— А установку, случайно, ты дома не собрала? — Подозрительно уставился на нее я, вспомнив, как девушка грудью встала перед закрытой дверью комнаты, отфутболивая меня на кухню. — Или...
— У меня, правда, не прибрано! — Шатенка густо порозовела. — Я стирку затеяла и белье развешивала, когда Михаэль вас притащил!
— Нет для девушки большего позора, чем мокрые трусы на веревке... — Вспомнилось мне любимое Настенино присловье, которое, после года совместной жизни, как-то незаметно трансформировалось в стиральную машину с функцией сушки. Дорогое, конечно, удовольствие, но и трусы по дому не висят!
Если учитывать, что Кэтрин и до этого сидела розовенькая от смущения, то после моих слов щечки заалели, как маков цвет!
Обожаю таких... Смотришь и понимаешь, что этому миру еще совсем не конец, если так могут пылать девичьи щеки!
— Собирайся. — Подвел я итог нашего общения. — Будем Милтону вместе плешь протирать.
— Я теплое и постирала. — Призналась девушка, упираясь взглядом в свою чашку.
Звонок в дверь спас меня от созерцания разгорающихся алым пламенем, ушей юного дарования.
Впрочем, как юного... Моей нынешней оболочке вряд-ли намного больше...
— Ой... — Кэтрин пискнула сдавленно-испуганно, приводя меня в состояние боевой готовности — а вдруг Милтон и вправду отправил киллера?
Перехватив "Коготь", кинулся спасать... На всякий случай.
Кайта едва успела отпрянуть в сторону, уворачиваясь от стремительно распахивающейся после моего молодецкого удара, двери.
Милтон уклонится не успел. Поймал ручку в живот, согнулся напополам, стукнувшись лбом об угол кухонной двери, и отлетел к входной двери, по дороге своротив вешалку и сбив с ног Кайту.
— Скорую вызывать? — Спокойно поинтересовалась Кэтрин, неведомыми путями оказавшись за моей спиной и теперь выглядывая из-за плеча.
— Не надо... — Милтон всегда демонстрировал крепкий череп и завидное жизнелюбие, ну а Кайта... Ей уже не привыкать страдать от моих действий. — Так и знал, что найду тебя здесь!
— Простите. — Я покаянно склонил голову, делая вид, что мне очень жаль. — Я испугался, а вдруг — киллер!
— Ты единственный здесь, киллер! — Прошипела ангел, с сипением втягивая в себя воздух, выбитый из легких ловким попаданием локтя профессора. — Носорог и слон в квадрате...
— В кубе... — Поправил женщину, Милтон, потирая быстрорастущий рог на лбу. — Одним махом — весь цвет науки города -отправить на больничные койки... Это, однозначно — куб!
Никогда не понимал этих высоколобых, с их "тонким юмором".
Девчонка при любом раскладе оставалась жива, так что — явный квадрат! Хотя, если за "цвет науки" посчитать Михаэля, тогда да — куб!
— Нэйл... — Кайта стала странно пятиться от меня, пытаясь своей пятой точкой выдавить тяжелую входную дверь, словно напротив нее стоял не задумчивый я, а нечто смертельно опасное, принимающее решение прыгнуть или просто подойти и укусить. — Он — думает! А-а-а! Бежим, выпустите меня отсюда!
Шутница!
Милтон тоже укоризненно покачал головой в ответ на эту эскападу и развел руками, смешно поморщившись.
— Собирайся, девочка... И ты, Олег... Раз уж здесь... Тоже собирайся. — Профессор говорил отрывисто, прислушиваясь к яростно бурчащему животу, возмущенному и протестующему. — Можете не торопиться...
Окончание его предложения доносилось уже из-за двери в совмещенный санузел.
— У доктора Милтона очень слабый желудок. — Шепнула мне Кэтрин.
— Знаешь, солнышко... Тебе лучше начать собираться. — Я почесал ухо. — Обычно, когда с желудком у человека нелады, страдают окружающие...
— Слушай его, слушай... Олег плохого не посоветует. — Поддержала меня Кайта, несказанно удивив. — У него, конечно, очень сложные ассоциации, неказистый вид и идиотские шутки, но вот советы у него — всегда в точку!
— И совсем у него не "неказистый" вид... — Пробурчала себе под нос девушка, скрываясь в комнате.
— Хм... А еще, у него острый слух! — Сдала меня с потрохами, ангел.
Пришлось ей погрозить кулаком, в шутку, конечно. Но пусть не расслабляется — в кирпичном доме полно дверей, которые открываются в обе стороны, на манер дверей в салуны на Диком Западе, времен ковбоев и шерифов...
На мое удивление, до дома-лаборатории пришлось добираться пешком. Ни профессор, ни ангел до владения машиной не опустились, так что вновь, как в старые добрые времена, пришлось топать ножками.
— Как я уже понял, ты в курсе того, что произошло. — Милтон наслаждался нашей неспешной прогулкой, первым делом оттеснив меня от Кайты с Кэтрин и вырвавшись вперед. — И, скорее всего, считаешь, что я — перестраховщик.
— Что, уже и полигон подготовили? — Насмешливо поинтересовался я, не слыша вопросительных интонаций. — За сутки?
— Тебя, хоть чем-нибудь, можно удивить? — Расстроился профессор, шмыгая носом.
— "Краковской" колбасой. — Признался я откровенно, ничуть не шутя.
— Тьфу. — Высказал свое презрение столь низменными мечтаниями, Милтон Нэйл. — Понятно, почему Кайта так хорошо к тебе относится. Непрошибаемый!
— Хорошо относится?! — Я, от удивления, запнулся за неровность тротуара и был вынужден пробежать пару шагов, дабы не проверять нос на прочность. — Скорее — настороженно относится!
— Не без этого. Только... Ты первый, кому она побежала рассказывать о "портале". — Милтон уставился на меня так подозрительно, что вновь пришлось говорить правду, о том, что поговорить со мной у Кайты не получилось — я просто сбежал при ее появлении.
— Тогда каким образом ты оказался у Меренкки? — Нейл подхватил меня за рукав. — Не поделишься информацией, каким образом...?
— Михаэль рассказал. — Правду говорить легко и приятно. Особенно, если тебе за это ничего не будет, как в моем случае.
— А где этот болтун сейчас?
— Прохлаждается в больнице. — Снова правда, только правда и ничего, кроме правды. Только вот профессор, отчего-то, стал смотреть на меня очень подозрительно. — Так что по поводу полигона? Я прав?
— Тебе никто не говорил, что ты — скучный, предсказуемый тип? — Милтон отпустил мой локоть и сделал шаг в сторону. — Занудный и...
— Аркан постоянно твердил тоже самое! — Рассмеялся я. — Хотя, большего упрямца, чем он сам — я, лично, не встречал. Вернемся к полигону?
Милтон расстроенно покачал головой и замолчал, видимо задумавшись о чем-то своем, высокоматематическом и глубоко физическом.
Охрана на входе пропустила меня со вздохом и не требуя пропуска: такой толстый и выбритый на лысо субъект, в городе был только один. Да и не пускать меня на объект, с которого мы, вместе с Вродеком, конечно, свели двух испытуемых, смысла уже и не было.
Хотя, пропуск у меня был. Лежал в гостиничном номере, на столе, приколотый к столешнице кончиком ножа — еще сегодня утром я клятвенно давал себе слово, что ноги моей, в этой лабе, больше не будет!
— Олег. — Кайта дождалась, когда Милтон войдет в кабинет и встала в дверях, постовым "улиционером", не пуская меня внутрь. — Портал открылся совсем недалеко... Так что, не жди чудес. И, не бегай больше, как маленький, обиженный ребенок.
И так мне захотелось ее еще раз стукнуть дверью...
— Он больше так не будет! — Поспешила мне на помощь Кэтрин, становясь рядом, плечом к плечу, хоть это было и не совсем просто — моей толщины вполне хватало на весь дверной проем, но вот, как-то этот воробышек умудрился прижаться и грозно чирикнуть. — Ты же не будешь, Олег?
— Обязательно буду. — Пообещал я с полной уверенностью: Кайта решила поиграть со мной в "гляделки" и врать совсем не хотелось.
— Я так и знала. — Ангел опечаленно сделала шаг в сторону, пропуская нас.
— Тебе что, сложно было пообещать? — Кэтрин, совсем как Настена, очень давным-давно, ткнула меня острым локтем в ребра.
— Давая обещание... — Я замер, рассматривая здоровенный кабинет, с Т-образным столом, за которым уже сидели хорошо знакомые мне люди. И оборотни, ну куда ж от них деваться! — ... Я его исполняю. Либо — просто не даю.
Правитель Траннуика, восседающий во главе взлетно-посадочного "Т", зыркнул на меня, но от комментариев воздержался, хотя заканчивал я фразу нарочито громко, напоминая Эрнесту о своем обещании не иметь с ним дела.
Из принципа, к столу я не пошел — устроился в удобном кожаном кресле, сбоку, делая вид, что делов у меня тут нет, и вообще — не появись обстоятельства, готовился бы я долгому походу, а затем и заплыву...
-... Полигон мы подготовили. Оборудование перевезли. — Невысокий, худой мужчина со шрамом на правой щеке и разорванным, правым-же, ухом, осторожно качнул головой в мою сторону, интересуясь, а можно ли мне все говорящееся здесь, слышать. Дождавшись отмашки от Милтона, облегченно вздохнул и продолжил: — Охрана, на всякий случай, уже пристрелялась по площадям, заготовлены укрытия. Группу добровольцев уже набрали. Все готово, ждем только команды "фас"!
— Надо дождаться Бена! — Кайта, с грацией слона в посудной лавке, вклинилась в разговор. — Без его специфического таланта, мы рискуем исследовать лишь малую часть портального пространства — раз! В случае экстренной эвакуации — мы гарантированно спасем большую часть группу — два!
— А, в случае полного провала — потеряем и группу, и Бена, с его "специфическим талантом"! — Опередил меня, Эрнест, ставя жирную точку в споре. — Даже не обсуждается, Кайта. Слишком дорого обходится нам глупость.
— Глупость, во все времена, обходится очень дорого. — Вродек повертел носом, передразнивая меня. — Не знаю, кого там выбрали в группу, но без меня...
— Тоже не обсуждается! — Талль грохнул ладонью о стол, заставив окружающих вздрогнуть. — Все в герои захотели?! А кто работать будет? Землю грызть, в смысле — пахать? Людей защищать? "Мухх", что-ли?! Так он, не сегодня-завтра свалит и ищи его, в неизвестном направлении... Нет уж, господа "герои", пусть геройствуют те, кто для этого специально обучен...
— Погоди, Эрнест! — Милтон примирительно поднял руку. — В герои всем хочется попасть... Даже мне...
И тут я зевнул...
* * *
"Полигон", на взгляд Бена, полигоном не был. Он был поляной в лесу, обнесенной метрами "колючки", с расставленными постами, "секретами", капонирами для боевых машин, парой бункеров, оборудованных всякой техникой и только.
Обычная поляна мотаться к которой приходилось два раза в сутки — в восемь утра и в восемь вечера, привозя и увозя тяжелый металлический кейс, с неведомым содержимым.
Олег хихикал над такой "секретностью" и издевался над своим соседом по этажу, называя его клерком или мулом, в зависимости от собственного настроения, а всю "секретную работу", иначе чем "фигней", не называл и в самом хорошем настроении.
А в самом хорошем настроении толстяк теперь находился крайне редко: после памятного совещания, на котором он откровенно вздремнул, разозлив всех, без исключения, его признали "секретоносителем" и заперли в городе.
Заниматься "фигней", "секретоноситель" отказался сразу и наотрез, наговорив кучу гадостей и хлопнув за собой дверью так, что посыпалась со стен и потолка, штукатурка.
Правитель Траннуика предложил его пристрелить, причем, на полном серьезе.
Быть может, так бы и произошло, если бы Олега смогли найти специально отправленные по его душу "секретчики". Вот только — толстяк находился на полном взводе и сам мог пристрелить любого. Или, еще быстрее — придушить собственными руками.
Русского нашли в кабинете руководителя химической группы, пьяного вдробаган, вместе со всей химической группой — на третьи сутки.
В отличии от химиков, Олег мог связно отвечать на заданные вопросы, а две девушки-лаборантки серьезно поцарапали "секретчиков" своими коротко подстриженными, крепкими ногтями, когда те начали звенеть "браслетами".
Устроив пьяную драку, химики воспользовались своими базовыми знаниями, привели себя в вид, более подобающий виду хомо сапиенс и "секретчики" "познали Дзен" через облачка белые, черные, серебристые и карминно-фиолетовые.
По запаху, точнее — на запах, собрались представители всего математического братства, биохимического и фармацевтического.
Так по лабораториям начал победно шествовать восточный кальян...
А Олег стал работать на химиков, не имея к химии ни малейшего отношения!
Бен даже начал завидовать, как девушки с "химическим складом ума" отутюживали и "облизывали" своего лаборанта, каждое утро, по очереди, встречали в фойе гостиницы, подхватывали под локоток и уводили на работу.
Вродек, вхожий во все лабы, на правах "охраны от всего", на любопытство Бена лишь завистливо махал рукой и сопел в две дырочки, лишь раз оговорившись: "умеют же некоторые устраиваться!"
-... Ты зачем привел ко мне этого жирного ублюдка?! — Талль бесился, бесился от всего происходящего вокруг, от непонимания происходящего, от странных слухов, от жутких предупреждений, от недомоганий Анна-Марины, нашедшей себе новый объект приложения эмоций, и от "нового объекта", который на девушку смотрел со вздохом, как на маленькое дитя, вызывая у той то слезы, то злобу. — Чтобы он спал, пуская слюни, в кресле? Похрапывал на обсуждении не самых простых проблем? Или тебе хотелось меня позлить? Милтон?
— Стареешь, Эрнест. — Милтон достал из бокового кармана серебряный портсигар. — Курить будешь?
— Точно — позлить! Сам помнишь — двадцать лет, как бросил! — Правитель тяжело вздохнул и протянул руку, принимая портсигар и открывая его. — Боже, какой аромат!
Достав сигарету, Эрнест поднес ее к носу, принюхиваясь и закрыв глаза от предвкушения.
Щелкнула зажигалка.
— Чума ХХ века... — Талль с наслаждением выпустил почти бесцветную струйку дыма к потолку. — Страшнее ядерной бомбы, опаснее женской красоты...
— Не повторяй благоглупостей! — Одернул Правителя, Милтон. — Единственной чумой, что была, есть и будет на нашей прекрасной планетке является само человечество. А Олег... Помнишь профессора Барнаша?
— Это тот, который вечно путал правое и левое? С симпатичной женой и очень красивой дочкой? — Талль горячо закивал головой. — Забудешь такого!
— Значит, все-таки, забыл... — Милтон захлопнул портсигар. — Барнаш первый, кто при появлении "эльфов", не побоялся выйти на экран и начать бить во все колокола. Только помню я его не поэтому, просто к слову пришлось... Барнаш считал, что человечество живо до тех пор, пока в нем встречаются люди-катализаторы. А профессор с красивой дочкой — Патковски, который тебя завалил на четвертом курсе, а потом преспокойно выбил твоему папеньке зуб, невзирая на всю его охрану, когда тот примчался разбираться, кто это посмел его сыночку при всех назвать "ленивым слабаком"...
Талль, пришедший было в приподнятое настроение, с тяжелым вздохом затушил сигарету в кружке с кофе.
— Считаешь, что Олег — "катализатор"?
— И Олег, и Бен, и Вродек. — Милтон задумчиво открыл портсигар, а затем защелкнул его и спрятал в нагрудный карман халата. — А теперь вот и твоя Анна-Марина и Франц... Олег не просто катализатор, Эрнесто... Он катализатор, необходимый для появления катализаторов. Стоило ему отойти от Бена — тот пошел в раздрай. Стоило русскому вернуться...
