — примусь за эксперименты с рудой. Под моим чутким руководством дед будет возиться с золой и песком, я а стану сооружать домну. Ну, как я себе её представляю.
Работа спорилась. Горн для стекла получился хороший, с насосами от парового привода и он показал себя с лучшей стороны. Учитывая, что температура плавки сильно повысилась — внутренности гона делали из огнеупорных кирпичей с болота — железный мой ковшик уже не подходил. Пришлось делать глиняный, из того же материала, что и кирпичи. От этого и стекло прозрачнее стало, хотя и возни с громоздкой керамической посудой прибавилось. Надо было переходить к руде.
Я хотел лить металл, что все посчитали блажью. Но мне-то точно известно, что все развитие металлургии привело именно к этому! Литое железо открывало путь к герметичным металлическим сосудам, к котлам, валам, цилиндрам, шестерёнкам. Пусть это все и будет из чугуна, сталь потом получим, но я надеялся, что, например, литой котёл и литые трубы выдержат большее давление пара, а значит — расширят сырьевую базу для паровиков. В нашем тракторе пока было только одно новшество. Мы сделали диски сцепления по технологии точильных кругов, но с добавлением железной руды. Теперь их меняли не два раза в день, а три раза в неделю. Да и мощность выдаваемая на крюке трактора чуть-чуть увеличилась.
На стройке моей домны, как я громко называл свою печку, помогало все село. Стены делали каменные, фундаменты клали из кирпича. Конечно, не постоянно, много сил отбирала подготовка к зим и обустройство новых домов, но и это было лучше чем ничего. Трактор-то в кладке нам не поможет, вот и приходилось крутиться. Домна была небольшая, а вот труба у неё — высокая, мы даже часть металла на её укрепление пустили. Причём, внизу печки предполагалась вставляемая кирпичная "ванночка". Она для расплава. Думал, там собирать жидкий металл буду и вынимать потом его для разливки и обработки. Помимо этого накапливали уголь — в "химической" мастерской уже не одна пиролизная батарея стоит, а все четыре. А чего не делать, если камни есть, а делать котлы-кастрюли я наловчился, пока с паровиком возились? Правда, это наверное "последние ласточки" из будущего — листовой металл практически закончился. Так и пришли мы к первому декабря.
Дома уже с окнами, пока стояли срубы, дерево чуть улеглось. Система отопления на фанерных трубах исправно греет полы в домах, мебель, копия моей, прочно заняло своё место в новых жилищах. Припасы разложены по чердакам да межстенному пространству. Древесный уголь с "химии" большущей кучей лежит под отдельным навесом на досчатом полу, установка для подготовки руды, включающие лини обжига на скипидарной паяльной лампе и мельницу — уже испытаны и готовы, сырье в ящиках ждёт своего часа, включая камень белесый, мрамор вроде бы, что Первуша использовал при выработке железа.
Сейчас, зимой, народ начнёт дома отделывать да украшать. Дед успел таки заложить новое поле-ляд, да пропахать всю нашу землю сельхозназначения на зиму. Они раньше так делали, если тяга позволяла, а теперь, с трактором, сам Перун велел. Традиционная демонстрация запасов продовольствия, в расчёте на одного человека, показала, что голода нам можно не опасаться год, если не больше. Ткань да спирт, дёготь да смола, доски да фанера, зола да скипидар — этого было очень много. Уголь, клей, известняк, драгоценные ресурсы "плато" — наоборот, не радовали меня запасами, очень уж много приходилось их тратить. Но на зиму должно хватить, по крайней мере, на эксперименты. Вот по этому поводу мы и устроили праздник, по поводу вступления в холодный период времени.
Хорошо посидели. Расположились в актовом зале. Этот дом сделали как бы общим, в нем никто не жил. Аккурат рядом с навесом для проезда трактором. Праздничные блюда удались на славу, дедова томатная самогонка тоже. За окном раздавался тихий стук. Мы сначала не обратили внимание, потом стук стал сильнее. Потом он дополнился воем!
Мы кинулись к окнам, они выходили на восток, внутрь деревни, окаймляемой теперь с двух сторон — параллельно и перпендикулярно береговой линии — строениями. Через мутноватое стекло, да ещё и в сумерках ничего было не разглядеть. Полезли на крышу — вдруг опасность. Через люк разглядели происходящее.
— Машка! — сразу опознал хромую лосиху Кукша, — Пришла! Смеяна! Иди, тут подруга твоя пришла!
— Не подруга она мне, предательница! — девочка гордо вскинула головку.
Всей деревней вывалились из дома. Машка стояла грязная, помятая. Но дово-о-о-ольная. Лезла мордой к нам, кивала головой в свой сарай, его, как и дома Агны и Леды, старую кузницу, мы не сносили, пока. Мы начали обнимать блудную лосиху.
— Куда ж ты, блудное дитя, запропастилось-то, а? — я чесал здоровенную шею, — твоя подружка, Смеяна, извелась вся...
Вой из леса на краю деревни стал нам ответом. Там было тоже серое пятно, только больше, и, по ходу, с рогами. Лосиха действительно блудная, по женихам шаталась. Машка повернулась, помычала на ухажёра, тот скрылся в тёмном лесу. Повернулась к нам и начала жалобно мычать, головой что-то выискивая в толпе. Не нашла. Грустно помычала и пошла к сараю. У двери встала, мол, открывайте, нагулялась. Ну мы и открыли, нам не жалко.
На утро лосиха сама выбралась из сарая, просто толкнула дверь. Мы её не запирали, от такой животины засовы не помогут. Машка пришла к домам и шаталась там до вечера. Иногда заглядывала в окна, жалобно мычала. Мы сначала не поняли, чего она хочет, но ситуация быстро прояснилась. Смеяна вышла во двор, Машка бросилась к ней. Но девочка гордо задрала нос и пошла мимо, ничего не замечая. Обиделась, значит.
Так продолжалось ещё дня три. Лосиха трусила за Смеяной, когда та была на улице, лезла ласкаться, но девочка была неприступна. Мы даже переживать начали, жалко животину. Провели беседу со Смеяной. Упирали на то, что нас-то тут много, а Машка одна. Ей скучно, тоже хочется поговорить. Вон, и друг её каждый день приходит, орет на краю деревни. Не подходит ближе, опасается. Пришлось срочно делать нам ещё и навес чуть глубже в лесу, туда натаскали сена да положили соли — хотели приручить ещё и Машкиного ухажера. Прозвали его Васькой. Смеяна наконец-то оттаяла сердцем к предательнице-лосихе, застали их вечером в сарае, девочка чесала да ласкала животное. Утром животина убегала к ухажёру, они паслись в лесу, ели сено да обгрызали ветки, лизали соль, а к вечеру жених провожал лосиху до деревни и та укладывалась спать. Смеяна ухаживала за ней, гладила, прикармливала вкусной травкой.
Наконец девочка заявилась в дом после очередного моциона у Машки, и с порога нас огорошила:
— У Маши будет маленький!
Как узнала, по каким признакам — непонятно. Но бабы проверили, действительно, лосиха была беременная. После недолгого совещания, решили что безотцовщины у нас хватает и так, и принялись расширять сарай, чтобы и лось туда влез, если что. Ну там на случай мороза, или если им положено родовспоможением заниматься. Мы-то тут точно никогда у лосей роды не принимали.
Пятое декабря встречали в тепле и уюте все. Мы и Машка, все набились по строениям спасаться от холода. Мороз стоял на улице достаточно ощутимый, но снега пока не было. Буревой сказал, что это плохо. Я ему верил, промёрзнет земля — урожая не будет. Мне так просто логика подсказывала. Но пока нас все устраивало. В печах потрескивали дрова, Кукша махал копьём на занятиях в общем доме, половину которого обозначили как тренировочный зал. Другие дети играли на теплом полу. Бабы пекли хлеб да тянули нить в новом доме у Агны. Мы с дедом строили планы на будущее, в сарае возилась лосиха. Идиллия.
Чуть нарушилась она, правда, в более хорошую сторону, когда от холода аж деревья затрещали. Васька, приблудный лось наш, ни свет ни заря, с гордым видом протопал по деревне в сторону Машкиного сарая и встал возле него с требовательным видом. Забавно, он в тепло так собрался. Вообще, животина тут какая-то непуганная. Нет в ней преклонения перед Человеком, венцом эволюции! Воспринимают скорее как элемент пейзажа. Я вон новый арбалет испытывал, пошёл с Кукшей на охоту. Идём по тропинке, бац! — выскакивает заяц. И нет ведь испугаться да дёру дать! Постоял, посмотрел на нас с видом независимым, мол, что за хрень в моем лесу тут завелась, и потихоньку двинул в кусты. Не поскакал, а именно двинул! Кукша заявил что он "не трофейный", мал ещё, а я охренел от такого отношения зверья к Царю природы. Потом, правда, понял почему так. Общая дикость да единение с природой местного населения было таково, что даже наша деревня, в том виде к котором я застал её при появлении тут, не сильно выбивалась из окружающего пейзажа. Вот и местная живность ведёт себя так, как будто мы досадная помеха, не более. Ну вроде дерева поваленного, или там камня здорового. Бегать быстро не умеем, пахнет от нас в основном теми же дарами леса, клыков нет, когти в зачаточном состоянии. Чего бояться?
Вот и типичный представитель местной фауны, Васька, тоже не испытывает пиитета к нам. Вон как стоит, смотрит с высока на мелких двуногих, что шныряют вокруг. Ну да ладно, мы люди не гордые, пусть пока так будет. Запущу свою "домну" — посмотрим как вы, звери лесные, дальше запоёте!
