— Отставить, курсант. Каврисс, помоги ему... А вы чё столпились?! — рявкнул капитан, обернувшись на окруживших их легионеров. — Живо отжать форму и вылить воду из сапог! Приготовится к маршу до лагеря!
До расположения рота домчалась, как на крыльях, несмотря на отмороженные в реке гудящие мышцы, благо финальная точка маршрута была поставлена недалеко от лагеря, хоть рота так и не дошла до нее.
— Внимание все! Быстро по кубрикам — форму отжать и повесить сушиться, — скомандовал капитан, когда мокрая, холодная и голодная толпа ввалилась на плац, без какого-либо подобия строя. — Готовимся к помывке! Разойтись! Гриб, смотайся в санчасть — пусть придут, посмотрят. Хмель — доложись о нас. Сухопар — остаешься за старшего, как соберутся — тащи к бане.
Распустив личный состав, Дерягин вихрем залетел в избушку младшего комсостава, к большому своему счастью не обнаружив там Сомова или кого-либо еще из младших офицеров. Скинув мокрую форму и наскоро обтеревшись, он нацепил на себя спортивный костюм, валявшийся в шкафу про запас, и побежал к бане, дабы решить все без проволочек.
Уже подбегая к здоровому, сложенному из нескольких стандартных контейнеров строению, капитан внезапно наткнулся на вывалившегося из его входа товарища в расхлябанной форме, закуривающего на ходу сигарету. Следом за ним вывалилось еще несколько человек из сержантского состава РИЛ-102.
— О, Колян, здорово, — приветливо помахал Сомов, направляясь на встречу.
— Здравия желаем, — коротко прочеканили бойцы у него за спиной, впрочем, даже не думая отдавать приветствие.
— Пошли-ка поговорим, — прорычал Дерягин и, схватив товарища за плечо, потащил в сторону, чтобы бойцы их не слышали.
— Да пусти ты, иду я, — огрызнулся Сомов, вырвав руку. — Какая муха тебя укусила... И чего ты не в форме?
— Да это я у тебя хотел спросить! — сдерживая злость, прорычал Дерягин. — Сегодня у меня помывочный день, какого хрена ты своих притащил?
— Да ладно тебе, Коля, охолонись, — примирительно поднял перед собой руки Сомов. — Я не с пожелания левой пятки приперся! Ко мне на полигон сегодня полковник завалился в самый, блин, удачный момент. В итоге пришлось с бойцами два долбаных часа по холодной грязи ползать, как жуку навознику. Угваздались, как свиньи, вот я и подсуетился за отогреться бойцам... Да ты не нервничай! Я с начхозом уже договорился: тебе на завтра помывку организуют, даже натопят специально пожарче.
— Какой, к черту, завтра, Дима? — вспыхнул Дерягин. — Я с ротой полчаса в реке бултыхался! У меня бойцы все промокшие до нитки и продрогшие, как цуцики! Ты как мне их отогревать предлагаешь?!
— Ух, е-е-е... Мой косяк, Колян, извини, — пристыженно произнес Сомов. — Блин, че делать-то, моих уже половина помылась...
— Дима, мне похеру! Выгоняй их нахуй оттуда, и быстро!
— Коль, блин, ну не поймут же ребята! Да и куда я их... чтобы они завтра все носами шмыгали? — вступился за свою роту Сомов, хотя понимал, что кругом виноватый.
— Ой, бляха-муха. Дима, вот, сука, как всегда. На ровном, блять, месте! — выругался Дерягин, хватаясь за голову. — Так, ладно. Отставить панику. Пошли к Семенычу, торговаться будем.
— У меня есть виски! — радостно сообщил Сомов. — Правда, на базе...
— Слабоватый аргумент, — цыкнул капитан, направляясь к избушке хозяйственника.
Прапорщик Жолобко, однако, на контакт идти категорически не пожелал, хотя честно сказал, что запас соляры для котельной есть, но без приказа он его не даст. В итоге, после пятнадцатиминутной ожесточённой перебранки, вконец озверевшему Дерягину пришлось нагло схватить со стола упрямого прапора лист, нацарапать на нем прапорской же ручкой рапорт на имя начальника части и заставить его подписать, после чего, источая злобу в практически видимом диапазоне, капитан ракетой устремился в штаб. По всей видимости, выражение лица у него при этом было настолько зверское, что никто из попавшихся по дороге не рискнул даже попытаться остановить его в решительном прорыве к кабинету полковника Кравчука.
— Товарищ полковник, разрешите войти! — практически ворвался внутрь кабинета Дерягин.
— Входи, Дима, входи, — спокойно отозвался сидящий за столом пожилой офицер в толстых очках, не отрываясь от какого-то документа.
— Вы простите, что не по форме...
Полковник бегло поднял взгляд, осмотрев не самым аккуратным образом выглядящего капитана.
— Да ничего. У тебя что-то срочное?
— Эм. Так точно, нужно выделить дополнительное топливо котельной, обе роты отмыть...
— Ну, надо, так надо, — меланхолично ответил Кравчук. — Давай.
Успевший за время пути подготовить целую речь, объясняющую острую необходимость перерасхода ГСМ, капитан опешил и неуверенно протянул рапорт старику. Тот, быстро пробежав его глазами, достал перьевую ручку, дыхнул на нее и аккуратным каллиграфическим почерком начертал в верхнем углу резолюцию.
— Как прошли занятия? — поинтересовался он, возвращая бумагу.
— Неудовлетворительно, товарищ полковник, — собравшись с духом, ответил Дерягин. — Вода слишком холодная, у меня боец чуть в обморок не рухнул от переохлаждения...
— Понятно, — задумчиво кивнул Кравчук, что-то быстро пометив в лежащем на столе блокноте. — Еще что-нибудь?
— Никак нет, — ответил совершенно выбитый из колеи капитан.
— Тогда иди, грейся, а то даже смотреть на тебя холодно, — по-отечески произнес полковник.
— Есть! — смущенно кивнул Дерягин и быстро ретировался из кабинета.
К тому моменту, как он, наконец, достиг банного комплекса, капитан растерял весь согревавший его запас ненависти и натурально замерз. Быстро зайдя к Жолобко и швырнув ему на стол рапорт, Дерягин удовлетворенный направился к помывочной.
— О, Коля, ну как? — поприветствовал его Сомов возле входа.
— На удивление, без вопросов. Твои как?
— Домываются в душе, можешь своих заводить... О, легки на помине.
Глубоко вдохнув и выдохнув, Дерягин облокотился на стенку бани, чувствуя себя вымотанным. Бросив короткий взгляд на шустро чешущую в их направлении роту, он внезапно выругался и обратился к Сомову:
— Слушай, Дима, загони их. Я за банными принадлежностями схожу.
— Окей, не вопрос, — кивнул он.
Естественно этот день показался бы судьбе не полным, если бы злополучные банные принадлежности куда-то не проебались, и Дерягину не пришлось добрых двадцать минут перетряхивать всю избушку в поисках своего пакета, который какая-то добрая душа запнула ровно за дверь гальюна, где капитан стал бы их искать в последнюю очередь.
В бессчетный раз за день проклиная все на свете, продрогший капитан, наконец-таки, добрел до бани. Быстро скинув шмотье на крышку шкафчика, он ополоснулся и, уже предвкушая, направился к парной, у входа в которую его встретил Гексарион, рассевшийся на стуле и вычесывающий свою хитровыстреженную гриву здоровенной расческой.
— Сиди, не вставай, — махнул рукой Дерягин, но заметив, что кроме волколюда в предбаннике было пусто, с опаской поинтересовался: — Там места-то есть?
— Ну, как сказать, — протяжно произнес Гексарион, открывая ногой дверь, заглянув за которую капитан увидел в клубах пара непроницаемый бруствер из мужских задниц, едва не торчащих в проход.
— Ну, епт, — тяжко вздохнув, произнес капитан, смиряясь с мыслью, что придется обойтись горячим душем.
— Да давайте я кого-нибудь выставлю, — сразу предложил Грам, но Дерягин остановил его жестом и с гордым видом направился обратно в душевую, стараясь держать лицо.
Вернувшись назад, он уже схватился было за ручки крана, но внезапно его осенило. Покрепче затянув на поясе полотенце, капитан осторожно вышел из раздевалки рядового состава и пошел к офицерской, которую, ввиду особых обстоятельств, отдали женской части легиона, подразумевая, что офицеры все равно моются, как правило, на базе. Деликатно постучавшись и не получив ответа, Дерягин проскользнул внутрь и, убедившись, что вся женская часть коллектива находится в парной, прокрался в дальний конец предбанника, рассчитывая быстренько захапать себе комнату сауны, которой курсантам, в воспитательных целях, пользоваться категорически запрещалось, кроме как в качестве поощрения.
— Умный в гору не пойдет, умный в сауну пойдет, — лыбясь от радости, пропел Дерягин, хватаясь за ручку двери, которая... оказалась заперта. — Нет. Ну, блин! Ну, пожалуйста... Сука.
Конечно, сауна была заперта, и, конечно, ключ был у прапорщика, и, конечно, эта падла его не даст. На что он вообще рассчитывал?
Окончательно смирившись с несправедливостью судьбы, Дерягин развернулся и поплелся было обратно в душ, но внезапно перед самым его носом распахнулась дверь парной и оттуда вылетела, сверкая голыми телесами и мощными крыльями, курсант Сентия Аламос, радостно хихикая. Капитан застыл в ступоре, лихорадочно бегая глазами по помещению в поисках укрытия. Был некоторый шанс успеть зашхерится за открытую дверь, но резко обернувшаяся легионерша не дала ему такой возможности.
— Товарищ капитан? — удивленно уставилась на него галирийка своими большими глазами.
— А... Я это... — промямлил Дерягин, лихорадочно придумывая, что вообще можно было бы вменяемого сказать в такой ситуации.
— Точно, пойдемте! — радостно воскликнула Аламос, схватив ошарашенного капитана за руку и мастерским проходом затолкнув того в парную, захлопнув за ними дверь. — Девки, смотрите какого я нам мужчину нашла!
— Стой, куда... Аэм... Здрасьте, девушки, — только и смог брякнуть Дерягин, обнаружив себя внезапно окруженным голыми и лоснящимися от пота спортивными телами мультирасовых представительниц прекрасного пола, расположившихся на многоуровневых скамьях офицерской парной. Не сказать, чтобы в роте было так уж много женщин, однако все их разнообразие сейчас Дерягиным наблюдалось, так сказать, 'на лицо'.
— О, товарищ капитан, неужели вы решили составить нам компанию? — с солидной долей ехидства поинтересовалась сидящая ровно напротив него Илисиль, даже не думая сколь-либо смущаться, разве что слегка подернув лежащим на коленях хвостом.
— Вообще говоря, нет, — попытался вернуть себе инициативу Дерягин, оглядываясь. Попытка отступления была бесполезна, поскольку дорогу к выходу перекрывала как бы невзначай опершаяся на край скамьи галирийка. — Я честно собирался воспользоваться своими привилегиями офицера и завалиться в сауну, но забыл ключи.
— Ох, какая жалость, — соблазнительно произнесла лисолюдка, наклоняясь вперед и демонстрируя себя во всей красе. — Ну, раз уж так вышло, может, составите все-таки компанию нам?
— Да, капитан, оставайтесь! — не менее вызывающе произнесла у него над ухом Сентия, как бы случайно прикоснувшись грудью к его спине.
'А ну лежать! — со всей возможной злобой внутренне крикнул Дерягин, беря себя в руки. — Вот значит как. Хотите поиграть, девушки? Ну, давайте поиграем!'
На кону, совершенно внезапно, оказался его авторитет, а как инструктор, он не мог позволить себе стать объектом шуток со стороны подчиненных, даже по собственной дурости оказавшись в столь одиозных обстоятельствах.
— С большим удовольствием, Эллерия, дамы, — галантно произнес он, демонстративно глядя лисолюдке в лицо и присаживаясь на скамью напротив. — И можно просто Николай, в бане генералов нет.
Большинство девушек, для приличия прикрыло все же свой срам полотенцами, однако не все, и не всё.
— Ой, простите, — с показным смущением произнесла лисолюдка, махнув хвостом и закинув ногу на ногу. — Просто это та-а-ак непривычно.
— Привыкайте, на армии жизнь не заканчивается, — ответил Дерягин, но спустя мгновение осознал, что брякнул и тут же заткнулся, ругаясь на самого себя.
— Да, верно, — мрачно произнесла Эллерия, но тут же вернула себе озорной тон: — Может, вы тоже разденетесь, так ведь удобнее?
— Благодарю, но не хочу смущать часть присутствующих, — демонстративно откинувшись и вытянув ноги, произнес капитан.
— Ой, ну что же мы. Вы ведь наверняка замерзли? Давайте я поддам пару! — жизнерадостно произнесла галирийка и, покачивая голой филейной частью практически перед лицом Дерягина, направилась к вмонтированной в стену пластиковой контрольной панели. После нескольких манипуляций из распылителей на потолке с шипением вырвалось несколько струй пара.
— Благодарю, — кивнул капитан, чувствуя приятный жар на ушах.
— Что вы, не стоит, — засмеялась Сентия, разворачиваясь. — Упс!
'Подскользнувшись' на рифленом полу, девушка неожиданно подалась вперед и свалилась на капитана, прильнув к его груди.
— Осторожнее, — сдерживая нервный тик, произнес Дерягин, мягко взяв ее за плечо и отстранив от себя.
— Ох, какая же я бываю неуклюжая, — смущенно произнесла Сентия и, в попытке встать, тут же оперлась рукой прямо на заступившую на боевое дежурство гвардейскую часть. — Ой! Простите, я подумала, что это бедро!
— Ты была недалека от истины, — проскрипел Дерягин, мягко убирая руку девушки со своего достоинства.
— А вы скромник, Николай, — усмехнулась Эллерия, и, потянувшись, приняла горизонтальное положение, соблазнительно вытянувшись на скамье.
— Это точно. Где вы только все это богатство прячете? — пошло проворковала галирийка, хищно разглядывая обливающееся потом тело капитана, расположившись на скамье сбоку от него.
Дерягин, вынужденный путем закидывания ноги на ногу замаскировать недостаточную степень собственного самообладания, глубоко вдохнул горячий парной воздух, чувствуя приятное жжение в горле и мельком огляделся, с облегчением отметив, что в борьбе за его внимание принимали участите только эти две дамы. Остальные же предпочитали с интересом наблюдать со стороны за этим импровизированным конкурсом 'Мисс Легион'.
'Спокойно. Дышим глубоко и размеренно. Соберись, Дерягин, ты же не пацан сопливый! Головой надо думать, а не головкой!' — внутренне наставлял себя капитан, нет-нет, да и поглядывая периодически на соблазнительные станы девушек. Пришлось смириться с тем фактом, что уходить отсюда не слишком-то и хочется, и продрогшее за день тело в оркестре его мотивации играло далеко не первую скрипку.
— Взаимно, девушки, — неожиданно нашелся капитан. — Надо признать, мешковатая форма бессовестно губит всю вашу природную красоту.
В бане раздались смущенные смешки и постепенно возобновился какой-никакой диалог с остальной частью коллектива, ввиду чего Эллерии и Сентии пришлось поумерить свой пыл, и Дерягин смог, наконец, нормально расслабиться.
Да нет, чего греха таить — как следует расслабиться. Правда, не особо надолго.
— Здравствуйте, девушки, у вас не занято?! Я тут услышала, что баню натопили и не смогла удержаться! — радостно донесся из открывшейся двери до ужаса знакомый Дерягину голос, и внутрь парной вплыла завернутая в полотенце фигура старшего лейтенанта Морозовой из группы лингвистов, при виде его персоны немедленно возмущенно взвизгнувшей: — Ай-яй! Николай Андреевич, что вы тут делаете?!
'Вот она — нормальная реакция!' — подумал Дерягин, на ходу аккумулируя всю оставшуюся в себе наглость, стараясь не палиться: — Парюсь я тут, Анна Павловна. В мужской половине все было занято, и девушки меня очень выручили, пустив к себе погреться.
