— Всё-то у вас через пень-колоду... — произнёс Раласс, и попробовал платформу ногой: не мираж ли? Однако, платформа была материальной, и комитетчик, пожав плечами, ступил на борт. За ним, как на привязи, потянулись Аяни, Лийер, и Найц, а через пару мгновений присоединились и трое осназовцев. Последним зашёл чиновник, и лифт немедленно отчалил в обратную сторону.
— Может, подтянем людей? — запоздало предложил Хольц, но Азъер от него отмахнулся: незачем, мол, и так справимся. Хольц не настаивал.
— Зато красиво... — невпопад пробормотал капитан.
Сквозь дыру в потолке (хотя называть это "дырой" не совсем корректно: от потолка отсутствовала добрая половина) виднелся разукрашенный замысловатой фреской свод купола. Картина, написанная прямо на мраморной поверхности сочными, нисколько не выцветщими за тысячи лет простоя красками, изображала свирепую десятиглавую гидру, и высокого длинноволосого ангела, бьющегося с зубастой рептилией на горной вершине с помощью двух коротких серебряных мечей. Оба создания были ранены, под ногами валялись перья, чешуя, и змеиные головы — битва шла в полный серьёз, и шла уже долго... Вообще-то — чего скрывать — сюжетец был не из оригинальных, но мастерство исполенния восхищало — персонажи, казалось, вот-вот спрыгнут с потолка вниз, и продолжат выяснять отношения прямо здесь, под боком у семерых незадачливых исследователей...
— Шорл... — когда платформа проделала около половины пути, Аяни взяла Лийера за рукав; лицо её было бледным — Что-то я... не очень себя хорошо чувствую... — пролепетала она слабым голосом.
— Не переживай. Максимум, что от тебя потребуется, это проба крови, или...
— Я не о том... — она сжала его руку крепче — Просто что-то не так, я чувствую...
— Гм... — оторвав от неё глаза, капитан воровато оглянулся на спутников. Обер-полковник, майор, и троица чёрных орлов по-прежнему наслаждались потолочной живописью, и один лишь фантом смотрел прямо на Ай, имея на лице непонятное, но категорически не понравившееся капитану выражение грусти. Шорл озабоченно повернулся назад, к девушке. — Что с тобой?
— Глова... болит... Сильно... — та дезориентированно поморгала.
— Значит утечка всё-таки произошла... — гулко сказал чиновник из-за спины, от чего Лийер замер, как истукан. А через миг, осознав ужас и непоправимость последствий, содрогнулся всем телом. Это — был удар ниже пояса. Это... Это... У капиана мучительно потемнело в глазах.
— Что вы сказали? — переспросил Азъер, отвлекаясь от созерцания купола.
— Это моя ошибка, я неверно оценил исчезаемость вероятности... — голограмма виновато дёрнула плечом — Ваш вид оказался настолько невосприимчивым к радиации, что,..
— К какой ещё радиации? — немедленно отреагировал обер.
— Которая убивает. Вам шестерым беспокоиться не о чем, а вот даме... — голографический старик со вздохом пронаблюдал, как Аяни без чувств обвисает на руках капитана — Рецепторный шок... Быстрота реакции экстремальная — даже удивительно, как вы сами ещё не,..
— Так. — лоб Раласса стал напоминать стиральную доску — Я не понял?!
— Нужно... — каперанг осёкся, не узнав своего охрипшего, постаревшего лет на полсотни голоса — Нужно её отсюда вытаскивать... — он дрожащими руками уложил Ай на пол, и присев на колени у её головы, отчаянно посмотрел на Азъера — Прямо сейчас!
— Никак нет. — жалостью обер-полковника было не пронять — Мы не можем жертвовать планетой ради одной жизни. Более того, если я правильно понимаю словая нашего консультанта, то без специального оборудования и персонала, которых на Сиаре попросту нет, мы ей уже ничем не поможем — доза смертельная!
— Да при чём здесь!.. — что и говорить, цинизм Азъера задел капитана за живое — Не нужно ничем жертвовать, мы просто поднимемся наверх, найдём другого человека, и,..
— Вы когда в последний раз смотрели на часы? — неожиданно тихо спросил Раласс.
Не уловив подтекста, капитан машинально повернул запястье, и одарил циферблат "Командирских" непонимающим взглядом... И потупил глаза — вот ведь старый склерозник! До истечения ультиматума Идгу оставалось чуть меньше часа.
— Мы ещё можем успеть... — промямлил он неуверенно.
— И я даже не буду напоминать вам о том, что в любой момент сюда могут нагрянуть Халлатанги... — задумчиво добавил Сабирь, окончательно прижимая оппонента к аргументационной стенке.
Шорл сердито отвернулся. Всё, о чём он сейчас мечтал, это пристрелить обера на месте — но что-то его останавливало... Быть может, субординация? "Очень, смешно..." — примитивная шутка не вызвала у Лийера ничего, кроме отвращения. "Ты уже один раз дошутился, придурок..." — припомнил он себе мстительно, и желание застрелить командира как-то тихо и незаметно переродилось в новое — ещё более сильное желание... Желание застрелиться самому.
Раласс вдруг присел рядом с ним, и зачем-то пощупал у Аяни пульс.
— Для принятия должности... в сознании быть обязательно? — он посмотрел на фантома.
— Вы знаете, да... — старик позволил себе щепотку сарказма.
— Ничего я не знаю... — полковнику было не до шуток — Помещение экранировано?
— Гранит и мрамор... Н-нет, для дионового излучения это не преграда.
— Конечно... — хмыкнул Азъер, срывая с рукава медпакет — Зато красиво, мать вашу...
— Будете почивать наркотой? — капитан без труда уловил ход его мыслей - Такой у вас план?
— Надо привести её в чувство. — Азъер извлёк из аптечки крохотный шприц-тюбик — Вот и всё...
— Но она... — разглядев на тюбике маркировку "ТГФ-25", капитан потерял дар речи — тетрогенил-фецил был препаратом последней линии: на какое-то время он мог пробудить даже мёртвого, но зато потом начиналось такое... Легче пустить себе в висок пулю, и с песней отправиться гореть в аду, чем пытаться прожить сквозь последующие несколько дней... И эту дрянь обер-полковник намеревался вколоть ни в чём не повинной дивчине! — Чёрт подери, да у неё совершенно другой метаболизм, другая биохимия, эффект будет самым непредсказуемым!.. А что, если,..
— Эффект будет тот же самый. — компетентно изрёк Раласс, снимая с иглы предохранительный колпачок — Проверено мною лично... — и закатав Аяни одежду, он недрогнувшей рукой проколол локтевую вену. Ввёл препарат.
— Надеюсь вы знаете, что творите... — поджав побелевшие губы, капитан грузно поднялся на ноги — теперь им оставалось лишь ждать... Минуту, две, десять... Сколько потребуется, столько и ждать.
— Я знаю... — ответил, спустя некоторое время, Азъер: на сей раз его тон его был глухим и усталым — похоже, он и сам не испытывал за свои деяния большой гордости... Просто так было надо.
Каперанг вздохнул, и отошёл в сторону. Платформа давно остановилась, замуровав семерых людей внутри купола, и теперь он мог рассмотреть весь зал целиком. В отличии от первого этажа, здесь не было ни единой колонны, но зато было много непонятного оборудования, расставленного вдоль стен. Нет, вмонтированного в стены — так оно будет точнее — вмонтированного, и слегка выпирающего... В-основном, это были глухие прямоугольные будки — свиду совершенно нефункциональные — но имелись и образцы достаточно выраженного "компьютерного" вида — посмотришь, обыкновенные терминалы, каких на любом корабле военфлота — пруд пруди... Только, одна незадача — здесь это всё было сделано из чистого серебра, и сплошь покрывалось узорами — даром, что центр управления, красота всё равно брала над функциональностью безоговорочный приоритет.
Помимо прочего, в зале имелось несколько крутящихся кресел (на вид вполне современных), и два истлевших человеческих тела, разодетых в знакомую золочёную форму — абсолютно новую на вид, как будто вчера изготовленную... Первая мумия сидела в кресле напротив одного из компьютерных терминалов, вторая, сжимавшая в руке характерного вида металлическую загогулину, валялась от этого кресла в нескольких метрах позади, и выделялась наличием в височной области небольшого пулевого отверстия — и поди отгадай, какого дьявола у них тут про произошло... То есть, отгадать-то конечно можно — и притом очень просто: достаточно спросить у чиновника — но вот желания заниматься историческими реконструкциями у капитана почему-то не возникло ни капли, как не возникло у него и трепета перед мёртвыми — мумии были настолько древними, что уже давно перестали вызывать какие-либо чувства, скроме скуки и безразличия.
Каперанг ещё раз вздохнул, и окинул деморализованным взглядом притихших спутников. Раласс по-прежнему восседал на корточках, Найц стоял в шаге-полутора за плечом командира, и лишь загадочная Хольцевская тройка держалась чуть поодаль — держалась прямой аккуратной шеренгой, вызвавшей вдруг какую-то странную, и зело неприятную ассоциацию... Ни с того ни с сего, капитану вдруг припомнилася "Оскар" — и вместе с "Оскаром", припомнился одноцветный, жёлто-коричневый шар Айтарна; припомнился телеканал "Правосудие", по которому сутками напролёт крутили отборную непотребщину... Там, помнится, тоже бывали шеренги — причём не только такие, которые стояли на коленях с завязанными глазами, но ещё и такие, которые стояли у них за спиной с автоматами — вот на последних Хольцевская команда и походила как две капли воды...
Что это — паранойя? Бред? Совпадение? "Нервы, всё нервы... Лечиться тебе пора." — Шорл хотел было тряхнуть головой — и померещится же такая дичь! — но неожиданно застыл, почувствовав, как неумолимо затягивается на глотке петля потустороннего ужаса. Нет, это был не бред, и даже не паранойя — это, в отличии от его иррациональтных домыслов, было на самом деле. Нашивки на плечах Хольца — были на самом деле...
А что нашивки? Обычные такие нашивки — круглые, неприметные, серого цвета... А ещё на них был огонь. Изображённый в виде пяти символических языков, на рукавах осназовцев был чёрными нитакми вышит огонь... Чёрный огонь. И хотя такой выбор эмблемы был полностью обоснован — как-никак, подразделение называлось "Пожар" — спокойствие покинуло Шорла окончательно — "Вот, значит, вы какие... А мы ещё думали, где вас разыскивать! Так нет же, сами пришли..." Применив немалые усилия, чтобы это получилось естественно и непринуждённо, капитан перевёл взгляд дальше — не строило провоцировать палачей на преждевременные действия. Сначала... "Сначала надо взять себя в руки, и убедиться, что они действительно палачи." — рассудил он, и изобразив на лице болезненное беспокойство — тут ему играть почти не пришлось — стал бесцельно мерить зал нервными шагами — он разбит горем, не знает куда себя деть... И как-то так получилось, что буквально через полминуты эти бесцельные мотания привели его к подполковнику:
— Кардар, стало быть... — протянул Лийер, подняв взгляд на возникшее перед ним препятствие — Как тесен мир, всё-таки, даже удивительно...
— Я прошу прощения? — не понял Хольц.
— Вы сказали, что вылетели с Кардара...
— Э-э... С Кардара, так точно...
— Вы там базируетесь, или временно?
— Временно... — если осназовец и врал, то на лице это не отображалось никак.
— Я так и подумал... Но всё равно! — каперанг чуть повысил голос: как будто бы от волнения, но на самом деле чтобы привлечь к разговору внимание Найца и обера — Командир у них, на Кардаре, кавторанг Прозао... Ульяс... Служили мы с ним как-то на одной посудине, потом разошлись... И вот, значит, снова встретились — заочно, ха-ха... Так вы, его, наверное, видели? — он натянул на лицо располагающую улыбку, и внутренне напрягся: наживка брошена, теперь возможны варианты... Много вариантов.
Например, Хольц мог в ответ так же ослепительно улыбнуться, и погрозить капитану пальчиком — ловить вздумали? Или не так. Или он сейчас вскинет винтовку, и угостит любопытного офицера сталекерамикой — чтобы знал: чего можно спрашивать, а чего нельзя... Или прикинется дубом — какой ещё Ульяс Прозао? Мы люди маленькие, и вообще это я не я... Последний вариант был бы откровенной брехнёй, поскольку не знать имени командующего своей даже временной точки базирования Хольц просто не имел права... Но, всё возможно. И всё зависело от того, насколько убедителен был капитан в своей грубой импровизации — ежели Хольц ему не поверил (а это вопрос не только актёрского таланта Лийера, но и степени информированности самого Хольца) то бойня, скорее всего, начнётся сию же секунду — лучше ударить первым, и попробовать разобраться с Источником самостоятельно, чем умереть от предательской пули в затылок, и потерять всё...
Тем не менее — в конечном счёте, ход себя не оправдал — подполковник решил играть до конца:
— Каюсь, не видел... Только слышал по радио. — он добросовестно попытался минимизировать свою связь с незнакомым ему человеком, но всё равно спалился: а куда денешься?
— М-м... — сохранить безмятежный вид капитану было непросто — Понятно... Ну это я так, к слову... Просто забавно, как оно порою бывает... — Шорл вздохнул, и зашагал вдоль шеренги осназовцев: утвердившись в принятом решении, он уже ничего не боялся — ибо не было смысла. Всё решено.
"Мы сделаем это прямо сейчас... Только бы Найц не подвёл." — размышлял капитан отстранённо — "И только бы не подвёл я..." На обера, в данном случае, он не полагался вообще — пока Раласс снимет со спины винтовку, всё уже будет кончено... А заранее снимать нельзя — подозрительно, сразу заметят; то ли дело капитан и майор — они своё оружие так и не убрали, хотя, по идее, надобности в нём уже десять минут как не было... Верно подмечено — дуракам везёт. Удалившись шагов на пятнадцать от крайнего члена шеренги (в параллельном ей направлении), Шорл остановился, и медленно повернул — глаза его были прикованы к полу, лицо выражало глубокую депрессию. Главное, чтобы "пожарники" ему верили — верили в его слабость, верили до последнего мига... Верили, что команда обер-полковника сделает за них всю работу — стоит лишь предоставить ей ещё несколько минут... "Шакалы..." — подумал Лийер, и плотнее сжал губы. Расскажи ему кто-нибудь вчера вечером, что прилетевшие на "Галарче" люди, прикрывшись дырявой со всех сторон легендой, обведут его и обер-полковника вокруг пальца таким примитивным способом, и он бы от души посмеялся... А теперь было поздно.
"Лишь бы поверили." — напутствовал себя напоследок Шорл, и не дойдя до крайнего осназовца четырёх метров, неуклюже застопорился:
— Нормально, да?.. — он в изумлении уставился куда-то мимо шеренги. Кстати, непростое занятие: смотреть мимо, и ни в коем случае не на жертву, но в то же время фиксировать её взгляд... Но Лийер это сделал. Он, вообще, много чего мог сделать, коль скоро речь заходила о его жизни...
Наверно поэтому, когда никто из бойцов ещё даже не пошевелился, а только подумал, Лийер уже твёрдо знал — не сработает. Трудно сказать, почему — то ли под самый конец он немного сфальшивил, то ли он исчерпал свой лимит доверия ещё задолго до этого — например, когда заговорил с подполковником о Прозао... Главное, пришла пора действовать. Действовать, или умереть — такой вот нехитрый выбор...
