Господин

Он говорил, предоставив время выбрать — Континусу требовалась преданность Ассии, а не подчинение. Подчинённых ему хватало. И Ассия выбрала.

Переиграл. Она была хороша. От этого удара генерала спасла бы лишь смерть атакующего ментала, но Зала Миш чересчур берегла неблагодарную дочь и защитила её даже от Континуса Инвинца. Может, именно от него и защищала. Руки телепата ослабли — он не успевал задушить девчонку, но мог сделать нечто иное. Сказать всего одно слово:

— Умри.

И Ассия умерла, так и не дотянувшись до отца.

Зала и впрямь от всего защитила дочь. И от родителя — тоже. Но не от его крови, не от его генома. Октант, не ведая того, всё-таки изобрела идеального солдата, но она не нашла ключика, способа управления Континусом и его потомками. Сделала это и запрятала глубоко в себя проклятая Натин Айз.

Пятнадцатилетняя ученица и воздыхательница, отбиваясь от чересчур настойчивого поклонника, в сердцах приказала ему умереть — и тот умер. Сколько было слёз, ора, пряток по укромным уголкам, даже две попытки повеситься и те не миновали впечатлительную девчонку, а потом она неделю отупело молчала. Но Континус всё-таки добился своего — успокоил, утешил. Разговорил. Происшествие интересовало его чрезвычайно — в погибшем, биологическом сыне, приёмные родители души не чаяли и укрыли от атак не хуже, чем Зала дочь, и вдруг какая-то сопливка разрушила все блоки в считанное мгновение.

Всё оказалось просто и логично. Их — не только Инвинца, но и его потомков — выращивали для безусловного подчинения. Конечно, проект провалился — разум слишком сложен, а разум телепата ещё сложнее. А ведь этим разумом должны были ещё и пользоваться, а потому о бездумном выполнении всех приказов речь не шла — не могла. Однако никто так и не заметил, что первоначальная цель достигнута — оружие, послушное умелым рукам, всё же появилось.

Континус, его дети превыше себя ставили выполнение приказа, но чем сложнее тот, тем легче извлечь из него выгоду, обойти неприятные моменты, найти лазейки, остаться в живых наконец. И наоборот — чем команда проще, однозначней, тем труднее от неё отклониться. Прямой приказ умереть выполнялся всегда точно, причём независимо оттого, насколько разумен образец — подчинялись и несмышлёные младенцы. Для опытов генералу хватало расходного материала.

Конечно, приказывать имел право не всякий. Натин убила поклонника из-за первой влюблённости — для мальчишки она превратилась в высшее существо, которому он сам по себе желал подчиняться. Та же Зала Миш обладала властью, потому что стояла на верхних ступенях иерархии МАТа и, собственно, проекта — она воспринималась как главная для любого из разработки "Скорость", да и вообще рядового ментала. Сам Континус для своих выродков был и старше по званию, и отцом, которого следует слушаться.

К сожалению, генерал тоже оказался уязвим — он не мог уклониться от некоторого, пусть и ограниченного, набора прямых команд. Приказов от октантов. И приказов от потомков — ведь если для детей он являлся непререкаемым авторитетом как родитель, то они, в свою очередь, были следующим этапом всё того же проекта "Скорость", а, значит, следующим витком эволюции... Даже очевидно бракованный Берри Лиар и тот имел власть над Континусом.

К сомнительному счастью, о тайне непобедимого генерала знала лишь одна Натин. А что если она отыщет способ разблокировать саму себя? Девчонка-то не дура набитая, хотя и старалась прикинуться таковой. И ей есть, что терять. Ей есть, что защищать.

Военный телепат бережно опустил тело дочери на пол. Со стороны она казалась живой. Как жаль, генерал так и не нашёл других, верных для всей его крови команд. У каждого из его выродков имелся свой набор, пересекающийся с другими, но полных совпадений не попадалось — лишь единый финал для всех. Время для нового эксперимента вышло неудачное.

— Чёрт тебя подери, Ассия, — вздохнул Континус. — Мы могли сработаться.

— Проф? — на пороге высился доктор Смелк.

— А я предупреждал, Джей.

Здоровяк печально смотрел на ассистентку. Похоже, он и впрямь любил красотку.

— Извини, — ровно бросил генерал. — Такой я нехороший.

— За тобой курьера прислали, — словно не услышал доктор. — Зала.

— Что на этот-то раз?

— Не знаю. Парень говорит — срочно.

— Впечатлился, — Континус подавил очередной вздох. — Ухожу. Вы действуйте по обстановке. Глета сейчас просвещу. До последнего терпите — держите режим молчания — без того утечка за утечкой, — генерал кивнул на труп. — Её туда же, куда и всех. Заодно мусор уберёте.

Доклад доктора Джейжа Смелка о результатах очередного опыта застал главу экспедиции уже на курьерском звездолёте, перед уходом в гиперпространство. Результаты ошеломляли — "звёздочка" накрыла половину бункера. Обошлось без жертв, но обе группы — "Радуга" и "Серебряный трезубец" — готовились к возвращению на "Аша-ар". У них не осталось выбора.

Увлечённый общением с Залой Миш, а, точнее, новостями, которые обрушила на него октант, Континус не заметил, что Джейж — Джей! — называет его генералом, позабыв о профессоре. Джейж действительно любил Ассию.

Глава 27. Обходной путь

Туристы для меня не хлеб,

(Из интервью)

Они брели по кроваво-алому миру не более получаса, а чудилось — вечность. Берри успел взмокнуть от напряжения, затем неожиданно расслабиться — здесь было жарко, а потому едва заметный ветерок пока освежал, но минут через пятнадцать он обещал принести уже холод. Капитан старался настолько далеко вперёд не загадывать — и без того худо.

Как его уговорили? Наверное, на волне всего прочего: согласился идти со Слаем, согласился оставить родной "Феникс" на Труя и Хрома, согласился не брать Натин, даже настаивал на этом, согласился... На общем фоне согласие напялить фиалкийскую одежду казалось мелочью, не достойной спора. Берри и не спорил, щеголяя теперь в не то чтобы неудобном, больше непривычном балахоне, который маги называли рубахой на шнуровке — пуговицы, не говоря уж о молниях, аборигены удивительной планеты ещё не изобрели. Такой наряд был хорош на Фиалке, но к чему он здесь? Разве что традиционный цветочный орнамент немного отвлекал от окружающих "красот". А ведь к рубахе полагались ещё и штаны, затягивающиеся верёвкой — никто поясом не поделился. Спасибо, что хоть десантные ботинки разрешили оставить. На вопрос, зачем всё это, капитан получил от Слая ёмкое "Надо!" и смирился даже раньше того, как Релиста и Ремид кивнули, подтверждая.

Унылый мир вокруг был неуловимо знаком. Берри отлично помнил, что видел его в образах Слая и других фиалкийцев — и не сказать, что воспоминание успокаивало. Однако эта картина, выполненная в болезненно ярких тонах, выглядывала из дальних, закрытых, заколоченных комнатушек памяти. Командир чувствовал, что встречался не с чужими мыслями, а с реальностью, потому что... Потому что только сейчас, физически соприкоснувшись с образом, Берри желал убраться от него, убежать.

Неуютно. Страшно. Бросает в дрожь.

Пурпурно-жёлтое небо с угрюмыми ржавыми облаками. Солнце — умирающая звезда, но такая маленькая, далёкая — оно слепило, не светя и не грея. Бурая земля — спёкшаяся корочка крови на вечно незаживающей ране. Чахлые — то одинокие, то испуганно прижавшиеся друг к другу — кусты, небольшие издали, вблизи громадные. И дерево — скрюченное, но раскидистое, облепленное неестественно сочными бордовыми цветами. Сейкимец, поражённый старостью и недугами. Только рельеф хоть сколько-нибудь позволял принимать этот мир — вмятины низин и складки холмов. Холмов — больших, средних, малых. Покатых, словно купол храма. Скособоченных, как покорные ветру дюны. На каждом в красной с охряной бахромой траве дремали камни. Разных удивительных форм, сложенные в странные фигуры, испещрённые рисунками и буквами, они будили любопытство и воображение, спасая от неминуемого сумасшествия. А где-то у горизонта маячили высокие горы. Всё время не здесь. Всё время где-то там.

— Какой-то он... искусственный, — выдохнул, будто только заметил, Мех. — Вот ведь, даже азтонская перегородочка и та настоящая, а это... Рисунок психа!

Карлик, когда Слай потребовал в попутчики Берри, заявил, что одного своего волчонка не отпустит — и баста! Возражения не принимаются! Берри всё же попытался отговорить друга, но старался плохо — ему хотелось, чтобы Дло был с ним.

Меховой техник отпустил бригаду домой, но сам не вернулся — куда? Зачем? К кому? Это у ремонтников на Азтоне семьи, друзья и незавершённые дела, освобождение планеты наконец. А у Дложалло лишь мёртвый Портняжка, друг, который предал.

Хром тоже рванул было за командиром, но здесь Берри сопротивлялся до последнего, с тяжёлой артиллерией и другими убийственными аргументами: "Феникс" однажды потерял и капитана, и главтеха — и чуть не развалился. Кто-то же должен помогать Трую и беречь звездолёт до возвращения Берри! Великан, тяжко вздохнув, смирился.

— В пространственных мешках свои законы, — Слай пожал плечами. — По правилам большого мира здесь не выжить.

— Пространственных мешках? — капитан зацепился не за возможность что-то прояснить, узнать, а, скорее, отвлечься от тоски, от невесёлых дум, что навевал пейзаж. — Как тот, с которым связан твой замок?

— Мм-м, почти, — кивнул фиалкиец. — Но больше походит на тот, через который мы шли по дороге домой — не один вход-выход.

— Фреолка? — осенило Берри. — Сверхновая! Ты говорил не о городе, а о другой планете, да?

— Явное дело, город-то — Хапаралл. Если с совестью разговаривать, я не сразу сообразил, что вы понятия не имеете о переносах.

— Вот оно — потому там Динькины переводчики плохо работали... Хм, я-то полагал, что ты воспользовался вратами.

— Воспользовался, — вновь согласился юноша. — Но не теми. Я тогда не знал, что делать, испугался немного — нас везде поджидала опасность и нешуточная. У моего круга — я не сомневался — ждала засада; за спиной — сожжённый секиймец, а мы — ближайшее для него удобрение; сверху — огонь вашей повозки... В тех местах я уже бывал, на контрабандистскую сеть наткнулся ещё в первый раз. Она удобная, не нужно ни быть магом, ни знать, как она работает, чтобы пользоваться, правда, выходы нестабильны из-за землетрясений, но выбирать особенно не приходилось — собственные врата я всё едино сотворить не мог.

— Во как? Почему, если ты знал местность? — Мех припомнил объяснения Ремида.

— Потому что... мм-м... — Слай вздохнул. — Магия исчезла. Со мной бывает.

— Точно, Натин говорила, — хмыкнул Берри. Фиалкиец аж с шага сбился — видимо, не ожидал от телепатки, защитницы и покровительницы, настолько явного предательства. Да и сам капитан удивился, когда женщина рассказала ему о лохаткийской операции всё, не утаив и малой детали. С другой стороны, Натин назвала Берри главным и повела себя соответственно. — То-то у тебя акцент появился. Но ты выкрутился.

— Обходной путь всегда найдётся... явное дело.

— Вот именно, обходной, — капитан утёр лоб — на пальцах остались кристаллики соли, резко захотелось пить. Только сейчас Берри заметил, что жар приносит не небо, а земля, воздух с каждым мгновением становился холоднее. Ветерок и до того несильный, вовсе стих. Наверное, из-под ног должен был валить пар, но земля отказывалась делиться влагой, разве что самой малостью — для жёсткой травы, чахлых кустов и умирающего, ушедшего в цвет уродливого дерева-гиганта. Этот мир желал существовать по неестественным законам. — Чем мешки отличаются от гиперпространства?

Командир передёрнул плечами и зябко обхватил себя руками. Незло позавидовал карлику — у того свой мех, да и на комбинезон ремонтника никто не покушался. Впрочем, на взгляд Берри, от клоунской одежонки друга как раз стоило избавить — несерьёзно как-то. Тоже ещё барон Ричарты!

— Вам по внешним признакам или как? — буркнул Слай. Он, как и спутник, дрожал, но нервно, не от холода. Юноша побледнел, осунулся, что вкупе с налитыми кровью глазами красоты ему не добавляло. Положение не спасали даже сверкающие ртутным золотом волосы. Волосы, решившие жить своей жизнью — они шевелились вовсе не в такт шагам фиалкийца.

— Крейсер тебе в подарок! Ты что? Опять без магии?

— Нет, организм перестраивается, — чуть согнувшись, но продолжая идти, выдохнул юноша. — Межнебесье — это... Я же признался, что не силён в теории, но... если объяснять на пальцах, то... Возьмём Фиалку. Нам требовалось из степей попасть к моему замку, а это через океан. Мы могли пройти поверху, а могли сделать прямой ход — так будет быстрее.

— Известная гипотеза, — перебил Берри. — И я даже понимаю, что имел в виду Ремид, когда говорил, что для переносов вы проникаете в гиперпространство гиперпространства. Не представляю, но всё же понимаю. И, по мне, ясно, почему вам тоже не удаётся пробить ментальный блок МАТа — возвращаетесь вы той же дорогой, только немного иначе.

— Да, — фиалкиец всё-таки остановился — похоже, объяснять на ходу было трудновато. Задержка, казалось, неплохо отразилась на самом юноше: наглядное пособие "умирающий в муках" Слай изображать передумал, явно собираясь податься в полубоги. Он выглядел неестественно здоровым, каждая частичка его тела приобрела этакую идеальную и вместе с тем отвратительную завершённость, как у юнца, который зарабатывает на любви престарелых дам — его свежесть, молодость, красота могли обмануть лишь тех, кто никогда не владел всем этим. Волосы фиалкийца решили успокоиться, но встали дыбом, добавляя искусительному облику ещё толику фальши. — А теперь представьте, что весь путь в мой круг взяли и вынесли за пределы обычного мира. Не в межнебесье, а куда-то в другое место — здесь и не здесь одновременно.

— В параллельную вселенную? — подсказал Мех. Лицо Слая вытянулось. — В другой мир, как в вашей "национальной игре"?

— По мне, это разные понятия, — Берри добился того, что в ступор впал и карлик. — Ладно-ладно, ограничимся тем, что это другое место. Тем более, Ремид считает, что другие миры — не более чем другие планеты. Тогда вопрос ставится иначе. Как та же дорога, пусть и "не здесь", занимает меньше времени?

— Просто, — очнулся Слай. — Берём вытянутый кусок пространства и сжимаем, склеиваем начало и конец, — юноша развёл руки, а затем с хлопком соединил ладони. — У нас получилась гармошка, и мы идём теперь по складкам, не замечая, что каждый наш шаг равен сотне, тысяче, миллиарду или ещё больше — всё зависит оттого, как стянут "мешок". И всё-таки это — обычный кусок мира, а не дыра в нём. Ментальный блок заштопал её, а мы обойдём.

— Ну-ка, а почему обходим только мы трое? Сверхновая, нам бы не помешало военное прикрытие и учёные.

— Толпу тут не прогонишь — свои обитатели имеются, и чужаков они не любят. Мм-м, или, наоборот, очень даже любят? Интересный вопрос — жуть!.. И техника ваша здесь — мёртвый груз.

Слай двинул дальше. Берри, попрыгав, присоединился, рядом семенил Мех.

Спрашивать, почему при одном упоминании "обходного пути" Ремид и Релиста накинулись на юношу, тараторя сразу на двух фиалкийских языках — старик словно выводил быстрый речитатив, женщина по-птичьи прищёлкивала, — не было смысла. И всё-таки капитан спросил.